Действие третье. Прошла неделя

Прошла неделя. Комната Пигалицы.

ПИГАЛИЦА

- Ниже ада падать некуда,

А в аду мне слишком чистенько...

- Ты живешь на радость веку, да?

- А поди иначе, выстой-ка!

- Значит, ты грязна устойчиво?

В землю ножками упираешься?

- Я не зла – неразговорчива.

Не добра, - но, может, в рай еще?

- Чай, в раю не будет сахарно?

Ангелок не пахнет спермою?

Сатанишку, чай, потрахала б?

Без штанишек? – Только вверх плюю!

Но выходит – на себя… - Да ну?!

Не летят плевки до боженьки?

- Попадают по сакральному, -

Мне хвалы поют восторженно!

- Да, смешно тебе, подруженька,

Жить на свете да на беленьком…

- Да кому он белым нужен-то?!

Дайте, что ли, акварели мне!…

Врывается Деген, у него уже есть ключи.

ДЕГЕН. Ты готова ехать в Монголию?

ПИГАЛИЦА. Почему в Монголию?…

ДЕГЕН. Ты хотела путешествовать?.. Я должен исследовать эту страну. Мы с тобой подготовим второе татаро-монгольское нашествие. Любая страна, а Россия особенно, должна жить под чьим-нибудь игом, только тогда она пробуждается и начинает действовать. Россия активна только, когда она от кого-то или чего-то освобождается, ей необходим тиран. Я не вижу другого способа расшевелить страну. Направимся с тобой прямо к вице-премьеру монгольского правительства, Мэндсайханы Энхсайхану, скажем, что желаем видеть у себя в гостях Темучина, Батыя и всю веселую компанию. А то что-то давно они к нам не заглядывают на огонек. Пообещаем им в награду красивых женщин. Тебя первую оставим в залог. Согласна? Во имя будущего счастья на Родине? Чтоб она начала рыпаться.

ПИГАЛИЦА. Как ты только до всего этого додумался…

ДЕГЕН. Учился в Швейцарии, когда молодым был… Приехал домой, а там мать алкоголичка, уставилась на меня мутно: вернулся, сволочь, сынок, крутым стал, брезгуешь теперь мамашей, что, идти некуда больше, - так на, жри русское дерьмо. А я соскучился по ней, не смотря ни на что. Хотел обнять, она как завизжит, я развернулся и ушел, в чем был. Больше ни разу дома не появился. Выхожу на улицу, сел на чемодан, идти некуда, друзей никогда не было, а как за границу уехал, вообще все возненавидели. И вот тогда, сидя под дождем на чемодане с никому не нужным швейцарским дипломом, я себе поклялся, что научу людей сытой, довольной, красивой жизни, перевоспитаю. Куплю тебе авто с ванной, поедем, а ты будешь плескаться, и во все стороны полетит пена, все уставятся, устроим аварию, а сами смоемся невредимыми. Будешь голая из ванны орать свои стишки, только прошу тебя, пиши о любви. Пиши «я купаюсь в бриллиантах de Grisogono», я люблю сумки Balenciaga Lariat», «я ношу браслет Full Garland»… Мы пустим твои тексты баннерами на каждую страницу интернета. Мы сделаем твои стишки вирусами, которые проникнут в каждый компьютер, тебя сразу узнает весь мир, и купит, купит, купит себе порцию красивого, вкусного, престижного!…

ПИГАЛИЦА. А в Монголии есть море?

ДЕГЕН. Нет.

ПИГАЛИЦА. А реки?

ДЕГЕН. Не знаю. Там сейчас холод. А летом пыльные бури.

ПИГАЛИЦА. Давай лучше на море поедем.

ДЕГЕН. Зачем?

ПИГАЛИЦА. Море большое… Пальмы, коктейли, загорелая кожа, соломенная шляпа… Впрочем, все равно, куда ехать, лишь бы куда-нибудь.

ДЕГЕН. Жаждешь перемены мест?

ПИГАЛИЦА. Да, и как можно скорее. И как можно дальше.

ДЕГЕН. Первое наше путешествие мы совершим прямо сегодня. Это будет путешествие в стоматологическую клинику. Прошла неделя. Сегодня мы зайдем в «Улыбку» забрать назад мои деньги. Я бы не связывался, но там много.

ПИГАЛИЦА. Зубник не отдаст. Он бездонный.

ДЕГЕН. Тогда я подам на него в суд. Ты будешь свидетельницей.

ПИГАЛИЦА. Зачем нужно было давать?

ДЕГЕН. Откуда же я знал, что он поймет буквально и возьмет? Вот все же не взяли. Эти деньги предназначались твоим деду и бабке как возмещение морального ущерба. Любопытно было проверить, есть ли здесь у меня союзники, кроме Эллы. Но, как и следовало ожидать… А этот, хитрец, мастак, решил урвать, ухватить, утянуть, что плохо лежит, поживиться, получить на халаву, дурачка сыграть.

ПИГАЛИЦА. Ты и сам дурачка играл.

ДЕГЕН. Так нужно быть тоньше, а не лаптем щи хлебать! Все поняли, неглупые люди, а этот решил притвориться. Вояка! Что за безответственность? Думает, что все ему сойдет с рук! Думает, что я дебил!

ПИГАЛИЦА. Не дебил, а Деген. Чего-то не хватает все-таки в твоей фамилии. Есть какая-то интонация незавершенности.

ДЕГЕН. Что?

ПИГАЛИЦА. Мог бы быть, скажем, не Деген, а…

ДЕГЕН. Ну?

ПИГАЛИЦА. Диоген.

ДЕГЕН. Это оскорбление. Диоген был не человеком, а бродячей собакой. Я не понимаю этого выпендрежа, этих демонстраций, ну залез ты в бочку и что дальше, кретин? Кому от этого стало лучше? Ты возьми и построй роскошный дом с колоннами и золотым унитазом ювелирной работы, потому что это хотя бы приятно. Нет, нужно лезть в бочку! Что, все должны лезть в бочку?! Не понимаю!

ПИГАЛИЦА. Вот поэтому ты и не Диоген, а Деген!

ДЕГЕН. У меня непослушание вызывает чувство гадливости, рыбка. Не бей плавничками, я могу сделать для тебя много. Ты красивая девочка. Ты вызываешь у меня положительные эмоции. Хочется положить…

ПИГАЛИЦА. Только не сейчас.

ДЕГЕН. А зачем я тогда сюда приехал?

ПИГАЛИЦА. Ты собирался в «Улыбку».

ДЕГЕН. Да, я улыбнусь. Я посмотрю, как он теперь выкрутится, этот болван! Нет, мне даже интересно, что он там придумает! Скажет, что потерял? Что видит меня впервые? Молча презрительно отдаст? Ты как думаешь?

ПИГАЛИЦА. Думаю, приделает кому-нибудь пластмассовые клыки за сорок рублей, продаются такие для Хэллоуина в «Мульти».

ДЕГЕН. Ну, что за детство, что за шутки? И будет бессовестно утверждать, что это крокодильи зубы? Нет, невозможно. Я же припугнул его судом. Любят, конечно, в России играть в дурачков. Да, вот ведь глупость получится, если он так сделает, хитрожопая сволочь. С таким делом идти в суд… Связался! Нет, испугается.

ПИГАЛИЦА. Посмотрим.

ДЕГЕН. Пойдем-ка поскорее. Чувствую, пропадут наши денежки. Я вам не благотворительная организация по сто раз моральный ущерб возмещать. Если мне не отдаст, пусть твой дед идет и требует.

ПИГАЛИЦА. Он не пойдет.

ДЕГЕН. Не пойдет за собственными деньгами? Я даю ему в три раза больше, чем был должен, потому что я благородный, порядочный человек, а он не пойдет забирать?! И после этого мне будут говорить, что он умен?

ПИГАЛИЦА. Ты хочешь, чтобы вокруг была толпа дебилов, которыми легко управлять.

ДЕГЕН. Я хочу, чтобы всем жилось счастливо и хорошо. Так и будет.

В прихожей встретились с Орловым.

ОРЛОВ. Куда ты?

ПИГАЛИЦА. В Монголию!

ОРЛОВ. Ну-ну…

Ушли. И был звонок.

ОЛЯ БУШУЕВА. А это я.

ОРЛОВ. А это я. (Помогает ей раздеться.)

ОЛЯ БУШУЕВА. Иду сейчас, а солнце, будто весной, до того хорошо! У подъезда стоит старушка и жмурится. Улыбнулась, говорит: «Солнышко…». В прошлый раз я видела ее на рынке, - торговала сигаретами, укутанная. Почему-то я сейчас подумала, что ей 77 лет, – счастливое число.

ОРЛОВ. Соседка снизу. Не помню, как зовут.

ОЛЯ БУШУЕВА. Солнышко…

ОРЛОВ. А у меня вырвали зуб мудрости. Я больше не мудрый. Сегодня во рту легко, будто я совсем беззубый. Будто я младенец. А то все ныло. Теперь могу целоваться.

ОЛЯ БУШУЕВА. У тебя этой ямочки раньше не было.

ОРЛОВ. Была.

ОЛЯ БУШУЕВА. Значит, я не замечала… Волосы поседели… У меня тоже – закрасила. А тебе идет.

ОРЛОВ. Снимем наши сапожки… (Расстегивает молнию на сапогах.)

ОЛЯ БУШУЕВА. Перестань, Витя, я сама.

ОРЛОВ. У тебя на ногах маленькие розовые пальчики. Я помню… Ты сидела в кресле на коленях, поджав под себя ножки. И было видно только десять маленьких розовых пальчиков. Девчонка.

ОЛЯ БУШУЕВА. Ой, что ты… Не надо. Я стесняюсь. У меня теперь мозоли… Даже обидно. Я один раз так влюбилась, что при встрече с ним в обморок падала… Да… К чему я это вспомнила?…

ОРЛОВ. Девчонка.

ОЛЯ БУШУЕВА. Как хорошо… Если бы дома не взрывали, было бы совсем хорошо. А то страшно все-таки.

ОРЛОВ. Ничего… Нас не сломаешь. Мы победим. Мы сильные. (Берет ее на руки.) Ты что, вообще ничего не ешь?

ОЛЯ БУШУЕВА. Я ем всякие чебуреки и хот-доги, еще иногда жирую и покупаю шаурму, когда удачно продам за день. Витенька, тебе нельзя поднимать тяжелое, опусти меня на место.

ОРЛОВ. Это невозможно.

ОЛЯ БУШУЕВА. Все так плывет, качается…

ОРЛОВ. Качалось небо на стебле тонком… Моя пигалица пишет стихи прямо из сердца, или мне так кажется. Не дает ей небо покоя. Ее сумасшедший ухажер повезет ее в Монголию, там ее тоже будет преследовать небо, ведь оно было там высшим божеством еще три тысячи лет назад у хунну, кидани, монголов, и они называли его тенгри… Все было так же три тысячи лет назад.

ОЛЯ БУШУЕВА. Было так же хорошо?

ОРЛОВ. Конечно.

ОЛЯ БУШУЕВА. Плохое слово «конечно». Это мы говорим через «ш», - «конешно», а пишется через «ч», получается «конечно», значит, мы с чем-то соглашаемся, что-то утверждаем, а получается, что все оно конечно.

ОРЛОВ. А мы будем и говорить, и писать через «ш». Мы будем шипеть. До бесконечности.

ОЛЯ БУШУЕВА. А в Питере некоторые говорят через «ч» - «конечно». Давай летом в Питер поедем.

ОРЛОВ. Давай. Навестим «Вечную весну» в Эрмитаже…

ОЛЯ БУШУЕВА. А я люблю, что в Питере на улицах стены давят. Идешь и постепенно сжимаешься, сжимаешься в песчинку… В каналах черная вода. Жутко и красиво.

ОРЛОВ. Там будет душно вечером, и будут, как сумасшедшие, пылать окна…. А мы будем идти по узкой улочке, взявшись за руки. И солнце будет перемещаться из одного окна в другое. Дойдем до «Бродячей собаки», увязнем в липком портвейне…

ОЛЯ БУШУЕВА. У меня все кружится. И во рту пересохло.

ОРЛОВ. Выпьем?

ОЛЯ БУШУЕВА. Нет. Ты такой, шерстяной… мне колется.

ОРЛОВ. Оля… Оля.

ОЛЯ БУШУЕВА. У тебя ресницы щекотные.

ОРЛОВ. Оля… Сказка.

ОЛЯ БУШУЕВА. Не целуй меня в губы, я всегда кусаю на морозе, они трескаются.

ОРЛОВ. Сказка…

Звенят ключи. Рыхлая.

КЛАША. Совсем ничего не держат руки. Купила развесной сметаны, и бух банку прямо на пол в магазине… Здравствуйте.

ОЛЯ БУШУЕВА. Здравствуйте.

ОРЛОВ. Это Оля Бушуева.

КЛАША. Ольга? А как по отчеству?

ОЛЯ БУШУЕВА. Витальевна.

КЛАША. У нас тоже Ирина Витальевна в школе есть, недавно у нее приступ аппендицита прямо в классе случился. Схватилась за живот, вздохнуть не может. И хоть бы кто из детей пошевелился, воды подал.

Пауза.

ОЛЯ БУШУЕВА. А у меня уже был аппендицит.

КЛАША. А у меня не был, и я очень боюсь, стараюсь помидоры с кожурой не есть, чтобы уберечься. Даже икаю, если нечаянно с кожурой глотну, и все назад выходит. Говорят, что в моем возрасте аппендицит – это в 50 случаях из ста летальный исход.

ОЛЯ БУШУЕВА. Неправду говорят... Аппендэктомия редко вызывает сложности, разве только при нетипичном расположении отростка. Но при лапороскопии никаких трудностей не возникает…

КЛАША. А вы врач? Вы мне не посмотрите суставы на коленках? (Поднимает подол.) КЛАША. Видите, у меня так колготки сборятся, оттого, что коленки маленькие, слабые. Такие боли бывают, что двинуться не могу. Потрогайте, даже хрустят.

ОЛЯ БУШУЕВА. Вряд ли я помогу. Нужно к ревматологу.

КЛАША. А знаете, иногда доброе слово помогает.

ОЛЯ БУШУЕВА. Да.

КЛАША. Вот вы в Господа нашего веруете?

ОЛЯ БУШУЕВА. Не знаю…

КЛАША. Как это так, не знаю?

ОЛЯ БУШУЕВА. Мне… пора.

КЛАША. Как это так, пора? А борщику? Ух, я наваристого, вкусного приготовила. Аж половник стоит. Знаете, если много свеклы на терке потереть и в конце бросить… Голова… (Шатается.)

ОЛЯ БУШУЕВА. Осторожно. Вам лучше лечь.

КЛАША. Давление.

ОЛЯ БУШУЕВА. Кордафлекс принимайте, или…

КЛАША. Я штук по шесть пью. Сперва, чтобы давление понизилось, потом оно так стремительно падает, что я от пониженного пью, оно снова повышается. Не знаю, как его уравновесить.

ОЛЯ БУШУЕВА. Гуляйте по лесу. Ведь у вас рядом.

КЛАША. Боюсь одна. Свалюсь где-нибудь под кустом. Никому дела не будет. (В рыдания.) Я вас не отпускаю. Пойдемте на кухню, я вам с косточкой положу, с жирком… (Ушла на кухню.)

Пауза.

ОРЛОВ. Бездомные мы с тобой. Бедные.

ОЛЯ БУШУЕВА. Что ты. Мы счастливые. Я – точно. Ведь однажды мне будет 77, я выйду к подъезду в изъеденном молью пальто, и пойму, что все 77 лет прожила ради этого ослепительно-солнечного дня. И мне будет хорошо, я буду всем улыбаться и сочувствовать, что им еще идти и идти много лет до моего счастья. Я тебя люблю. В молодости невозможно говорить об этом, потому что все слова – ложь, а в старости уже нет времени на то, чтобы молчать. К чему я?…

ОРЛОВ. Хочешь, завтра утром встретимся, и поедем вместе в электричке, я буду носить твою сумку с подушечками. И мы будем всем говорить: не бойтесь их, они ручные.

ОЛЯ БУШУЕВА. Ты что? Мне совсем не тяжело, зачем мне помогать? А ты читай свои исторические книжки. У тебя такой лоб высокий.

ОРЛОВ. Это я лысею.

ОЛЯ БУШУЕВА. Не одевайся, зачем, глупо...

ОРЛОВ. Приходи.

ОЛЯ БУШУЕВА. Как хорошо, я теперь снова буду мечтать… Я так давно не мечтала.

Закрылась дверь. И открылась тут же.

ЭЛЛА. Папик! Давай сюда свой кораблик! Я нашла ему применение!

ОРЛОВ. Какое?

ЭЛЛА. Слушай! Мой очередной будущий муж любит украшать салон своего «Джипа» всякими раритетными цацками. Собрал все военные ордена своего деда, приколол, так, чтобы они звякали друг об друга и доволен. Я подарю ему твою галеру и скажу, что она стоит бешеных денег, представляешь, какая экономия!

ОРЛОВ. Может, не стоит?

ЭЛЛА. Папик, тебе жалко?! Ты же мне его подарил!

ОРЛОВ. Как зовут твоего очередного мужа?

ЭЛЛА. Барсик!

ОРЛОВ. А полное имя?

ЭЛЛА. Откуда я знаю. Я же за него замуж выхожу, а не дела делаю!

ОРЛОВ. Привела бы познакомить.

ЭЛЛА. На мамины пирожки?

ОРЛОВ. Она бы испекла свои фирменные, с малиной.

ЭЛЛА. Пока она соберется, я уже успею с ним развестись.

ОРЛОВ. Приведешь следующего. А кораблик мы не будем ему дарить, раз ты собираешься с ним разводиться.

ЭЛЛА. Папик, да ты не волнуйся за свой кораблик! Ты подумай только, как ему повезло: самому никуда плавать не нужно, будут его возить на роскошной тачке! Ему только позавидовать можно! А так бы должен он плыть в грязных весенних лужах прямехонько в канализационный сток, подталкиваемый каким-нибудь сопливым мальчишкой!

ОРЛОВ. Пусть лучше так.

ЭЛЛА. Нет, я этого не позволю. Это же семейная реликвия. И вообще, раз подарил, отнимать уже не имеешь права. Нашел, что жалеть! Какое прелестное старье! Надеюсь, Барсику понравится.

Забрала, ушла. И вернулись Деген с Пигалицей.

ДЕГЕН. Ах, он, оказывается, заболел сегодня! Взял больничный! Выкрутился Зубник! Вот, кому хорошо! День добрый! Ну, это на неделю, а что потом? Думает, что я забуду, прощу? Решил взять тайм-аут! Вечно эти проволочки, не умеют в России быстро действовать, не умеют!

ПИГАЛИЦА. Бабушка пришла.

ДЕГЕН. Ну и что? Разве мы кому-нибудь помешаем?

ОРЛОВ. Чувствуйте себя, как дома.

Звонок. Это Зубник пришел.

ЗУБНИК. А я буквально за вами следом шел. Здравствуйте.

ДЕГЕН. Привет, привет. Как самочувствие? Слышали, приболел?

ЗУБНИК. Это я только на день взял отгул, чтобы с тобой по душам поговорить.

ДЕГЕН. Тогда скажи что-нибудь хорошее. (Пигалице). Сейчас достанет бутылку.

ЗУБНИК. Все получилось!

ДЕГЕН. Что такое?

ЗУБНИК. Опыт удался.

ДЕГЕН. Неужели?

ЗУБНИК. А ты как будто сомневался?

ДЕГЕН. В тебе? Нисколько.

ЗУБНИК. Наука сделала толчок вперед.

ДЕГЕН. Прекрасно.

ЗУБНИК. Благодаря тебе.

ДЕГЕН. Спасибо. А я уже могу увидеть какие-нибудь результаты?

ЗУБНИК. Конечно. Все готово. Десяток пациентов сидят в «Улыбке». А один из них пришел со мной, ждет за дверью, чтобы лично поблагодарить.

ОРЛОВ. Неужели прирастил кому-то крокодильи зубы?

ЗУБНИК. Одиннадцать человек остались очень довольны.

ОРЛОВ. Фантастика. Ну ты даешь. Молодец!

ЗУБНИК. Это ты еще не видел!

ОРЛОВ. Клаша, иди сюда срочно.

Прибежала Клаша.

ЗУБНИК. Просить?

ДЕГЕН. Проси.

ЗУБНИК. Прошу вас! (Торжественно распахивает дверь.)

ДЕГЕН. Но там никого нет.

ЗУБНИК. Как нет? Неужели ушел? Да вот же он! Спрятался за дверью. Прошу вас! (Вносит крокодила. Небольшого.)

ВСЕ. А-а!!

ЗУБНИК. Этот маленький. Потому что первым согласившимся пациентом оказался подросток. Любит наша молодежь экспериментировать. Случилось непредвиденное: был мальчик, - стал крокодил. Читали Булгакова про собаку? Опасно такие опыты проводить, опасно. Вот результат. Знакомьтесь!

КЛАША. Господи, воля твоя. Ведь какую заразу в дом притащил. Держите от меня подальше, я и так уже от страха холодная. Руки вспотели.

ЗУБНИК. На следующий день после пересадки зубов крокодила – у мальчика трансформировалась черепная коробка, конечности начали утягиваться, кожа покрылась мелкой чешуйкой, потом начала твердеть. Пациент потерял дар речи, но научился очень страшно вращать глазами. На третьи сутки он практически утратил память и слух, зато приобрел способность широко раскрывать пасть и заглатывать.

ПИГАЛИЦА. Что?

ЗУБНИК. Что кинут, то и схватывает. Вообще довольно покладистый стал малый, если сильно не дразнить. Желаете погладить?

ДЕГЕН. Нет, спасибо.

ЗУБНИК. Напрасно. Он, как и все, любит ласку. С ним надо помягче.

ПИГАЛИЦА. Кусается?

ЗУБНИК. Только если не кормить или не пускать в туалет. В нем сохранилась почему-то эта человеческая привычка, – просится на унитаз. Дисциплинированный. Да, и очень позитивно реагирует на золотые предметы, - подползает и старается налечь брюхом. Если из-под него вытащить, обижается.

ПИГАЛИЦА. Льет крокодильи слезы?

ЗУБНИК. Ой, льет! Такой плакса. Но в целом ему хорошо. Он гордится, что теперь с головы до ног одет в ценную крокодиловую кожу. И активно ползает.

ОРЛОВ. Наверное, чтобы показаться во всей красе.

ПИГАЛИЦА. Или потому что больше ничего не умеет.

ЗУБНИК. Так пустим его, чтобы ползал?

КЛАША. Только не в этой квартире! Не хватало еще напустить сюда гадов ползучих! Какое безобразие! Они должны сидеть в террариуме, а не проникать в приличные дома!

ЗУБНИК. Так ведь он еще недавно был человеком, умненьким мальчиком, который учился в школе. Просто над ним провели небольшой эксперимент. И он изменился. (Дегену.) Поздравляю! Мы с тобой совершили целое научное открытие! Если есть еще какие-нибудь задумки, спонсируй! Мы с тобой вместе быстро усовершенствуем мир!

ДЕГЕН. До чего наглый…

КЛАША. Да, глазищами так и зыркает. Чего это он на меня смотрит?

ЗУБНИК. Пухленьких любит.

КЛАША. Мамочки. Да уберите вы его отсюда!

ЗУБНИК. А есть еще десять.

КЛАША. Как еще?!

ЗУБНИК. Но остальные пациенты превратились во взрослых аллигаторов. Буквально за несколько дней. Пригласить?

ДЕГЕН. Не стоит.

ЗУБНИК. Почему? Тоже хотят с вами побеседовать. Поблагодарить.

ДЕГЕН. В другой раз.

ЗУБНИК. Кстати, куда прикажете этого девать?

ДЕГЕН. А давай его сюда, голубчика. (Берет крокодила.) Послушных я люблю. А вот наглых – нет. Наглым нужно сворачивать шею. (И свернул ему шею.)

ВСЕ. А-а!!

ДЕГЕН. И выбрасывать на помойку. (Выбросил за дверь.) Всем наглым, невоспитанным бунтарям я также собственноручно буду сворачивать шеи.

КЛАША. Как у меня сердце стукнуло и провалилось. Вот грех. Все-таки тоже живой… Жалко.

ЗУБНИК. А мальчишкой он шустрым был. Говорят, мечтал стать учителем физики и мог пятнадцать раз на турнике подтянуться.

КЛАША. Фу ты, пакость какая. Не лги. Ибо сказано преподобным Иоанном Лествичником «Истязаниями властителей прогоняется ложь».

ЗУБНИК. Не расстраивайтесь. Ведь он уже неделю как человеком быть перестал. Тут преступления никакого нет. Все с рук сойдет.

Пауза.

ДЕГЕН. Жалко, говорите?

ПИГАЛИЦА. Слабому легко шею свернуть.

КЛАША. Живое существо было, только что на меня смотрел, так выразительно… Он же не виноват, что ему кушать хочется.

ДЕГЕН. Сумасшедшие! А что бы вы стали с ним делать?! У вас есть хоть капля здравого смысла?! Или только одна безрассудная жалость?! Оставили бы его жить в квартире, чтобы он вырос и сожрал вас?!

КЛАША. Пристроили бы куда-нибудь. Постепенно. Все постепенно, все не сразу.

Пауза.

ДЕГЕН. Одного вы не понимаете, что все равно придете ко мне рано или поздно. Каждый за чем-нибудь придет. Вот вы придете улаживать дела по сгоревшей даче, захотите переехать в пентхаус, потому что вашу пятиэтажку скоро будут сносить. Тебе, моя красивая девочка, нужно будет продвигать твои стишки. (Зубнику.) А ты просто придешь брать в долг, когда другие перестанут давать. И почему вы все так не хотите быть счастливыми сразу? (Ушел.)

ОРЛОВ. (Пигалице). Он еще придет к тебе?

ПИГАЛИЦА. Ты же слышал. Мы сами к нему еще придем! (Зубнику.) Ну вы даете. (Уходит в комнату.)

ЗУБНИК. Ну, как эффект?

ОРЛОВ. Где ты его взял?

ЗУБНИК. Да за такие деньги, что он отвалил, можно было черта лысого найти. С долгами рассчитался. Сводил всех своих девочек в ресторан.

ОРЛОВ. Вместе?

ЗУБНИК. По одной!

ОРЛОВ. Бескорыстная душа.

ЗУБНИК. Ох, неделька, я тебе скажу, была. Будто медовый месяц в гареме.

ОРЛОВ. И дальнейших тебе успехов.

ЗУБНИК. Постараюсь! Да, знаешь, а тебе-то мне вернуть уже нечем. Давай уж я тогда с зарплаты.

ОРЛОВ. Брось ты.

ЗУБНИК. Что ты! Это принцип! Я все отдам, а то совесть замучит! (Ушел.)

ОРЛОВ. Ехали мы, ехали куда-то за орехами. По кочкам, по кочкам, по маленьким листочкам. В ямку – бух! Помнишь, мы с Леночкой так играли?

КЛАША. Совсем ты не думаешь о Леночке. Ведь Дегенушка обиделся, а он ее большой друг. Жалко хорошего человека. Вот мы совсем в доброту перестали верить. А может, он от души помочь хотел?

ОРЛОВ. Он уже помог один раз на даче.

КЛАША. Не осуждай ближнего! Тебе грех его известен, а покаяние неизвестно, - так говорил преподобный авва Дорофей.

ОРЛОВ. По кочкам, по кочкам, по маленьким листочкам, в ямку – бух!

КЛАША. К тому же просто невежливо было, негостеприимно, даже не пригласить его к столу, когда он в гостях. Ведь у меня и борщ, и куриный бульон, и куриные котлеты, и куриные почки... (Ушла на кухню.)

Орлов поплелся следом. На кухне.

Накладываю тебе первого.

Пауза.

ОРЛОВ. Как она мне надоела. Нужно от нее избавиться.

КЛАША. Что ты?

ОРЛОВ. Сколько можно ее терпеть?

КЛАША. Бог терпел и нам велел. Немощные мы.

ОРЛОВ. Да, я не могу ничего, но я могу, по крайней мере, снести эту сосульку?!

КЛАША. Сама она упадет, когда нужно будет.

ОРЛОВ. Если я не хочу ждать! Дай мне сразиться хотя бы с сосулькой! Мне больше не с кем сражаться.

КЛАША. Не надо, Витя. Размахаешься руками и упадешь из окна.

ОРЛОВ. Тогда победа останется за ней.

КЛАША. Не трогай ее, тебе говорят. Так и до трагедии недалеко. Вот у Семеновых кошка из окна вывалилась и расшиблась насмерть. А у кошек, говорят, превосходная координация. Я – так даже к открытому окну боюсь подходить, - слишком слабый вестибулярный аппарат.

Раскрыл окно, стал трогать сосульку.

ОРЛОВ. Нет, я и в самом деле ничего не смогу. Она гораздо сильнее меня. Даже пробовать бесполезно. Она, как каменная. Целая глыба льда. Можно, конечно, сломать ее острие, но от этого не будет толку, нет, рубить нужно у основания, чтобы она отвалилась целиком. А для этого должны быть крепкие руки, решимость и… топор. Ни того, ни другого, ни третьего у меня нет… Остается только одно средство: держать ее в руках, пока она не растает. Придется мне с ней срастись. И неизвестно еще, найдется ли у меня столько тепла.

Дата добавления: 2015-08-18