Эпилог. - Соня! – я поморщился от искаженного звука, донесшегося из динамика телефона

- Соня! – я поморщился от искаженного звука, донесшегося из динамика телефона.
- Каникулы, черт побери, сколько хочу, столько и сплю... - пробурчал я, мысленно насылая на друга Петьку проклятия.
- Каникулы? Скоро кончатся твои каникулы! Ох, ну ладно... но через час у кино, усек? Возражения не принимаются! Отбой!
Я простонал и перевернулся на спину. И, правда, каникулы кончаются. А там уже 11 класс... Не хочу-у-у-у!!! Я с очередным стоном сел на кровати, спустив ноги. Зевнул, так же сидя потянулся за носками, лежащими рядом. С шеи свесилось серебряное украшение с четырьмя дракончиками с ярко-зелеными камушками-глазами. Сердце снова будто стало полым.
Солнечный августовский денек, а я кисло плелся на встречу с друзьями. Я так и не простил себя за то, что наговорил Александру Андреевичу. Сначала я буквально рыдал в подушку. Конечно, как девчонка, но поделать ничего не мог. Друзей, которые звали меня гулять, пытались вытащить из дома, я даже не слушал и не хотел видеть. Родители сказали, что умер один мой хороший друг, и я тяжело переношу его потерю. В общем-то, это так и было. Можно сказать, что Александр Андреевич... умер. Я помотал головой. Хоть никогда не был суеверным, три раза плюнул через левое плечо и постучал по дереву. Так, уж на всякий случай.
Я понимал, что плакать было бессмысленно, пробовал забывать про свою ошибку хотя бы на время и выходил с друзьями, пытался развеяться. Украшение, подаренное учителем, я не снимал почти никогда, пытался относиться к нему так бережно, как только мог. Наверное, я всё-таки надеялся, что в каком-нибудь из этих камушков было следящее устройство, что Александр Андреевич хоть иногда проверял, где я находился, думал обо мне.
А ещё я молился, чтобы он не сердился на меня.
- Черт побери, Димон, ну, где ты ходишь?! - вскрикнул Петька.
- Не возмущайся, я шел так быстро, как только мог.
Неправда, конечно… ну да ладно, они четверо сами только пришли, уверен.
Прохлаждаться с друзьями весело, хоть иногда можно отвлечься от мрачных мыслей.
Центр, кино, кафешки… кстати, ни разу я больше не видел в этих местах Катю. Может, в родной город уехала? Вряд ли бы Александр Андреевич сестру взял с собой, а уж делать ей здесь нечего, раз брата нет… А может, она теперь именно здесь больше не гуляет? А про англичанина она ничего не знает?.. Да уж, по-прежнему любые мысли сводились к Александру Андреевичу…
- Короче, Димон. Ты ведь «за»?
- За что «за»?.. – рассеянно переспросил я, не поняв о чем речь.
Колян, говоривший до этого, раздраженно повторил специально для особо одаренных:
- О том, что бы в шею гнать новых училок. Ну, по инглишу.
- Ааа… как?.. Что?.. – нить разговора была для меня потеряна, а витавший где-то мозг не хотел возвращаться в мою черепную коробку.
- Ну, как было до прошлого… Нам ведь лишние часы занятий не нужны?
Вообще-то, я не прочь изучать английский. В конце концов, мне по его направленности после школы идти. Но знал я его и так лучше большинства… да и против друзей с шансом увеличить свободное время не попрешь.
- Только не стул клеем. У меня моральная травма с этим приколом.
Парни заржали, вспомнив мой прокол, я же только фыркнул.
Петька выступил:
- Но на этот раз всё должно быть изощреннее и без отдирания штанов от стула.
Я не обратил внимания на раздавшийся смех (они это всю жизнь помнить будут), стал думать над «более изощренным» приколом. А что, хороший смех повышает настроение, так может, скрасится начало нового года?
И всё-таки хотелось, чтобы преподавал Александр Андреевич. Поселилось чувство надежды. Так всегда бывает: знаешь, что точно не произойдет, но всё равно надеешься на любые силы, от физических до божественных, потому что очень-очень хочется. В голове даже, как фильм, начали прокручиваться варианты развития событий, как если бы вошел именно мой англичанин. Но было неуютно даже от осознания, что всё это неосуществимый бред. На глаза даже начали наворачиваться слёзы, и я, под предлогом сходить в туалет, юркнул в ближайшее кафе, хотя бы умыться, чтобы парни ничего не заметили. Надо гнать от себя эти мысли и твердить – «Всё будет хорошо. Александр Андреевич ведь обещал приехать, поэтому приедет. И ты ведь его дождешься, а потом всё будет просто здорово»!..
Первое сентября – день офигенно прекрасный. Солнышко, птички, от лета ничем не отличается. И можно было бы этот день действительно считать праздником, если б праздник не был так похож на похороны, похороны беззаботного летнего веселья. Как оказалось после линейки, учителя английского языка, а по совместительству классного руководителя 10 «А», ставшего 11 «А», не оказалось. Не смогли за лето подобрать, а Наталья Сергеевна из декрета ещё не вышла. Честно говоря, парни расстроились. Нет, отсутствие предмета – это, конечно, хорошо, но мы ведь уже приготовились «встретить» нового учителя, все необходимые вещи принесли с собой. А вот если б преподавал Александр Андреевич… Эх нет, забыть бы про него на время… Но на самом деле, все, не только я, жалели о том, что он ушел. Всё-таки классный мужик, вел хорошо, да и нас, подростков понимал – сам недавно таким был…
Но стоило разогнать эти мысли. Я стал общаться с друзьями ни о чем, только бы выбросить весь бред из головы. По большей части болтовней было нытьё и причитания, но что меня действительно заинтересовало: из разговора выяснилось, что такого ученика как Валера Цветников в нашем классе больше не будет. По слухам, он уехал заграницу по личным причинам.
Так наш класс и жил без предмета довольно халявно: в дни с английским по расписанию то ко второму уроку, то последнего не было. Но как говорится? «Хорошего помаленьку»? Накануне 13 сентября – как символично! – нам объявили о приходе долгожданного учителя. Все девятые тире одиннадцатые классы особого восторга не испытали. А меня это привело в ещё большее уныние: не представлялся теперь никто другой учителем английского кроме Александра Андреевича. А как же наши дополнительные занятия? Да и кто же меня основательно в институт готовить будет? От осознания неожиданно вскипела злость, захотелось отомстить новому «учителю». Поэтому я ждал английского, наверное, как никто другой.
Какая удача – этот урок был первым! А дверь класса открыта, значит, новенький уже находился в школе, наверняка ходил к директору, с документиками возился. Ну, а для нас это был отличный шанс подготовить розыгрыш! Хотя, если честно, мой запал уменьшился, ведь идея не совсем понравилась. Кто же знал, что Александр Андреевич за год вобьет в мою голову хоть каплю здравомыслия, но то, что затеяли парни – мягко говоря, могло оказаться подсудным делом. Принцип такой: дверь открывается (должен войти учитель), закрепленные тонкие веревочки рвутся, и сверху на уровень глаз человека среднего роста резко спускается мерзкая голова. Конечно, жертва пугается и всё такое, классу весело… Но если жертвой окажется старушка? Или просто очень пугливый человек? Тут и до больницы недалеко! Или вообще… Но разве загоревшихся идеей одноклассников переубедишь? Поэтому я просто стал ждать результата, пересев на свою родную до прошлого года «Камчатку».
В коридоре послышались шаги, дверь, открываясь, вжикнула, механизм парней сработал с точностью! Класс застыл в ожидании визга или тому подобного… Но раздалась только бьющая по ушам тишина. «Голова» на веревочке была грубо сорвана чьей-то рукой, послышался до жути недовольный голос:
- Соколов, разыгрывать ты не научился.
В этот момент сердце будто всерьез остановилось. Не как-то метафорично, казалось, по-настоящему прекратило свою работу. Я был уверен, что жив только потому, что я ещё не упал замертво. Черт побери… и кто кого напугал? Тихий нервный смешок вырвался совершенно непроизвольно. В класс вошел Александр Андреевич со своим неизменным маленьким хвостиком и зелеными глазами. Класс тут же радостно загудел, приветствуя учителя. Тот только ответил:
- Я решил, что этот год мне надо доучить вас. Выпустить из школы, в конце концов, вы уже привыкли ко мне и сможете в случае чего с легкостью обращаться. Вы ведь выпускной класс!
Если бы я стоял, то точно мои ноги уже подкосились бы, и я бессильно рухнул на пол. Его появление было сродни появлению инопланетян – нереально ведь! Но… сам факт… А может, я спал? И ничего такого не было? Я проверил все свои ощущения, вроде не чувствовал того, что мог лежать в кровати. Да и помнил все свои утренние рутинные действия. Значит… правда?..
- Встать, Соколов, - прозвучала команда. Я на ватных ногах поднялся. Казалось, будто я качаюсь, как сосна на ветру. – Что это за подсудные розыгрыши?
Я бы ответил. Ох, я бы многое ответил, да меня, кажется, начало трясти, я чувствовал, что вот-вот расплачусь, брошусь на шею Александра Андреевича под ошеломленные взгляды одноклассников. Учитель как-то дернулся, насторожился:
- Пошли-ка со мной. Начало учебного года – начало встреч с директором. Пойдем-пойдем.
Парни, которые на самом деле сострили прикол, начали защищать меня. Что-что, а мы всё-таки друзья, однако я беспрекословно, из последних сил сдерживая слезы, прошел вместе с учителем в безлюдный коридор. Оставаться в таком месте, где в любую секунду мог кто угодно появиться, не хотелось, поэтому я замешкался. Однако учитель уверенно пошел в сторону, подзывая меня. Несколько мучительных метров – и мы зашли в пустой открытый класс биологии. Я замер, пытаясь не рухнуть от волнения.
Щелчок щеколды, а потом большие руки обняли сзади, прижали к широкой, жаркой груди. Дрожь пробрала тело, держаться больше не было сил. Чужое, но такое родное дыхание… Англичанин тихо сказал:
- Так неожиданно, потому что телефон я того, а твой номер где-нибудь записать забыл… со всеми делами-то…
Тут слезы покатились из глаз, я повернулся, обнимая учителя в ответ, сжимая его рубашку на спине. Я хватался за него, старался подавить рыдания, соленые капли, текшие совсем непроизвольно, но ничего не получалось. А его поглаживания по спине так успокаивали, такие невероятно знакомые, что даже не верилось. Было так хорошо, что стало плохо, как говорят. Вот уж точно. Этого момента, нашей встречи я ждал больше всего на свете, вожделел как ничто другое никогда в жизни. Всё внутри прямо трепетало, цвело и ликовало. Как это будоражит, волнует, когда сбывается нечто, казалось бы, невыполнимое! Боже, теперь я жду прилета инопланетян…
Я чуть отстранился от Александра Андреевича, рукавом рубашки вытер слёзы с глаз, пытаясь как можно серьезнее на него посмотреть. Жизненно необходимо было сказать:
- Прости… Я наговорил тебе перед отъездом!.. Но это нервы, только нерв…
- Знаешь, - прервал он меня, - если по-честному… - вздохнул, - это не ты должен извиняться.
Я удивленно глянул на учителя, держащего руки на моих плечах.
– На самом деле, ты был прав.
- В см… - я, пораженный, хотел начать разбираться, но Александр Андреевич, приложив палец к моим губам, прервал меня, продолжив сам:
- За те месяцы наших отношений мы ведь лишь знакомились. Было столько тайн, неясностей… Не думаю, что ты мог бы мне доверять. Так что это ты… - он повел плечами, - прости.
Вот те на! Я тут три месяца вел себя, как не знаю кто, а оказалось, что я и не виноват?! Я открыл рот – так хотелось что-то сказать! – но получались только неясные звуки. Нет слов у меня, что ж!
- А ты… и… ты надолго? Ты насовсем приехал? – с надеждой вдруг воскликнул я.
Пальцы учителя на моих плечах чуть сильнее сжались.
- За это время невозможно было наладить дела. Я столько трудился, чтобы отвлечься ещё на один год…
Я помрачнел, осторожно спустил руки англичанина с меня:
- Зачем? Какая разница, год сейчас, год потом… Тебя всё равно долго не будет.
- Нет, разница есть. – Твердо заявил учитель, усмехнулся и протянул мне свою ладонь, неожиданно торжественно начал: – Я обещаю, что после этого года ты точно сможешь мне доверять!
Я, ошеломленно раскрыв рот, уставился на уверенного в себе учителя. Тот немного дернул протянутой рукой, пояснил:
- Это мужское обещание.
Пару секунд я, хлопая глазами, смотрел на его ладонь, медленно осмысливая сказанное. Когда же загрузка данных показала «100%», нервно рассмеялся, скинул рукавом остатки влаги на глазах, и тоже с уверенной улыбкой пожал протянутую руку, да пригрозил:
- Обещание! Мужское!
- Да.
Александр Андреевич кивнул и резко дернул меня на себя. Я привалился на англичанина, а на губах сразу почувствовал тепло его губ. Руки скользнули по талии, язык прошелся по растянутым в улыбке губам.
- Мужчина… - иронично усмехнулся я, повисая у любимого на шее и приоткрывая рот, чтобы наконец-то почувствовать всю страсть нашего поцелуя.
Что ж, всего год до разлуки. До долгой, тяжкой. Но ведь этот год я проведу с Моим Любимым Учителем.

Дата добавления: 2015-09-04