Намеревался ли СССР напасть на Германию в 1941 году и было ли нападение Германии на СССР превентивным

Этот, третий тезис В.Суворова, по всей видимости, самый популярный — Сталин готовился напасть на Гитлера в 1941 году, а Гитлер его чуток упредил. Я, как и все, жажду разобраться для себя, так ли это? Ведь некоторые факты можно истолковать так, что СССР действительно готовился к войне с Германией — нарастающая концентрация советских войск на границе с Германией, выпуск разговорников на немецком языке, а ведь были еще напечатаны карты Польши и Германии! Поневоле призадумаешься, а вдруг прав В.Суворов в главном, ну пусть уже не во всем — с мировой революцией и ледоколом, войной против всей Европы и с секретной речью у него не очень аккуратно вышло, тем не менее — если человек не прав в одном, это же не значит, что он не прав во всем. Ведь и Геббельс иногда говорил правду, и от Гитлера можно было услышать разумные вещи.

Превентивная война — это война, реально упреждающая потенциального противника.

Какая война является превентивной — та, которая основана лишь на предположениях о потенциальной угрозе, не существующей в настоящее время, когда нет ясных и неопровержимых свидетельств, доказывающих приготовление к агрессии со стороны потенциального врага; или вынужденная война, перед лицом явственной и неотвратимой угрозы нападения, когда донесения, сводки, факты объединяются в критическую массу неопровержимого убеждения в неизбежности агрессии.

В первом случае война может быть начата в любое время, когда только человек, определяющий ее начало, решит ее начать. Неважно, насколько в действительности реален уровень угрозы. Важно то, каким его представляет себе этот человек. Назовем его фюрер, для удобства, тем более что это и есть «фюрер германской нации» Гитлер.

Во втором случае война может быть начата от отчаяния, когда нет другого выбора, когда, например, перебегает какой-нибудь ефрейтор с той стороны и заявляет, что вот-вот разразится война, и все подтверждает слова этого ефрейтора. Тогда лидер страны может независимо от степени готовности своих вооруженных сил принять решение атаковать изготовившегося к нападению врага — а что терять?

В первом случае атакующая сторона приготовлена к нападению, это нападение давно спланировано, оставалось только дать сигнал. Во втором случае нападение было бы совершено без подготовки, спонтанно. И

просто дать сигнал — недостаточно. Если у футболистов нет мяча, им можно свистеть хоть оба тайма, счет все равно открыт не будет.

В первом случае понятно, что это никакая не превентивная война, а агрессивная, захватническая война.

Во втором случае — это упреждающая, самая что ни на есть, превентивная война.

Так какой была война, начатая Гитлером против Советского Союза, второго типа — неподготовленной, спонтанной, начатой от отчаяния как крайняя мера, или первого типа — спланированной, подготовленной, начатой в заранее определенный срок?

Давайте разберемся.

В 1939 году Германия подготовила нападение на Польшу. Потом напала на нее. В 1940 году Германия разработала и осуществила оккупацию Дании и Норвегии, а потом атаковала Бельгию, Люксембург и Нидерланды, после чего овладела Францией. Каждый раз немцы готовили конкретные планы, каждое нападение сопровождало множество документов, и факт подготовки к войне подтверждается массами свидетелей. Собственно говоря, это никем и не оспаривается.

В 1940 г. немцы захватили секретные планы разрабатываемой в начале 1940 г. англо-французской агрессии против СССР. Уже находившиеся в состоянии войны демократические страны планировали вовлечь в войну еще и СССР, под предлогом оказания помощи Финляндии. Хотели напасть, были планы, свидетели, опять никто не возражает.

Занимался ли СССР подобной военной подготов-

кой в 1940 году в отношении Германии? Где планы подготовки агрессивной войны, где свидетели? Нету. А почему нету? Потому что не было такой подготовки. СССР против Германии агрессивную войну в 1940 году не планировал. Вроде с этим тоже никто не спорит.

А готовилась ли Германия в 1940 году к нападению на СССР? Оказывается, готовилась.

Вот что вспоминает адъютант Гитлера Белов о том, как они с канцлером ехали в Берлин 24 октября 1940 г.:

«Возвращение в Берлин заняло много времени, так как ехать можно было только днем. Гитлер не раз заводил с Кейтелем и Йодлем разговоры, в которых выражал свою мысль достаточно ясно: в следующем году он должен начать борьбу против России. Свое намерение фюрер подкреплял убеждением, что в 1942 г. Россия будет в состоянии выступить против Германии, а потому он хочет сам напасть на нее в 1941 г. Гитлер придерживался взгляда, что значительная часть России может быть «сделана» за срок с мая до сентября, ибо в 1942 г. он должен быть опять готов к борьбе против Англии. Меня эта ясная и четкая формулировка решения не поразила: в последние недели я не раз слышал его высказывания на эту тему».

Далее Белов рассказывает, как и когда определилось окончательное решение о нападении на СССР:

«В начале ноября 1940 г., перед визитом в Берлин советского министра иностранных дел Молотова, Гитлер продолжал выжидать и в своих дальнейших намерениях уверен все еще не был. Его встревожила активность англичан, стремившихся из Египта продвинуть-

ся в направлении Балкан, а также Северной Африки. На Балканах предметом его тревоги являлся нефтеносный район Плоешти.

10 ноября днем Гитлер выехал в Берлин. Расписание движения поезда, как и при заезде в Мюнхен, увязывалось с эпизодическими налетами английской авиации. В Берлине фюрер сразу же направился в большой конференц-зал. Темой дня была Россия. Йодль заметил: пора уже хоть что-то сообщить об этом сухопутным войскам, ибо времени до мая будущего года остается все меньше. Тогда Гитлер распорядился издать директиву, обобщив в ней все подготовительные меры по решению стоящих проблем. Решение же о России будет принято только после визита Молотова.

Таким образом, штаб оперативного руководства 12 ноября 1940 г. издал директиву №18, в которой основную роль наряду с Россией и «Морским львом» играли Испания и Гибралтар, а также итальянское наступление на Египет и Балканы с возможным захватом Греции. Наиболее угрожающим выглядел пункт 5-й: Россия. В нем говорилось: «Политические переговоры с целью выяснить позицию России на ближайшее время начаты. Независимо от того, какие результаты будут иметь эти переговоры, продолжать все приготовления в отношении Востока, приказ о которых уже был отдан устно».

Дальше Белов описал визит Молотова, и то, что последовало за ним:

«Еще той же осенью [ 1940] Гитлер предпринял важный и решающий шаг. Он направил д-ра Тодта вместе

со Шмундтом и Энгелем на Восток, чтобы найти место для оборудования там своей новой Ставки. Наиболее пригодным показалось ему одно место в Восточной Пруссии, которое он приказал оборудовать как служебное помещение и надежное бомбоубежище. Возвратившиеся квартирьеры предложили использовать для этого местность вблизи Растенбурга. Гитлер согласился и велел немедленно приступить к постройке штаб-квартиры к апрелю 1941 г. Как мне показалось, это решение значительно приблизило поход на Россию.

5 декабря Гитлер принял Браухича и Гальдера для очень подробной беседы о нынешнем положении в Европе. Дольше всего разговоры шли об обстановке в воздухе и о России.

Насчет России он сказал, что русский человек неполноценен, а русская армия лишена командования. При нападении на Россию надо избежать опасности толкать русских к отступлению. Наступательные операции следует вести так, чтобы расчленить русскую армию на отдельные участки и брать ее в плен. Необходимо найти такие исходные позиции, которые позволили бы осуществить крупные операции на окружение. Гитлер ожидал больших частичных успехов, которые должны привести к тому, что в определенный момент в России наступит полная дезорганизация. Нападение на Россию было для него делом решенным.

Впоследние дни уходящего года Гитлер сообщил всем составным частям вермахта свое решение насчет России. 18 декабря он передал их главным командованиям «Директиву №21. План «Барбаросса».

Как пришел Гитлер к решению напасть на Россию, еще не победив Англию? Он был убежден в том, что Англия ожидает помощи в своей борьбе за Европу и, судя по ходу войны в эти зимние месяцы, видит ее в лице Америки и России. Его оценка Америки привела фюрера к твердому заключению: США окажутся в состоянии помочь Англии в войне в Европе только в 1943 г.

Положение же в России Гитлер оценивал так: русские смогут активно вмешаться в ход войны уже осенью 1942 г. Германо-русский союз он отнюдь не рассматривал как гарантию мира на многие годы. Сталин хочет дождаться того момента, когда германские силы окажутся ослабленными боями на Западе, и тогда без всякой опасности для себя вмешаться в европейские сражения. В любом случае, фюрер хотел русское наступление упредить, ибо знал, что одновременно Германия на все стороны сражаться не может. Поэтому план его состоял в том, чтобы убирать одного противника за другим — будь то переговорами, будь то войной. Но втайне он все еще надеялся на достижение взаимопонимания с англосаксами, хотя преимущественно антигерманская политика англичан ему была известна уже с осени 1937 г.

1941 году предназначалось стать исключительно годом вооруженного столкновения с Россией. Гитлер построил приготовления к нему так, что был готов напасть примерно в середине мая. План его был таков: осуществить операции в двух главных направлениях — на север и юг России, а после захвата Ленинграда и Ростова, заходя обоими флангами, завершить ее разгром круп-

ным наступлением с целью замкнуть кольцо окружения восточнее Москвы. Таким образом фюрер намеревался ослабить русских настолько, что они прекратят борьбу и он сможет сосредоточить все силы для удара по Англии».

Почему я так обильно процитировал именно Белова. Во-первых, он постоянно находился рядом с Гитлером, во-вторых, наблюдателен, точен, я не могу назвать его предвзятым... Для лучшего восприятия главное я в этих цитатах выделил.

Я хотел было проиллюстрировать мысль о том, что Германия еще с конца 1940 года целенаправленно готовилась к войне против России, цитатами из мемуаров Кейтеля, дневников Геббельса и Гальдера, но решил, нет смысла — хватит и Белова, потому что и Кейтель, и Геббельс, и Гальдер в данном случае просто повторят его записи...

Мы видим, что Гитлер приказал начать подготовку к нападению на СССР вне зависимости от действий Советского Союза. Поводом напасть для Гитлера была не военная угроза с советской стороны, а желание убить четырех зайцев разом: устранить противника на континенте, лишить Англию потенциального союзника, завладеть ресурсами Советской страны и уничтожить идеологического врага — ненавистный ему большевизм, заодно потрафив Муссолини, возмущавшемуся противоестественной «дружбой» с коммунистами.

Ну, может быть, скакал в голове у фюрера и пятый заяц: Гитлер ненавидел СССР. Возможно, он действительно считал, что СССР нападет на него, возможно

судил по себе, возможно мучили его кошмары. Но все это были умозрительные угрозы. Гитлер предполагал, что СССР может стать союзником Англии против Германии. Гитлер предполагал, что СССР может напасть на Германию, когда та увязнет в борьбе. Все основано не на фактах, выстроенных в доказательства, не на реальных обоснованиях, а лишь на предположениях, причем делаемых сугубо субъективно, эмоционально, а не обдуманно. Нельзя Гитлера назвать глупцом, но в отношении некоторых вещей — большевизма, евреев, Советского Союза как страны — его мозг просто-напросто заклинивало. Наверное, это и есть какой-то особый род безумия.

Итак, была ли война Гитлера против СССР превентивной?

Нет.

А вот если бы Сталин отдал приказ 21 июня 1941 года о нападении на изготовившиеся германские войска, то такая война была бы превентивной. Допустим, если бы советские войска давно готовились к нападению на немцев, то достаточно было бы им отдать просто сигнал, наподобие того, что отдал своим войскам Гитлер — «Дортмунд». Не нужно было отдавать многословные директивы, расшифровывать их... все было бы куда быстрее — и началась бы превентивная война.

Но она не началась — потому, что такого сигнала просто не было, а войска были не готовы к наступлению, потому что СССР не готовился нападать на Германию ни в 1940, ни в 1941 годах.

Мы переходим к самой сладкой части Марлезонс-

кого балета — планировал ли СССР нападение на Германию в 1941 г. Ведь если планировал, то Гитлер, даже не желая того, упредил СССР.

Кое-кто считает, что СССР планировал нападение на Германию. И даже называют точные даты сего. Некоторые историки утверждают, что датой такого нападения должно было стать 12 июня, некоторые запальчивые исследователи определяют дату как 23 июня, а некоторые пропагандисты заявляют, что атаку на Германию Сталин назначил на 6 июля 1941 года. Что все это значит? Откуда эти даты, откуда вообще такие предположения? Откуда растут ноги у всех теорий о советском нападении?

Я уже писал где-то там выше, что большинство доказательств теории «6 июля» такого рода: в 1941 году напечатали (до начала войны) русско-немецкий военный разговорник, значит, точно хотели напасть первыми! Кто-то по телевизору видел передачу о первых днях Великой Отечественной войны, и там показали толпу людей, слушавших речь Молотова, а потом показали плакат «Родина-Мать зовет!», а значит, его напечатали до начала войны, однозначно хотели напасть первыми! Ну и так далее. Надеюсь, такие люди не читают этих строк, ибо никакого удовольствия они им не доставят, а совсем наоборот.

У В.Суворова доводов о том, что 6 июля 1941 года Красная Армия должна была ударить по германским войскам, много, но все они а) не убеждают, б) многократно опровергнуты, а потому и говорить о них нечего. Скажу только об одном из доводов — дескать, напасть хотели 6 июля, потому что это воскресенье, а на-

падать любил Сталин по воскресеньям. И это один из самых весомых аргументов В.Суворова, если не самый весомый.

Если же говорить не о безумных озарениях и не о диких догадках, а о реально существующих документах, то существует два документа, которые активно используются, я бы даже сказал, повсеместно муссируются, для обоснования версии о советском нападении в 1941 г. Это «План Генштаба Красной Армии о стратегическом развертывании Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке» от 11 марта 1941 г. и «Записка Наркома Обороны СССР и Начальника Генштаба Красной Армии Председателю СНК СССР И. В. Сталину с соображениями по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками», обычно датируемая 15 мая 1941 г.

Чем же ценны именно эти документы для приверженцев вышеупомянутой теории? Ведь существуют однотипные документы, например Записка Наркома Обороны СССР и Начальника Генштаба Красной Армии в ЦК ВКП(б) И.В.Сталину и В.М. Молотову об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 годы (до 19 августа 1940 г.), Записка Наркома Обороны СССР и Начальника Генштаба Красной Армии в ЦК ВКП(б) — И.В.Сталину и В.М. Молотову об основах развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 годы (от 18 сентября 1940 г.), Записка Наркома Обороны СССР и Начальника Генштаба Красной Армии в ЦК ВКП(б) —

И.В.Сталину и В.М. Молотову о соображениях по развертыванию Вооруженных Сил Красной Армии на случай войны с Финляндией (от 18 сентября 1940 г.), Справка о развертывании Вооруженных Сил СССР на случай войны на Западе (от 13 июня 1941 г.)...

Дело в том, что на первом документе, по некоторым данным, якобы написано рукою Ватутина карандашом: «Наступление начать 12 июня». Никто из тех, кого эта надпись убеждает в намерении СССР напасть на Германию в 1941 г., своими глазами этой надписи не видел. Документ в целом виде, со всеми пометами не публиковался. Но тем не менее некоторые убеждены, что 12 июня 1941 г. СССР должен был напасть на немцев. Ну ладно, тут нам хоть история показала, что не напал СССР.

А вот второй документ — это, конечно, бомба... Как там писал В.Суворов, я точно не помню его слов, но что-то вроде: «увидеть такой документ — то же самое, что обернуться вдруг на переезде и ощутить всем существом слепящий прожекторами, летящий из мрака экспресс в тот самый момент, когда не остается времени даже на прощальный вопль». Вот как забирает!

В «Соображениях...» от 15.V. 1941 г. открыто предлагается упредить немцев, напасть на них и разгромить:

«Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар.

Чтобы предотвратить это [и разгромить немецкую армию], считаю необходимым ни в коем случае не да-

вать инициативы действий Германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск».

Дальше описывается предполагаемый ход боевых действий.

Ну вот и все — нет больше документов. А этих недостаточно. С первым понятно — в нем нет указаний на то, что СССР планирует напасть на немцев первым, кроме некоей надписи, которая то ли есть, то ли нет и которая, даже если она есть, ничего не значит.

Второй документ уже названием определяется, как черновой — «Соображения...», к тому же не подписан и развития не получил. Это рабочий материал. Не был на основе этих соображений составлен окончательный, чистовой документ — «План стратегического развертывания...», соответственно нет весомых оснований строить теории на таком зыбком основании.

Так или иначе, в отличие от германских планов, этот документ был не частью длительной и целенаправленной программы по подготовке войны, а ответом на военную угрозу.

Майские «Соображения» составлены сразу после перелета к англичанам Гесса. Предложение англичанам мира через второго человека в NSDAP, преемника фюрера, да еще сделанное столь экстравагантным способом — очень серьезный шаг. Мог ли тогда, в условиях жесточайшего напряжения, нехватки времени на ана-

лиз, не располагая множеством известных нам данных, Сталин сделать другой вывод, кроме как тот, что Гитлер окончательно решил ни в какую Англию не высаживаться, а ударить всеми силами по СССР? Война стала осознаваться почти неизбежной. И это самое почти и было причиной того, что «Соображения» не стали руководством к действию.

Наверное, только безответственный человек, день за днем и месяц за месяцем наблюдая концентрацию германских войск на советских границах, читая каждый день все новые и новые сводки и донесения о подготовке немцами нападения на СССР, не подумал бы о варианте превентивного удара. Сталин был ответственным человеком, и, конечно, такие планы были.

Я не знаю, сколько раз нужно повторить простую, как лед, мысль: наличие плана не означает его обязательного применения, особенно если планов несколько! Может быть, надо повторить это сто пятьдесят миллионов раз, чтобы она проникла в мозги людям, которые никак не хотят этого, чтобы эта мысль там закрепилась и пустила корни, чтобы выросло, наконец, раскидистое древо понимания: наличие плана не означает его обязательного применения, наличие плана не означает его обязательного применения, наличие плана не означает его обязательного применения, наличие плана не означает его обязательного применения, наличие плана не означает его обязательного применения, наличие плана не означает его обязательного применения, наличие плана не означает его обязательного применения...

Конечно, разного рода конспирологи скажут: были настоящие планы, да все уничтожили хитрые большевики.

А чего же этот не уничтожили?

Кстати, а ведь есть и другие документы, например «Директива о задачах боевой подготовки ВВС Красной Армии на летний период 1941 года» № 34677 от 17 мая 1941 г., в которой написано (подчеркиваю):

2. Командующим ВВС ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО и МВО отработать одиночный и групповой воздушный бой между истребителями и бомбардировщиками на новой материальной части к 15 июля 1941 г.

2. Командующему ВВС КОВО провести в течение июня месяца опытное бомбометание с одновременным ведением воздушной стрельбы одиночными самолетами и звеньями с самолетов Ил-2 и доложить выводы через начальника Главного управления ВВС Красной Армии к 15 июля 1941 г.

К 10 октября 1941 г. закончить подготовку частей к зиме, докладывая мне ежемесячно состояние этой подготовки.

Или «Приказ о развертывании строительства оперативных аэродромов» № 0039 от 18 июня 1941 г.

Положение с ходом строительства оперативных аэродромов недопустимо плохо. На 1.6.41 г. охвачено строительством только 50% от утвержденного мною плана строительства аэродромов на 1941 г. Особо плохо ведется строительство аэродромов в КОВО и ЗапОВО. [...]

Приказываю:

1. Военным советам округов немедленно развернуть строительство аэродромов широким фронтом с расчетом окончания строительства летных полей не

позже 1 августа и полного окончания аэродромов не позже 1 октября 1941 г. График выполнения работ представить мне 25.6.41 г. [...]

Народный комиссар обороны СССР Маршал

Советского Союза С. Тимошенко

Начальник Генерального штаба Красной Армии

генерал армии Г. Жуков

Ф. 4, оп. 11, д. 62, л. 195—196. Подлинник.

Из этого ясно следует, что до 1 октября 1941 г., по крайней мере, СССР нападать на Германию не собирался — не готовы были аэродромы. И не только они, мягко говоря.

Но, возможно, Советский Союз планировал агрессию против Германии после 1 октября 1941-го, например, 7 ноября — это так символически! И у немцев праздник надвигается как раз. А почему бы и нет?

А вот почему: был ряд причин, в совокупности исключавших агрессию СССР против Германии в 1941 г. Причины это разные, политические, военные, экономические.

1. У политического и военного руководства СССР имелись опасения, что в случае агрессии СССР против Германии Гитлер сможет заключить с Англией мир (даже за счет значительных уступок, например вроде освобождения оккупированной части Франции), и, возможно, Англия сможет оказать Германии ту или иную помощь в войне против СССР. Имели ли такие опасения под собою основания? Особенно в свете попыток немцев заключить мир с Англией — и неоднократные предложения мира англичанам Гитлером в своих выступлениях, и неофициальные контакты немцев

с прогермански настроенными представителями английской правящей элиты.

Всего 2,5—3 года назад Англия и Франция предпринимали деятельные усилия, чтобы направить агрессию Германии на восток, на СССР. И тогда бы Германия атаковала Советский Союз через прибалтийские страны и на юге (через Румынию с Венгрией), а то и в союзе с Польшей (что вполне было возможно до весны 1939 года).

Вспомним, что немцы обнародовали захваченные ими в ходе кампании на Западе планы агрессивной войны англичан и французов против СССР в 1940 году — хотели помочь финнам, ударив по СССР на севере, по Петсамо и Мурманску, захватить Ленинград, а также планировали разбомбить Баку и вторгнуться в СССР через Кавказ.

Советское руководство не могло угадать реакции Лондона, Вашингтона и Виши в случае агрессии СССР против Германии, но обязано было предполагать худшее, оно и предполагало. Разве можно было пренебречь ощутимой — в то время — угрозой создания антисоветского фронта империалистических стран?

Вот отрывок из беседы Ф. Чуева с В.М. Молотовым:

Чуев: А вы допускали такое, что если не они, то мы первые начнем?

Молотов: Такой план мы не разрабатывали. У нас пятилетки. Союзников у нас не было. Тогда бы они объединились с Германией против нас. Америка-то была против нас, Англия — против, Франция не отстала бы.

Чуев: Но тогдашняя официальная доктрина была: воевать будем на чужой территории, малой кровью.

Молотов: Кто же может готовить такую доктрину, что, пожалуйста, приходите на нашу территорию и, пожалуйста, у нас воюйте?! Военный министр скажет: «Приходите к нам!» Конечно, он будет говорить: «Малой кровью и на чужой территории!» Это уже агитационный прием. Так что агитация преобладала над натуральной политикой, и это тоже необходимо, тоже нельзя без этого.

Эта причина кажется незначительной сейчас, а тогда она была очень весомой.

2. СССР не собирался нападать, не напал и не напал бы на Германию в 1941 году, потому что был не готов к войне.

Это, пожалуй, главная причина, но это не значит, что если бы СССР был готов к войне, то обязательно бы напал на Германию в 1941 году. Это значит лишь то, что в 1941 году СССР был к войне не готов. Была не готова армия. Начатое ее перевооружение и переобучение личного состава не было завершено к лету 1941 г. Можно привести буквально сотни цитат, в которых об этом говорится, как из книг советского периода, так и постсоветского, когда ГлавПУРа уже не было. Да вот для примера.

Так, из имевшихся в ВВС к июню 1941 года 106 истребительных авиаполков новые самолеты успели получить только восемь иап (пять — на МиГ-3, один — на ЛаГГ-3, два — на Як-1). Остальные полки были вооружены самолетами производства начала тридцатых годов. Из 82 ближнебомбардировочных авиаполков (кро-

ме того, было 29 полков АДД) только один полк был полностью укомплектован новыми самолетами Пе-2, два полка находились в стадии перевооружения на этот тип самолета, восемь полков были вооружены самолетами Су-2, а 71 полк — уже устаревшими к тому времени самолетами СБ, которые по дальности полета и бомбовой нагрузке почти в два раза уступали немецким бомбардировщикам Хе-111 и Ю-88. Аналогичное положение было в дальнебомбардировочной, штурмовой и разведывательной авиации.

* * *

В соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 25 февраля 1941 г. «О реорганизации авиационных сил Красной Армии» в Ленинградском военном округе в 1941 г. предстояло перевооружить 24 авиаполка и 4 эскадрильи, из них в первом полугодии — 9 полков. К концу года 1272 летчика должны были летать на современных машинах. Но из-за недостаточного поступления новой авиационной техники план перевооружения на первое полугодие 1941 г. не был выполнен. Да и старой материальной частью не все полки были укомплектованы. Из 32 авиационных полков, входивших в состав ВВС округа, 15 полков были укомплектованы на 70—80 процентов, 9 полков — на 15—20 процентов, остальные 8 полков не имели ни материальной части, ни личного состава, за исключением штабов, занимавшихся формированием {Иноземцев И.Г. Под крылом — Ленинград. — М.: Воениздат, 1978).

* * *

По плану перевооружения ВВС КА к концу 1941 г. в пяти приграничных Военных округах самолетами Ил-2 планировалось вооружить 11 штурмовых авиаполков. Шесть полков штурмовой авиации во внутренних Военных округах и на Дальнем Востоке должны были освоить новый штурмовик к середине 1942 г. Кроме того, к концу года на Ил-2 предполагалось «посадить» и 8 ближнебомбардировочных авиаполков.

По состоянию на 22.06.41 г. группировка штурмовой авиации ВВС КА в пяти приграничных Военных округах включала 207 И-15 бис и 193 И-153.

Кроме этого, к началу войны в приграничные Военные округа поступило около 20 Ил-2, из них: 5 машин - в ПрибОВО, 8 - в ЗапОВО, 5 - в КОВО и 2 Ила — в ОдВО. Однако ни один Ил-2 не был включен в боевой расчет за отсутствием летчиков, подготовленных к боевому применению на них.

Единственной авиачастью ВВС КА, полностью вооруженной современными штурмовиками, оказался 4-й ББАП ХВО, который к началу войны получил 63 Ил-2, но освоить их в полном объеме не успел.

Официально считается, что к началу войны на Ил-2 было переучено 60 пилотов (из 325 по плану) и 102 технических специалиста. Однако ни один из них к роковому дню не успел вернуться в свою часть.

Особо отметим, что никто из летчиков, переученных на Ил-2, оптимальной тактики боевого применения нового штурмовика не знал и не изучал ввиду отсутствия соответствующего наставления.

Дело в том, что приказ наркома обороны о проведе-

нии испытаний на боевое применение Ил-2 как в дневных, так и в ночных условиях был подписан только 31 мая 1941 г., а соответствующий ему приказ по НИИ ВВС — 20 июня. В то же время согласно директиве НКО от 17 мая 1941 г. войсковые испытания на боевое применение Ил-2 в составе одиночных экипажей и звеньев планировалось завершить в КОВО только к 15 июля этого года. {О. В. Растренин. Главная ударная сила, в кн.: Драбкин А. Я дрался на Ил-2 — М.: Яуза, Эксмо, 2005.)

В первой половине 1941 г. авиапромышленность выпустила около 2 тыс. истребителей новых типов (Як-1, ЛаГГ-3, МиГ-3), 458 бомбардировщиков Пе-2 и 249 штурмовиков Ил-2{12}. Однако такое количество не удовлетворяло потребности авиационных частей. Авиационная промышленность не поспевала за требованиями времени. Исходя из возможностей промышленности, перевооружение намечалось завершить в основном во втором полугодии 1941 г. и частично в начале 1942 г. {Федоров А.Г. Авиация в битве под Москвой. — М.: Наука, 1975.)

И так практически по всем позициям. В общем, не было завершено перевооружение войск к лету 1941-го. И к осени тоже не было бы, даже если бы немцы не напали. Самое раннее — к весне 1942 года.

Приверженцы теории о том, что СССР собирался напасть на Германию в 1941 году, должны бы задуматься — мог ли Сталин, лучше всех в Советском Союзе знавший и понимавший, что армия не завершила пе-

ревооружение, что в армии нехватка командиров, что укрепления на новой границе не достроены, что... в общем, знавший, что СССР не готов пока еще к войне с таким сильным врагом, как Германия — мог ли Сталин при таких неблагоприятных условиях принять решение атаковать Германию, которая годом раньше за два месяца сокрушила Францию и вышвырнула с континента англичан?

Сталин мог ошибиться с Финляндией, переоценив возможности РККА и недооценив стойкость финнов, но разве Сталин играл опрометчиво по-крупному? Разве он принимал отчаянные, рискованные решения, которые ставили на кон всю страну, не говоря уже о его жизни? Нет... Сталин как раз осторожно и методично, неотвратимо и последовательно добивался своих целей.

Гений учится на чужих ошибках, умный — на своих, а дурак не сходит с грабель. Сталин гением не был, а был умным человеком и на своих ошибках учился — переоценив силы РККА перед финской войной, Сталин по ее итогам увидел и осознал, каков реальный уровень армии, результатом чего стала активнейшая деятельность по перевооружению и реорганизации Вооруженных Сил. Но эта деятельность, при всем напряжении сил, ее сопровождавшем, не была завершена к лету 1941 года.

А как можно начать войну, будучи не полностью к ней готовым? Только от отчаяния, особенно если угроза уже кажется неотвратимой. Тут начальники генштабов начинают разрабатывать планы превентивной войны, напряжение невероятно возрастает — как и цена

ошибки, цена решения. Ведь решение о начале войны отменить будет нельзя. Это мы можем рассуждать о тех или иных вариантах, а перед советским политическим и военным руководством тогда маячила ужаснейшая перспектива совершить фатальную ошибку, последствием которой будет разрушение, уничтожение страны, гибель миллионов людей. Надеюсь, никто не думает, что нашим руководителям тогда было безразлично, что будет со страной. Уж тогда точно не было безразлично. Сталин мог смело сказать: «государство — это я», и, в отличие от слов Луи XIV, смысл слов Сталина был бы иным, ибо слова короля «L'Etat, c'est moi» значат «Я — это государство». Сталин себя не отделял от государства. Поэтому он не мог принять какого-либо опрометчивого, поспешного решения.

И конечно, Сталин понимал степень угрозы, исходящей от Гитлера. Надо быть редкостным, феерическим болваном, чтобы всерьез утверждать, что Сталин был обманут Гитлером, что Сталин войны не ждал, что она его застала совершенно врасплох. А ведь некоторые утверждали, и среди них бывали и заметные государственные деятели, и многозвездные военные... не будем говорить, кто, хотя всем известно, что это были за слонята.

Процитирую еще Молотова. Речь у них с Чуевым шла о том, что был допущен просчет в определении сроков начала войны.

«— В какой-то мере так можно говорить только в том смысле, если добавить: а непросчета не могло быть, — отвечает Молотов. — Как можно узнать, когда нападет противник? Мы знали, что с ним придется иметь дело,

но в какой день и даже месяц... Нас упрекают, что не обратили внимания на разведку. Предупреждали, да. Но если бы мы пошли за разведкой, дали малейший повод, он бы раньше напал.

Мы знали, что война не за горами, что мы слабей Германии, что нам придется отступать. Весь вопрос был в том, докуда нам придется отступать — до Смоленска или до Москвы, это перед войной мы обсуждали. Мы знали, что придется отступать, и нам нужно иметь как можно больше территории. Мы делали все, чтобы оттянуть войну. И нам это удалось — на год и десять месяцев. Хотелось бы, конечно, больше. Сталин еще перед войной считал, что только к 1943 году мы сможем встретить немца на равных. Вообще все мы готовились к тому, что война будет и от нее нам трудно, невозможно избавиться.

Ошибка была допущена, но, я бы сказал, второстепенного характера, потому что боялись сами навязать себе войну, дать повод. Вот как началась, мы отвечаем за это.

Это, по-моему, не ошибки, а наши слабости. Слабости, потому что я думаю, что нам психологически почти невозможно было быть к этому вполне готовыми. Мы чувствовали, что мы не во всем готовы, поэтому, конечно, переборщить с нашей стороны было очень естественно. Но оправдать это нельзя тоже. А тут каких-либо ошибок я, собственно, не вижу. В смысле предотвращения войны все делалось для того, чтобы не дать повод немцам начать войну».

Можно задать вопрос: а чего терять, если война казалась неотвратимой, напасть на немцев, да и дело с

концом. Но ведь всегда остается вариант, при котором она не начнется. Вот у Гитлера, несмотря на еще 23 мая окончательно определенную дату — 22 июня, ведь был и сигнал отмены начала войны, помимо инициирующего сигнала. Сложно сказать, что могло бы остановить нападение — ну, например, Гитлер отравился бы своим вегетарианским супом и впал в кумулятивную диарею, или дуче неудачно бы свалился с балкона прямо на ограду и отдал концы... что-то да могло случиться.

Ситуация не сложилась таким образом, чтобы неотвратимость нападения немцев стала абсолютно очевидной для Сталина. Ведь имелись разные обстоятельства, например допуская и ожидая, что немцы начнут войну, все же можно было предполагать, что война начнется не с массированного и внезапного нападения, а с предъявления ультиматума — так было и перед нападением на Польшу, и на Югославию, да и слухи ходили. Оставался вариант, что немцы устремятся на юг, в Египет, к Суэцкому каналу, ведь уже и Балканы либо оккупированы либо играют на руку странам Оси, и с Турцией немцы 18 июня подписали договор о дружбе, а там, может, Испания вступит в войну на стороне стран Оси — Сталин ведь не знал, что Франко отказал в этом Гитлеру.

В общем, варианты были. Вероятно, у Сталина также были основания полагать, что даже в случае внезапного нападения немцев Красная Армия сможет остановить врага.

Весь этот комплекс причин ложился на почву перенапряжения ожиданием, и надеждой все же протянуть

до начала осени, после чего войны в 1941-м можно было не опасаться.

Каждый день укрепляет боеготовность. Каждая неделя усиливает армию. Каждый месяц упрочивает позиции СССР.

О том, что СССР был не готов в 1941-м, сказано и Сталиным, и Молотовым, и немцами, и русскими, и конструкторами, и военачальниками. А о том, что был готов, сказано Гитлером, Геббельсом и некоторыми современными писателями. В первом случае это факты, свидетельства, образующие реальную картину, во втором случае это пропаганда, ложь, заблуждения и оголтелый постмодернизм.

Возможно, вариант с превентивным ударом достаточно серьезно рассматривался советским руководством, возможно, в какой-то момент принятие такого решения было близким. Но в любом случае, оно не было принято.

Выводы

1. С 1931 года Советский Союз отказался от лозунга мировой революции и превратился в традиционное государство. СССР Гитлеру прийти к власти не помогал и после прихода к власти Гитлера не поддерживал.

2. СССР не планировал завоевания Европы, не организовывал мировой войны, а наоборот, активно пытался ее предотвратить. Связь исторических фактов ясно доказывает, что СССР, в отличие от большинства своих соседей, проводил миролюбивую политику.

3. СССР не планировал в 1941 г. агрессии против Гер-

мании. Нападение Германии на СССР было не превентивной войной, а неспровоцированной агрессией.

Видите, к сожалению, В.Суворов по всем пунктам неправ, если бы у него был неверен один пункт, ну два... А то ведь все у него неправильное, и главное — тоже ложно.

Значит, неспроста это, не случайно. Значит, он сознательно занимается искажением истины, за что с него обязательно спросится — либо при жизни, либо после оной.

Утверждение В.Суворова о планомерной подготовке Советским Союзом агрессивной войны против Европы оказалось неправдой.

А правда восторжествовала.

Так будет всегда.

Дата добавления: 2015-08-26