По действующему административному законодательству 4 страница

компонент. Таким компонентом в известной мере выступает сравнительная суровость административных наказаний, которая как в количественном, так и качественном смысле обусловливается степенью ущербности правоограничительного потенциала каждого вида административных наказаний. Поэтому представляется наиболее верным поиск именно такого критерия классификации, который в большей степени выражает сравнительное сочетание указанного потенциала административных наказаний. С данным требованием предельно согласуется свойство карательной направленности видов административных наказаний, "мишенью" (целью) которых является объект ограничительного воздействия, что и послужит в качестве надлежащего критерия их классификации.

При близком рассмотрении можно предположить о тождественности выявленного критерия классификации административных наказаний такому классификационному критерию, как характер их воздействия на субъект административного правонарушения. Однако, как указывалось ранее, последний дает ответ на вопрос о том, какую пользу (цель) для себя государство извлекает из возможности применения тех или иных видов административных наказаний, в то время как объект ограничительного воздействия административного наказания показывает, на какие права наказание оказывает свое легальное посягательство и тем самым затрагивает область интересов субъекта административного правонарушения. При этом возникает необходимость согласования целей как государства, так и отдельной личности, обращенных в область одних и тех же притязаний. Такое согласование наиболее удачно выражено в позиции Е.Ю. Грачевой о том, что "основная цель человеческой деятельности состоит в удовлетворении жизненных потребностей в той или иной сфере общественных отношений... С позиций государственной власти эта деятельность членов общества должна проходить в рамках закона, не противоречить нормативным требованиям, регулирующим общественные отношения, в которые они вступают. В этом аспекте говорится о цели и правового регулирования, и государственного управления. Только в случае соответствия поведения людей нормам закона возможно достижение и установление в обществе правопорядка как реализованной цели правового регулирования и государственного управления" <1>.

--------------------------------

<1> Грачева Е.Ю. Финансовый контроль - подотрасль финансового права // Финансовое право. 2002. N 2. С. 58.

Следовательно, деление административных наказаний по объекту их ограничительного воздействия позволяет в общих чертах определить сферу затрагиваемых ими интересов субъекта административного правонарушения. С этой точки зрения следует подразделять административные наказания, направленные:

1) на корреляцию морально-правовых установок личности виновного (предупреждение);

2) на ограничение имущественных прав (финансовых интересов и права собственности) виновного (административный штраф, возмездное изъятие орудия совершения или предмета административного правонарушения, конфискация орудия совершения или предмета административного правонарушения, административное приостановление деятельности);

3) на ограничение субъективных прав административно-разрешительной системы (лишение специального права, предоставленного физическому лицу);

4) на ограничение профессиональных (социально-трудовых) прав виновного (дисквалификация);

5) на ограничение личных прав (свободы, свободы передвижения и т.д.) виновного (административный арест; административное выдворение за пределы Российской Федерации иностранного гражданина или лица без гражданства).

Родовидовая объектная определенность выделенных групп видов административных наказаний имеет как теоретическую, так и практическую ценность. Причем для

законодателя она заключается в возможности при конструировании состава административного правонарушения и санкции за него соизмерять посредством дифференциации нарушенные правонарушением ценности с теми интересами лица, виновного в его совершении, ограничение которых в наибольшей степени адекватно и эффективно способствует достижению целей административно-карательного воздействия.

Конечно, нужно учитывать, что каждая классификация в какой-то мере условна. Применительно к предложенной это становится очевидным, если одно административное наказание одновременно ограничивает и легально посягает на несколько взаимосвязанных прав, хотя этот фактор в принципе объективный и обусловлен природой неделимости, взаимосвязанности и взаимообусловленности прав и свобод человека и гражданина, поскольку общеизвестно, что закон определяет одни права и свободы как первичные (основные), а другие - производные от них и, следовательно, ограничение одних (основных)с необходимостью влечет за собой ограничение других прав (производных). Вместе с тем обозначенные выше проблемы приводят к констатации необходимости создания научно обоснованной концепции дальнейшего развития административно-деликтного законодательства, в частности системы административных наказаний.

§ 3. Квазиадминистративные наказания (методология вопроса)

Ранее проведенный анализ признаков административного наказания и связующих его компонентов в их системном разнообразии позволяет экстраполировать содержательную суть исследуемого явления, т.е. то, что наполняет форму и из чего она наполняется. Материальная природа административного наказания показывает глубинные пласты сущности понимания данного явления, характеризующие определенный (достигнутый) уровень развития человеческого познания, и является специфической формой его отражения в сознании человека, формой усвоения его объективных свойств и законов бытия.

Из принципа наибольшего сочетания содержания и формы объекта материального мира (принципа гилеморфизма) вытекает логика диалектического согласия его содержания с формой, и наоборот. Содержание как отражение сути объекта в многочисленных и разнообразных его проявлениях предопределяет форму этого объекта, в то время как сама форма объекта выступает внешним выразителем его содержания. Иначе говоря, "любая форма содержательна, равно как и любое содержание оформлено" <1>. Таким образом, содержание и форма любого предмета, явления или процесса обладают имманентными связями, соотношением и взаимодействием <2>. Это в равной мере касается и такого сложного социально-правового образования, каким является административное наказание и его проявления, в частности в законодательстве.

--------------------------------

<1> Керимов Д.А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). С. 175.

<2> В связи с этим, как верно подчеркивает В.Н. Протасов, содержание и форма "ориентируют исследователя на изучение предметов и процессов действительности в их диалектической связи, взаимопереходах, противоречивости..." (Протасов В.Н. Указ. соч. С. 69); см. также: Казимирчук В.П. Право и методы его изучения. М., 1965. С. 66 - 69.

Содержательные показатели объекта, формально облаченные в единое понятие "административное наказание", уже исследовались ранее при рассмотрении признаков административного наказания. Степень и качество согласованности его содержания и формы получили свое резонное взаимодействие при определении административного наказания как установленной государством меры ответственности за совершение административного правонарушения, применяемой только к лицу, признанному

виновным в совершении такого правонарушения, и заключающейся в обусловленном ею лишении или ограничении прав и свобод нарушителя.

Вместе с тем стремление к не столько формальной (поверхностной), сколько содержательной (качественной) оценке административного наказания как объекта правовой действительности позволяет апробировать (посредством проецирования) его свойства на других абстрактно схожих с ним и исследуемых в природе права объектах (мерах юридической ответственности). Более того, связь "административного наказания" как понятия, "помечающего" сложный объект, и конкретного объекта (конкретной меры юридической ответственности) обнаруживается в том, что дефиницию "административное наказание" можно как бы "надевать" на конкретный объект или "облачать" этот объект в рамки административного наказания. И этому в большей степени способствует подобие объективных признаков отдельных мер юридической ответственности признакам административного наказания <1>. Их родовидовая разобщенность обусловлена в большей степени раздробленностью системы законодательства России на отрасли, причем комплексного характера <2>. Образование последних в результате искусственного соединения норм различных отраслей права во многом формально, чего не скрывают и сами авторы <3>, и не предрешает вопрос об их естестве как самостоятельной предметно и методически обособленной отрасли права. Отсутствие сколь-либо весомой доказательственности наличия у каждой образованной указанным образом отрасли своего специфического метода правового регулирования в ряде случаев вынуждало некоторых ученых прибегать к поиску новых, дополнительных критериев, к числу которых предлагалось в том числе наличие самостоятельной ответственности. На ущербность лишь отраслевого подхода к делению видов юридической ответственности указывал еще О.Э. Лейст. Он, в частности, писал, что "это деление не совпадает с отраслевой структурой права уже по той причине, что видов ответственности меньше, чем отраслей права, причем за нарушение норм различных отраслей права может применяться ответственность одного и того же вида... и наоборот" <4>. По-видимому, именно стремление к обоснованию специфичности отрасли права через другие, помимо предмета и метода правового регулирования, признаки и вызвало к жизни необходимость поиска в рамках каждой отрасли права присущей только ей разновидности юридической ответственности <5>.

--------------------------------

<1> Эту методологическую функцию административного наказания, как и любого другого абстрактного понятия, и попытаемся реализовать при последовательном построении исследования тематически предопределенных объектов.

<2> Кстати, здесь мы абсолютно солидарны с высказываниями, данными в юридической литературе о том, что "в системе права, где классификационным основанием служат специфические для каждой отрасли предмет и метод правового регулирования, не может быть комплексных образований" (Полента С.В. Система законодательства как необходимая предпосылка укрепления законности в Российской Федерации // Государство и право на рубеже веков. Проблемы теории и истории: Материалы всерос. конф. М., 2001. С. 62); сами же "комплексные отрасли" права не существуют. А что же существует? Комплексные отрасли законодательства (см.: Киримова Е.А. Правовой институт: понятие и виды: Учеб. пособие / Под ред. И.Н. Сенякина. Саратов, 2000. С. 8).

<3> Например, активно критикуя тех, кто не признает критерии выделения новых видов юридической ответственности (теоретиков права и административистов), Ю.В. Другова пытается оперировать собственной аргументацией, полученной в результате использования ею лишь формально-юридического метода (см.: Другова Ю.В. Ответственность за нарушения бюджетного законодательства // Журнал российского права. 2003. N 3. С. 19).

<4> Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву (теоретические проблемы). С. 128; см. также: Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 333 - 334.

<5> В начале 80-х гг. XX в. научную известность получила позиция о наличии у каждой отрасли права "самостоятельной ответственности, возможности своими отраслевыми способами обеспечить действенность собственных велений" (Система советского права и перспективы ее развития (круглый стол журнала "Советское государство и право") // Советское государство и право. 1982. N 8. С. 97). Кроме того, общеизвестным показателем существования отрасли права является ее самостоятельность, во многом предопределенная степенью однородности (взаимообусловленности предмета) общественных отношений. Отличие же общественных отношений от правовых видится в том, что последние обладают качеством защищенности государством (см.: Сырых В.М. Введение в теорию образовательного права. М., 2002. С. 17 - 18). Следовательно, защищенность общественных отношений вполне может выступать отличительным признаком отрасли права, критерием ее фундаментальности.

Таким образом, исходя из практической целесообразности и удобства в правоприменении, законодатель при формулировании тех или иных юридических установлений применяет, как следовало бы понимать, прием комплексного правового регулирования, в результате использования которого происходит систематизирование не только позитивных, но и негативных правоотношений. Именно применением законодателем указанного приема и обусловливается формирование и существование комплексных отраслей законодательства (например, финансового, налогового, земельного, градостроительного и т.д.). Таким образом, за пределами не столько ординарных процедур, сколько признаков общепризнанных и тем более "открытых" <1> видов юридической ответственности, в частности и административной, оказались многие меры ответственности. По этой же причине представляется небезосновательным появление на страницах юридической литературы высказываний относительно природы тех или иных формально находящихся за пределами административно-деликтного регулирования мер юридической ответственности <2>. Эту проблему не сняла и последняя кодификация административно-деликтного законодательства на федеральном уровне, хотя дискуссия по ней неизменно - и на пороге реформы, и в процессе ее последующего осмысления - выделялась наличием противоборствующих правовых воззрений.

--------------------------------

<1> Данный термин используется как противопоставление такому виду юридической ответственности, как уголовная, отношения в рамках которой традиционно носят замкнутый характер.

<2> См., например: Килясханов И.Ш. Права и свободы граждан в учетно-регистрационной и лицензионно-разрешительной деятельности милиции. Омск, 1997. С. 86, 91 - 95; Петров М.П. Указ. соч. С. 14 - 15; Салищева Н.Г. Проблемные вопросы Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях // Административное и информационное право (состояние и перспективы развития): Сб. ст. М., 2003. С. 143; Теоретические вопросы систематизации советского законодательства. М., 1962. С. 441; Хангельдыев Б.Б. Основы кодификации советского административного права (опыт систематизации норм по институту административной ответственности): Дис.... д-ра юрид. наук. Свердловск, 1967. С. 226 - 231.

При рассмотрении таких мер одни авторы называют их квазиадминистративной ответственностью <1>, другие говорят о формально самостоятельных мерах юридической ответственности административного характера <2>, а третьи - о поглощении указанных мер институтом административной ответственности, не отождествляя ее пределы лишь с

административно-деликтным законом <3>. Противоположную вышеперечисленным точку зрения занимает группа авторов, рассматривающая указанные меры как образующие самостоятельный (автономный) вид юридической ответственности (например, налоговой, финансово-правовой) <4>.

--------------------------------

<1> См.: Адушкин Ю.С. Квазиадминистративная ответственность (старые и новые проблемы реформирования законодательства об административных правонарушениях) // Административное право на рубеже веков: Межвуз. сб. науч. тр. Екатеринбург, 2003. С. 209 - 220.

<2> См., например: Дымченко В.И. Указ. соч. С. 20; Зимин А.В. Специфика налоговой ответственности российских организаций // Правоведение. 2001. N 6. С. 34 - 41; Карасева М.В. Финансовое право. Общая часть: Учебник. М., 2000. С. 60, 181 - 200; Кононов П.И. Административно-процессуальное законодательство и проблемы его кодификации: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. М., 2001. С. 50; Липинский Д.А. Указ. соч. С. 280, 285.

<3> См., например: Административное право: Учебник / Под ред. Ю.М. Козлова, Л.Л. Попова. М., 1999. С. 349 - 350, 363; Бахрах Д.Н. Административное право России: Учебник. М., 2000. С. 504; Додин Е.В. Основания административной ответственности: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 1965. С. 5 - 6; Масленников М.Я. Порядок применения административных взысканий: Учеб.-практ. пособие. М., 1998. С. 207 - 216; Пепеляев С.Г. Общие положения об ответственности за совершение налоговых правонарушений (комментарий к главе 15 части первой Налогового кодекса Российской Федерации) // Налоговый вестник. 2000. N 1. С. 34 - 35; Самощенко И.С., Фарукшин М.Х. Указ. соч. С. 183; Старилов Ю.Н. Нарушение налогового законодательства и юридическая ответственность. Воронеж, 1995. С. 49 - 52; Студеникина М.С. Состав административного проступка // Учен. зап. ВНИИСЗ. Вып. 15. М., 1968. С. 73 - 75.

<4> См., например: Винницкий Д.В. Субъекты налогового права. М., 2000. С. 53; Крохина Ю.А. Теоретические основы финансово-правовой ответственности // Журнал российского права. 2004. N 3. С. 87 - 95; Саттарова Н.А. Принуждение в финансовом праве / Под ред. И.И. Кучерова. М., 2006. С. 311 - 334; Тернова А.В. Налоговая ответственность - самостоятельный вид юридической ответственности // Финансы. 1998. N 9. С. 27 - 28; Финансовое право / Отв. ред. Н.И. Химичева. М., 2000. С. 294.

Не разделяя в принципе вышеприведенные позиции на правые и неправые и учитывая специфику темы нашего исследования, предполагаем обоснованным, как уже неоднократно подчеркивалось, исходить не из формальной, а из содержательной оценки природы мер юридической ответственности, из чего определяем, что отнесение к тем или иным отраслям законодательства не меняет их правовой сути как мер соответствующего вида юридической ответственности <1>. Кроме того, небезызвестно, что наказание как чисто юридическая категория по истокам возникновения имеет более длительную историю, чем институт юридической ответственности, распадающийся на четыре классических вида: уголовную, административную, гражданско-правовую и дисциплинарную ответственность.

--------------------------------

<1> Считаем верным, что противопоставление существу явления качества, присущее ему лишь в силу наименования, - прием методологически порочный, ибо нельзя объективно неизменному качеству противопоставлять то, что имеет конвенциональную (субъективную) природу, термин или определение (см.: Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М., 2002. С. 27).

В то же время определенную тревогу вызывает наметившаяся в последнее время тенденция неосновательного "размножения" видов юридической ответственности по ряду иных, искусственных (формальных, отраслевых) по природе своего образования

признаков <1>. Причем их использование посредством функционально-операционального сращения категорий, составляющих содержание классических видов юридической ответственности, не создает нового и тем более самостоятельного вида юридической ответственности, ибо при комплексном правовом регулировании общественных отношений, значимость которого объяснима лишь различными практическими потребностями законодателя и правоприменителя, не происходит превращения правовых категорий одного вида в другой или какого-либо их слияния <2>, иначе вся идея комплексности с появлением нового качества утратила бы всякий смысл.

--------------------------------

<1> В ряде случаев в правовой литературе говорится даже о выделении видов юридической ответственности не только посредством их "горизонтального", но и "вертикального" (например, муниципально-правовой) размежевания, в результате которого им придается специфическое содержание (см.: Колесников А.В. Правовой статус исполнительных органов местного самоуправления. Саратов, 2004. С. 180 - 181). По вопросу об искусственности выделения, в частности, муниципально-правовой ответственности см.: Князев С.Д. Конституционная ответственность в муниципальном праве: вопросы теории и практики // Журнал российского права. 2005. N 6. С. 82 - 84.

<2> Более того, как точно подчеркивается в научной литературе, с юридической точки зрения о комплексности той или иной отрасли права и соответствующей отрасли законодательства свидетельствует отсутствие единого метода и механизма правового регулирования при наличии особых принципов, специфических подходов к правовому урегулированию обособленных общественных отношений (см.: Алексеев С.С. Теория права. С. 254 - 256).

Объективное же существование института юридической ответственности обусловлено наличием в нем трех составляющих (деликта, его правовых последствий и процессуально связующего их механизма), природа каждой из которых и качество взаимодействия которых как раз-таки и предопределяют характер как правовой ответственности в целом, так и названных выше ее видов. Иными словами, характер того или иного вида юридической ответственности не может существовать в отрыве от образующих его компонентов, на данном этапе государственно-правового развития подчиненных единым правилам существования и находящихся в постоянно повторяющемся взаимовоздействии, что является основой формирования, развития и функционирования правовой надстройки. Поэтому, как представляется, был бы непоследовательным поиск интересующего момента на основе анализа более абстрактной категории (в нашем случае это институт юридической ответственности и ее виды) без учета опережающих (как в историческом, так и логическом смысле) ее более конкретных и содержательных компонентов.

Таким образом, если допустить, что юридическая ответственность в своем действии обусловливается необходимостью реализации санкции правовой нормы, определяющей наступление для субъекта противоправного деяния неблагоприятных последствий в виде правоограничений, то первичным для нее моментом, а именно первопричиной и поводом, выступают сами противоправные проявления. Из прочтения специальной литературы можно увидеть, что юридической наукой на протяжении длительного периода деление противоправных деяний осуществлялось в зависимости от их социальной сущности на два вида: преступления и проступки. Отличительный характер этих видов обусловливается различным уровнем оценки государством (из совокупного учета интересов личности, общества и собственно государства) охраняемых от их посягательства общественных отношений и степенью ущербности наступаемых в результате нарушения таких отношений последствий, юридическая значимость которых определяется качеством общественной опасности (вредности) указанных деяний. В зависимости от того, на какого рода общественные отношения осуществляется противоправное посягательство, чей

интерес в их охране превалирует и какова сфера их действия, общепринято делить дальше противоправные деяния на преступления, административные правонарушения, гражданско-правовые деликты и дисциплинарные проступки.

Адекватно тому, как и насколько то или иное противоправное проявление умаляет общественно значимые интересы, их блюститель избирает надлежащие средства защиты. Применяемые на практике к нарушителям меры юридического воздействия также рознятся друг с другом в зависимости от видов противоправных деяний. Соответствие указанных мер противоправному поведению обусловливается заложенной в них степенью государственного порицания (осуждения) противоправного деяния, их способностью преодолеть последствия такого поведения с учетом тех ожиданий, которые возлагаются обществом на соответствующие меры. Кроме того, общенормативное содержание мер юридической ответственности основано на началах избирательного воздействия на виновного через его интересы, умаление которых признается уместным и достаточным для целей исправления и воспитания нарушителя. Отсюда в правовой науке изначально все меры юридической ответственности разделяют на имущественные и карательные. В дальнейшем с учетом того, с какими противоправными проявлениями связывается наступление правовых последствий, чей интерес в их наступлении превалирует и какую цель они преследуют, общепринято все меры юридической ответственности классифицировать на уголовные наказания, административные наказания, гражданско-правовые санкции и дисциплинарные взыскания.

Реальность юридической ответственности обусловлена существованием в ее содержании не столько таких категорий, как деликт и его правовые последствия, сколько процессуально реализующего ее механизма, устанавливаемого в целях рационального сочетания, гармонии интересов личности, общества и государства. Значение процессуального порядка определяется тем, что он позволяет глубже раскрыть материальное содержание и процессуальную форму движения тех или иных составляющих юридическую ответственность категорий, а также показать их специфику. Здесь же основой действия процессуального порядка является необходимость обеспечения неизбежности, справедливости и целеобусловленности юридической ответственности. Поэтому процессуальный порядок приведения к юридической ответственности выступает и в качестве известного средства ограничения правовых возможностей преследуемых. Категоризация процессуального регулирования юридической ответственности обусловлена рядом признаков, производных от характера как самих противоправных деяний и их правовых последствий, так и от достигнутого уровня политико-правового, социально-экономического развития общества и государства. Такие признаки выражают лишь отдельные, менее существенные, зачастую формальные стороны юридической ответственности, и их рассмотрение является для исследователя содержательным лишь в рамках анализа конкретного вида указанной ответственности.

Как следует из вышеизложенного, в основу деления юридической ответственности на виды положены иные (в отличие от классификации отраслей права и законодательства) критерии, причем не столько предметного, сколько функционального характера. Однако проведенный выше анализ видов юридической ответственности, носящий общий (предварительный) характер, завершает лишь первый этап рассмотрения в рамках данного параграфа природы тех мер ответственности, которые оказались вне "поля притяжения" административно-деликтного регулирования. Последующую систему аргументов представляется правильным построить на основе "сквозного" анализа признаков мер юридической ответственности через признаки административного наказания, содержание которых позволяет преодолеть как трудности соотношения их с природой противоправного деяния, так и те условности, которые имеют в большей степени формальную ценность.

Если обобщить всю мотивацию, положенную учеными-юристами в основу признания автономности (обособленности от административных наказаний) мер

"нетрадиционных" видов юридической ответственности, то можно увидеть, что в пользу этой теории ими выдвигаются следующие аргументы, характеризующиеся circulus vitiosus упречной относительностью. Первый сводится к тому, что указанные меры предусмотрены не КоАП РФ, а законами иных отраслей законодательства (юридическое отличие); второй - они применяются за иные нарушения норм других отраслей законодательства (фактическое отличие); третий - их применение носит иной, т.е. отличный от КоАП РФ, характер производства по делам о правонарушениях (процессуальное отличие).

Отсюда видно, что общей ошибкой здесь является рассмотрение деликта и мер ответственности за его совершение как внутренне зависимых от института ответственности, не учитывая того, что не последний проецирует свои качества на составляющие его компоненты (на что указывалось выше), а наоборот. Более того, структурно-функциональный срез юридической ответственности как института в целом показывает, что характер самих мер ответственности за совершение правонарушения вытекает из содержания такого института, но имеет свое основание вне его. Кроме того, если представляющий собой лишь формальную оценку первый аргумент не может решающе повлиять на существо вопроса, поскольку имеет относительную ценность и объясняет юридико-техническое содержание регулирования общественных отношений, что ставит решение этой задачи в зависимость прежде всего от выраженной в законе воли законодателя, то третий аргумент основан на объяснении ряда признаков, производных как от характера самих нарушений и мер ответственности за их совершение, так и от достигнутого уровня социально-экономической "зрелости" государства. Единственно существенной в приведенном перечне аргументов представляется мотивация связи меры ответственности с природой правонарушения, что, однако, еще не предвосхищает вывода о правильности известной позиции в целом.

Набор мер ответственности, находящихся за пределами административно-деликтного регулирования, многообразен, и их связь с нарушениями административных правил, не называемыми административными правонарушениями лишь по формальным соображениям, обусловила формирование в науке административного права теории ответственности в административном порядке, что не тождественно понятию административной ответственности в собственном смысле. Ю.С. Адушкин, называя юридическую ответственность с санкциями, налагаемыми в административном порядке за совершение проступков, формально не отнесенных законодательством к категории "административных правонарушений", квазиадминистративной <1>, причины существования таковой связывает в целом с коренным изменением содержания административно-карательной политики государства, когда законодатель, с одной стороны, изначально стремился персонифицировать административную ответственность <2> и провел тем самым размежевание между административной ответственностью в отраслевом смысле и ответственностью юридических лиц в административном порядке <3>, а с другой стороны, с появлением и усилением роста частного сектора в экономике страны наметил тенденцию к признанию юридических лиц субъектами административной ответственности <4>. Другие авторы объясняют эту тенденцию настоятельной необходимостью государства сосредоточить в своих руках определенные механизмы "административно-правового воздействия на хозяйствующие субъекты, которые перестали находиться в непосредственном государственном ведении и подчинении" <5>. Предполагалось, что федеральный законодатель обеспечит последовательную реализацию намеченной тенденции и решит весь спектр проблем ответственности юридических лиц в административном порядке в рамках единого кодифицированного акта <6>. Однако за рамками действующего КоАП РФ остался солидный пласт мер ответственности, применяемых в административном порядке не только к юридическим, но и к физическим лицам.

Дата добавления: 2015-08-17