Часть 15

Нет ничего хуже ожидания чего–то непонятного. Подвешенное состояние. Когда ты натянут словно струна, до предела и вот–вот должен почему–то сорваться. Замираешь от какой–то мимолетной мысли, вздрагиваешь при любом шорохе и хочешь пропасть, исчезнуть, раствориться без права на восстановление.
День Святого Валентина – день какого–то «забугорного» чела, а с ума посходили все россияне. Отличный праздник для торгашей, так как обезумевший народ сметал все, что плохо лежало. По школе носились старосты–почтальоны, разнося валентинки, письма и шоколад, всех занимали только пылкие признания вместо уроков. Это даже преподов коснулось, и они были милы до тошноты. Когда я решил было свалить с последних двух уроков, чтобы пропустить всю эту любовную хренотень–лихорадку, меня окликнула Маша, староста класса:
– Марк, получи свою порцию!
Миниатюрная блондинка ломала все общепринятые стереотипы: была отличницей, обладательницей черного пояса по каратэ и просто хорошим человеком, отзывчивым, с чувством юмора. С ней легко найти общий язык, и в редкие минуты нашего общения она умела быть ненавязчивой.
Девушка хлопнула передо мной аккуратной стопочкой валентинок.
– Это все тебе. От меня тоже есть, – улыбнулась она. – Просто дружеский жест, ничего больше.
– Спасибо.
Я сгреб открытки в сумку, чтобы выбросить их в ближайшую мусорку.
– Удивлен, что ли, что тебя вниманием не обделили? – хохотнула она. – А зря. Ты многим нашим девчонкам нравишься. Ты симпатичный, мрачный и загадочный. Это, знаешь ли, привлекает.
Единственный минус Машки – она сначала говорила все в лоб, а потом думала.
– Маш, я домой, голова болит. Прикроешь перед классной?
– Прикрою, – охотно кивнула она. – Если пойдешь сегодня с нами в кафе. Подозреваю, ты даже не слышал о том, что мы классом собираемся там встретиться, угадала? – Я поморщился. – Дай свой номер телефона, я тебе позвоню.
– У меня нет телефона, – вздохнул я, припоминая свой бывший черный «Самсунг», разбитый о стену два с половиной месяца назад. С тех пор мне некому звонить, а значит, телефон мне без надобности – лишние траты. – Ладно. Говори адрес, я запомню.
– Ты странный, – хмыкнула девушка. – Кафе «Фазан», подтягиваемся часам к семи. И только попробуй не прийти, – предупредила она, погрозив пальчиком, и я вышел из класса.
Можно, конечно, на все и всех забить, но обижать девушку не хотелось. К тому же это было невыгодно, она еще могла пригодиться. Час своего драгоценного времени я мог угробить на кафешку, а еще почему–то именно сегодня не хотелось быть в одиночестве. Впервые за все время. Странное желание.
Домой идти не хотелось, но бродить по улицам вместе со свихнувшимися парочками тем более, поэтому особого выбора не было. Подходя к своему подъезду, я увидел хищную махину, беспардонно взгромоздившуюся передними колесами на тротуар. У меня неприятно закололо возле солнечного сплетения, вид знакомых номеров заставил участиться сердечный ритм и вспотеть ладони. Тот, кого здесь быть не должно, весь в черном сейчас сидел на лавочке у подъезда и курил. Я испуганно замер на мгновение, вытаращив глаза, попытался втянуть морозный воздух в легкие, но не смог. Атмосфера стала сжиматься все теснее и теснее вокруг меня, я чувствовал, как она просто душила. Какого, блядь, хера?.. Уточнять не стал, резко развернулся на пятках и быстрым шагом пошел прочь. Это что, блядь, галлюцинация? Что за нахер?
– Марк.
Глубокий голос за спиной, торопливые шаги по хрустящему февральскому снегу и тяжелая рука на моем плече.
Хуже ожидания только лопнувшая внутренняя струна...
Воспоминания стали рябить перед глазами, а внезапная ярость затопила с ног до головы. Хотелось расхерачить ни в чем не повинную суперохуенную «бэху» в говно, смеяться до колик в животе и умереть от психоза. Как долбаная истеричка. Пиздец.
– Марк.
Влад–мать–его–лен.
– Это такая шутка с подъебом, да? – Я стряхнул руку ублюдка со своего плеча и зло уставился в сверкающие зеленые глаза, которые преследовали по ночам. – Что ты здесь делаешь?
– Тебя жду.
Дважды пиздец.
– Какого, блядь, хера ты здесь делаешь?! – задал единственный вопрос, который меня волновал.
– Мы можем поговорить?
Вот так просто. Смешно, ага, я заценил.
– Нет.
– Марк...
– Пошел. Блядь. На. Хуй.
– Марк...
Я развернулся с намерением уйти, Владлен схватил меня за руку, а я сделал то, что уже никогда не надеялся сделать – прописал ублюдку со всей силы. Или он мне позволил это сделать, или это был просто удачный день, неважно, но да, я ему въебал. Владлен чуть пошатнулся, но мою руку из хватки не выпустил. Ноющий кулак и вид разбитой губы со струйкой крови впрыскивали в меня адреналин, что покалывал кончики пальцев, доставляя охуенный кайф, шум в ушах и громко бьющееся сердце.
– Доволен? – сплевывая кровь на белоснежный снег, поинтересовался он. – Теперь мы можем поговорить?
Нет, не доволен! Хотелось разворотить его лицо до неузнаваемости. Надо же, а я думал, что нахожусь в sleep mode*.
– Не о чем нам разговаривать.
Меня слегка потряхивало, я окатил его презрительным взглядом. Эталон мужественности и стиля был бледным, с заметными кругами под глазами, лихорадочным зеленым взглядом, и вообще, выглядел намного хуже, чем при последней нашей встрече. Сейчас идеальными были только его шмотки, сам он на слабую троечку. А где самоуверенный и высокомерный подонок?
– Марк, я не уеду, пока ты меня не выслушаешь, – серьезно сказал он, а внутри меня все вопило: «Не смей называть меня по имени! Меня от тебя тошнит!»
– Мне похуй, – отозвался я.
– Возвращайся.
Одним словом он смог–таки вогнать меня в ступор. А потом я рассмеялся. По–дурацки так, со свистом, запрокидывая голову назад. Думаю, проезжай карета скорой помощи мимо, меня бы в минуту загребли в палату с обитыми стенами. Даже ублюдок–Владлен поежился.
– Все сказал? – отсмеявшись, наконец спросил я. – Зря ехал. Счастливого пути.
Берсеньев больно сцепил пальцы, и я почувствовал, как на моей коже наливаются синяки. Надо же! Вижу ублюдка не больше пяти минут, а впервые за долгую спячку что–то чувствую! Чудеса.
– Руку пусти, – спокойно сказал я.
Он разжал пальцы, и я, плюнув на все вопящие предостережения, толкнул его плечом и пошел к подъезду. Далеко не ушел, на полпути он снова настиг меня, схватил за плечо, разворачивая к себе лицом.
– Ты меня наизнанку выворачиваешь, Марк. Прекрати, пожалуйста, – голос какой–то надломленный, хриплый, не Владленовский.
Моя попытка высвободить плечо была прикончена в зародыше, я просто стоял и тупо пялился на ублюдка. Я, блядь, делаю чтό? «Пожалуйста»? Все мысли отражались на моем лице.
– Можешь просто меня выслушать? – он устало потер переносицу и снова тяжелым взглядом посмотрел на меня.
Я прогибался под холодными глазами. Внутренне прогибался и молчал, просто потому, что не мог нихера сообразить, что творится? Что за разительные перемены, касающиеся не только внешности ублюдка?
– Возвращайся.
– Это смешно...
– Возвращайся.
– Мать твою, нет!
– Если ты не вернешься, я испорчу тебе жизнь! – Владлен злился. Переход от дворняги к разъяренному доберману был стремителен.
– Еще дерьмовей, чем сейчас? Тогда ты, блядь, удивишь даже меня!
Нет, он мог сделать еще хуже, гораздо хуже, я блефовал. Храбрился как мог, но сердце предательски стучало где–то в пятках.
– Я могу сломать твою жизнь, – стальные и жесткие нотки в этом голосе мне были знакомы.
– Да какого хера тебе от меня надо?! – отчаянно крикнул я, вырываясь. – Чего ты, блядь, хочешь?!
– Тебя.
Пауза, одна из тех, после которых появляются морщины. Одно слово – и мир вокруг замедляет ход. Это все дико и охуенно неправильно. Мои зрачки расширились до предела, и я с откровенным ужасом начал вырываться вон.
– Отвали нахер. Ты, ублюдок.
И он отвалил. Я в мгновение преодолел четыре лестничных пролета и громко хлопнул дверью, сползая на пол в прихожей, рвано хватая воздух.
Весь день провел на надувном матрасе, заменяющем мне кровать, успокаивал вновь оттаявшие нервы, забив на встречу в «Фазане». Быть живым и чувствовать – это, блядь, херово. Зато для развития ишемии, несомненно, полезно.
___________________________________________
*Sleep mode – спящий режим

Дата добавления: 2015-08-26