Британский метод — бежать вместе с зайцем и гнаться за ним вместе с охотником
Огюст Барбье
Легенда гласит: Александр Македонский, вместо того, чтобы распутывать узел, сооруженный для него царем Фригии Гордием, разрубил его. И стал властелином мира. Деникин, в отличие от Македонского, свой гордиев узел на международной арене разрубить не смог…
Внешняя политика в рамках единоличной диктатуры проводилась Главкомом ВСЮР в силу необходимости, ибо белый Юг России как гособразование стремился стать полноправным субъектом международных отношений. Диктатор преследовал четкую прагматическую цель — добиться эффективной международной поддержки в антисоветской борьбе. Но ему приходилось вести внешнеполитическую деятельность не насовсем легитимных условиях. Верховный Правитель России адмирал Колчак, после подчинения ему Деникина, не дал ему внешнеполитических прерогатив.
Но к тому времени генерал уже стал субъектом международных отношений, создав на базе дипломатического аппарата царской России, оставшегося за рубежом после 1917 года, собственные дипломатические структуры. Именно их силами Антон Иванович и замышлял разрубить гордиев узел международных отношений, имеющих касательство к белой борьбе. А узел этот был настолько запутан, что легендарномуц царю Фригии Гордию не могло присниться в самом кошмарном сне…
В конце 1918 года он назначил С.Д. Сазонова, видного дипломатического деятеля царской России, министром иностранных дел. Антон Иванович снабдил свой дипломатический аппарат внешнеполитической программой. В руководящих тезисах, которые он телеграфировал Сазонову в Париж, первым был следующий:
«Восстановление Российского государства в границах 1914 года, за исключением Польши».
Такая линия вызвала сопротивление К.Д. Набокова, поверенного в делах России в Лондоне. Он вполне резонно возражал: исключение Финляндии в состав восстановленной новой России нереально.
Однако Главком проигнорировал протест Набокова.
В основу внешней политики Деникин положил принцип борьбы за восстановление дореволюционного статус-кво России, по крайней мере, по территориальному вопросу. Но при этом не учел, ни внутренней, ни международной обстановки, сложившейся после окончания Первой мировой войны.
Его дипломатический аппарат стал быстро давать сбои. Возникло непонимание между Сазоновым и Щербачевым. Последний еще ранее занимался дипломатической деятельностью в интересах Добровольческой армии. Щербачев жаловался Главкому на неуступчивость Сазонова. А тот долгое время пребывал за границей и, в какой-то степени, оторвался от политических реалий белого Юга России, прибыв для дипломатической работы с идеологическим багажом Особого совещания.
По пути в Париж, 16 января 1919 года, Сазонов выступил с воззванием по национальному вопросу, напечатанном в лондонской «Таймс»:
«Россия признает независимость Польши в этнографических границах. Остальным национальностям будет обеспечено свободное развитие без принижения жизненных интересов государственного целого».
Деникин наделил Щербачева особыми полномочиями по вопросам снабжения, военной агентуры, военнопленных. Еще в конце августа 1918 года он был назначен военным представителем русской армии при союзном военном командовании. Но Сазонов не хотел признавать Щербачева полномочным представителем дипломатического корпуса ВСЮР, что вносило разлад в деятельность дипломатических структур белого Юга России.
Сазонов в совершенно недвусмысленной форме требовал от Деникина новых побед на фронте, иначе «с союзниками делать нечего». Ряд представителей дипломатического корпуса царской России, продолжавших свою деятельность, не признавали Деникина, всемерно интриговали против него, особенно граф Игнатьев и Бахметьев. Если в январе 1919 года граф, демонстрируя полную лояльность Колчаку и Деникину, предлагал им все русское военное имущество во Франции, в том числе 3 млн патронов для полевых орудий, то в октябре генерал Щербачев уже доложил Главкому ВСЮР, что Игнатьев не признает «ни Вас, ни меня».
Игнатьев, как он утверждал в своих мемуарах, отказал генералу в финансировании за счет средств царской России, имевшихся у него на счетах, а Бахметьев просто вообще игнорировал указания Главкома ВСЮР. Но Игнатьев в своих воспоминаниях явно преувеличивает, лукавит, чтобы, скорее всего, понравится политическим лидерам СССР. Неправда, что именно граф воспрепятствовал снабжению белых армий находившимся во Франции, имуществом, ибо, в конце концов, последнее слово оставалось за французским правительством. О том, какие соображения двигали Игнатьевым, достаточно красноречиво говорит отчет Управления заграничного снабжения:
«Ходатайство перед Французским Правительством о снятии запрещении с имущества Главного Военно-Санитарного Управления, оставшегося от Заготовительной комиссии, функционировавшей во время войны при Военном агенте во Франции, не дало положительных результатов. Французское правительство обусловило снятие секвестра внесением соответствующей суммы денег. Равным образом остались бесплодными и просьбы об уступке Французским Правительством санитарных материалов в кредит. Французское Правительство было согласно уступить что-либо за наличные деньги»
Ясно, что военный агент граф Игнатьев не распоряжался заготовленными им запасами и что правительство Франции, владевшее ими, требовало наличной оплаты даже для гуманитарного груза — бинтов и лекарств, для больных и раненых.
Антон Иванович резко пресекал попытки эмигрантских деятелей влиять на его политику непосредственно из-за рубежа. Он жестко заявил Маклакову, что тот с единомышленниками оторван от России и не понимает обстановки гражданской войны.
В ответ на это эмигрантские деятели пытались принизить роль генерала в глазах зарубежных правительств и общественности. Маклаков в конце 1918 года поделился с Набоковым, имевшим серьезные разногласия с Главкомом, и вхожим в правительственные круги Англии, следующим суждением: вокруг Деникина «есть ядро будущего местного, а не всероссийского правительства», что надо ориентироваться на Колчака, а не на Юг.
Генерал Деникин упорно налаживал свою внешнюю политику, краеугольным камнем которой стали взаимоотношения с союзниками по Антанте.
Он понимал, что без помощи Антанты советскую власть не сокрушить. Даже попросил бывшего военного министра Временного правительства Гучкова выехать за границу, чтобы оказать помощь в налаживании более тесных отношений с Державами Согласия.
Деникин вел себя честно, откровенно определив позицию перед союзниками: помощь Антанты должна быть ограниченной. Он просил 18 пехотных и 4 кавалерийских дивизий для прикрытия белых на главных направлениях. Союзники, по замыслу, не должны были играть первых ролей в выполнении стратегической задачи — разгроме советских войск и овладении центром России — Москвой. Но события развернулись далеко не по деникинскому сценарию.
Доподлинно установлено: Англия, Франция, США оказали Деникину большую помощь оружием, материальными средствами (см. прил.25) и в первое время войсками, инструкторами и советниками. Основную помощь оказала Англия, которая, по данным Черчилля, суммарно выделила диктатору около 100 млн английских фунтов стерлингов, Франция — от 30 до 40 млн английских фунтов стерлингов. Их хватило для полного содержания около 250 000 солдат.
О том, что Англия оказывает большую помощь Деникину писал из-за рубежа в 1919 году Маклаков. Помощь Англии — это реализация заявления военного министра Черчилля сделанного в феврале 1919 года Набокову, бывшему поверенному в делах царской России, что русским военным силам, ведущим борьбу с большевиками, будет оказана всяческая помощь.
Но это не сняло глубоких противоречий во взаимоотношениях Деникина с союзниками.
Вначале Антон Иванович искренне верил в союзников, помогавших в борьбе с красными. Но вскоре с удивлением узнал о разграничении сфер влияния между англичанами и французами, в котором явно просматривались экономические интересы. Раздел сфер влияния был предрешен еще на англо-французской конференции 10 декабря 1917 года, о чем впоследствии откровенно напишет в своих многотомных «Военных мемуарах» Ллойд Джордж. Об этом знало и правительство Колчака. Генерал Светич доносил адмиралу, что Англия и США всемерно решили помогать русским армиям снабжением, снаряжением, оружием, для чего каждый имеет свой район: Франция — Юг, англичане — Северный Кавказ, американцы и японцы — Дальний Восток. Генерал Деникин узнал об этом постфактум.
Затем Главком ВСЮР столкнулся с попытками французских военных ущемить его прерогативы и вести двойную игру с Петлюрой. Эта линия французов была направлена на слом независимой политики Деникина. В начале 1919 года Главком отклонил проект, по которому заведующий гражданской частью в Одессе должен подчиняться ему и французскому командованию116, подчеркнув тем самым суверенитет России над Одессой. Таким актом он отмежевался и от петлюровского движения, с которым Франция поддерживала тесные отношения.
Деникин категорически отверг идею французских интервентов о формировании «бригад микс», где русские солдаты должны были состоять под командованием французских офицеров. Он посчитал, что такая идея идет вразрез с идеей воссоздания русской армии. Главком определил, что генерал-губернатор подчиняется ему, а с французским командованием взаимодействует117.
Правда, выбор генерал-губернатора Деникин сделал неудачный. Генерал Гришин-Алмазова, вскоре после назначения, начал вести себя излишне самостоятельно. Установил, например, себе оклад в 3,5 тыс. руб., а генерал Деникин получал 1 000 руб. в месяц, появились случаи неисполнительности. Тогда Главком назначил главноначальствующим и командующим войсками юго-западного края в январе 1919 года генерала А.С. Санникова, который потом погряз в коррупции и воровстве. Гришин-Алмазов ушел на вторые роли.
С такой политикой Главкома ВСЮР Франция смириться не могла, так как это не вписывалось в их политическую схему — находиться на Юге России со статусом колониальных войск. Они даже хотели создать особые оккупационные органы власти, в которых бы А.И.Деникин и А.В.Колчак заняли окончательно подчиненное положение118. Одно из форм давления было избрано создание, при помощи генерала Шварца, “Народной армии”119. Интервентам была необходима послушная вооруженная сила для достижения своих колониальных целей. А.И.Деникин разгадал их замысел и принял меры к его срыву. Но 800 офицеров, находившихся в тылу, вступили в армию Шварца120. Французская эвакуация, однако, сорвала ее формирование.
Французское командование не могло ничего решать без санкции Парижа. Опека была до предела мелочной. В распоряжение Главкома ВСЮР в начале 1919 года не смогли выделить одну танковую роту, которую он убедительно просил: не было разрешения из Парижа. Сверхцентрализация навязанная французским правительством своему командованию интервенционистских сил на юге России, срывало решение оперативных вопросов, которых у Деникина возникало множество. Кроме того, у него была отнята возможность решения многих вопросов на личностном уровне с командованием французских войск, ибо инициатива последних была скована.
Все это, в конечном итоге, не способствовало укреплению взаимоотношений диктатора с интервентами в интересах антисоветской борьбы.
Деникин, несмотря на материальную зависимость от Франции, не позволил построить взаимоотношения по принципу «метрополия — колония». В этом проявилась его патриотическая позиция. Он убеждал французов в том, что революция — трагедия не только России. Безуспешно. Тогда Главком довел конфронтацию до опасных пределов. Дело могло завершиться вооруженным противостоянием, если бы не спешная эвакуация интервентов из Одессы.
После эвакуации французских интервентов из Одессы Главком создал специальную комиссию, которая расследовала все обстоятельства, издав «Оранжевую книгу», где французы были представлены неприглядно. Помощи от Франции Деникин фактически не получал, а французские дипломаты лавировали между ВСЮР, Украиной, Финляндией, Польшей. Экономические отношения все более напоминали простой товарообмен.
Собственно говоря, после драмы, происшедшей в Одессе и Севастополе во время эвакуации французских войск, никто уже не рассчитывал на помощь Франции. Все лишь пожимали плечами, вспоминая демарш Клемансо, открыто заявившего о необходимости «тесного сотрудничества» между украинским сепаратистом Петлюрой и сторонником «великой, единой и неделимой России» Деникиным...
Какая-то надежда появилась в сентябре 1919 года время приезда в Таганрог чрезвычайной миссии во главе с генералом Манженом. Увы, переговоры ни к чему не привели: в обмен на помощь Манжен потребовал от обнищавшего правительства юга России конкретных и немедленных материальных компенсаций.
— Речь идет не о помощи союзников, — вздыхал Деникин, а только о коммерции...
Антон Иванович, проанализировав ситуацию, сообщает адмиралу Колчаку, что он все больше разочаровывается в политике союзников и все больше рассчитывает на свои силы. И тут он прав. Французы все больше теряли интерес к нему. Показательно, что маршал Фош в конце 1919 года уговаривал Ллойд-Джорджа отменить отправку Деникину снаряжения на 100 000 человек, объясняя, что отправленное Главкому ВСЮР — потерянное, поэтому надо снабжать Румынию.
Все сложности во взаимоотношениях Деникина с Францией обусловлены двумя главными, по моему разумению, причинами: своекорыстной политикой Франции на Юге России; принципиальностью Деникина, который базу построения отношений сформулировал так:
«Ни пяди русской земли никому не отдавать, никаких обязательств перед союзниками и иностранными державами не принимать ни по экономическим, ни по внутренним нашим делам... Когда станет у власти Всероссийское правительство, то оно не получит от нас ни одного векселя».
Ясно, что подобная позиция не могла не вызвать противодействия союзников, мечтающих о колониальных отношениях с Россией.
Отношения Деникина с Англией складывались несколько лучше. Сказанное не означает, что здесь не было острых противоречий (Закавказье, например).
Характерно, что Англия оказывала генералу разнообразную помощь. Были единичные случаи, когда британские летчики энергично содействовали белым. Кроме того, британский флот активно действовал в Черном море. По приказу адмирала Сеймура, английские катера были отправлены на царицынский фронт вместе с бронепоездом, вооруженным английскими пушками и пулеметами. Но в январе 1919 года Ллойд Джордж заявил, что если в Россию посылать новые войска, то «они взбунтуются».
Характерно, что Англия оптимистично расценивала свою помощь ВСЮР. Черчилль в октябре 1919 года заявил в парламенте, что благодаря успехам Деникина, тот к концу года сможет побеждать без помощи Англии. Прогноз не сбылся.
Однако помощь не была бескорыстной. Только до начала августа 1919 года англичане вывезли 16 пароходов пшеницы, масла, нефти с территории, подконтрольной ВСЮР.
Помогая диктатору, Англия боялась упреков в контактах с недемократическим режимом. Поэтому оно попросило Главкома сделать официальное заявление о целях его борьбы. 23 апреля 1919 года он представил такое заявление начальникам английской, французской, американской миссии. По содержанию оно перекликается с Декларацией Добровольческой армии.
Несмотря на сильнейшую экономическую зависимость от Англии, генерал Деникин пытался, как и во взаимоотношениях с Францией, проводить независимую патриотическую линию. Одно из свидетельств тому — письмо Ллойд Джорджу, в котором он недвусмысленно заявил, что «борьба за счастье России немыслима с ее расчленением». И Деникин не допустит этого.
8 ноября 1919 года британский премьер-министр Ллойд-Джордж, расходясь по многим вопросам политики с военным министром Черчиллем, произнес на ежегодном банкете лорд-мэра Лондона несколько знаменательных фраз:
— Осмелюсь предсказать, что большевизм и его опасная доктрина не могут быть побеждены силой оружия. [...] Мы послали вооружение и продовольствие на сумму в 100 миллионов фунтов. Мне не жаль ни единого истраченного пени, но совершенно очевидно, что мы не располагаем средствами, чтобы продолжать столь дорогостоящую интервенцию в этой бесконечной гражданской войне...
Девять дней спустя Ллойд Джордж, выступая в Палате общин, высказался еще более недвусмысленно:
— Деникин и Колчак преследуют две цели. Первая — это уничтожение большевизма и реставрация демократического русского правительства. И здесь между нами полное взаимопонимание. Но их вторая цель — объединение России. И это совсем не та политика, которая устраивает Британскую империю. Один из самых известных наших государственных деятелей лорд Биконфилд уже высказал соображение, что Россия, ставшая сильной и мощной, распространившая свое влияние в направлении Персии, Афганистана и Индии, превратилась бы в значительную угрозу для Британской империи...
Английский военный корреспондент в Таганроге, находившийся при Ставке Деникина в момент, когда до нее дошла весть об этих речах, свидетельствует:
«Это было как гром среди ясного неба. До сих пор идея участвовать в последней фазе мировой войны вместе с главным союзником — Англией — придавала мужества добровольцам и их сторонникам. И вдруг они с ужасом осознали, что Великобритания считает войну оконченной, а их борьбу рассматривает как обычный местный конфликт. Настроение и атмосфера, царящие на юге России, изменились буквально в несколько дней. Тот факт, что дело добровольцев оказалось обреченным в глазах г-на Джорджа, сделало его почти обреченным и в их собственных глазах. Не мне решать, прав или не прав г-н Джордж, бросив на произвол судьбы армию добровольцев, но я считаю необходимым особо подчеркнуть, что, сообщив всему миру об изменении своего отношения к Добровольческой армии, он совершил бесчестный поступок».
Это был страшный удар по моральному духу белых…
В период военных неудач Главкома, начиная с 1920 года, отношения с Англией резко осложнились. Из английских газет генерал узнал, что в конце декабря 1919 года, по настоятельной просьбе Ллойд Джорджа, Верховный Совет Антанты снял блокаду Советской России. Англичане все больше разговаривают с диктатором языком ультиматумов. Свидетельство тому — миссия Маккиндера, потребовавшая в январе 1920 года расширения концессии и поставки ресурсов. Главком отверг подобные требования, посчитав их оккупационными.
Даже на бытовом уровне стало проявляться ухудшение отношения англичан к белому Югу России. А.А. фон Лампе записал в своем дневнике в начале 1920 года о том, что англичане отказали в визе вдове генерала Маркова, родственнице Н. Рериха, по надуманной причине, что они якобы не знали точного адреса художника. Комментарий Лампе краток: «Сволочь». Без восклицательных знаков…
Кульминацией ухудшения отношений с Англией стало требование вступить в мирные переговоры с правительством Ленина.
Антон Иванович вспоминал:
«… Ко мне явился генерал Бридж со следующим предложением английского правительства: так как, по мнению последнего, положение катастрофичное и эвакуация Крыма неосуществима, то англичане предлагают мне свое посредничество для заключения перемирия с большевиками…
Я им ответил: никогда…»
Генерал, кстати, не ставит знак восклицания в конце судьбоносной фразы. К чему? Ведь не театр, патетика неуместна. Это просто его убеждения, жизненная позиция. Вот если бы об этом писал Керенский, любовь и ненависть русской революции, то тогда потомкам в воспоминаниях стались бы и три восклицательных знака!
Генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин никогда не был пешкой в руках иностранных эмиссаров, хотя нередко проявлял наивность.
Наивность, наивностью, но сам факт обращения Деникина к иностранной помощи подрывал его патриотическую позицию и ставил генерала в двусмысленное и весьма уязвимое положение, противоречивость которого неминуемо должна была возрастать.
Интервенция союзников, поощрение антисоветских вооруженных выступлений придало гражданской войне национально-патриотический характер, ленинский лозунг «Социалистическое Отечество в опасности!» стал одним из мощных консолидирующих факторов, поставивших под советские знамена очень большую часть общества.
Г.В. Чичерин, ленинский нарком иностранных дел, скорее всего, прибегнул к пропагандистскому клише, когда 22 августа 1919 года заявил, что Деникин — «подставное лицо Антанты».
Сложно складывались взаимоотношения с республиками Закавказья, Польшей и лимитрофными (Литва, Латвия, Эстония, Финляндия) государствами.
В Закавказье сложился достаточно запутанный узел противоречий. Буржуазно-националистические правительства Армении и Азербайджана на словах боролись с посягательствами Деникина на их государственный суверенитет. Подчеркнем, что правительство Азербайджана испытывало сильное давление со стороны рабочих организаций, обвинявших его в пассивности в борьбе с белыми и требовавших объявить им войну. А за спиной националистов стояла Англии, которой нужна была закавказская нефть. Поэтому она надежно гарантировала, что Деникин не войдет в Армению и Азербайджан. Все попытки начать боевые действия пресекались угрозами прекратить помощь.
Одновременно, Англия, рассматривая Деникина как главный таран в борьбе с советской властью, не позволяла экстремистским элементам правительственных и общественных кругов Армении и Азербайджана толкнуть республики на войну с белым югом России. Британские эмиссары, обладая большими полномочиями, могли, в конечном итоге, успешно уговаривать правительства Армении и Азербайджана воздержаться от агрессии. Более того, Англия, пытаясь укрепить ВСЮР, передала в распоряжение Главкома Каспийскую флотилию (тайно, чтобы не вызвать протестов правительства суверенного Азербайджана).
В этих условиях Деникин смог де-факто обеспечить нестойкий нейтралитет Армении и Азербайджана.
Намного сложнее развивались отношения генерала Деникина с Грузией, меньшевистское правительство которой, опираясь на поддержку немцев, проводило шовинистическую политику, притесняя русских и другие народы. В конце 1918 года губернатор Тифлиса подписал дискриминационное распоряжение о выселении из города лиц, не имеющих грузинского подданства, чем вызвал решительный протест Деникина. Была развернута мощная пропагандистская кампания по дискредитации Добровольческой армии. Например, в Сочи на деньги Грузии издавалась газета «Свободная мысль». Она не стеснялась называть Добровольческую армию «сукой для всякого рода паршивых щенков». Подобное искренне возмущало генерала.
Однако вначале он пытался разрешить все недоразумения с Грузией мирным путем. Взаимопонимания не нашел. Последнюю точку поставила оккупация Грузией в феврале 1920 года города Сочи. Главком ВСЮР начал ответные боевые действия. На помощь Грузии пришла Англия. Точно так же, как в ситуации с Арменией и Азербайджаном, Деникин получил ультиматум от английского правительства о прекращении боевых действий под Сочи. Британии было выгодно, чтобы генерал имел прочный тыл в период интенсивных сражений на Южном фронте. Боевые действия затихли, но до конца своей деятельности Главком практически находился в состоянии войны с Грузией.
Вообще, точно так же, как и в ситуации с Арменией и Азербайджаном, политика Англии в вопросах взаимоотношений с Грузией отличалась двойственностью. Англичане, например, помогают Главкому организовать эвакуацию из Батума имущества, принадлежащего армии царской России, но в то же время не замечают антирусской и антиденикинской пропаганды, развернутой правительством Грузии.
Подобную двойственность английской политики метко охарактеризовал в одном из донесений деникинский эмиссар генерал Эрдели.
Он писал, что совершенно не понимает политики Англии. По всей видимости, ею преследуются какие-то личные цели. С Грузией и грузинами заигрывают, а грузины держат себя с англичанами весьма бесцеремонно. Англичане «или не умеют, или не хотят проявить свою власть, или диктовать свою волю».
Когда англичанам было выгодно, то они поддерживали Деникина довольно решительно. Например, английское командование не препятствовало укреплению Главкома ВСЮР в Дагестане, так как тот был тылом белых. По этому поводу английский исследователь Гейлард писал, что англичане планировали обосноваться хозяевами в Баку, оставив русским нефтепромыслы в Грозном и на Северном Кавказе.
Наиболее драматично для генерала Деникина складывались отношения сПольшей.
Он высказывался за восстановление польской государственности, но только по этнографическому признаку, о чем уведомил союзников по Антанте и не скрывал от начальника Польского государства — маршала Пилсудского. Главком ВСЮР прямо заявил главе польского государства, через эмиссара генерала Корняцкого о том, что Россия останется Единой и Неделимой.
Генерал полагал, что Польша будет активно выступить против Советской России, но он не учел националистических амбиций маршала Пилсудского.
Получив отказ Антанты от вооруженной поддержки, Пилсудский начал непосредственные контакты с Главнокомандующим ВСЮР, вступив с самого начала в двойную игру. Стратегический план Пилсудского был таков: путем затягивания переговоров и угроз прекратить поддержку ВСЮР, окончательно ослабить позицию белых. Одновременно установить контакт с правительством Ленина, попытаться достичь некоторых территориальных уступок.
Такая двойная игра вскоре стала известна генералу Деникину. ОСВАГ доложил ему о сути политики Польши следующее:
«Мы хотим, чтобы большевики били Деникина, а Деникин бил большевиков».
Отсюда желание:
«Пользуясь междоусобной борьбой в России, извлечь для себя наибольшие выгоды» 121.
Такое известие стало для Антона Ивановича большим ударом.
Польские политики в своем вероломстве по отношению к Деникину порою опускались до мелких козней, которые унижали высшее должностное лицо белого Юга России. Поезд дипломатического представителя ВСЮР в Польше не могли загрузить 17 дней, все решали, где разместить представительство белых.
А ведь Польская миссия, прибывшая в Таганрог 30 сентября 1919 года, была принята самым радушным образом… Хотя сразу стало ясно, что ее единственной задачей было склонить Деникина к формальному обещанию отдать Польше Курляндию с ее балтийским побережьем, Волынь, Литву и Белоруссию. Не вышло…
Не содействовало установлению более тесных контактов с Польшей и отсутствие оперативной связи между Варшавой и Таганрогом. Она осуществлялась через… Париж (!). Парадоксальный факт: когда войска генерала Деникина подходили к Орлу, дипкурьер ВСЮР приехал в Польшу лишь на 29 (!)день.
Полковник Долинский, представитель Деникина в Варшаве, писал своему Главкому об унижениях которым он постоянно подвергался, о свирепствовавшей Польше дикой «дерусификации» и о растущей враждебной прессы к армии юга России. Послушаем Марину Антоновну:
«Мой отец в мемуарах упоминал о совеем представителе в Варшаве полковнике Долинском. В апреле 1981 года я получила письмо от немецкого преподавателя математики Р. Долинского. Сын полковника (затем произведенного моим отцом в в генералы) раздобыл мой адрес, чтобы поделиться своими отроческими воспоминаниями, относящимися к его жизни на Украине в 1919 году. Он задал мне вопрос, на который я должна была ответить «нет».
«Марина Антоновна, нет ли случайно в бумагах, оставленных Вашим отцом, деталей, связанных с миссией моего отца в Польше осенью 1919 года? Мой отец говорил мне об этом лишь однажды перед своей смертью».
Вот что я узнала: «В Восточной Пруссии в районе Данцига находились склады немецкого оружия и боеприпасов, которые по Версальскому договору должны были быть уничтожены. Определенным ответственным лицам в Германии пришла идея предложить оружие белым, которые сразу же приняли предложение. Но, чтобы переправить оружие на юг России, необходимо было получить разрешение Польши на его перевозку через ее территорию. Мой отец был ответственным за проведение всей операции. Она могла быть осуществлена только при содействии какого-нибудь члена союзнической комиссии. В Варшаве моему отцу рекомендовали некоего француза, так сказать, подходящего для нашего дела и будто бы вполне достойного доверия. На самом деле этот человек выдал моего отца и провалил все предприятие.
Я думаю, что факты подобного рода играли большую роль в истории. В то время, когда Ллойд Джордж делал все возможное, чтобы приостановить помощь Армии юга России, белым жесточайшим образом не хватало этих немецких арсеналов (предназначенных для уничтожения), которые могли сыграть решающую роль в их победе... и изменить лицо мира!»
События развивались так, что отношения ВСЮР и Польши обострились до предела. Савинков сделал прогноз: к весне 1920 года Деникину придется воевать против Польши. Степень напряженности не исключала гипотетической возможности такой модели развития дальнейших событий.
Антон Иванович предпринимал отчаянные попытки снять разногласия с Польшей дипломатическим путем, но не нашел понимания в польском правительстве, которое зациклилось на территориальных претензиях к России. Это вызвало раздражение у героя моего повествования.
В журнале «Часовой» приводится интересное утверждение, будто бы Главком ВСЮР сказал эмиссару Пилсудского генералу Корняцкому, что Польша остается для него по-прежнему «привиленским краем». Публикатор данной информации, вместе с тем сомневается, что Деникин мог такое сказать, тем более, эмиссару Пилсудского, с которым был лично знаком (Корняцкий был у Деникина в период командования Железной дивизией командиром полка). Хотя Деникин, в силу его неумения лавировать, вполне мог сделать подобное заявление.
В декабре 1919 года Деникин направляет Пилсудскому просьбу перейти в наступление против правого крыла Южного фронта, начальник Польского государства маршал Пилсудский раздумывает, медлит.
А советская дипломатия не дремлет, затевает с Польшей свою игру. И — выигрывает время. Пилсудский лишь в январе 1920 года развернул боевые действия против советской 12 армии, но время уже работало против Деникина, участь его войск на Украине была решена.
Такая политическая линия Польши позволила генералу в эмиграции утверждать: польское правительство фактически «спасло советскую власть от гибели».
Польша действовала вероломно, в духе лучших традиций Макиавелли. Генерал Деникин действовать вероломно не хотел и не умел. Не случайно, упоминавшийся выше дипломат Михайловский сокрушается о том, что, например, надо было бы пообещать полякам Волынь и не выполнить. Но это — не в правилах Антона Ивановича…
В отношениях с лимитрофными государствами особо ярко проявилась нетерпимость Деникина к любым проявлениям сепаратизма. Нетерпимость к лимитрофным государствам часто принимала крайние формы. Когда Главкому ВСЮР доложили, что на прием просятся представители Латвии и Литвы, он ответил:
— Я таких государств не знаю.
Пользы такая позиция не принесла: не использовал возможности приобрести союзников в антибольшевистской борьбе.
Несколько терпимее Деникин относился к Финляндии.
Получив сообщение о том, что Англия и США признали в мае 1919 года ее суверенитет, направил в адрес Парижской конференции телеграмму, в которой указал, что отнесся к этому с полным сочувствием, но полагает, что решение финляндского вопроса без учета интересов России «является для русского народа неприемлемым»122.
Он создает по финскому вопросу специальную комиссию, которая пришла к выводу:
Финляндия может быть признана независимой лишь в случае заключения с Россией Конвенции, позволяющей иметь базы в финских портах и пересматривающей границы на Кольском перешейке. В противном случае, будет создана угроза Петрограду, что, «принудит Россию к ведению в будущем ряде войн для восстановления своих собственных границ, позволяющих свободно развивать свои экономические силы»123.
Советско-финская война (1939 – 1940 гг.) отчасти подтвердила правоту позиции генерала Деникина.
Тут скорее надо признать — дипломатия оказалась слабым звеном в деятельности генерала, который не имел в этой сфере необходимых навыков, опыта и способностей.
По сравнению с внутриполитической деятельностью, в неудачах внешней политики Деникина несколько большую роль сыграли субъективные причины. Генерал не умел лавировать, лукавить тем более, быть вероломным, без чего, как учит история, невозможна дипломатия.
Правда, суровые реалии действительности заставляли Антона Ивановича овладевать и общепринятыми приемами дипломатической деятельности. Так, он приказал создать комитет по освобождению Бессарабии, но держать это в строжайшей тайне, чтобы не испортить отношения с правительством Румынии124. Это были единичные эпизоды, которые не должны ставить под сомнение мое утверждение, что Деникин не имел дипломатических талантов.
Негативное влияние оказывало и то, что он был вынужден сверять свои внешнеполитические акции с позицией Антанты. Не случайно, Михайловский писал:
«Силой и слабостью Деникина во внешней политике было отсутствие авантюризма. Его дипломатия была в мертвом оцепенении шаблонов великодержавного союза с Антантой».
Дипломатические неудачи Деникина показывают, что государство «царя Антона» медленно, но уверенно входило в состояние социально-политической комы, из которой его не могли вывести никакие реаниматоры. Гордиев узел затягивался все сильнее. Со всеми вытекающими отсюда последствиями…
Дата добавления: 2015-08-20; просмотров: 56 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Сепаратизм и интриганство | | | Конец всем началам |