Общее резюме

Почему нас так волнует вопрос, владеет ли Уошо языком?
Психолог Роджер Браун отвечает на этот вопрос в работе,
посвященной критическому сопоставлению способностей детей и
шимпанзе. Он пишет, что нам хочется, чтобы шимпанзе научи-
лись языку, возможно, по той же причине, по которой нас ин-
тересует исследование космического пространства. «Очень оди-
ноко чувствовать себя единственными способными разговари-
вать существами во Вселенной. Нам бы очень хотелось, чтобы
шимпанзе овладели языком и можно было бы обратиться к ним
со словами: «Привет, незнакомцы! Каково это—быть шим-
панзе?»» Легкомысленное высказывание Брауна почти в точ-
ности повторяет замечание Карла Юнга о том, что, если человек
когда-либо захочет понять, что это значит — быть человеком,
он должен будет разыскать какое-либо другое существо, с кото-
рым он мог бы разговаривать.

В работе «Непостижимое Я» Юнг писал, что человек останав-
ливается перед загадкой познания самого себя, поскольку у
него нет объекта для сравнения, необходимого для самопозна-
ния. «Человек знает, что отличает его от других животных с
точки зрения анатомии и физиологии, но в отношении созна-
тельного, рефлексивного бытия, характеризующегося речью, у
человека нет никаких критериев для суждения о самом себе.
На этой планете он уникален, и ему не с кем сравнить себя.
Возможность сравнения и, следовательно, самопознания может
возникнуть лишь в том случае, если человек сможет установить
контакт с квазигуманоидными млекопитающими, обитающими
па других планетах».

Вероятно, сенсационность зрелища разговаривающей Уошо
и объясняется подсознательным ожиданием, что она окажется
тем самым «квазигуманоидным млекопитающим», с которым
мы сможем, наконец, установить контакт и в результате лучше
понять, что это означает — быть человеком. Но почему же мы до
сих пор игнорировали или недооценивали любые данные о «че-
ловекоподобном» поведении других млекопитающих? Безус-
ловно, в идее разговора с существом другой природы есть нечто
волнующее, но такая возможность таит в себе и угрозу, и хотя
Браун считает себя «стоящим над схваткой», он не может не
отдавать себе отчет в существовании такой угрозы. Перед тем
как воскликнуть: «Каково это — быть шимпанзе?» — Браун

пишет: «И снова, уже третий раз в этом столетии, у психологов
появляются домашние шимпанзе, которые грозят научиться раз-
говаривать». Все не так просто. Если мы действительно хотим
разговаривать с шимпанзе, то ничто этому не мешает, поскольку
техника обучения обезьян языку довольно проста. Все, что
нужно,— это терпение, знакомство с языком жестов и желание
разговаривать с шимпанзе. Однако мы, по всей видимости, сов-
сем не горим таким желанием и, хотя это может показаться
странным, в действительности вовсе не стремимся понять, что
это значит — быть человеком. Возможно также, что нам по-
прежнему не хотелось бы всерьез осознать тот факт, что мы сами
являемся животными, хотя любая другая альтернатива выгля-
дит в высшей степени неубедительно.

Уошо и ее товарищи-шимпанзе поставили нас лицом к лицу
с явлением, связывающим человека со всей прочей природой, с
тем самым звеном, существование которого мы успешно игнори-
ровали и которое обходили своим вниманием с тех пор, как
распрощались с изложенными в начале этой книги представле-
ниями Иосифа Флавия, основанными на библейском мифе об
изгнании человека из рая. Резкую критику, которую вызвали
публикации о поведении Уошо, мы можем расценивать как
отражение противостояния западного мировоззрения самому
факту существования человекообразных обезьян. Уошо создает
величайшую со времен Дарвина угрозу для целостности этого
мировоззрения. Оно пошло на уступку, когда впервые было
обнаружено существование человекообразных обезьян, и при-
мирилось с ним. Но, признавая свое физическое сходство с
приматами, мы выпячивали представление об уникальности
поведения человека, чтобы сохранить в неприкосновенности
идею бездонной пропасти, разделяющей человека и животных.
И самой характерной чертой такого поведения считалось ис-
пользование языка.

Дата добавления: 2015-08-26