Л. Франк

В соборном единстве так же, как в памяти и жизни отдельного человека, — прошлое не исчезает, а продолжает жить и действовать в настоящем, и лишь эта непрерывность, обоснованная в сверхвременности, обеспечивает устойчивость и жизненность общественного целого. <...> В глубине соборной исторической жизни человечества, как и в глубине Индивидуального духа, неустанно и неустранимо совместно соучаствуют и традиции, сохраняющие силы прошлого в настоящем и передающие их будущему, и творческая энергия духовной активности, устремленная к будущему и рождающая новое¹⁸.

Лидеры революционной демократии (и большевики) стремились реформировать воюющую Императорскую армию на «демократических началах», выбивая из нее дисциплину, единоначалие, воинский дух, лишая ее Веры, Царя и Отечества, подрывая авторитет офицерства. Генералы и офицеры в это время пытались «спасти армию», «восстановить армию», чтобы довести войну до победы. В конечном итоге всех этих устремлений армия просто развалилась, открыв фронт немцам и предоставив свободу действий большевикам. Последние, придя к власти, обеспечили себе победу созданием настоящей армии: регулярной, дисциплинированной, опирающейся на «военных специалистов» — бывших офицеров русской армии, но все же оторванной от предшествующих корней («реакционной», «царской», «офицерской» армии). Белые, по крайней мере, три раза упустили в 1917 году возможность (не смогли) сорганизоваться для борьбы в рамках существующей (исторической) военной системы и вынуждены были создать свои армии путем импровизации: с нуля, на основе добровольчества, без особого отбора, при сохранении своеобразной — революционной — дисциплины. Возвращение к историческим основам армии последовало запоздало и не в полной мере. А. Деникин — один из вождей Белого движения и идеолог добровольчества — в последующем все же признал:

Ибо «как человек не может выбрать себе возраста, так и народы не могут выбирать свои учреждения. Они подчиняются тем, к которым их обязывает их прошлое, их верования, экономические законы, среда, в которой они живут. Что народ в данную минуту может разрушить путем насильственной революции учреждения, перестающие ему нравиться, — это не раз наблюдалось в истории. Но чего история никогда еще. не показывала, это, чтобы новые учреждения, искусственно навязанные силой, держались сколько-нибудь прочно и положительно. Спустя короткое время — все прошлое вновь входит в силу, так как мы всецело созданы этим прошлым, и оно является нашим верховным властителем» {Густав Лебон).

Возродится очевидно и русская, национальная армия не только на демокра-• тических, но и на исторических началах. <...>

602

Решив вести войну, надо было сохранить армию, допустив известный консерватизм в ее жизни. Такой консерватизм служит залогом устойчивости армии и той власти, которая на нее опирается. Если нельзя избегнуть участия армии в исторических потрясениях, то нельзя и обращать ее в арену политической борьбы, создавая вместо служебного начала — преторианцев или опричников, безразлично — царских, революционной демократии или партийных.

Но армию развалили.

На тех принципах, которые положила революционная демократия в основу существования армии, последняя ни строится, ни жить не может. Не случайность, что все позднейшие попытки вооруженной борьбы против большевизма начинались с организации армии на нормальных началах военного управления, к которым постепенно старалось переходить и советское командование. <...>

Отмахнуться от огромного вопроса — о воссоздании на твердых началах национальной армии — не значит решить его.

Что же? Со дня падения большевизма сразу наступит мир и благоволение в стране, развращенной рабством, горшим татарского, насыщенной рознью, местью, ненавистью и... огромным количеством оружия? Или со дня падения русского большевизма отпадут своекорыстные вожделения многих иностранных правительств, а не усилятся еще больше, когда исчезнет угроза советской моральной заразы? Наконец, если бы даже вся старая Европа путем нравственного перерождения перековала мечи на орала, разве не возможно пришествие нового Чингисхана из недр той Азии, которая имеет вековые и неоплаченные счета за Европой?

Армия возродится. Несомненно.

Но, потрясенная в своих исторических основах и традициях, она, подобно былинным русским богатырям, немало времени будет стоять на распутье, тре—

IQ

вожно вглядываясь в туманные дали.

С твердыми началами отождествлялась Русская Императорская армия, преемницей которой все более осознавало себя белое воинство.

В конце гражданской войны, при П. Врангеле, «Русская Армия, как стали теперь именоваться Вооруженные Силы на Юге России, строилась на строго регулярной основе, целиком и полностью в духе и традициях Императорской армии»²⁰. Но еще ранее от «революционно-демократического» угара освободилось Всевеликое войско Донское. Донское правительство уже в 1918 году считало, что Дону, а тем более России «нужна настоящая армия, а не партизаны, добровольцы или дружинники, армия старого режима, повинующаяся законам и строго дисциплинированная»²¹. Став войсковым атаманом, П. Краснов создал такое войско — так называемую Молодую постоянную армию общей численностью до 30 тысяч человек. Она была обучена, хорошо вооружена, действовала по уставам старой армии, дополненными опытом первой мировой войны, находилась в готовности к походу на Москву.

Дата добавления: 2015-08-27