Эффект таймина

Себастьян вернулся с тренировки чуть раньше обычного. На полчаса. Что-то сегодня он утомился. Увидев на столе бутылку вина, он недоуменно нахмурился, снимая пропотевшую черную рубашку и кидая ее на спинку стула. Взяв бутылку в руки, он повертел ее и распечатал. Записка, что лежала на столе не сразу привлекла его внимание.
«С выздоровлением, капитан».
Больше ничего. Ни подписи, ни имени…
Он принюхался. Обычное кентерлейское вино. Его пряный аромат Син узнал сразу же. Роскошный подарок. Может от коменданта? Явно не от Лойта. Он бы денег на такую вещь не нашел. Бутылка кентерлейского стоит как один маленький домик за городом.
Налив немного в бокал, Себастьян повертел его в руках, слегка раскачивая, и снова принюхался. Искушение отведать напиток благородных было весьма велико, особенно после кислых производственных вин, привозимых из Гумбарта, и этого безвкусного чая. Вряд ли это отрава. Может у него и есть тут завистники, но не настолько, чтобы хотели его отравить. Он пригубил немного. Обычное кентерлейское вино. Да…
Выпив полбокала, Себастьян вздохнул. Все-таки, немного придворной жизни ему не хватало. Он привык к комфорту, и это вино показалось ему отдушиной за весь месяц, проведенный в форпосте. Синдарилл и опомниться не успел, как за вторым бокалом последовал третий, и вот уже половина бутылки опустошена.
Хмыкнув, Син отставил бокал на стол. Остальное он просмакует после. За ужином. Он снял свои форменные брюки и направился в соседнюю комнату.
В тесной ванной комнате было душно. Он даже немного вспотел. Но, наверное, это из-за пара, поднимающегося от горячей воды. Отмокая в воде, Себастьян закрыл глаза, невольно улыбнулся. Приятно вот так просто полежать… Расслабиться… Хорошо. Только непривычно жарковато.
Вода показалась ему чересчур горячей, и он добавил холодной. Позволив себе понежиться в ванне двадцать минут, Себастьян вылез и потянулся за полотенцем. Слегка вздрогнул, когда мягкая ткань коснулась его кожи, посылая по ней мурашки. Ну вот, а теперь он, похоже, замерз. Что творится с температурой в этой демоновой комнате? В преддверии осени, надо полагать… Он накинул полотенце на плечи, намереваясь вытереться, но снова вздрогнул. Прикосновение шероховатой ткани было слишком непривычно грубым.
- Хм, - вздохнул капитан и просто обернул полотенце вокруг бедер.
Ладно, он и так высохнет.
Встряхнув волосами, которые, на удивление, даже в мокром состоянии стояли непослушными вихрами на затылке, Синдарилл вышел из ванной, закрывая за собой дверь, и обнаружил Лойта, стоявшего у столика и вертевшего в руках его бутылку с вином.
Он вскинул брови.
- Лойт? Что ты тут делаешь?
Рыжий обернулся и уставился на него во все глаза. Взгляд его опустился ниже, неторопливо скользнув вдоль его ног. Задержался на бедрах, обернутых полотенцем, на напряженном животе, с едва заметными кубиками выступающего пресса, покрытыми капельками воды, на грудь, где на левом соске задержалась еще одна непослушная капелька, на стройную бледную шею, на чувственные соблазнительные губы и, наконец, встретился с его глазами. Лойт медленно моргнул, машинально облизнул свои губы.
- Капитан… - хрипло выдохнул он. - Вино… Это…
Себастьян хмыкнул.
- Отравлено что ли?
Лойт сглотнул, на мгновение отводя глаза и помотал головой.
- Хуже, капитан, - почти прошептал он. - Это таймин.
Первое мгновение до Синдарилла не сразу дошло, о чем толкует Лойт. Но через минуту, лицо его удивленно вытянулось.
- Что? - зачем-то переспросил он.
- Ну… Таймин, - опустив взгляд, пробормотал солдат. - Афродизиак… Ты же должен знать, капитан…
Глаза цвета меда неверяще расширились, а затем Себастьян долго и витиевато выругался. Он запустил пальцы себе в волосы и растерянно уставился в окно, лихорадочно пытаясь вспомнить, есть ли противоядие от этого напитка.
- От кого, знаешь?- Ледяным тоном спросил он.
- От Делека, капитан.
Себастьян снова выругался. А он еще подумал, что это температура в комнате виновата… Просто у него кожа стала чересчур чувствительной из-за эффекта таймина. А потом… Он сглотнул, зажмурившись на мгновение. Дальше будет еще хуже. Когда-то давно, в юности, Синдарилл уже испытывал на себе сокрушительное действие этого возбуждающего напитка. Потом он станет чересчур чувствительным, и каждое прикосновение будет посылать по его коже армию мурашек и дрожь удовольствия, это при условии, если прикоснуться правильно. Иначе прикосновения будут причинять только боль. Себастьян перестанет связно мыслить, голова наполнится вязким туманом, он не сможет контролировать свои поступки, действия, слова, будет просить еще и еще… Это же чистой воды наркотик!
Капитан перевел взгляд на Лойта и сжал челюсти. Нет. Проклятье, нет! Он никогда, никогда не намеревался спать с Лойтом. И даже если бы он хотел… То явно не так. Но Синдарилл уже ощущал, как где-то внизу живота зарождается жаркое пламя, и полотенце на бедрах стало досадной обузой, причиняя болезненные ощущения своими объятиями. Захотелось немедленно скинуть его и отшвырнуть прочь. Он выпил полбутылки… Боги, он же сейчас сам подписал себе приговор! Если бы рядом оказался мастер, было бы легче, но даже он не сумел бы погасить то пламя, которое породил этот проклятый напиток! Полбутылки… Даже одной рюмки таймина хватает на то, чтобы завестись так, что даже стадо жеребцов не поможет… О, все демоны Бездны!
Грубый моряк с его мозолистыми руками причинит только боль. Нужно касаться правильно и умело, в определенных точках, чтобы быстрее потушить это зверское пламя, жидкий огонь, что растекался сейчас по его жилам раскаленной лавой. Вряд ли Лойт что-нибудь знает об этом.
Солдат стоял перед ним растерянный, с сокрушающей бурей чувств в глазах. В них было все и смятение, и растерянность, и желание, и надежда…
Себастьян почувствовал, что уже начинает задыхаться. Ему хотелось спросить, как Лойт узнал о том, что замышляет Делек, но мысли уже начали путаться в его голове. Он метнулся к окну, распахивая его настежь, и всей грудью вдохнул свежий ночной воздух.
- Капитан… - голос Лойта за спиной был хриплым и виноватым. - Я правда спешил… Демоны, я надеялся успеть предупредить тебя!
Синдарилл прикрыл глаза, сжимая зубы, и вцепился в подоконник пальцами. На данный момент у него встал вопрос, выгонять ли Лойта или нет? Капитан понимал, что выпив такое количество таймина, он сам себе помочь не сможет. От Лойта будет хоть какая-то помощь… Но ему жутко не хотелось принимать ее.
- Я знаю, - процедил он.
- Ты мне веришь, капитан? - Прошептал Рыжий. - Я бы… я ведь не стал бы использовать тебя так… Я…
- Я знаю, - повторил Себастьян, зажмурившись.
Жар становился невыносимым, нарастая с каждой минутой. Он услышал тихие медленные шаги за спиной, но никак не отреагировал на них. Его плеча осторожно коснулась огромная рука Лойта, и Синдарилл вздрогнул, подавляя стон.
- Убери руку, - выдохнул он.
Лойт послушно отдернул пальцы, прикусив нижнюю губу.
- Капитан… Я… хочу помочь.
- О да, я не сомневаюсь, - процедил Себастьян, наконец, оборачиваясь.
Рыжий виновато опустил взгляд своих ярко-зеленых глаз. Это привело Себастьяна в чувство. В конце концов, Лойт правда не виноват в его теперешнем состоянии. Его еще нужно поблагодарить за то, что старался вовремя предупредить, хотя и не успел. Стиснув кулаки, Синдарилл снова отвернулся и зажмурился. Таймин он отведал всего один раз, и этот раз явно не принес ему удовольствия. Потому что таймин предполагал собой пассивную роль. Выпив такое количество этого проклятого напитка, он вряд ли будет в состоянии что-либо делать. Ему самому безумно будут требоваться чужие ласки и прикосновения, он сможет лишь беспорядочно метаться по кровати и пытаться сдерживать стоны.
Себастьян покосился на Лойта. Вряд ли этот здоровяк захочет быть снизу, да он и не умеет. Так что полагаться на него явно не приходится. Он не сможет сделать все сам. Ну хоть сверху-то Лойт себя оправдает? Себастьян прикусил нижнюю губу. Надо воспринять это как испытание. Просто перетерпеть. И даже лучше, если будет больно – это поможет ему не забываться. Он сдавленно застонал и провел ладонью по своему лицу.
Проклятье! Тысяча демонов и вся Бездна на голову этой твари Делека!
Медленно обернувшись, Синдарилл посмотрел Рыжему в глаза.
- Обрадуй меня и скажи, что у тебя были любовники, - низким хрипловатым тоном, сквозь который прорывались нотки досады, произнес он.
- Конечно, были, - слегка возмущенно отозвался Лойт, глядя на него удивленными глазами.
- Любовники, Лойт, не любовницы. - Уточнил Синдарилл.
Рыжий кивнул, автоматически облизнув губы.
Капитан вздохнул. И то хлеб. Он надеялся, что их у Лойта было достаточно, чтобы приобрести богатый опыт.
- Дверь запри.
В зеленых глазах отразилось такое недоверие и счастье, что Себастьян едва не задохнулся. Если бы у него оставались сомнения насчет Лойта, то сейчас бы они исчезли без остатка. Теперь Син нисколько не сомневался в том, что Лойт никогда бы не воспользовался его состоянием. Он искривил губы в холодной усмешке. Словно девица какая, которую опоили…
Медведь нерешительно направился к двери и запер ее на замок, оборачиваясь и бросая на Себастьяна растерянный взгляд.
Син надеялся только на то, что Лойт не станет хватать его и тискать, иначе они просто промучаются всю ночь. Скрипя зубами, он подошел к кровати и сел на нее. Себастьяну снова предстояло лечь под кого-то. Его опыт пассива ограничивался одним лишь разом в юности. И тот раз не был чем-то приятным. О нет, его партнер был опытным и умелым в постели, и он даже умудрился кончить, но роль снизу Сину категорически не понравилась. И больше Себастьян не экспериментировал. А сейчас ему предстояло снова испытать это. Под действием афродизиака… И либо его эффект сгладит неприятие к пассивной роли, либо же наоборот обострит. Тогда все будет хуже.
Лойт, словно прочитав его мысли, судорожно втянул воздух через нос, и хрипло произнес:
- Капитан… Хочешь… Я буду снизу?
Себастьян посмотрел в его глаза и увидел в них огонь неудержимого желания.
- Ты не умеешь, - вздохнул он. - Тут важно… сделать все правильно. У тебя наверняка получится сверху лучше, чем снизу. По крайней мере, это не будет для тебя в первый раз.
- Даже если и в первый… Капитан, это же будет с тобой.
Син покачал головой.
- Хватит, Лойт. - Стиснув зубы, выдохнул он и отвернулся. - Кончай чесать языком.
Рыжий кивнул и принялся торопливо раздеваться. Скинув с себя рубашку и оставшись в одних штанах, он нерешительно подошел к сидящему на кровати Себастьяну. И куда только подевалась вся его горячая напористость и азарт? Сейчас он был таким осторожным, таким медлительным… Словно боялся спугнуть. Синдарилл вспомнил, как жадно Лойт прижимал его к стене и невесело ухмыльнулся. Покончить бы с этим поскорее… Тело уже пылало, и он только удивлялся: как это до сих пор продержался так спокойно.
Лойт остановился перед ним, кусая губы и глядя на него так беспомощно, что Себастьян с трудом удержал улыбку. Неужели он не знал что делать?
- Не замирай, Лойт, - хмыкнул он. - Только не говори мне, что растерял все свои навыки.
- Ты сказал, что важно сделать все правильно… - хрипло выдохнул Рыжий. - Я знаю, что иначе тебе будет больно, капитан. А я не хочу, чтобы тебе было… больно.
Он опустился перед ним на корточки, протянул руку и осторожно заправил за ухо прядь черных волос. Он сделал это так нежно и бережно, что Себастьян лишился дара речи.
- Капитан…
- Что? - выдохнул Синдарилл, закрывая глаза.
- Спасибо, что доверился мне.
Себастьян хотел ответить, что у него не было выбора, но прикусил язык. Лойт коснулся его плеч кончиками пальцев, будто не решаясь положить целиком всю ладонь, и провел едва ощутимую линию вдоль его шеи. Себастьян задохнулся, подавляя тихий стон. Проклятье. Этот дурацкий таймин делал с ним такие вещи… Чересчур чувствительный, чересчур жадный, чересчур отзывчивый на ласки… Он никогда не стонал в постели. Даже это было для него лишней эмоцией. А сейчас… Легкое прикосновение, и он кусает губы. Дрожь пробежалась по телу. Но это все таймин. Плевать он хотел на остальное. Будь это без афродизиака, Лойт никогда бы не добился от него той же реакции, как сейчас.
Широкая ладонь Лойта легла на его затылок, притягивая к себе, заставляя наклониться. Себастьян подчинился, и тут же горячие большие губы накрыли его собственные. Чужой язык трепетно очертил контуры его губ, не спеша проникать внутрь. Капитан приоткрыл губы, дрожа всем телом. Он закрыл глаза, стараясь дышать равномерно и спокойно, но ничего не получалось. Язык Лойта, большой, влажный и горячий, проник в его рот, зацепил его язык, выманивая наружу. Синдарилл приоткрыл глаза, и сам впился в его губы, принимая приглашение. Лойт послушно отступил, позволяя ему перехватить инициативу, и, не сдерживаясь, простонал.
Его руки пробежались вдоль спины Себастьяна, слегка поглаживая и лаская. И чувственная дрожь охватила тело от этих ненавязчивых прикосновений, с трудом удавалось подавить стоны, а огонь внизу живота разгорался все ярче. Синдарилл со зверской жадностью набросился на чужой рот, буквально насилуя его своим языком, словно пытаясь выместить на Лойте свою злость и досаду, и ненужную сейчас страсть. Если бы он выпил рюмку таймина, он может быть еще бы и справился сам, без чьей-либо помощи, но не сейчас, когда отравы в его организме было так много. Он не слышал рычания и стонов Рыжего, перед глазами плавал густой туман, в ушах звенело, и он уже абсолютно не осознавал, что делает.
Лойт лихорадочно водил ладонями по бледной коже, упиваясь возможностью притронуться к своему капитану. Пусть так, пусть не совсем, как он мечтал, но ведь Синдарилл сейчас с ним по своей воле, разве нет? Иначе бы он не попросил его остаться… И значит этой ночью можно все. Он с трудом оторвался от сладкого рта капитана, скользнув губами вдоль его шеи, куснув чувствительную мочку, и провел ладонью вдоль спины. Себастьян выгнулся, прижимаясь к нему всем своим телом, и Лойт застонал, почувствовав его обнаженную невероятно горячую кожу собственной кожей. Он прижал капитана к себе, бережно стиснув в объятиях, и впился губами в его шею. Так хотелось оставить хоть что-то, что напомнило бы ему об этой ночи… Сдавленный стон был ему наградой. Лойт сел на кровать, притянув капитана к себе на колени. Себастьян хотел было запротестовать, но едва почувствовал через ткань полотенца напряженный член Рыжего, как все слова замерли у него на кончике языка, и он стиснул зубы, тяжело дыша от нахлынувшего вдруг возбуждения. Ему все еще удавалось более или менее сдерживать постыдные стоны, но это было ненадолго. Большие горячие ладони Лойта блуждали по его спине, заставляя дышать учащеннее, но и этого было уже мало, и Син, не контролируя более своих движений, нетерпеливо потерся пахом о его член.
Медведь сдавленно зарычал, стальными пальцами сжимая его бедра и оставляя на белоснежной коже синяки. Себастьян, может быть, и перехватил бы инициативу, но у него было слишком туманно в голове, чтобы сфокусироваться на своих движениях. Он мог лишь извиваться в горячих объятиях Лойта и стараться как можно дольше удерживать свои стоны. Одна рука Лойта неожиданно скользнула за полотенце в ложбинку между его ягодицами, и все существо Синдарила воспротивилось этому вторжению, несмотря на дрожь удовольствия, охватившую низ пылающего живота. Но Лойт не собирался так спешить. Пока его большие горячие губы ласкали шею капитана, проворные руки уже успели развязать узелок полотенца. Легко выдернув его, Рыжий куда-то отшвырнул ненужную тряпку, даже не глядя. Себастьян не выдержал, вздрогнул, откинул голову, застонав, когда почувствовал шероховатую ткань форменных брюк Лойта обнаженными бедрами.
Рыжий извернулся, укладывая его на постель. Прикосновение хлопковых простыней причинило легкую боль, посылая электрический разряд по всему телу. Сейчас кожа Себастьяна могла выносить лишь прикосновение человеческих рук. Он поджал губы, зажмурившись. Теперь он полностью во власти этого медведя. Он слишком одурманен, чтобы контролировать его движения, остается лишь полагаться на Лойта…
«Капитан… Спасибо, что доверился мне».
Демоны!
Но думать дальше Синдарилл был уже не в силах, потому что горячие губы накрыли его правый сосок. Он выгнулся от неожиданности, громко выдохнув, вцепился в простыню под собой, но крепкие пальцы обхватили его бедра, снова прижав к постели. Из горла рвались даже не стоны уже, а всхлипы, и Себастьян еще раз проклял демонов таймин. Он до крови прикусил нижнюю губу, стараясь сдержать эти постыдные звуки, сжимая простынь так, что побелели костяшки пальцев и охнул, когда горячий язык нырнул во впадинку его пупка.
- Лойт! - прошипел он грозно и тут же всхлипнул, развеивая весь эффект от собственного тона.
Рыжий поднял голову, глядя на него пьяными глазами, улыбнулся.
- Капитан… - хрипло выдохнул он. - Скажи… что тебе нравится.
Себастьян стиснул зубы, глядя в эти зеленые глаза, и отвернулся. Что ни говори, а Лойт был красив. Грубой мужской красотой. Большие, четко очерченные губы, обещавшие наслаждение, сочные ярко-зеленые глаза цвета первой весенней зелени, невероятно широкий разворот плеч, мускулистая выпуклая грудь и торс с восемью выступающими кубиками пресса. Такое мощное и крепкое телосложение… Но Синдарилл все же предпочитал более стройных и гибких мужчин, чем таких широких в кости здоровяков вроде Лойта.
Неожиданно большой рот солдата обхватил его член, вбирая в себя полностью, и Себастьян вскрикнул, выгнулся дугой, взметнув руки и впившись пальцами в рыжие кудри. Огонь в паху вспыхнул с небывалой силой, срывая с его губ все громкие и громкие стоны, и не было больше сил сдерживать себя. Горячий влажный язык сводил с ума, мягкие губы, кольцом обхватившие член, посылали по телу пламенную дрожь, Син задыхался, кричал, всхлипывал… От обычного минета… Чего с ним раньше никогда не случалось, но в этом опять же был виноват проклятый таймин!
Себастьян не замечал, что больно дергает Лойта за волосы, кусая и без того истерзанные губы, толкаясь в горячий влажный рот, приносивший такое облегчение… Волна за волной накатывали на него, и он закричал в последний раз, выплескивая свое семя в рот Лойта. Моряк проглотил все до капли и, не останавливаясь, снова прильнул к его животу, дразня чувствительную кожу горячим языком. Таймин не дал адреналину в крови утихнуть, испытанный оргазм не подарил облегчения, и Себастьян почувствовал, что снова тверд. Он задыхался, стонал под огненными ласками, иногда было больно, когда Лойт чересчур сильно прикусывал кожу или по неопытности касался его не в тех местах, но это уже потеряло свое значение. Синдарилл сжимал пряди цвета жгучей меди, выгибался навстречу его языку и губам, обхватив ногами могучий торс, и все завертелось перед глазами. Он уже не мог проклинать адский напиток, который так завел его, зажег в крови неугасимый огонь, капитан мог думать только о прикосновениях своего нежеланного любовника, о его нетерпеливых ласках, о его жадных губах и неумолимом языке. И он уже не слышал, что кричит его имя, не видел, что Лойт смотрит на него затуманенным взглядом зеленых глаз, улыбается, облизывает губы и снова наклоняет голову, чтобы принести облегчение и муку одновременно.
Себастьян бился в его руках, шипел, рычал, стонал, вскрикивал и метался, мотая головой из стороны в сторону, извиваясь, но сильные руки надежно прижимали его к постели. Горячий язык был везде одновременно, все смешалось для капитана Восточной базы. Проклятый таймин заставлял его кончать раз за разом, он уже не помнил, сколько. А Лойт все еще не получил разрядки, но держался из последних сил. Глядя на то, как это совершенное бледное тело мечется под ним, извивается в его руках, изгибается, трется об него, обхватывая его бедра длинными ногами, можно было спустить хоть десять раз.
Лойт уже не мог больше тянуть, ему безумно хотелось войти в это прекрасное тело, и с хриплым рыком, он рывком опустился вниз, раздвигая ноги капитана. Стальные пальцы сжали его волосы, оттягивая от себя, - Себастьян, даже одурманенный, инстинктивно понял, что хочет сделать Лойт, и постарался оттянуть неприятный момент, но тот не обратил на это никакого внимания. Капитан уже совсем не контролировал себя, потеряв последние остатки разума, он едва дышал, горло саднило от собственных криков, а адский напиток в его жилах все не желал утихать. И ему уже стало все равно – снизу или сверху, только бы потушить неудержимый огонь, только бы это пламя утихло, ведь он уже не мог так больше.
Влажный горячий язык неожиданно проник в него, и Себастьян широко распахнул глаза, вскрикнув оттого, что тело его пронзила огненная молния. Таймин в десять раз усилил все ощущения от физического контакта, и даже нежеланное вторжение показалось ему таким ярким, таким красочным, принесшим ему секундное облегчение. Внутри он был гораздо чувствительнее, как и любой другой мужчина, а когда Лойт достал языком его сокровенную точку, он и вовсе забился в судорогах оргазма. Достаточно было одного прикосновения, и снова Себастьян проклял таймин, когда собственное семя излилось ему на живот.
Но разве это был конец? Прорычав что-то невнятное, капитан дернулся и стиснул широкие плечи. Он уже устал, не было сил заниматься этим дальше, но огонь в крови все не утихал, а он уже был на исходе своих возможностей. Пусть все это кончится побыстрее…
- Лойт, не тяни! - рявкнул он, задыхаясь.
Все тело покрылось мельчайшими бисеринками пота, он чувствовал, что завтра на нем живого места не будет. Проклятье, самые лучшие тренировки – это секс. А Лойт приподнялся над ним, сверкнул блядскими огоньками в бесовских зеленых глазах, провел языком вдоль его живота, слизывая белую жидкость, и слегка прикусил кожу чуть пониже ребер. Себастьян выгнулся, почти ломая себе позвоночник, вцепился в его плечи, оставляя кровавые лунки от своих ногтей, а нахальные губы солдата уже вовсю исследовали его шею, метя ее темными засосами и расцвечивая красными укусами.
Рыжий прильнул к его губам, проталкивая язык глубоко в его рот, и Синдарилл ощутил на нем свой собственный вкус. Это вдруг завело его еще больше, и он дернулся всем телом навстречу, желая усилить физический контакт, соприкоснуться с этим неугомонным медведем всей кожей, почувствовать его мускулистое тело своим. Пальцы Лойта скользнули между их телами, стиснули на мгновение его уже снова отвердевший член и тут же отпустили, метнувшись ниже. Скользкие от смазки Себастьяна, они легко проникли в разгоряченное отверстие, уже подготовленное умелым языком.
Медовые глаза широко распахнулись, Синдарилл выгнулся, обессилено застонав в насилующий его рот, судорожно сжался, сопротивляясь чужому вторжению, но проклятый таймин усилил ощущения от проникновения, и он просто взвыл, уже сам насаживаясь на пальцы Лойта. К этому моменту у него не было сил задумываться над своими действиями, он давно уже потерял остатки разума. Его честь, его гордость, его принципы, все полетело к демонам, когда пальцы внутри дарили такие сказочные ощущения, расцвечивая мир радужными красками, а перед глазами горели красные круги, и уже безумно, до ломки во всем теле, хотелось большего. Кажется, он крикнул «еще!», но это уже не имело значения. Потом, все потом… Думать о последствиях своего поведения ему предстоит завтра. А сейчас он уже не мог не наслаждаться сильным горячим телом, что так надежно накрывало его, не мог не прижиматься к Лойту, ощущая каждую впадинку, каждый изгиб, каждую выпуклость, каждый мускул своей разгоряченной кожей. Большой, сильный, горячий, надежный, пылкий, страстный и нежный Лойт…
- Лойт!
И кто бы мог подумать, что грубый неотесанный моряк может быть таким ласковым, внимательным и нежным, что мозолистые натруженные руки могут принести чувствительной коже такие незабываемые ощущения?
Лойт не стал мучить Себастьяна, мигом скинул штаны и прижался мощными бедрами к его собственным, закидывая ноги капитана себе на талию. Себастьян автоматически обвил его торс, крепко сцепив ноги замком на пояснице. Что-то невероятно твердое, большое, горячее и распаленное, прижалось к входу в его тело, и он вздрогнул, на секунду возвращаясь в реальность, сжался, уже собираясь оттолкнуть, но Лойт вдруг потянулся вперед и неожиданно мягко откинул со лба влажные черные волосы.
- Запомни этот момент, капитан, - хрипло проурчал Рыжий и, подавшись вперед всем телом, впился губами в его губы, глубоко проникая языком в его рот.
Одновременно с этим он толкнулся в него, входя лишь головкой, заставляя Сина выгнуться ему навстречу. Он был такой тугой, узкий, горячий и распаленный, что Лойт едва не сорвался, и с трудом удержал себя от того, чтобы не врываться в капитана раз за разом с ураганной силой. Боль от проникновения затмил эффект таймина, перед глазами взорвались звезды, Себастьян взвыл, выгибаясь немыслимой дугой, почти сразу же кончая.
Но Лойт не остановился, начиная раскачиваться в нем, плавно, медленно, словно на убаюкивающих волнах, продолжая целовать в губы, шею, висок, щеки и даже челюсть, осыпая поцелуями обнаженную грудь капитана, покрытую испариной, и задевая зубами чувствительные соски. Постепенно темп Лойта увеличился, но он делал это так медленно, так неспешно, словно смакуя каждый свой толчок, что Себастьян успел кончить всухую еще три раза, потому что семени уже не осталось, пока сам Лойт не подошел к заветной грани.
Синдарилл стонал уже не от удовольствия, он почти скулил, потому что наслаждение мешалось с болью, он уже не мог больше… Таймин в крови не утихал, а он почти терял сознание от бессилия. Лойт зарычал, больно кусая его в шею, стискивая рукой член капитана между их телами и бурно излился в него долгой густой струей. У Себастьяна все поплыло перед глазами, когда он ощутил, как что-то нестерпимо горячее разливается внутри него, и он, наконец, сумел потерять сознание, погружаясь в благословенное забытье.

Смерть, оставаясь невидимой для всех, сидела в кресле, в углу комнаты, наблюдая всю эротическую картину от и до. Разгоряченные, потные, сплетенные в тесных объятиях тела, завораживали. Это было так красиво, так гармонично, так… Очаровательно. Айлин не мог оторвать глаз. Особенно когда огромное мускулистое тело Лойта накрыло гибкое стройное тело Себастьяна… Все демоны Бездны, неужели картина любви так прекрасна? Так притягательна? Он никогда еще не видел Синдарилла столь живым, столько ярким, столь человечным и манящим…
Извивающийся в чужих объятиях, гибкий, стройный, стонущий, прекрасный в каждом своем движении… В груди что-то всколыхнулось, что-то горячее, опаляющее, и Айлин, сам не заметив, вцепился в подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев. Он облизнул губы, подавшись вперед. Нет, эта картина чужой любви никак не могла повлиять на его тело, он был всего лишь эфемерной сущностью, но она разожгла в нем что-то темное, что-то неумолимое, что-то, что с этого момента начинало набирать силу, расти и завладевать всей его холодной бессмертной сущностью темного бога.
Айлин смотрел на Синдарилла и не мог оторваться, жадно впитывая в себя каждый его жест, каждый затуманенный страстью взгляд, каждый влажный вздох и стон, слетающий с распухших губ. Он не видел Лойта. Он видел только его.
Себастьяна Синдарилла.

Дата добавления: 2015-08-26