Неизбежность субъекта

В разделах о Фуко и

Дерриде уже упоминался

поразительный парадокс пост-

структуралистского мышления,

когда все попытки, и казалось бы весьма успешные, по теорети-

ческой аннигиляции субъекта неизбежно заканчивались тем, что

он снова возникал в теоретическом сознании как некая неулови-

мая и потому неистребимая величина. Деррида, по сравнению с

Кристевой, гораздо позже -- где-то в 80-х гг. придет к теоре-

тическому признанию неизбежности субъекта, Фуко -- в самом

начале 80-х гг. Кристева при всех яростных на него нападках,

не смогла от него "избавиться" и в начале 70-х. Разумеется,

речь может идти лишь о совсем "другом", глубоко нетрадицион-

ном субъекте, лишенном целостности сознания, принципиально

фрагментированном (morcele), "дивиде" (в противоположность

классическому, по самому своему определению "неделимому"

индивиду), и тем не менее, постоянно ощущаемая потребность в

тематике субъекта у Кристевой -- неопровержимое свидетель-

ство неизбежного сохранения субъекта как константы всей сис-

темы ее теоретических построений.

В предположительном, чисто гипотетическом плане можно

сказать, что непрерывная, то ослабевающая, то усиливающаяся

политическая ангажированность Кристевой регулярно требовала

от нее осознанного акта политического и социального выбора

позиции. Что не могло не порождать теоретическую рефлексию

о роли, месте и философском значении индивидуальной воли

человека. Происходил определенный разрыв между общепост-

структуралистской мировоззренческой позицией и реальной

практикой общественного поведения Кристевой с ее неуемным

политическим темпераментом. Эта внутренняя двойственность,

возможно, и явилась одной из причин, почему ее более чем

условно называемый "семанализ" не получил столь широкого

распространения, проще говоря, не превратился в "анали-

тическую дидактику", как, например, американский деконструк-

тивизм. Хотя аналитический аппарат, разработанный Кристевой

в ее "Семиотике" (1969), "Революции поэтического языка"

(1974) и "Полилоге" (1977) более фундаментально научно и

логически обоснован, но, увы! сама эта фундаментальность и

тенденция к всеохватности сослужили ей плохую службу, сделав

ее слишком сложной для средне-литературоведческого воспри-

ятия, по сравнению с относительной "простотой" и практической

применимостью американского деконструктивистского анализа.

Подытоживая различия, которые существовали в 70-х гг.

между Дерридой и Кристевой, можно свести их к следующему:

для Дерриды (как и для Фуко и Барта той эпохи) субъект (т.

е. его сознание) был в гораздо большей степени "растворен" в

языке, как бы говорящем через субъекта и помимо него, на-

сильно навязывающем ему структуры сознания, в которых субъ-

Дата добавления: 2015-08-26