Часть 2 9 страница

29.

Габарай подкатил на «Понтиаке» к самому входу в здание суда, не смотря на все тупые нравоучения. Начихать! Когда они сегодня выйдут отсюда, колымага должна быть под боком для Большого Заезда. К тому же, кому какое дело?! Он знал, что его оправдают, даже если он вышибет дверь и влетит в зал верхом на мотоцикле, в чем мать родила.
Все его четверо кентов были в сборе, умытые, побритые, причесанные и издерганные.
-Ах ты, Боже мой! – восторженно взвизгнул Тимур, увидав их, и всплеснул руками – Жаль, я не захватил фотоаппарат!
Атар скрипнул зубами.
-Помолчал бы ты лучше, шутник.
Габарай окинул его взглядом и взорвался хохотом от увиденного.
-О, черт! Как же я не догадался! Это был бы феноменальный снимок! Варвар в образе Приличного Человека.
Лицо Атара перекосилось настолько, что верхняя губа оказалась чуть ли ни на скуле.
-Все, все, не хипишуй, Варвар, – Тимур, посмеиваясь, похлопал его по щеке – Ты в натуре козырно смотришься.
-Да иди воруй, Габарай! – хрипло загорланил Атар так, что жилы вспухли на его шее. Многие недовольно обернулись на них.
Тимур скорчил серьезное лицо и выразительно поднял брови.
-Послушай, мой друг и товарищ, что я хочу тебе сообщить, и постарайся принять это к сведению впредь. Твое совершенно вульгарное, распущенное, вышедшее за всякие рамки приличия поведение абсолютно не соответствует заведению, в котором мы сейчас пребываем. Я настаиваю, чтобы ты счел нужным усовершенствовать свой лексический набор, находящийся в твоем постоянном обиходе. Это ясно, деградировавшая ты личность? Вступал я в интимные отношения с твоей ротовой полостью!
Он согнал нравоучительную мину со своего лица и снова рассмеялся.
-Что-то ты слишком веселый какой-то, Габарай, – заметил Вадик, косо глядя на него – Шабанул, что ли?
-Ну да, так, пяточку для вдохновения. А че? Это вы, бараны, как на собственных похоронах! Все по уму, пацаны. Эту сучку мы еще не так отделаем, – он насмешливо глянул на Гиббона и выругался – Ты посмотри на него! Никогда не думал, что эта черная рожа способна так побледнеть!
-Я не… Э…
-Пасть заткни! Поменьше открывай рот, усек? «Да», «нет», ясно?
-Ага.
-Тимур! – раздался радостный клич сзади и в их кучу проворно ввинтился адвокат – Ну, наконец-то! Заседание уже через пять минут! – в его голосе была смесь нежности, порицания и подобострастия.
Они обменялись рукопожатиями. Баллаев потирал ладони друг о друга и дергал туда-сюда очки на своем орлином носу.
-Ну, как отец?
-Подъедет чуть позже. Что с прокурором?
Он махнул рукой.
-Там все улажено. Со всеми поговорил. Кое-кто принципиальничает, но, думаю, выкрутимся, – он весело подмигнул им и изрек бодрящим тоном массовика-затейника: – Не переживайте, парни! Все будет нормально!
-Не сомневаюсь, – Тимур нахально смерил его долгим взглядом – А переживать – это по твоей части.
Сергей Сосланович едва заметно вздрогнул.
-Ну, Тимурик, ради твоего отца…
-Ясно, – брезгливо оборвал его Тимур и перевел глаза на своих друзей – Ну что, братва, вы готовы?
Пацаны угрюмо переминались с ноги на ногу в непривычных наглаженных рубашках и брюках.
-Ты за нас не беспокойся, – мрачно пробормотал Алан.
-Уж, за тебя, человек-чес, я точно не беспокоюсь.
Тимур с улыбкой посмотрел на него и, лицо его просветлело. Алан выглядел просто безукоризненно, настоящий пай-мальчик. Вместо обычных спортивок на нем был пиджак Хачика и темно-зеленая рубашка, выгодно подчеркивающая глубокий цвет его больших невинных глаз. Ну, просто ходячее очарование! Взгляд Тимура пополз дальше по аккуратному серому костюму Вадика и оступился на Гиббоне и Атаре. Вот, где реальная карикатура! Гиббон – эта груда мяса в трещавшем по швам пиджаке, с мордой непрошибаемой, как шлакоблок, откровенно слабо вписывался в роль несчастной жертвы женского коварства. Атар- вообще ожившая ориентировка. Вроде, и не дурак, но эта протокольная рожа со шрамом через всю щеку…
Тимур тоскливо покачал головой.
-Ну, и харя! Тебя, по моему, в зал без намордника не пустят.
Атар отвернулся, машинально ткнулся щупать в кармане сигареты, чертыхнулся и сунул в зубы спичку.
-Отвали от меня, Габарай. Мне и без твоих подъебок сейчас вилы.
-А что ты так нервничаешь, придурок?
Атар угрюмо глянул на него и, поддернув брюки, присел на корточки.
-Четвертая судимость, Аполлон, это тебе не первая.
Тимур с кривой ухмылкой шагнул к нему и слегка пнул ногой по ботинку, глядя сверху вниз.
-Встань, штаны помнешь.
Атар послушно поднялся. Габарай выдернул спичку у него изо рта, заправил под рубашку огромную цепуру, расправил воротник, и недовольно оглядел результат.
-Нет, Варвар! Твою рожу только битой можно исправить. Так что, лучше поменьше базарь, понял? Не мозоль глаза. А ты, – он остервенело ткнул пальцем в Гиббона так, что тот чуть ни подпрыгнул – Ты вообще хавало свое приеби! «Да», «нет», сечешь?
-Ага. Я же не дурак.
-Разумеется. Ни одного лишнего звука, Гиббон. Ни одного матюка. «Бля» – это тоже матюк. Отвечай только на вопросы, твои обезьяньи философствования там никому не нужны. Не вздумай какую-нибудь пургу мести. Рассказывай все, как есть: Бутаева Инга – девушка аморального поведения, а ты – самый добрый, честный, порядочный кударский ушлепок на земле, догоняешь?
-Да по любому, – Гиббон удовлетворенно икнул.
Сергей Сосланович глянул на часы и неуклюже хлопнул Тимура по руке.
-Пора, – сообщил он торжественно – Идемте, ребята.
Они расправили плечи и двинулись к залу, как горделивая процессия.

30.

-Прошу всех встать, – голос секретарши проскрежетал наждачкой по голым нервам. Инга поднялась, придерживаясь руками за полированный стол. Ноги ее будто были сделаны из подтаявшего пластилина. Она постоянно ощущала на себе взгляды справа со скамьи подсудимых, но сама упорно не смотрела туда, опасаясь, что ее замутит от вида пятерых нахальных физиономий. Ненависть – вот чем дышал ее мозг. Ненависть была ее кислородом.
-…Рассматривается дело по обвинению Габараева Тимура Эльбрусовича, Атарова Аслана Юрьевича, Аветисян Вадима Степановича, Кокоева Алана Захаровича, Плиева Азамата Вахтанговича согласно статье Уголовного Кодекса Российской Федерации 131 часть 2…
Инга прикрыла глаза и стиснула взмокшие ладони, краем уха слушая речь выпорхнувшего вертлявого обвинителя. Он говорил чрезвычайно много, туманно, поэтично, но даже такой дилетантке, как она показалось, что это было не слишком убедительно. Странно… Вчера во время беседы с ней красноречия у него было, как будто, побольше. Инга подозрительно подняла взгляд, но тут же отмахнулась от навязчивой мысли. Она давно никому не доверяла, но сейчас все козыри были у нее в руках и все улики налицо. Этим скотам не отвертеться! Слишком поздно. Обвинитель представил заключения экспертизы и другие документы, без передыху меля языком. Инге почудилось, что в его болтовне было много лишнего, но как ни странно, он ни слова не сказал о ее ранах и увечьях. Наверно, собирался оставить самые впечатляющие факты на закусь. Ему виднее.
Ингу вызвали для дачи показаний. Она встала, распрямила спину и пошла под прицелом множества любопытных глаз. Публика жаждала крови. Все предвкушали, как она, корчась от стыда и боли будет рассказывать им о своей перееханной жизни. Что- ж, они получат то, чего ждут.
-Вечером 7-го сентября 1997 года, – заговорила она твердым, спокойным голосом – мы с моей подругой отправились на день рождения к нашей общей знакомой. Примерно в начале двенадцатого мы вышли из общежития и пошли пешком. Пройдя немного, мы остановились передохнуть, когда появился темно-синий фургон «Мерседес» с номерами 979 АН 15 RU.
-Вы знали, кому принадлежит машина?
-Нет.
-Продолжайте.
-Машина остановилась, открылась задняя дверца, и мы увидели… Мы увидели, как что-то вывалилось оттуда… Это была маленькая девочка…
-Протестую!!! – Баллаев подорвался с места так, будто ему в зад разрядили обойму.
-Принимается, – судья поглядел на Ингу исподлобья – Говорите по существу и придерживайтесь фактов.
Инга глянула на обвинителя.
-В общем, из машины выскочили пятеро парней, которые находятся сейчас на скамье подсудимых… И… – она запнулась.
-И силой заставили вас сесть внутрь, – подсказал он ей.
-Да.
-Что было дальше?
-Они отвезли нас по адресу, который вы называли, и…
-Принудили вас к сексу, – поставил он жирную точку, снова оборвав ее.
-Да, – Инга удивленно посмотрела на него. Он ничего не спросил у нее о попытках сопротивления, которым было море подтверждений, и не дал ей договорить. Надо полагать, он таким образом щадил ее, избавляя от болезненных подробностей? Она ощущала себя слегка сбитой с толку.
-И вот перед вами, – чуть ни зарыдал обвинитель – совсем молодая, хрупкая девушка, ставшая жертвой страшного, катастрофического падения человеческой морали. Закон должен защитить ее и сотни других женщин, которые оказались в таком же положении, но не обладают достаточным мужеством, чтобы рассказать об этом во всеуслышание!
Инга поморщилась. «Что он несет?»
-У меня все, – пламенно закончил он, повергнув ее в шок.
«Черт побери, а здесь попахивает заговором!»
-Зато у меня не все, – она встала.
Он обернулся и злобно шикнул на нее.
-Что это еще за самодеятельность? Ну-ка, прекрати, ты все испортишь. Тебя еще вызовут.
Инга подумала и уселась. Если бы хоть в ком-то можно было быть уверенной! Ну, почему она так мало соображает в этом суде и во всей этой жизни?!
-У защиты есть вопросы к потерпевшей?
-Да, Ваша Честь, – Сергей Сосланович Баллаев вышел из-за стола, покинув своих подопечных, приблизился к ней и громко откашлялся.
-Уважаемая Инга Владимировна, – с улыбкой начал он, и в голосе его послышались сатирические нотки – Вы знали кого-нибудь из моих подзащитных до этого инцидента?
-Да, – угрюмо ответила она – Габараева Тимура, Аветисян Вадика и Плиева Азамата.
-Испытывали ли вы к кому-нибудь из них чувство неприязни?
-Нет. У меня не было на это причин.
-А, может быть, наоборот, вы симпатизировали кому-то из этих молодых людей?
Инга секунду колебалась, обдумывая ход его мыслей. Взгляд ее встретился с вопросительным взглядом Тимура, и тут же злость погасила все мысли. Она отвернулась.
-Нет. Мы были едва знакомы.
-Хорошо, – адвокат удовлетворенно кивнул – Инга, скажите, как у вас обстоят дела в материальном плане?
-То есть? – не поняла она.
-Достаточно ли вы обеспечены финансово?
«Куда это он клонит?» – Инга глянула на обвинителя, но попытки протеста тот не предпринимал.
-Более или менее обеспечена.
-Вас обеспечивают родители?
-Нет. Они погибли.
-Вы находитесь на попечении у родственников?
Она покачала головой.
-У вас есть какие-нибудь доходы помимо стипендии?
-Я получаю небольшое пособие и подрабатываю.
Адвокат высокомерно усмехнулся и положил какие-то бумаги на стол судьи.
-Вот справки, в которых указаны все ваши доходы. Глядя на эти цифры, нетрудно сделать заключение, о вашем материальном положении, как о крайне-стесненном.
Он вдруг резко, эффектно, как профессиональный шоумен обернулся к ней. Глаза его сверкнули.
-Вы – молодая девушка… – гипнотически затараторил он голосом змея- искусителя. Брови его взмыли вверх, стекла очков маняще поблескивали. – А вокруг столько соблазнов… Столько красивых вещей… Тяжело, ни правда ли?
Инга молчала.
-Вы знали, насколько обеспеченными людьми являются мои подзащитные? – оглушил он ее.
Она в ужасе подняла глаза. Ну и ну! Он что, пытается обвинить ее в вымогательстве, что ли?
-Меня это абсолютно не волнует, – выдавила она сквозь зубы, еле сдерживая злость.
-По крайней мере, думаю, вам известно, что Габараев Тимур – мальчик из достаточно зажиточной семьи, не так ли?
«Мальчик из зажиточной семьи» – ее передернуло – «Мразь зажравшаяся»!
-Да, я знаю это.
-Громче, пожалуйста.
-Да.
Он заговорчески улыбнулся, обращаясь с вопросом скорее к судье, чем к ней:
-В таком случае… – понимающе зашептал он - Если вы так нуждались в деньгах, не могло ли у вас возникнуть мысли…
-Не могло! – взвыла Инга и двинула кулаком по столешнице – Не смейте переворачивать все с ног на голову! Эти скоты меня изнасиловали! Изнасиловали!!! Вы понимаете, что это значит?!!
Адвокат просиял.
-Побольше уважения к суду, прошу вас. Ведите себя спокойнее.
Инга осеклась и прикусила губу. Нужно держать себя в руках.
-Прошу прощения.
Баллаев, молниеносно перевоплотившись, деловито кашлянул в кулак.
-Инга Владимировна, расскажите, когда погибли ваши родители?
Она опустила голову, чувствуя, как снова начинает ныть старая привычная рана в груди.
-В 92-м году во время осетино-ингушского конфликта, – отчеканил ее глухой голос.
-Вам тогда было?…
-Тринадцать лет.
-Тринадцать лет! – Баллаев обернулся к судье с грацией классического танцора – Именно тот возраст, когда начинают формироваться моральные устои человека. Ребенок в этом возрасте, как никогда, подвержен тлетворному влиянию среды. Именно близкий человек должен в этот период помочь подростку разобраться в том, что есть истинные ценности и направить на дорогу принципов, морали и человеческого достоинства. Такого человека не оказалось рядом с этой девочкой, и она покатилась, как говорится, по пути наименьшего сопротивления. Это большая трагедия для девочки – оказаться в такой сложный момент без главного друга и наставника, без матери, которая объяснила бы ей сущность понятия женщина, рассказала бы, что такое целомудрие… Но тринадцатилетняя Инга оказалась предоставлена сама себе, так?
-Нет, не так!
-Не так? – он улыбнулся ей всезнающей улыбкой – А как было? Расскажите, вас воспитывали родственники?
-Нет. У меня не осталось толком… Нормальных родственников. Меня воспитывали наши соседи.
-Ах, соседи! – фальшиво спохватился он и тут же залязгал как робот: – Вы были шестым ребенком в этой семье! Что уж там говорить, если они даже не прописали вас в своем доме, даже не потрудились толком оформить документы на удочерение. У родителей, наверно, было совсем мало времени. По крайней мере, на вас!
Инга почувствовала, как затрясся ее подбородок. Самое ужасное то, что этот человек говорил правду.
-Никто эту девочку не контролировал, – давил ее адвокат, как медленно, наслаждаясь хрустом, раздавливают жука – Мы, естественно, можем лишь догадываться о том, какую жизнь она вела, тем более что нам указывают на это некоторые факты из ее биографии, – он распахнул смертоносную папку – В восьмом классе Бутаева Инга была исключена из школы за… хулиганство! Да, да! Эту милую, невинную девочку выгоняют из школы за хулиганство.
Инга отвернулась и закрыла глаза. Вот это да! Этого она не предусмотрела. Вот, значит, как они работают. Сейчас обольют ее грязью с ног до головы, выволокут все гнусные лживые справки из ее прошлого и выставят полной мразью. Не погнушались даже приплести ее родителей.
Сергей Сосланович несколько минут увлеченно зачитывал порочащие ее отзывы из школы и отрывки из ее характеристики, в которых наиболее полно раскрывалась ее аморальная сущность.
Народ в зале был под великим впечатлением. Инге показалось, что на нее сейчас посыплются плевки со всех сторон.
Баллаев с плохо скрываемым триумфом повернулся к подзащитным.
-Вы только посмотрите на этих ребят, – он указал на них коммерческим жестом – Настоящие орлы! Красавцы! Один лучше другого! Любой студент университета, любой человек, знающий их, подтвердит вам, каким успехом они пользовались у противоположного пола. Неужели вы поверите, что таким парням нужно было идти на преступление, прибегать к насилию, чтобы провести время с девушками? Нет, они никого не насиловали! В чем же мы их обвиняем? В том, что является самой естественной вещью для их возраста. Все мы были молоды. Это обыкновенные, нормальные, здоровые парни. Им просто понадобились девушки на одну ночь, и не составило труда таковых найти: это оказалась Инга и ее подружка, о которой она сама упоминала. Заметьте, что у второй девушки почему-то не возникло мысли обращаться в суд!!! Потому что обвинения, выдвинутые Бутаевой – абсурдны, и кроется за ними совершенно другое. У меня есть свидетели, жители близлежащих домов, которые подтвердят, что девушки совершенно добровольно садились в машину. Странно, и это при том, что истица утверждает, будто она не знала, кому принадлежит данный автомобиль. Так что, не знаю, кого мы тут должны обвинять: этих мальчишек за их естественные слабости, или эту якобы потерпевшую за ее циничную ложь. Можно, конечно, посочувствовать ей за ее тяжелую юность, но ничто не дает ей права обращаться с людьми и с законом подобным образом.
Зал угрожающе зашуршал.
Инга повернула голову и припечатала взглядом обвинителя. Значит, у защиты есть свидетели, которые видели, как она и Марина прыгали к этим ангелам в машину! А почему же у них нет свидетелей, которые бы рассказали, как Марина валялась на тротуаре, а один из «орлов» пинал ее ногами, как она, Инга металась по улице и звала на помощь, как Атар заволакивал ее за волосы в машину? Или этого всего не было? Или это плод ее больной извращенной фантазии?
Дальше все развивалось по отполированному сценарию. Инга наблюдала за всем со своего почетного места, и тысяча противоречивых чувств раздирала ее изнутри. Если бы у нее была с собой ракетная установка, она бы разнесла весь этот цирк ко всем чертям. Если бы у нее была веревка, она не задумываясь вздернулась на центральной люстре. Если бы у нее был велик, она бы вскочила на него и неслась, неслась, растворяясь в ослепительном блеске кавказского солнца, вдыхая бешеный ветер свободы, крутила бы, крутила педали, пересекая поля, сминая горы, выпуская кишки всему живому; она сумела бы умотать далеко-далеко отсюда, она сумела бы где-нибудь быть счастливой!
Зачуханные людишки один за другим давали показания о том, что они обозревали из своих окон: как две девушки ждали кого-то на тротуаре, как подъехал синий «Мерседес», и как эти две жизнерадостные шалавы с хохотом и громкими приветствиями сели в машину. Каждый из этих персонажей отхватил свой дешевый кусок пирога, который без труда состряпали Габараев-старший, Баллаев Сергей Сосланович и другие предприимчивые субъекты.
Защита вызвала для дачи показаний Ирину Габуеву – студентку экономического факультета СОГУ. Девица сверкала, как новогодняя елка, наряженная по последнему писку фаллоевской моды.
-Ирина, – начал Сергей Сосланович – Хорошо ли вы знали подсудимых?
-Достаточно. Особенно – Тимура Габараева, – она повернула свою налакированную пергидрольную голову в сторону пацанов, и уши ее порозовели. Тимур внимательно, с интересом слушал ее, чуть подавшись вперед. В глубине его проницательных глаз тлела страсть, адресованная ей, только ей! Губы были чуть разомкнуты, словно предвкушая поцелуй. Ира, как завороженная смотрела в звездное лицо, и знакомые мурашки толпами неслись под бархатной кофтой.
-Тимур… Это необыкновенный человек, – заговорила она проникновенно – Я не знаю второго такого честного, доброго, искреннего парня. Это настоящий преданный друг, готовый в любую минуту прийти на помощь. Это настоящий джентльмен! Он относится к девушкам с глубочайшим уважением и нежностью, и я никогда не поверю, что он способен на такое преступление. Он никогда не обидит кого-то слабее себя. Это на редкость щедрый и самоотверженный человек, настоящий мужчина! Любой подтвердит вам мои слова!
Тимур поощрил ее улыбкой, и она вся заискрилась. В глазах ее вспыхнула несгибаемая решимость и готовность свернуть горы.
-А каковы были его взаимоотношения с потерпевшей?
-Да никаковы!!! Он ее даже не замечал. Девушки гроздьями висели у него на шее, какое ему было дело до этой облезлой потаскушки?!
Инга глупо улыбнулась. Мысли начинали путаться у нее в голове. Ее мозг напоминал огромный кишащий муравейник.
-Нет вопросов, – в очередной раз услышала она рядом с собой. Обвинитель повторял эту фразу, как заведенный. Какого черта он вообще здесь делает?! Инга посмотрела на тощую папку в его руках, и до нее вдруг дошло, что он не собирается добавлять больше ни слова к той чуши, которую наболтал.
Инга уронила голову на руки. Какое-то время она ничего не видела и не слышала, будто зарывшись в песок. Как страус.

31.

Она не знала, как долго пребывала в этом состоянии, но в какой-то момент до нее долетел далекий голос, назвавший родное имя.
-…Дзгоев Марат приглашается для дачи показаний.
Инга подняла лицо, словно пробудившись ото сна. Невысокий, коренастый, широкоплечий пацан двигался по проходу. Марик?! Откуда он тут взялся? Она не поверила своим глазам. Сердце ее сделало перебой, и Инга вдруг с дрожью осознала, что спасена. Ее защитник, ее дорогой друг был рядом, и теперь она знала, что он не оставит камня на камне от всего того поклепа, который они на нее возвели. Марик расскажет всю правду!
Он встал прямо напротив с решительным, сосредоточенным лицом, даже не глядя на нее. На сцене снова возник Сергей Сосланович.
-Вы близкий друг Бутаевой Инги, ни так ли?
-Да. Я ее лучший друг.
-Вы студенты одной группы?
-Да.
-Должно быть, вы в курсе всех ее дел?
-Да. Наверно.
-Она говорила вам о своем отношении к подсудимым?
-Нет. Они не были хорошо знакомы, но… – он на секунду замолчал. Инга напряженно вглядывалась в его лицо, – Но Инга спала с половиной Университета, и, думаю, эти пацаны были бы не худшим вариантом.
Инга зажмурилась. Колючий, обжигающий ледяной вихрь настиг ее, и кровь застыла во всем теле.
-Говорила ли вам Инга, что собирается встретиться с подсудимыми 7-го сентября?
-Да.
-То есть, их встреча не была случайной?
-Нет.
-Каково было ее материальное положение в тот момент?
-Крайне плачевное, – Марик посмотрел в сторону скамьи подсудимых. Пацаны слушали его с великим наслаждением. Тимур спокойно кивнул ему, не меняясь в лице. Сражение для него было выиграно. Хотя, какое там сражение, небольшая потасовочка! Инга была достаточно стойким противником, надо отдать ей должное. Но она не знала правил игры. Слишком упрямая, слишком бесхитростная… Тимур нежно улыбнулся. …Слишком уязвимая… Он почти ежеминутно поглядывал не нее, и что-то внутри него каждый раз вспыхивало ярким пламенем, как от потока кислорода. Теперь он видел, что она в нокауте. Лицо ее слилось по цвету со стенами, а эта очаровательная злоба, которая так ей шла, потухла в глазах. Она превратилась в ничтожную расплавленную на солнце медузу. Тимур все предвидел. Марик был его «роялем в кустах». Он знал, что это станет для нее последним, сокрушительным ударом, после которого она вряд ли оправится. Хотя, кто знает? Время показало, что она живучее кошки.
-Габараев Тимур Эльбрусович, – наконец, прочитал судья после долгой бессмысленной болтовни, и он вышел из-за стола – грациозный, элегантный, излучающий океан шарма. Закон был у его ног. У ног красивейшего из богов.
-Где вы были вечером 7-го сентября?
-Мы с друзьями катались по городу на машине моего отца, – его звучный, дурманящий, ласковый голос потек над залом, заполняя каждый угол, каждую щель – Мы решили устроить маленький праздник в честь выходных, – он чарующе улыбнулся – Уик-энд, можно сказать.
-И как долго длился этот ваш «уик-энд»?
-Примерно, с девяти до пяти часов утра.
-И вы все это время ездили на машине?
-Нет, разумеется. Около двенадцати мы заехали на проспект Коста, где договорились встретиться с Ингой, а потом все вместе поехали в сауну.
-И чем вы там занимались?
-Чем мы занимались? – Тимур стыдливо улыбнулся и кашлянул. Боже, как мастерски он умел изображать это милое смущение! – Ну… Мы выпили… Расслабились…
-Вы были в нетрезвом состоянии?
-Скажем так, слегка под кайфом.
-Вы употребляли еще и наркотики?
-Я этого не говорил.
-Хорошо, вы были в состоянии контролировать свои действия?
-Да, вполне, – Тимур сцепил пальцы рук, спокойно глядя на обвинителя.
-Значит, вас было пятеро парней и всего две девушки, так?
-Так.
-Какой характер носили ваши действия?
-Какой? – Тимур еле подавил смешок – Очень даже симпатичный характер.
-Конкретнее.
-Конкретнее, мы совершили гетеросексуальный половой акт. Вам подробно описать эту процедуру?
-Девушки оказывали вам сопротивление?
Тимур с улыбкой посмотрел на Ингу.
-Да нет, зачем же? Мне кажется, их в нас все устраивало.
-Значит, все было так замечательно, и тут Инга подает на вас в суд. Как вы это объясняете?
-У нас возникли некоторые разногласия уже после всего этого.
-Что за разногласия?
-Из-за денег. Инга сказала, что ей нужны деньги, и что она их получит от меня. В принципе, я был бы не против, если бы она сделала это в несколько другой форме.
-А в какой форме она это сделала?
-Ну, это выглядело вроде как угроза. Мне что-то не совсем эти вещи понравились. Нам было очень неплохо вместе, а тут она стала говорить, что подаст в суд на меня и на пацанов, обвинит нас в изнасиловании, и естественно, поставит крест на моей карьере юриста.
-При вашем разговоре были свидетели?
-Нет, мы говорили наедине.
-Вы ей отказали?
-Да, как видите.
Тимур пожал плечами. Все-таки его обаяние казалось каким-то сверхъестественным: было заметно, что половина зала с потрохами купилась на эти штучки.
-Тимур Габараев, вы признаете себя виновным в этом преступлении?
Он снова обратил свой открытый взгляд на Ингу, выдерживая театральную паузу. Их глаза встретились. По его губам неуловимо скакнула улыбка. Они пялились друг другу в глаза, казалось, целую вечность, и все, обмирая, ждали его ответа. Не хватало только барабанной дроби. Даже воздух в зале, как будто, стал влажным от волнения.
-Нет, – наконец отрезал Тимур, – Я невиновен, – он прямо и дерзко смотрел ей в лицо, и во взгляде его не было ни дрожи, ни тени, – Бутаева Инга пошла на связь со мной по своей воле. Так же, как и с моими друзьями.
-Благодарю, – обвинитель отправился на место с видом человека, исполнившего свой долг в безнадежном деле.
К Тимуру подскочил Баллаев.
-Ты молодец, – он бодро затряс его руку – Ты…
-Сейчас, – перебил его Габарай, – вызовите Азамата. Чтобы не маячил, пусть скорее уйдет со сцены. Потом… – он обвел взглядом пацанов, – потом – Вадика. Он толковый тип, сам знаешь. Кокоева оставишь на закусь. Пусть его последним допрашивают. Он тут всех заболтает и очарует, я ему в этом смысле и в подметки не гожусь.
-Уверен? Он, по-моему, сам не свой от страха.
Кокой, почувствовав на себе взгляды, повернул в их сторону мертвенно-бледное лицо. Тимур не сдержал улыбки.
-Уверен. В нем я уверен даже больше, чем в себе.

Все вышло лучше, чем они могли предположить. Гиббон благополучно давал заученные ответы на заученные вопросы. После него вышел Вадик в своем правильном сером костюме, аккуратный, уравновешенный, благоразумный – воплощенный положительный герой, ожившая добродетель! Тимур буквально заслушался его показаниями. Все-таки, это был человек с незаурядными мозгами.
Но больше всего всех поразил Атар. Варвар явно был в ударе. Никто и не подозревал о таких выдающихся ораторских способностях, а тем более о том, что он умеет произносить подряд столько слов, не вставляя между ними ни одного ругательства.
-Ты только послушай, как красиво наш Варвар поет, – усмехнулся Габарай, пихая Хачика локтем.
-Да он готов хоть стихами, Шекспировским стилем заморосить, лишь бы отмазаться.
По мере того, как Атаровская речь подходила к концу, пацаны расслабились, откинулись на спинки стульев, стали подшучивать и хихикать. Только Алан по-прежнему сидел, стиснув зубы, бледный, напряженный.
-Кокой, ты что, мандражишь? Я в шоке!
Алан молчал, угрюмо таращась в пустоту.
-Успокойся. Все прекрасно.
-Ничего прекрасного в этом нет.
-Считай, что все уже кончено. Если бы было с собой шампанское, можно было бы открыть прямо здесь, отпраздновать нашу победу.
Алан отрешенно покачал головой, словно и не слышал его.
-Сесть на столько лет… Господи, помилуй! Я даже мать не успею похоронить.
Тимур прыснул.
-Ты что, сдурел?! Очнись и посмотри туда, – он кивнул в сторону судьи, – Они же там все без ума от нас.
Алан отвернулся, промолчав.
К тому времени, когда Кокоя вызвали, к нему, вроде, вернулось спокойствие и нормальный цвет лица. Тимур подбадривающее легко толкнул его кулаком под столом.
-Давай, Кокой. Иди, сделай контрольный выстрел.
Алан с безразличием протиснулся мимо него и вышел.
-Чертов малолетка, – Атар наклонился к Тимуру, – Что это с ним такое?
-Обычное дело. Первый суд за его вонючие шестнадцать лет. Никак не может поверить, что мы уже практически отвертелись.

-Алан, Габараев Тимур когда-нибудь упоминал при вас о своем разговоре с Бутаевой Ингой?
-Нет. Думаю, он просто не предал значения ее угрозам. Я бы и сам никогда не подумал, что она решится на такое.
-Расскажите, как вы провели вечер 7-го сентября.
-Я пришел со школы домой. Около девяти подъехали Тимур с Асланом, предложили прокатиться, – Алан говорил спокойно и гладко, глядя остановившимся взглядом прямо перед собой. Он не смотрел ни на пацанов, ни на Ингу, ни на адвоката, словно разговаривал с кем-то невидимым. – Я согласился. Мы заехали сначала за Азаматом, потом за Вадиком. Пару часов мы просто катались по городу, потом заехали на проспект Коста, где подцепили этих девушек – Ингу и ее подружку, и поехали в сауну, – Алан запнулся. Его лицо внезапно помрачнело.
-Вы были знакомы ранее с Ингой?
Алан молчал, уставившись в пол.
-Алан!
Кокой не отвечал. Он смотрел куда-то вниз отрешенным взглядом, полным изумления, словно уже покинул этот мир, и, воспарив над землей, увидел самую суть, ядро жизни.
На скамье подсудимых зашушукались. Адвокат начал нервничать.
-Вы были знакомы…
-Нет, – резко ответил Алан, – не был.
Баллаев прочистил горло.
-Свидетель Габуева Ирина охарактеризовала истицу, как девушку легкого поведения…
Алан вдруг поднял злые глаза. В них появился странный жизнерадостный блеск. В мгновение ока на его бледных щеках, как два ярко-алых цветка расцвел нездоровый чахоточный румянец.
-Да тварь она, твоя Ирина! Сука она!
По залу прокатился удивленный вздох. Инга в трансе подняла опешивший взгляд и посмотрела на Алана, не веря собственным ушам. Все трое пацанов на скамье подсудимых рывком подались вперед, только один Тимур громко выдохнул и медленно осел на стуле. Баллаев повернулся спиной к залу, лицом к Алану и, корча выразительные рожи, яростно забормотал:
-Ты что, рехнулся, что ли?
-Дешевая сука, – повторил Кокой еще громче и отчетливее, – Мерзкая ебанная низкопробная сука!
Баллаев беспомощно обернулся к Тимуру чуть ли ни со слезами.
-Я не верю ни одному слову, – продолжал Алан, – Ни тому, что она про нее говорила, ни тому, что этот ушастый мудозвон. Если бы Инга была такой отъявленной шалавой, то я наверняка бы ее знал.
В зале началась настоящая буря. Инга смотрела на Алана во все глаза. Но он по прежнему не обращал внимание ни на кого и ни на что, словно изливал душу незримому собеседнику.
-Я думаю, – вновь заговорил Кокой, игнорируя шум в зале, – Я думаю, что она вообще была целочкой… Ну… До тех пор, пока Габарай ей не засадил.
Инга закрыла лицо руками.
-Дебил!!! – заорал, не выдержав Атар, но его крик потонул во всеобщем гудении. Все повскакивали со своих мест. Судья начал изо всех сил колотить молотком. Баллаев бросился просить перерыва.
Алан встал, распрямился и обвел зал глазами, будто римский император на своем троне перед беснующимся народом.
-Я признаю себя виновным, – крикнул он, стараясь заглушить толпу, – Я трахал эту девчонку так же безжалостно, как и остальные!
Почти в тот же момент судья объявил перерыв. Алана мгновенно уволокли куда-то Баллаев вместе с пацанами. Те накинулись на него, как стая диких собак. Все, кроме Тимура. Габарай остался в стороне. Лицо его, казалось, превратилось в каменную маску.
Инга больше не видела ничего. Глаза заволокли слезы. Она обессилено положила голову на полированный стол и разрыдалась.

Дата добавления: 2015-08-17