На симпозиуме

Перед самым началом закрытого заседания Общества по
изучению поведения животных я обратил внимание на пару,
расположившуюся в глубине комнаты. Мужчина был седовлас
и добродушен на вид, темноволосая женщина держалась сосре-
доточенно. После заседания я представился Аллену и Беатрисе
Гарднерам и мы немного поговорили.

Аллен Гарднер выглядит в академическом окружении очень
естественно. Он носит усы, курит трубку и вполне отвечает
сложившемуся облику ученого.

Роджер Футс предупреждал меня, что Гарднеры при пос-
торонних держатся очень настороженно, и был прав. После
первых же нескольких минут разговора мне стало ясно, что
Аллен Гарднер воспринял меня как одного из ненавистных и
вечно что-нибудь путающих журналистов. У Гарднеров было
много причин для такой осмотрительности. Кроме всего про-
чего, их очень беспокоило, что и проведенные ими исследования,
и Уошо подвергнутся несправедливым нападкам из-за недопо-
нимания, преувеличения, смещения акцентов — словом, всего
того, что, будучи сведено воедино, становится предметом столь
широко распространенной в жизни США преходящей и все опош-
ляющей моды. «Мы не хотим, чтобы важность достижений Уошо
стала достоянием плохо информированной общественности».
Поэтому Гарднеры очень внимательно относились ко всему тому,
что они писали и говорили об Уошо; и, конечно, особенно на-

стороженно они следят за тем, чтобы в неподходящий момент
не сказать чего-нибудь такого, что могло бы исказить тщательно
отработанные опубликованные формулировки.

Несмотря на такое старание избежать излишнего внимании
со стороны плохо информированной общественности и вообще
всякого околонаучного окружения, Гарднеры тем не менее под-
вергались язвительным нападкам лингвистов, антропологов
и своих же коллег-психологов. Некоторые выпады были просто
школярскими, что и неудивительно, поскольку эта работа выз-
вала весьма эмоциональную реакцию. Бихевиористская склон-
ность Гарднеров недооценивать видовую специфичность, естест-
венно, вызвала, мягко говоря, настороженность со стороны
специалистов, всю свою жизнь посвятивших исследованию шим-
панзе. Один ихтиолог как-то спросил меня, как бы я себя чувст-
вовал, если бы десятки лет изучал шимпанзе, а удача выпала бы
на долю человека, обладавшего весьма поверхностными зна-
ниями о существах, с которыми, он имел дело. Вскоре после этого
я беседовал с одним психологом, и он сказал мне, что значи-
тельная доля раздражения, которое вызывают Гарднеры, объ-
ясняется тем, что до работы с Уошо они были сравнительно
мало кому известны, иными словами — не приобрели должного
веса в мире науки. Но все же основную группу критиков состав-
ляли ученые, теории и установки которых относительно языка
и человеческого поведения стало возможным подвергнуть, сом-
нению после экспериментов с Уошо. Один выдающийся орни-
толог сказал мне, что лингвисты смеются над Уошо. Я спросил
его почему, и он привел аргументы, выдвинутые в статьте Бел-
луджи и Броновского. Эта буря противоречивых и малообос-
нованных суждений была причиной того, что Гарднеры всяче-
ски избегали любых разговоров на тему о том, какое влияние
окажут достижения Уошо на окружающий мир.

Хотя сами Гарднеры не склонны были обсуждать вненауч-
ные аспекты достижений Уошо, у них тем не менее нашелся
защитник в лице Харви Сарлза. Распростившись с Гарднерами,
я направился вниз, в помещение студенческого клуба, чтобы
выпить чашку кофе. В холле сидели Сарлз и еще один участник
конференции, Норман Гешвинд, и обсуждали предстоящий сим-
позиум. Они предложили мне составить им компанию. Сарлз —
антрополог-лингвист из Университета штата Миннесота, вы-
сокий широкоплечий мужчина с роскошными усами, произво-
дящий впечатление человека разговорчивого и легкомысленного.
Гешвинд — один из ведущих американских неврологов, за-
нимается структурами мозга, ответственными за язык. Этот
коренастый человек производил прямо противоположное впе-
чатление. От него исходил дух сосредоточенности и вдумчивой
внимательности. Глядя на него, каждый решил бы, что его
шевелюру спалило пламя внутреннего динамизма, а отнюдь не
склонности к светским развлечениям.

Сарлз в последнее время использует свой профессиональный

опыт в исследованиях междисциплинарных контактов. Он пок-
лонник Томаса Куна и очень внимательно относится к мифо-
творческим построениям, характерным для конкретных наук,
и к определяющим области их интересов убеждениям ученых,
проявляющимся в подходе к предмету исследований, да и во-
обще к этической атмосфере, в которой проводятся научные
исследования. Кроме изучения «антропоцентрической» ориен-
тации наук о поведении, Сарлз занимается анализом механиз-
мов, управляющих междисциплинарным общением, наличием
или отсутствием внимания к информации, получаемой из смеж-
ных дисциплин, и всем комплексом иррациональных, вненауч-
вых обстоятельств, определяющих такой обмен информацией.
Пожалуй, Сарлза, как никого из участников конференции, са-
мым профессиональным образом интересовало влияние, которое
оказывает феномен Уошо на мир науки в целом и на дальнейшее
развитие наук о поведении в частности.

Аллен Гарднер называл Сарлза своим демоном-искусителем,
увлеченно разрабатывающим проблемы, в которые сам Гарднер
не хотел бы быть втянутым. Однажды, беседуя с Алленом,
я упомянул что-то из написанного Сарлзом. Гарднер сказал:

«Мы согласны со всем тем, что вы только что процитировали.
Сарлз делает великое дело, и мы отстаем от него на все сто про-
центов». На следующий день, на симпозиуме, Сарлз должен
был определить место своей деятельности в свете достижений
Уошо и высказываний трех других ученых.

Ожидалось, что Гешвинд выступит на симпозиуме в роли
критика. Он убежденный эмпирик и предпочитает воздержи-
ваться от суждений о языковых способностях шимпанзе до тех
пор, пока не получит возможность исследовать их мозг. С одним
своим коллегой неврологом он первым обнаружил связанную
с использованием языка анатомическую асимметрию человече-
ского мозга,— асимметрию, столь слабую, что для того, чтобы
обнаружить ее, ученым потребовалось исследовать сотни эк-
земпляров мозга. Гешвинд не из тех, кто делает окончательные
заключения на основании отрывочных сведений,

Мы немного поговорили о достижениях Уошо и тех пробле-
мах, которые они порождают. Во время нашей беседы за чаш-
кой кофе я заметил, что Сарлз делает мне какие-то знаки,
а иногда повторяет мои вопросы, перефразируя их. Это несколь-
ко смущало меня, и позже я спросил*его, что он имел в виду.
Оказалось, что Сарлз, будучи специалистом по междисципли-
нарному общению, пытался направить мои вопросы таким об-
разом, чтобы они касались тех аспектов проблемы, которые на-
иболее важны с точки зрения невролога, а также пытался пере-
вести мои высказывания на язык, более знакомый Гешвинду,
чем тот житейский, на котором изъяснялся я.

Еще одним участником симпозиума был Питер Марлер, анг-
личанин по происхождению, натуралист из Рокфеллеровского
института в Нью-Йорке. Марлер — весьма уважаемый иссле-

дователь общения животных, «специалист по голосам», как на-
зывают людей, работающих в этой области.

Казалось, Общество по изучению поведения животных впол-
не преуспело в своих целях. Для дискуссии на тему «Общение
животных и язык человека: качественные различия или эво-
люционная преемственность?» ему удалось собрать экспертов,
представляющих самые разные аспекты наук о поведении и
самые разные точки зрения. В дни, предшествовавшие симпо-
зиуму, тщательно обсуждались вопросы, которые следовало
вынести на дискуссию. Само по себе событие привлекло столь
большое внимание, что порою казалось, что суть явления те-
ряется за тем интересом, который оно вызвало. Симпозиуму
предстояло пролить свет на процесс, в результате которого
в мир науки проникала новая идея, сокрушающая традицион-
ные представления о поведении. В данном случае это была идея,
отражающая внедрение эволюционных концепций во враждебно
настроенные к ним науки о поведении.

Вечером, накануне симпозиума, Гарднеры показали фильм
о Вики, на которой была предпринята одна из первых попыток
научить шимпанзе говорить. Вики воспитывалась в семье Кейта
и Вирджинии Хейзов, которые жили во Флориде в начале 50-х
годов. Хейзы пытались научить шимпанзе устной речи, но,
хотя Вики буквально корчилась в мучительных попытках выго-
ворить то или иное слово, ей удалось освоить всего несколько
слов, да и то она далеко не всегда правильно выговаривала их.
Еще лри первом просмотре фильма/ Гарднеры обратили внима-
ние на то, что Вики понимала, чего от нее хотели, но не могла
правильно произнести требуемые звуки. Она верно складывала
губы и язык, но по какой-то причине не могла должным обра-
зом управлять всеми надгортанными структурами. Именно
в этот момент Гарднерам и пришла в голову мысль, что шимпан-
зе следует обучать языку, не требующему речевой реализации.

Снятый любительской камерой фильм показывал, как Викп
играет и учится во дворике Хейзов. Поражало, сколь энергично
орудовала Вики молотком и гвоздями. «Могу открыть вам один
секрет,— пошутил Аллен Гарднер.— Все столярные поделки
в доме сделаны руками шимпанзе». Это было многозначительное
зрелище — Вики за целенаправленной плотницкой работой.
Ибо шимпанзе в храме языка — это Дарвин, мстительно несу-
щий разрушения во владения Платона.

Дата добавления: 2015-08-26