Письмо дочкам. Память о брате.

Хочется эту главу своего дневника написать в форме письма к вам, доченьки. У меня и всех нас большое горе. Не стало моего любимого младшего братика Вовы (Вовдоса), а для вас вашего дяди Володи.

Горе безмерно, безутешно.

Сидим сейчас с папой в Самаре у моей сестры и Вашей тети Галины, пережидаем ужасные крещенские морозы и вспоминаем нашего «Вовулечку-красотулечку», как звала его моя школьная подруга Зоечка Шашкова. Какого же хорошего человека мы потеряли. Умного, интеллигентного, образованного, невероятно доброго, великодушного, с самобытным юмором, красивого и внешне, и внутренне. И какая тяжелая и горькая у него была старость, ведь восемь лет он мучился после обширного инфаркта и трех инсультов. С какой чудовищной терпеливостью он все это переносил. Его даже в больнице студентам показывали, как самого мужественного человека. Какие непереносимые муки выпали на его долю. Умер он в Советах 11-го или 12-го января. Когда точно – неизвестно. Был один. Он вообще жил в Советах один и не хотел ехать в город. Наверное, казалось, что там, на воздухе ему будет лучше. Там он сторожил дачу, которую до того четыре раза обворовывали. То есть, был востребован. И там он никому не докучал своими недугами. Когда еще лежал в больнице, и лечащая его врач зашла к нему, он ей подмигнул. Она рассмеялась, и в ответ сказала что-то смешное. А потом в коридоре подозвала Галину и говорит: «Мы вот смеемся, а он ведь такой больной, у него здорового мозга осталось, наверное, четвертая часть».

Новый год он встречал в Советах с Люсей. Топили баню. На улице было около 0^оС, не холодно. Перед Новым годом к нему приезжала Галинка и жила у него три дня. Говорит, что был отрешенный: сидел или лежал. После новогодних праздников и каникул Люся уехала. Она еще работает. Последний раз его видела Рая, сестра Люси. Принесла ему молоко. И после этого никто не видел. Очевидно, был приступ, потому что он лежал на постели под двумя теплыми одеялами, (обычно же легко укрывался), и отопление было включено на полную мощность. Наверное, знобило. Обнаружила его Люся, которая приехала в субботу 14-го. Он ее не встретил на вокзале и дома дверь не открыл. В окно она увидела, что лежит на кровати под одеялами. Лица не видно, а рука свешивается. Люся пошла к Рае, потом к соседу, и, вернувшись, они сумели проволочкой подцепить и поднять крючок, который запирал дверь. Зайдя в дом обнаружили Володю мертвым и лежащим не одни сутки. А дальше милиция, медсестра и прочие действа. А, в общем: «гроб и согнутые плечи». И горе безмерное. Хоронили на следующий день 15-го в воскресенье, в закрытом гробу. Хоронили в Советах. На похороны приехало человек 50. Десять машин родных и знакомых, и целый автобус сослуживцев, хотя Игорь сообщил о случившемся только одному человеку с работы. Они сказали, что если бы не выходной день, то три автобуса бы было. Стоял 15 – 20 градусный мороз. На кладбище звучали речи сослуживцев, знакомых, наш папа тоже сказал прощальные слова. Пусть будет пухом тебе земля дорогой Вовочка, мы тебя никогда не забудем.

Потом были поминки в столовой Сельскохозяйственного института. Он недалеко от Советов. Я бывала на многих похоронах, но никогда не видела такого количества выступающих, и не слышала такого количества добрых слов, сказанных про одного человека. Про нашего Володю. «Глубоко порядочный, образованный, интеллигентный, умница, знающий, доброты необычайной, спокойный, уравновешенный, трудяга. Он не командовал, не повелевал. Придумал какую-то, (я не запомнила), установку. Пробил ее в верхах, и мы потом делали ее для всей страны». «Его часто посылали в командировки в Москву и на Байконур, потому что он решал вопросы». Вот краткий перечень выдержек из речей, что я запомнила. Несколько человек говорили, что он принимал их на работу и был наставником. Галинка рассказывала: «Володя привез с Байканура молодую чету специалистов-инженеров, чтобы их устроить работать на свое предприятие. Но ведь у них не было прописки, чтобы как-то зацепиться в жизни. Тогда ведь просто так не прописывали. И вот Володя записался на прием к главе города Лиманскому. Галина помогала ему попасть к этому главе. Глава города, выслушав Володю, сказал: «Первый раз вижу человека, который делает поступок в ущерб себе. (Володя предложил прописать этих людей к себе). И написал: «Прописать». Судьба этих людей сложилась хорошо, они впоследствии получили жилье, хорошо устроились на работе. Навсегда остались в дружеских отношениях с Володей и его семьей.

Вспоминается мой папа - Целищев Григорий Митрофанович. Был замечательный человек. Любил людей. Знал дело. Был интеллигент, был личностью. Как же хорошо было в доме, когда в нем был папа, ушедший от нас в 53 года. Хоронило его все село. Гроб стоял в Доме культуры. Стоял почетный караул. Очень уважаемым человеком был в селе. А когда на Вовиных похоронах слушала сослуживцев, говоривших о том, каким Володя был на работе, я вдруг увидела и поняла, что Володя вобрал в себя лучшие папины черты.

А работал он на космос. Был зам начальника, а потом и. о. руководителя отдела по заправке космических кораблей. И сломался (обширный инфаркт) после похорон своего начальника и друга Григора, чьи обязанности он и исполнял, так как Григор долго болел. Был организатором его похорон. Пусть им там наверху будет обоим хорошо. А нам остается только горевать, помнить, и благодарить бога, что был у нас такой брат. «Он между нами жил», как писали про Пушкина.

О милых спутниках, которые наш век

Своим сопутствием для нас животворили,

Не говори с тоской: их нет,

Но с благодарностью – были.

Е. Баратынский.

Ваша мама.

19.01.06 г. Самара.

PS.

Доченьки, письмо дописываю уже дома. В голове и сердце все время Володя и горе, свалившееся на нас.

Получила письмо от моей борской подруги Риты Дубовис. Пишет: «Немного знала Владимира. Очень поразил его рассказ. Голос негромкий, но раздельная его речь обращает внимание. Умение вести беседу – это ведь не всем дано».

Многое, многое роится в голове, вспоминаются годы детства, юность и уже зрелая его жизнь, когда приезжал к нам в Москву или, когда все вместе мы встречались в Борском.

Вот такой случай вспоминается. Мы с Женей– молодая семья, жили в бараке в Подольске. У нас уже была трехлетняя Светочка. Володя был холост, работал где-то по распределению в Белоруссии. Работа его не устраивала. Он приехал в Москву и перераспределился. Его направили работать под Волгоград. И вот направляясь после отпуска на новую работу, он заехал к нам, имея некоторые подъемные. Ехал из Борского. Заходит, а я смотрю на него и вижу - на нем «лица нет», какой-то подавленный. Я: «Вовдос, ты что такой, что-то случилось?» «Деньги все в вагоне украли из пиджака». «Как же это тебя угораздило?» «Да, повесил пиджак на гвоздик в проходе, а сам пошел поесть чего-то жиденького и горяченького в вагон-ресторан. Что-то желудок побаливал». «Да, как же можно быть таким доверчивым?» Ну и прочие женские укоры и охи. Приходит Женя с работы. Я ему: «Ты знаешь, у этого «субчика» все деньги в поезде выкрали». Женя:

- И вся беда?

- Да.

- Деньги потерял - ничего не потерял, здоровье потерял - много потерял, бодрость духа потерял - все потерял. Понял? Мы во время войны все потеряли, когда ехали из Каменец-Подольска, убегая от немцев в Среднюю Азию. Мама последнее платье с себя продала, а себе из мешка в поезде сшила, чтобы можно было что-то на остановках покупать из еды. А деньги я сейчас займу в соседнем рабочем общежитии.

Оно во дворе было. Сбегал, принес деньги и Вовка повеселел. Говорил: «Мне от Жениных слов прямо легко стало». А через несколько месяцев и долг прислал, и первый подарок Свете: деньги на первую ее шубку.

А как он умел с детьми разговаривать. Однажды в какой-то приезд к нам в Подольск лежит на кровати со Светой и читает ей «Сказку о царе Салтане»:

- И царевна молодая, дела в даль не отлагая, с первой ночи понесла.

Света:

- Кого понесла?

- Ребенка.

- Где?

- Во чреве.

Трехлетняя Света, очевидно, этим ответом удовлетворилась и чтение пошло дальше.

Или вот Вова очень интересно рассказывал о внуке Димке. Когда Володя жил у Саши и Наташи, а Дима ходил в 1-й класс, то уход за ним был на деде Вове. Очень трудно было заставить Диму собраться и поторопиться, чтоб не опоздать в школу. Так Володя придумывал какие-то соревнования. Например, кто дверь запирать будет, кто первый соберется. А то говорит Диме:

- А давай в школу сегодня пойдем вальяжно.

- Как это вальяжно?

- А так, не спеша. Как будто мы не в школу идем, а просто гуляем.

Димке это понравилось: «Давай». Он быстро собрался, и они пошли прогуливаться вальяжно. Разглядывая фотографии в Самаре у Люси, а потом дома свои, вдруг увидела, что Вовдос-то у нас красивый. Вспомнился случай, когда он еще был холост и приезжал к нам в Подольск. А мы часто ездили на мероприятия в Политехнический музей. Там интересные встречи устраивались. Мы приехали из Подольска пораньше, а он после командировочных дел приехал сразу в музей. Мы ждем его в здании на втором этаже. И вдруг вижу: он поднимается по лестнице к нам: такой пригожеватый в новеньком модном костюмчике. Я увидела, какой же красивый у меня брат. Этого возраста у меня даже фотография его есть. Столько из памяти извлекается таких милых воспоминаний о нашем любимом братике.

Вот, девочки мои, какой был у вас дядя Володя. Всегда поможет, всегда подставит плечо, протянет руку. «Безотказный» – звал его друг Юра Власов. Когда мы переехали в город Видное, и случилось, что он приехал уже к нам сюда, сразу подключился к обустройству квартиры. Сверлил дырки под карнизные рельсы. Женя ему ассистировал, а Вова его звал «кривой глаз». Или его помощь к моим кухонным хлопотам. То тащит шесть пачек пельменей, то кусину мяса, то батон колбасы. И мне приходится меньше хлопотать одной на кухне, или тащить из заводского буфета неприподъемные сумки с едой. А я быстрее справившись на кухне, могла и сама поболтать в большой комнате со всеми вместе. Или такая картина всплыла. У меня грудная Светочка, у самой грудница. Я хожу на уколы в больницу в Борском. А Вова только закончил Вуз. Это его последнее безмятежное студенческое лето, и он мне главный помощник. Он и пеленки вечером гладит, и полы моет, и в купании помогает. Однажды, покормив тебя Светочка, и уложив тебя спать, я пошла делать уколы. Прихожу и вижу. У Вовы намочены все полы, разгар их мытья, а он в трусах босиком ходит по ним, и на руках у него ты крошечная в сбившихся пеленках. Вечером после купания тебя, Света, он уходил. Я как-то спрашиваю его: «Вовка, а у тебя большая компания друзей-то?» Он отвечает: «А у меня компания два человека: я да Люся». Вот тогда он ходил к Люсе, практически к своей невесте. А какой фургон крытый он тебе, Светочка, соорудил, чтобы ты раздетая спала во дворе, и куры тебя не достали. Коляски у меня тогда не было.

Когда переехали в Видное, и у нас уже была Аня, он несколько раз так удачно приезжал весной в командировки, что удавалось отправить с ним Аню самолетом до Самары, а потом в выходной день он отвозил её поездом в Борское в мамин «санаторий». Так мама звала наш борский дом. Света в это время ещё ходила в школу.

Еще нахлынуло воспоминание. Света училась плавать. Я учила ее на Самарке, предлагая переплыть глубокую ямку, так же плавали с нею вдоль бережка на Потапке (озеро в Борском). Потом увидела, что она уж все-таки плавает, но подстраховывается резиновым кругом-медузой. Вот я и говорю Вовке: «Света уж ничего плавает. Попробуй переплыть с нею рядом Потапку (метров пятьдесят). Устанет, так плечо подставишь». Он согласился. И вот когда они уже две третьих Потапки переплыли, я зову Женю. Он укладывал в кустах на матрасике спать Аню, и говорю: «Отец, смотри, как дочка плывет». У Жени аж слезинка выкатилась:

- Как ты решилась?

- А на что Вовкина спина, плечо и его спокойствие?

Света переплыла Потапку, перешла барьер страха и с тех пор плавает. Вот так Володя всегда подставлял плечо.

И вы, внучаточки, застали и почувствовали дяди Володину доброту на себе. Когда я ездила в Борское с Олесей к своей маме, а Вашей бабусечке, Володя всегда подсаживался в Советах или Кинеле в мой вагон с корзинкой клубники, и мы до Борского ехали вместе. Мне одной с чемоданами, сумками и Олесей от станции Неприк до села не добраться бы. И ты, Рафаэль, видел деду Вову. Он приезжал ко мне на моё 70-летие, а потом поехал погостить у вас сутки. И ты сразу пошел к нему, и сразу назвал его деда Вова. Потом в тот же последний приезд Женя сопроводил его к сватам Кимам в Каширу, а те свозили посмотреть нашу дачу в Таптыково.

Добрый и отзывчивый был наш Володя. Хорошую память оставил по себе.

Ваша мама.

25.01.06.

Дата добавления: 2015-09-05