Воспоминания

- Господин Лиээээээт!!! - далеко над полем разнесся звонкий крик служанки Мары.
Юноша резко обернулся и вздохнул.
«Еще пять минуточек!» - с тоской подумал он.
- Тай, мне пора! - пробормотал он своему любовнику, стараясь высвободиться из его объятий.
Но тот лишь еще настойчивее принялся ласкать его, кружа голову сладкими поцелуями и нежными прикосновениями. У юноши подкосились ноги, и перед глазами все поплыло.
- Тай, Тай, ну что же ты творишь… - в горячке прошептал он, обнимая любимого за шею и прижимаясь всем телом. - Меня же мать убьет… Слышишь, она уже послала позвать меня, пусти же, ну…
- Еще минуточку, Лиэ, солнце мое… Еще чуть-чуть и обещаю, что я тебя отпущу…
- Тай… ох, Тай… Бездна, ты меня в могилу загнать хочешь? - задыхаясь, прошептал блондин, когда рука любовника проскользнула ему под рубашку и погладила низ живота, норовя прокрасться за пояс штанов.
Он обвил руками его шею, уткнувшись лицом в волосы, тихонько застонал, словно сдаваясь. Его прижали к стене конюшни, и перед глазами все завертелось, закружилось… Горячие ласковые руки Тая, его глубокие поцелуи сводили с ума, а его губы… Ах, Всеблагие Светлые, что же он творил! Ненасытный жаркий рот спускался ниже, оставляя яркие засосы на бледном животе.
Лиэт ухватился за плечи любимого, чтобы не упасть, и громко застонал, когда губы Тая обхватили его член. Вот так, быстро, жарко, страстно и ненасытно они любили друг друга каждый день между повседневными хлопотами и заботами, каждую минутку отводя друг другу, если такая выдавалась. Сколько ему было, когда Тай украл его сердце? Всего шестнадцать, зеленый еще, совсем мальчишка, которого было так легко соблазнить… Но еще в четырнадцать Лиэт пленял окружающих своей красотой, белокурый ангел, с синими глазами, словно морская синева, кроткий, милый, послушный… И только Тай знал, какой он на самом деле пылкий, каким страстным он мог быть, оставаясь с ним наедине.
Выйдя из конюшни на дрожащих ногах, Лиэт поспешно принялся приводить себя в порядок, убирая из своих волос застрявшие соломинки и одергивая помятую одежду. До дому от больших конюшен отца было идти десять минут, и за это время он успел восстановить дыхание и полностью совладать с собой. И только лихорадочно пылающие щеки выдавали юношу. Беспечно насвистывая, он взметнулся вверх по лестнице, подмигнув кухарке, выглянувшей из кухни. В спальне наверху, его уже ждала горячая ванна. Наскоро искупавшись, сын провинциального лорда переоделся в более приличествующую его званию одежду и спустился вниз поужинать с семьей.
- Как прошел день, сын? - отец как всегда спокойный и умиротворенный восседал во главе стола, даря семье надежду и спокойствие. Бледная хрупкая женщина - его мать - сидела по правую руку от отца, потупив взор и нарезая свою порцию овощей мелкими кусочками. Мяса она не ела, наверное, поэтому и была такой худенькой и бледной. Его сестра, Ивет, щебетала о чем-то с племянником отца, приехавшим погостить к ним на лето.
Лиэт одарил отца веселой улыбкой:
- Замечательно, как и всегда, отец! Звездочка сегодня все-таки ожеребилась, я помогал!
- Сколько гордости, - фыркнула мать. - Высокопоставленному благородному лорду не пристало возиться в конюшне, словно какому-нибудь деревенскому мальчишке и приходить домой с сеном в голове.
Лиэт опустил взгляд, спрятав его под длинными золотистыми ресницами, и скромно улыбнулся.
- Прости, матушка. Я немедленно расчешусь.
- Уж будь добр!
- Жеребенок? - спросил отец, вновь вступая в разговор.
- Да, я назвал его Орешком. У него шкура отливает орехом на солнце, - снова улыбнулся юноша.
- Я хочу посмотреть! - запищала Ивет.
- И я, и я! - подхватил Марк.
- Завтра в обед я покажу вам его, - рассмеялся Лиэт. - Спасибо за ужин, мама. Отец, - он отвесил ему легкий поклон, поцеловал протянутую матерью руку и, стараясь идти спокойно, вышел из столовой. Едва оказавшись в вестибюле, Лиэт взметнулся вверх по лестнице в свою спальню. Нужно лишь дождаться полночи... Чтобы снова окунуться в объятия Тая…
Время до полночи тянулось мучительно медленно, но юноша умел ждать. В назначенное время, он подложил под свое одеяло кучу подушек, придав им форму человеческого тела, так на всякий случай, вдруг служанка заглянет, и, одев легкую белую рубашку и черные лосины, перелез через окно. По ветке дерева он перебрался на само дерево и, как белка, спустился вниз. Спрыгнув прямо в объятия своего возлюбленного, Лиэт жадно прильнул к его губам. Вместе они отправились на берег реки, на котором провели уже не одну жаркую ночь. Они были вдвоем уже второй год, строили планы и мечтали, и юный лорд надеялся в скором времени сбежать из поместья вместе со своим любимым Таем. Они бы построили небольшой домик в какой-нибудь деревне у реки и жили бы вместе, встречая рассветы и закаты…
- Тай… - положив голову ему на плечо, прошептал Лиэт с улыбкой на губах. - Знаешь что?
- Что, солнце мое?
Он всегда так называл его… Солнце. Как сказал Тай однажды, Лиэт был для него солнцем, маленьким, ласковым, любимым солнышком, так неожиданно ворвавшимся в его жизнь… Хотя, как неожиданно… Тай уже давно положил глаз на юного лорда из хозяйского поместья. Изящный, стройный и гибкий юноша не мог не привлечь к себе внимание, как заезжих аристократов - друзей своего отца, так и деревенских парней.
- Я тебя люблю! - рассмеялся юноша, поднимая голову и глядя в лицо своего темноволосого возлюбленного.
- Лиэ, солнышко мое… - Тай склонился и прильнул к губам Лиэта.
Это был тихий вечер. Прекрасный вечер, наполненный лунным светом, песней лебедей, плававших неподалеку, стонов двух юношей, сплетенных в страстных объятиях, звуками их любви и сбивчивого дыхания. И ничто не предвещало беды, которая должна была случиться на следующий день.

- Соболезную, мой лорд… Мы нашли тело вашего сына в овраге в подлеске. Он упал с лошади, перелетев через ее голову, и свернул себе шею, - отводя глаза, пробормотал мужчина. Крестьяне, столпившиеся за его спиной, были мрачны и угрюмы, а некоторые откровенно плакали. Сына своего лорда, юного Лиэта, все любили безмерно, за его солнечный нрав, любознательность, открытость и приветливость.
Тело молодого человека нашли в овраге в неестественном для него положении. Брошенный, словно сломанная кукла, он вызывал чувство мрачного ужаса.
Погиб в расцвете лет, такой юный, такой прекрасный, такой… Живой. Погиб… такой нелепой смертью, не успев насладиться всеми прелестями жизни, ведь у него все было впереди!

Его возлюбленного - Тая - нашли в тот же вечер повесившимся на дереве.

Айлин лежал под Себастьяном, судорожно сжимая и разжимая кулаки. Из уголка его глаза скатилась маленькая едва заметная слезинка. Он задышал глубоко и учащенно, стараясь сдержать рыдания, подступившие к самому горлу. Какая нелепость! Он не позволял себе вспоминать о своей прошлой жизни почти полтора века! И тут… Прикосновения этого смертного пробудили в нем эти горько-сладкие воспоминания, и глухая боль тут же разрослась в груди. Почему, почему?! Он больше не живой, но как же больно, горько и обидно за такую несправедливость! Беспомощный всхлип вырвался из горла, Айлин зажмурился и вдруг услышал мерный стук. Губы Синдарилла легко коснулись его щеки, впитывая маленькую соленую каплю и едва слышный шепот раздался над самым ухом:
- Тише, Айлин, тише… Я же рядом, солнце…
Синие глаза широко распахнулись, и юноша уставился на него с непередаваемой смесью ужаса, горечи, обиды и ошеломления.
- Та… Син… - вырвалось у него хрипло.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
Он ожесточенно замотал головой.
Нет, нет!! Этого не должно быть, это не может происходить!
Он открыл рот, чтобы начать протестовать, но мягкие ласковые губы накрыли его собственные во второй раз, и он забыл обо всем на свете, утонув в волне воспоминаний, нахлынувших на него вновь. Солнечный свет, ночная тишь, звуки полуденного дождя, ласковый шепот Тая, его сильные руки и нежные губы, прикосновения шелковой травы к обнаженной коже, приятная желанная тяжесть его мускулистого тела, и мир завертелся перед глазами, и стоны рвутся с губ…

Я так молод! Я прожил всего лишь восемнадцать неполных лет! Светлый, за что?!

Руки комкают простынь по бокам от себя, и, крепко зажмурившись, Айлин тихо всхлипнул.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
Его всхлип был заглушен умелым поцелуем, и ласковые руки скользнули под черную шелковую рубашку, вытаскивая ее полы из-за пояса.

Тай… Нет, Син… Проклятье! За что?!

- Пусти, пусти меня…
Он закрыл глаза, концентрируясь на другом месте, на сторожевой башне форпоста, но ничего не вышло. Он не смог исчезнуть. Снова беспомощный тихий всхлип. Он так слаб в этот момент…
- Син, да что же ты делаешь…
Горячий язык проник в его рот, настойчиво лаская, исследуя и пробуждая давно не испытываемое желание. Он застонал в рот Себастьяну, поднял руки, вцепившись в его волосы, сам не зная, хочет ли оттолкнуть, или же наоборот прижать.
- Третий! - выдохнул он, едва капитан дал ему такую возможность.
- Что, третий, солнце мое? - будто в насмешку Себастьян выбрал именно это ласковое словечко, чтобы называть его так в постели…
«Светлые ли Темные, но за что же, за что вы так со мной поступаете?!» - в немой мольбе подумал Айлин, облизывая пересохшие внезапно губы.
Он смотрел в золотисто-карие глаза, а в подсознании его всплывали другие - ореховые, более темные… Эти были светлее меда, ярче солнца, мягче янтаря… А те были темными, затягивающими, глубокими, бездонными… Тай… Ах… И его густые каштановые волосы вдруг резко потемнели, - сквозь пелену слез застлавших глаза Айлин увидел проступившие черты Себастьяна Синдарилла. Он до боли крепко стиснул эти смоляные непослушные пряди и хрипло произнес:
- Третий поцелуй, Син.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
Синие глаза вновь расширились. Еще одна слеза скатилась с уголка его глаза. А затем еще и еще, их становилось все больше. Он плачет… Впервые за сто пятьдесят лет он может плакать. И сердце так стучит… Это же его сердце!
Айлин задохнулся и закрыл лицо руками. Это были первые признаки. Но почему? Почему? Он пригрозил Синдариллу обменом сущностей только для того, чтобы тот отказался от своей затеи. Но почему он становится человеком? Ведь он не сумел добиться своего, ведь Син не влюбился….
Его руки мягко отняли от лица, заставляя снова посмотреть на капитана.
Айлин внимательно взглянул в склонившееся над ним лицо. Все происходящее казалось ему сейчас нереальным сном. Бледное, аристократическое, с тонкими правильными чертами, глазами цвета меда, цвета солнца, цвета янтаря… Глазами, в которых сплелись воедино золото и сталь, такие жесткие, такие холодные, такие цепкие, но в то же время такие мягкие, такие ласковые, такие… Родные.
Юноша нервно облизнул губы, впитывая в себя каждую черточку лица Синдарилла.
Эти губы, всегда сурово поджатые, а сейчас такие чувственные, манящие… Он уже узнал, какими мягкими и нежными они могут быть. И на смену воспоминаниями о Тае ему пришла та ночь, когда жесткое жилистое тело, что сейчас накрывало его собственное, извивалось от ласк и поцелуев другого. Ночь, когда Синдарилл отдался Лойту. Он был так красив тогда, так невероятно притягателен и так соблазнителен…
Дыхание перехватило, сладкая дрожь пробежалась по всему телу, губы приоткрылись, чтобы выдохнуть едва слышно:
- Син…
Кончики пальцев пробежались вдоль его бледной щеки и очертили контур чуть приоткрытых губ. Себастьян втянул в рот один его палец, слегка пощекотав кончиком языка, и Айлин не сдержал тихого стона.
Человек. Человек. Человек.
Это слово отдавалось в его сознании тысячей иголок, вонзаясь в мозг и теребя мысли. Он так хотел им стать, он отдал бы свои века за одну короткую человеческую жизнь, он не хотел быть Жнецом, никогда не хотел!
- Почему?.. - пробормотал он тихо.
Это шутка богов? Он жив. Он чувствует. Он дрожит от прикосновений Себастьяна, он тает в сладкой истоме, в предвкушении, тело его снова оживало под чужими ласками и поцелуями, и он ощущал кожей мурашки там, где Син прикасался к нему. Он помнил еще ту сладостную дрожь, то настойчивое томление в паху, от которого подкашивались ноги и кружилась голова. И вот сейчас это снова происходило с ним!
Нерешительно, словно пробуя, Смерть вплела тонкие хрупкие пальцы в черные непослушные волосы на затылке капитана, притягивая его голову поближе к себе.
- Ты правда готов отдать свой шанс ради одной ночи со мной? - тихо прошептал он.
Медовые глаза мягко сверкнули, и вместо ответа Себастьян наклонился, впиваясь в податливые губы своей Смерти еще одним обжигающим глубоким поцелуем.

Дата добавления: 2015-08-26