Действие четвертое

Наверное, нашлось, потому что сосульки больше нет. Или просто весна наступила. Прошло две с половиной недели.

Звонила и приходила Чудакова с мужем. Вот как это было.

ЧУДАКОВА. Любезная! Вы скажете, что я сошла с ума, но недели две назад у вас перед дверью лежал крокодил лапами вверх!

КЛАША. Лежал.

ЧУДАКОВА. Я настолько поразилась, что ушла, не позвонив. Буквально перед этим мне дали на улице свидетели Иеговы книжку, где рядом нарисованы радостная женщина и тигр, и пообещали, что скоро я буду жить в таком же прекрасном окружении. Прихожу, а у вас крокодил. Ну, думаю, неужели уже началось?!

ЧУДАКОВ. Может, ты его с рыбиной какой-нибудь перепутала по экзальтации?

ЧУДАКОВА. Будто рыбине у порога лежать уместнее! Рассудите нас, он не верит!

КЛАША. Был крокодил, Дегенушка подбросил.

ЧУДАКОВА. Проспорил, утопист! Он похож на Кампанеллу, вылитый!

ЧУДАКОВ. Не видать мне бутылки пива из-за Дегена. Одни от него убытки.

ЧУДАКОВА. Я к вам с громадной просьбой! Кланяясь в пояс!

КЛАША. Пятерку я ей не поставлю.

ЧУДАКОВА. Я не о том! Я пришла умолять!

КЛАША. И не умоляйте. Я вашу девочку видела с мальчиком, притом у нее была голая поясница. Ведь застудит, а вы мать!

ЧУДАКОВА. Золотая моя, а почему ей вовсе не раздеться, когда она прекрасна телом!

КЛАША. В 16 лет начинать развратничать, и вы смотрите сквозь пальцы!

ЧУДАКОВА. Мы смотрим в увеличительное стекло и любуемся! Мы вообще считаем, что люди должны жениться и рожать в 14! Подтверди, кивни головой!

ЧУДАКОВ. Что с ней поделаешь?

КЛАША. Столько бактерий, опасных вирусов, болезнетворных микробов на руках и, особенно, на одежде! А она прислоняется лицом к куртке! Вот я только в 25 лет впервые позволила себя коснуться, - обнять. После этого он сразу женился, всегда был честным человеком. (В рыдания.)

ЧУДАКОВА. Как трогательно, о! (Мужу.) Воскликни что-нибудь, здесь нужно.

ЧУДАКОВ. Да!…

ЧУДАКОВА. С такой эмоциональностью вам нужно играть на сцене! Я вас приглашаю!

КЛАША. (рыдая). Я выходила замуж в сером платье с воротничком!

ЧУДАКОВА. Милая, чудно! Пойдемте скорее!

КЛАША. Куда?

ЧУДАКОВА. Я беру вас к себе в спектакль на главную роль! Вы будете играть колобка!

КЛАША. Чего?!

ЧУДАКОВ. Мы ставим в школе «Колобка».

КЛАША. Чего?!

ЧУДАКОВА. Вам необходимо расслабиться и улыбнуться! Вы будете блистать!

КЛАША. Что за шутки?!

ЧУДАКОВА. Никогда! Святым – никогда! Вы созданы для этой роли! Взгляните на себя, какая округлость, вы будто из теста, не рыдайте, это комплимент! Мы пришли к вам молить! Нам нужен колобок в спектакле. Мы пропадем без колобка! Согласитесь, прекрасная!

КЛАША. Сколько можно надо мною издеваться? Когда это закончится?! Вы приходите в чужой дом и позволяете себе!

ЧУДАКОВА. Да что же тут плохого, разрешите спросить!

КЛАША. Мне столько лет, я заслуженная учительница, и так унижают!

ЧУДАКОВА. Где унижение?

КЛАША. Я в школе каторжно отработала сорок лет! Это вам пустяки?

ЧУДАКОВА. А на сорок первый вы, наконец, устроите себе праздник в этой же школе! Вы важная, вы величественная, вы раздувшаяся, то есть, расцветшая, пышная, вы идеальны для колобка, поймите!

КЛАША. Да как вы смеете?!

ЧУДАКОВА. Чем вы недовольны?! (Мужу.) Вырази удивление!

ЧУДАКОВ. Да что вы? Не принимайте так близко к сердцу.

КЛАША. На старости лет, меня, нарядить колобком, заставить развлекать глупых детей, да вы соображаете, что вы говорите?!

ЧУДАКОВА. Мы соображаем. Вот мой муж будет играть дедушку, и не стонет!

ЧУДАКОВ. Придется послужить отечественной культуре.

КЛАША. Как вам не стыдно! Взрослый человек!

ЧУДАКОВ. Не жалуюсь. Веселюсь.

ЧУДАКОВА. Все не так чудовищно. Вас сразу полюбит вся школа, вот увидите.

КЛАША. Мне скоморошничать?

ЧУДАКОВА. Милостивая, а что нам еще остается? Скоро мы канем в Лету, так давайте же отдадим там, где мы еще можем, давайте будем там, где мы еще нужны! Что ж поделать, если нам не нашлось другого применения. Я тоже жалею, что выброшена за борт. Спасибо, что осталось на нашу долю хоть что-то. Давайте проживем оставшиеся годы, смеясь, и поверьте, колобок подарит вам много радостных минут. Вот вы все время плачете, а вы попробуйте все время смеяться! Хотя бы для разнообразия!

КЛАША. Я не хочу смеяться над собой! Чем я заслужила этот смех над собой?

ЧУДАКОВА. Дорогая, а над кем же еще? Над нами смеется сама жизнь, а ей виднее! Значит, мы и подавно должны хохотать! Кто как не вы сами велите смирить гордыню!

КЛАША. Да разве можно так себя на колени ставить?

ЧУДАКОВА. А чего себя жалеть? Для кого? Поймите, вы нам позарез нужны. Такая восхитительная комплекция! Ведь мы ставим в новой интерпретации! Лису будет играть маленькая девочка, которая не сможет, понимаете, не сможет съесть такого огромного колобка! До того смешная девчонка, косичка острая, как травинка, и глазками стреляет!

КЛАША. У меня в юности тоже косица была вот по сюда.

ЧУДАКОВА. Тем более! В вас пропадает актриса! Давайте попробуем прямо сейчас, ну-ка давайте споем песенку: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел!» Подпевайте!

КЛАША. Да как же мне петь, когда ком в горле!

ЧУДАКОВА. Выплюньте ком! Будьте легче! Попробуйте, ну! Я от бабушки ушел! Я от дедушки ушел! Будьте свободной! Уйдите вы от них от всех! Вырвитесь на волю!

КЛАША. Ладно… Бог с вами. Делайте со мной что хотите. Хоть на части рвите.

ЧУДАКОВА. Что вы, мы вас порвать и съесть не дадим! Здесь это в наших силах! Давайте! Я от бабушки ушел!

КЛАША. Я от бабушки ушел.

ЧУДАКОВА. Великолепно! Только не рыдайте! Радостнее! Уже получается!

КЛАША. Я от дедушки ушел!

ЧУДАКОВА. Да прекратите плакать! Это веселый спектакль! Актриса должна уметь владеть собой в любой ситуации, запомните.

КЛАША. Я от бабушки ушел.

ЧУДАКОВА. Браво! Вы умница. Вам бы только немного раскрепоститься.

КЛАША. А от тебя и подавно уйду!

ЧУДАКОВА. Восхитительно! Она даже знает текст! Подыграй нам зайца!

ЧУДАКОВ. Колобок, колобок, я тебя съем.

КЛАША. Не ешь меня…

ЧУДАКОВА. Не спешите, вдумайтесь, ведь это гениальная фраза: «Не ешь меня. Я тебе песенку спою.» Я три ночи не спала, все размышляла над ней! Когда вы ее говорите, вы должны быть… доброй.

КЛАША. Колобок, колобок, я тебя съем.

ЧУДАКОВА. Вы должны быть доброй…

Пауза.

Знаете, а пойдемте-ка работать в зал, на сцену. А то здесь неудобно.

КЛАША. Там сейчас Инна Олеговна ведет хор.

ЧУДАКОВА. А мы отвоюем помещение! Это непременное условие для зарождения любого театра, запомните, все начинается с невероятных склок и драк за квадратные метры. Но мы будем кусаться. Ты пока входи в образ волка.

ЧУДАКОВ. С нашим удовольствием! Волка, значит, волка. Эх, если бы еще сердце так не жало.

ЧУДАКОВА. Вы тоже примите свирепый вид! Ворвемся! Устроим погром! Разгоним хористок! Отвоюем нашу сцену там, где мы можем!

КЛАША. Да как же так агрессивно…

ЧУДАКОВА. Родная, иначе никак! Нельзя мямлить!

КЛАША. Хорошо, давайте, в самом деле. У меня с Ириной Олеговной свои счеты… Ох, как же она будет надо мною смеяться и злословить.

ЧУДАКОВА. Пускай. Посмеется пять минут и забудет.

КЛАША. Спросит, как это вы решились в ваши почтенные лета?

ЧУДАКОВА. А мы и ее пригласим.

КЛАША. Как это и ее? Зачем это? Нет, вы кого-то из нас одного выберете.

ЧУДАКОВА. Так, уже намечается кастинг. Отлично!

КЛАША. Что это за иностранное слово такое?

ЧУДАКОВА. Английское. Я однажды на английском языке спектакль играла. А буквально вчера звонил мне старый знакомый из Англии. Вместе в Щепке учились. Повезло ему потом, попал в какой-то небольшой английский театрик случайно, неисповедимы, как говорится, пути. Там и остался. Скучает. Как, говорит, поживает госпожа Россия? Как обычно, говорю. Вечно больна, вечно пьяна, грязна телом, чиста душой. Вы готовы?

ЧУДАКОВ. Всегда готовы!

И они ушли. И был звонок.

ОЛЯ БУШУЕВА. Вот и я.

ОРЛОВ. Вот и ты.

ОЛЯ БУШУЕВА. Вот и мы. Есть новости?

ОРЛОВ. Есть. Представь себе: я начал работать.

ОЛЯ БУШУЕВА. Это хорошо. А кем?

ОРЛОВ. Случайно нашел работу через интернет, на дому. Оказывается, когда на дому работаешь, это называется фрилансер. Я теперь фрилансер, Оленька.

ОЛЯ БУШУЕВА. А что делаешь?

ОРЛОВ. Перевожу с французского комиксы. Глупые-преглупые, для маразматиков. И так там много слов незнакомых, современных, которых в моих древних словарях нет. А бывает слово то же, а значение новое, противоположное, до абсурда доходит. Хохочу. А ты как?

ОЛЯ БУШУЕВА. Хорошо. У нас ребенок будет.

ОРЛОВ. Как?…

ОЛЯ БУШУЕВА. Да. Что-то мы с тобой еще можем.

ОРЛОВ. Оля… Оленька. Как же ты не боишься? Мне уже 60.

ОЛЯ БУШУЕВА. Мне тоже уже сорок. Волков бояться – в лес не ходить. А я лес люблю. И волков не боюсь.

ОРЛОВ. Сказка моя… Оленька. Вот и все, что я смог тебе дать…

ОЛЯ БУШУЕВА. Уже две недели.

ОРЛОВ. Две недели… С ума сойти. Это же много.

ОЛЯ БУШУЕВА. Да… Две недели – это много.

ОРЛОВ. Что же мы дадим ему, Оленька?

ОЛЯ БУШУЕВА. Подарим ему планету Земля и много-много чудных звезд на небе. Подарим пушистую елку и хлопушки на Новый год; на день рождения – торт со взбитыми сливками и свечками, которых будет с каждым годом все больше и больше, и которые он в конце концов научится задувать… Научим не рвать подснежники весной, купаться в теплом море – летом, осенью он соберет гербарий из разноцветных листьев, зимой – полезет в сугробы, и будет с удивлением рассматривать свои глубокие-глубокие следы, которые через час занесет снегом. Подарим мечты, надежды, возможность верить или не верить, ждать или не ждать, плакать или терпеть, говорить или молчать… Подарим жизнь некрасивую, неуклюжую, неналаженную, неустроенную… Родится он в ноябре. Чтобы в оконные щели не дул ветер, заложим их поролоном. Купим уютную детскую кроватку. Будем купать его в пластмассовой ванночке и вытирать мягким полотенцем. Он будет улыбаться, оттого, что вода теплая, оттого, мы рядом и плакать, если что-нибудь заболит. Еще он будет много и сладко спать…

ОРЛОВ. Как же мы оправдаемся за все? Как объясним?

ОЛЯ БУШУЕВА. Никак. Сам разберется. Сам будет карабкаться, расти, если захочет, мы только постараемся, чтобы захотел. Если будет девочка, научим ее любить. Если будет мальчик, - научим верить.

ОРЛОВ. Как же все это будет, Оленька?

ОЛЯ БУШУЕВА. Не знаю, Витя. Как-нибудь. Как-нибудь.

ОРЛОВ. Что мы теперь будем делать?

ОЛЯ БУШУЕВА. Давай в зоопарк сходим. Я вчера по телевизору видела - там недавно медвежонок родился. Такой смешной, неповоротливый, ходит, переваливается. И все играет сам с собой непонятно во что.

ОРЛОВ. Давай в зоопарк. В зоопарк.

Ушли в зоопарк.

Комната Пигалицы.

ПИГАЛИЦА. To write, wrote, written; to learn, learnt, learnt; to leave, left, left; to stand, stood, stood; to write, wrote, written; to put, put, put; to leave, left, left… To live… Это правильный. To live, lived, lived…

И переходит незаметно на стихотворение.

…Есть жирные блины в масленицу,

Слушая по радио концерт Рахманинова,

Голой перед зеркалом шарфиком опоясаться –

Прозрачным – от платья в сборках маминого...

…Вспомнить об интригах в Большом театре,

Глядя на любовь баядерки Захаровой,

К приходу гостей протереть тряпкой

И поставить парадные тарелки парами…

…Думать, что неплохо бы купить «Мазду», -

Только получить кредит в банке,

Роторно-поршневой движок – классно, –

Не зря жил на свете Феликс Ванкель…

…Строить планы об отдыхе в Турции,

Уткнувшись в «Заморских гостей» Рериха,

Посмотреть передачу о проституции

И как моют горы посуды с «Фейри»…

…Читать детективы Агаты Кристи,

Полистывать Чехова с настороженностью,

Купить для хозяйства дешевый миксер,

Которым никогда не будешь пользоваться…

…Затесаться в пакеты, затылки, чих,

Постоять у винного напряженно,

Сравнивая бутылочных продавщиц

С нимфами Фонтана невинных Гужона….

…Верить, что тяжких – только три греха,

И что вернешься, если бросишь рубль,

Верить в волю к жизни Фридриха,

Ненавидя соседа за кашель и ругань….

…Ночью во сне путешествовать с Берингом,

Проснуться от нервного писка будильника,

Для приличия пить на фуршете умеренно:

Порцию виски – и будет миленько!…

…В душном трамвае Питера вспомнить,

Как Мейерхольд ввел мечты Городничего,

За ужином вяло впитывать новости

О распространении гриппа птичьего…

…Ища для статьи в свою пользу сольдо,

Воевать с пыльным бумажным ворохом,

От всей души завидуя Бертгольдту

И мечтая иметь дело с порохом…

…В сквере у памятника остановиться,

Краем уха: «…который писал про березу?»,

Мелькнет: «Сережа, тебе было тридцать…

И нужно бы с мехом перчатки, - замерзла»…

…Позвонить «сто», узнать, сколько времени,

Услышать голос, чужой и дальний:

- Это я, ты меня не забыла, наверное…

- Извините, вы не туда попали.

И вошел в окно Безымянный.

БЕЗЫМЯННЫЙ. Обещал к вам придти, вот и пришел-с.

ПИГАЛИЦА. Как добрались?

БЕЗЫМЯННЫЙ. На своих двоих, барышня, а они у меня не шибко резвые, особенно, если издалека брести.

ПИГАЛИЦА. А как там?…

БЕЗЫМЯННЫЙ. Все то же, что тут. Бред-с.

ПИГАЛИЦА. Поведайте.

БЕЗЫМЯННЫЙ. Ну-с, первым делом анкеточку заполнил, в каком году родился, в каком умер, предыдущее место существования, характеристики, то, се… Были ли скидки перед смертью, нужно указывать…

ПИГАЛИЦА. Какие скидки?

БЕЗЫМЯННЫЙ. Ну там, внимание и любовь близких, хотя бы показательные-с, из-за наследства, например, другие поблажки. И знаете ли, мало, очень мало таких, со скидочками, прибывает. В основном все «нет» отвечают, никаких, мол, скидок, даже напоследок.

ПИГАЛИЦА. А потом?

БЕЗЫМЯННЫЙ. Потом распределяют. Я-то по любопытству своему повсюду успел нос сунуть.

ПИГАЛИЦА. И как?

БЕЗЫМЯННЫЙ. В целом все так же… Ангелы ездят на работу, толкаясь в переполненном транспорте, жуют сникерсы, пачкают перья, стирают тайдом, покупаются на рекламу о райской жизни… Внизу сидят чертяки напыщенные и целые сутки напролет твердят одно: не дать, не пустить, запретить, поработить, закрыть, запереть, обдурить, одебилить, забрать! Что, у кого, для чего, почему – они сами не знают, в этом их адок и состоит-с. Словом, скучненько, ничего интересного дальше тоже не придумали.

ПИГАЛИЦА. Что же ты там делал?

БЕЗЫМЯННЫЙ. В основном в стенку смотрел. Если долго смотреть в стенку, она расплывается, рассыпается, и видно все, что за ней. А раз стенку одним взглядом можно разрушить, значит, и стен никаких не существует.

ПИГАЛИЦА. Не существует?

БЕЗЫМЯННЫЙ. Нет-с.

ПИГАЛИЦА. Значит, и домов не существует?

БЕЗЫМЯННЫЙ. Смотря какие. Эти, большие, – обман зрения. А маленькие можно построить, только их не будет видно, потому как настоящие. Пойдем!

ПИГАЛИЦА. Куда?

БЕЗЫМЯННЫЙ. За музыкой. Ты слышишь?

ПИГАЛИЦА. Нет.

БЕЗЫМЯННЫЙ. Ничего. Ты забыла. Ты вспомнишь. Я научу. Пойдем.

ПИГАЛИЦА. Нет.

БЕЗЫМЯННЫЙ. А куда ты пойдешь?

ПИГАЛИЦА. Я поеду учиться в американский колледж. Летом.

БЕЗЫМЯННЫЙ. Зачем?

ПИГАЛИЦА. Поеду за границу… налаживать контакты… учиться развивать связи со сми.

БЕЗЫМЯННЫЙ. И что будет?

ПИГАЛИЦА. Люди там будут совсем другие. Появится ощущение, хотя бы ненадолго, что я попала в другой мир, где меня не знают, как будто я заново родилась. Нужно же чем-то наполнить жизнь. Там какое-то время будет интересно и сложно, нужно будет думать о том, как преодолеть эти детские сложности – привыкания, адаптации, общения… Голова будет занята замечательными мыслями: как вести себя правильно, как преподнести себя правильно, и даже как унести себя правильно. Будет весело и нервно. Будут, наверное, и унижения, ведь на иностранцев везде смотрят свысока. Но это тоже увлекательно, буду что-то преодолевать, обижаться, сжимать губы. Это ведь очень интересно, сжимать губы - попробуй.

БЕЗЫМЯННЫЙ. В тоненькую ниточку? Нельзя так барышня. Ведь это я на ваших пухленьких губках живу, этак вы меня прижмете или по проволоке ходить заставите. Оставьте вы в покое ваши губы и идите за мной.

ПИГАЛИЦА. Нет. Нужно прожить жизнь с событиями, с поездками, со знакомствами, с впечатлениями, чтобы показывать внукам фотографии.

БЕЗЫМЯННЫЙ. Куда ты? Нас же совсем мало осталось…

ПИГАЛИЦА. Я в Штаты. Я буду учиться в американском колледже. Нужно же нам иногда предавать себя. Это даже полезно. Главное – не увлечься. А я так легко увлекаюсь.

БЕЗЫМЯННЫЙ. Я вас, барышня, еще и там навещу.

ПИГАЛИЦА. Попробуй.

БЕЗЫМЯННЫЙ. Только скоро мне надоест.

ПИГАЛИЦА. Я знаю.

БЕЗЫМЯННЫЙ. Меньше бы вам нужно знать. Слишком умные стали.

ПИГАЛИЦА. А что делать?

БЕЗЫМЯННЫЙ. Смотреть, слушать. Прислушайся. К музыке.

ПИГАЛИЦА. Я не могу.

БЕЗЫМЯННЫЙ. Почему?

ПИГАЛИЦА. Потому что, когда изо дня в день говоришь одни и те же слова, выполняешь одни и те же действия, думаешь одни и те же мысли, учишь одни и те же уроки, ходишь по одному и тому же маршруту, трогаешь одни и те же предметы, живешь по одному и тому же плану, методу, расписанию, схеме, - то в голове начинается такой шум, как в испорченном радиоприемнике, из-за которого не слышно и не видно даже своих слез.

БЕЗЫМЯННЫЙ. А что видно?

ПИГАЛИЦА. А что видно? В выходные на улице мало народу, если выходят, то больше пасмурные, помятые, заспанные, злые, что завтра – послезавтра праздник закончится. Зато по будням одеваются прилично, причесываются и делают осмысленные лица. Выхожу из дому утром и вижу длинную пробку на дороге, кажется даже, что машины каждый день выстраиваются в одинаковом порядке, чтобы привычнее было стоять. Вижу, как большие и маленькие идут по улице толпой, кто на работу, кто в школу, ненавидят, не хотят, а идут… Как они спешат, чтобы попасть в давку метро: могут не успеть позавтракать, не выпить кофе, лишь бы только успеть потолкаться вдоволь в переполненных вагонах. В этой давке с утра почему-то часто везут цветы, целые букеты… Каждый вечер на выходе из метро вижу женщину в грязном сером тулупе, продающую ананасы. Стоит и истошно орет целый день одну фразу: «Ананас – пятьдесят рублей, ананас! Ананас – пятьдесят рублей, ананас! Ананас – пятьдесят рублей, ананас!» – и никто ее не забирает в психушку. Наверное, у нее и дети есть, забавные, трогательные, нежные, которые, когда вырастут, сменят ее на посту у метро и будут орать ту же самую фразу: «Ананас – пятьдесят рублей, ананас!» - и их тоже никто не заберет в психушку. А кто придумал, что она должна так стоять и орать? Кто этот сумасшедший?

БЕЗЫМЯННЫЙ. Видно, неопытный драматург, которому пошутить захотелось. Создал комического персонажа одним штрихом.

ПИГАЛИЦА. А помнишь, я как-то пришла к тебе, и мы сидели под мостом, над головой грохотали и лязгали поезда, под землей гудело метро, рядом мчались машины, и мы друг друга не слышали… как ты думаешь, куда они все тогда ехали? Куда? Куда?

БЕЗЫМЯННЫЙ. Пойдем. У нас много дел. Остановим каждую машину, бросимся под каждый поезд, разнесем метро и спросим каждого: для чего… и куда… ты едешь. Взлетим на крышу небоскреба, взорвем миллион хлопушек, забросаем всех конфетти, - это стоит сделать, - ведь некоторые прохожие удивятся и посмотрят вверх, таких будет мало, но ради них мы постараемся. А если кто-то улыбнется, можно считать, что день прожит не зря. А когда нам надоест заниматься пустяками, мы сотрем все мировые границы на всех картах и атласах, собьем с толку всех географов, перемешаем все народы, разрешим каждому самому выбрать себе свое настоящее имя, разрешим не бояться и жить вечно, мы возьмем в руки наш земной шарик, и он забьется, как большое сердце, потому что мы позволим ему, наконец, повзрослеть и полюбить…

ПИГАЛИЦА. Если мы это позволим, он покроется трещинами, из него вырвется магма, воспламенится, и все сгорит. Так нельзя. Пусть уж лучше остается, какой есть.

БЕЗЫМЯННЫЙ. Ты можешь просто дать мне руку и пойти?

ПИГАЛИЦА. Нет. Мне бы запомнить английские неправильные глаголы. А больше я уже ничего не могу.

БЕЗЫМЯННЫЙ. А раньше – могла.

ПИГАЛИЦА. Тогда было лето…

Вот и все.

Дата добавления: 2015-08-18