Мая 2012 г.

Вот и наступил долгожданный день! Рано утром мы погрузили в машины рюкзаки, сумки, снаряжение, инструменты. Всего собралось около сорока человек: я, наш археолог Максон, научные сотрудники Андрюха и Ромыч, преподаватели и студенты истфака местного универа. Разместились в пазике и нескольких легковушках.

Мы, музейные, ехали вместе, в машине с особо ценным оборудованием. Меня просто переполняло какое-то радостное предвкушение.

— Ну, тронулись! — улыбнулся Макс. — В сотый раз еду в экспедицию, но каждый раз как в первый!

— Вперёд! Ааааааа!!!

— Ждите нас, предки-скелетоны! — раздались вопли и дикий ржач студентов-первошей.

Мы рассмеялись. Как же хочется, вот также, беззаботно высунувшись из машины орать на весь мир! Не удержавшись, я почти по пояс вылез в окно:

— Алга! Даёшь курганы**!

Меня тут же поддержал безудержный многоголосый ор из автобуса. Без сил упал на сиденье. Щёки пылали, а я улыбался как идиот. Вперёд, вперёд! Навстречу с неведомым прошлым, о котором не могут поведать ни летописи, ни свидетельства историков.

Итак, экспедиция началась! За окном проносились улицы, остался позади мост через реку. Машины мчали нас в степную даль. Из автобуса раздавались песни, смех. Мы держали путь к берегам реки Берендейки. Недалеко от неё село, около которого с незапамятных времён возвышались древние курганы.

— Знаешь, я чувствую, что эта экспедиция будет особенной, — восторженно произнёс Максон, — Я так долго добивался, чтобы копать именно этот курган, но в финансировании отказывали, а тут прямо сама судьба!

Мы с Максоном сидели на заднем сиденье. Андрей и Рома врубили музыку и активно подпевали, вернее, подвывали Metallica.

— Я ещё никому не говорил, — Макс наклонился почти вплотную к моему уху. — Недавно я начал переводить надпись на чаше Саранга. Мне кажется, она касается именно этого кургана.

— Это та с волком, да? Серебряная? — припомнил я.

Да и как можно забыть такую красоту? Массивная, сантиметров пятьдесят в диаметре. По кругу — надпись арабской вязью, по бокам — отпечатки двух ладоней. Помню, я ещё приложил к ним руки, для сравнения. Правая ладонь поместилась, а левая была маловата для отпечатка. В центре чаши располагалась искусно выполненная волчья голова с оскаленной пастью.

— Ага, это подарок от персов сарматскому*** вождю. Ей больше двух тысяч лет, — кивнул Максон.

— Слушай, я всё хотел спросить, почему у нас в музее так много самых разных экспонатов с изображением волков?

— Но волк, же был тотемным животным у нескольких племён кочевников нашего края. Ничего конкретного о них неизвестно, только то, что входили они в огромный племенной союз сарматов.

— А…

— Но эти кочевники, поклоняющиеся волкам, были не похожи на других. Ну конечно, у них, как и всех сарматских племён, женщина не могла выйти замуж, не убив противника. Они были беспощадны к врагам и кочевали на огромной территории, подчинив себе почти все осёдлые племена, — на эту тему Макс мог говорить бесконечно.

— Так что же в них особенное?

— На чаше начертано обращение к сарматскому вождю от персидского царя. Причём, он называет вождя «повелителем людей и полулюдей».

— Полулюдей?

— Да, а чашу называет «соединяющей души».

— Это как?

— Точно не знаю, видимо, заключение договора. Надпись такова: «Великому вождю, повелителю людей и полулюдей, доблестному Срангу, прими же чашу, соединяющую души с надеждой на воцарение мира».

— И как чаша связана с курганом?

— Слишком много волков… Соседние курганы мы уже исследовали, там полно украшений с этими животными: браслеты, пряжки, фибулы. А я не верю в совпадения.

— Ты надеешься найти, могилу Саранга?

— Чем чёрт не шутит! — мечтательно закатил глаза Максон.

К вечеру мы были на месте. Ночевали под открытым небом. Солнце уже не пекло, а свежий вечерний ветерок нёс приятную прохладу.

Наутро разгрузили машины и начали строить лагерь. Скоро на берегу реки вырос целый полотняный городок с длинным обеденным столом. Пока девчонки спорили и составляли график дежурства по кухне, мы привели в порядок родник, что бил у берега под самым нашим лагерем.

Вот и завтрак. Каша c дымком, тушёнка.
— Вечером сгоняем в деревню за самогоном, — услышал я шёпот в компании парней.

Итак, нам предстояло три месяца работ. Курганы находились среди распаханного поля. Их насчитывалось около десятка, но один горделиво возвышался над остальными.

Пахло полынью. От слабого тёплого ветерка колыхались, словно волны серые верхушки степных ковылей, а вокруг — безбрежное травяное море. Свобода бескрайних степных просторов и ветер опьяняли.

Я вдруг вспомнил, как Странник взахлёб рассказывал о степи. Только сейчас понял его. Это нужно увидеть, почувствовать.

Погода резко изменилась. На смену палящему солнцу пришла гроза и шквалистый ветер. Мы бежали наперегонки, чтобы укрыться под навесом, который, казалось, вот-вот сорвётся, не выдержав натиска стихии.

Студенты с дикими криками босиком носились под дождём, оставляя на земле грязные отпечатки ног, которые тотчас заполнялись водой. Девчонки визжали и, делая вид, что им жутко страшно, теснее прижимались к парням. Кого-то подхватили за ноги, за руки и насильно вытащили под дождь.

Я подставил лицо под ледяные капли. Люблю дождь, особенно такой ливень. Как говорят, люди делятся на тех, кто гуляет под дождём, и кто под ним мокнет. Я относился к первым. Быстро стемнело. Грозовые всполохи разрывали мрачное небо.

— Когда вскрывали гробницы, природа тоже предупреждала, что не стоит тревожить мёртвых, — услышал за спиной голос парнишки, который стоял, скрестив руки на груди, и смотрел вдаль.

— Это просто дождь, — отвечаю, поворачиваясь. О, по виду — гот!

— Ага, конечно, — мрачно произнёс парень, натягивая чёрный капюшон. — Слышишь, как волки воют?
Точно, где-то вдалеке раздался тоскливый звериный вой.

Дата добавления: 2015-09-05