Образ трамвая в творчестве поэтов начала 20 века.

Трамвай до сих пор является частью пейзажа многих городов. Как уже говорилось выше, он появился в конце XIX века. Существовали разные способы его передвижения. Сначала это происходило с помощью лошадей -конки, в 1880-х годах появились первые электрические трамваи. В 90-е годы – 20 е годыXXвека произошел трамвайный «бум», и только в 30-е годы он был потеснен другими видами транспорта. В России впервые он появился в Киеве в 1892 году, в Москве трамвай пошел только в 1899, а в Петербурге - в 1907 году. Он был чуть ли не единственным видом транспорта, который продолжал свое движение во время революции, пострадавший от разгромов и стрельбы трамвай можно увидеть в стихотворении Э. Г. Багрицкого «Освобождение» (1921-1923).

На «трамвайною» тематику писали Е. И. Замятин «Дракон», «Десятиминутная драма», А.И.Куприн «В трамвае», В. Шкловский «О трамвайном фольклоре», Михаил Зощенко «В трамвае».

В романе М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита» этот вид транспорта становиться причиной смерти Берлиоза, трамвай отрубает ему голову – это наводит на мысль о гильотинировании и о том, что трамвай – сатанинское орудие, с помощью которого Воланд показывает свою силу, доказывает существование высших сил. Действие романа происходит в 30-е годы, когда трамваи были наполнены людьми, в них едва можно было втиснуться, а Берлиоза переезжает пустой трамвай, в нем нет ни кондуктора, ни пассажиров, только вагоновожатая. При своем появлении трамвай не издает ни звука, что довольно странно, свидетелем гибели Берлиоза становится только Иван Бездомный. «Трамвай на Патриарших появился как «Летучий голландец» - предвестник несчастья» [11:279]. Создается впечатление, что трамвай, который переехал председателя МАССОЛИТА – мистический.

В роман Б. Пастернака «Доктор Живаго» трамвай становится местом смерти главного персонажа – Юрия Живаго. Он задыхается в сломанном трамвае и никак не может из него выбраться: «Юрию Андреевичу не повезло. Он попал в неисправный вагон, на который все время сыпались несчастья...».[ ] Здесь трамвай является, скорее всего, символом страны, покалеченной, поломанной, в которой человек не может дышать свободно.

Прежде чем приступить к анализу образа трамвая в поэзии, стоит обратиться к образу поезда. Помимо сходства внешнего облика, существует важная деталь – пути, которые заранее известны, оба вида транспорта двигаются по рельсам, что говорит нам о мотиве предначертанности судьбы. Поезд часто становится предзнаменованием смерти, ее носителем. Так в романе Л.Н. Толстого Анна Каренина гибнет под его колесами. Кроме этого поезд может быть просто площадкой для столкновения каких-то судеб, для простой бытовой ситуации. Князя Мышкина мы впервые встречаем в поезде, там он встречается с Рогожиным и Лебедевым, людьми, которые сыграли впоследствии роковую роль в его жизни. Таким образом, можно сказать, что трамвай и поезд близки по своей семантике.

Трамвай занимает место лошадей, столь долго и преданно служивших человеку, происходит замена живого на неживое. Он выступает конкурентом лошади («И не кони ржут, испуганы трамваем») происходит его «анимизация». Р. Д. Тименчик особое внимание уделяет глазам трамвая, его голосу – иными словами, этот вид общественного транспорта отчасти воспринимается как нечто одушевленное. Действительно, внешний облик трамвая и его внутренняя наполненность имеет большое значение для создания художественного образа. Обратимся к структурным элементам Помимо глаз-фар, голоса- шума, внимание поэтов и писателей привлекает путь трамвая – строгий и определенный. Соединенные с проводами «рога» за счет искр становятся признаком соединения с другим миром, также можно говорить о присутствии высших сил. Вагоновожатый выступает как проводник, зачастую он недосягаем для простого человеческого глаза, а сила власти у вагоновожатого неограниченна. Есть произведения, в которых он является лирическим героем, например, стихотворение Н. А. Кузнецова «Вагоновожатый» (1923). Пассажирами могут быть обычные люди, одинокие, находящиеся на перепутье, часто с житейскими трудностями, сердечными переживаниями. Хронотоп трамвая имеет свои особенности. Трамвай связан с понятием времени – он двигается по кругу, как стрелки часов, когда круг заканчивается, начинается новый путь, как новый день, с новыми пассажирами и событиями. Трамвай может перескакивать через целые столетия, особенно следует выделить утренний трамвай (как начало нового дня, рождения жизни, пробуждения города) и трамвай вечерний (как неизвестность, умирание, предчувствие чего-то дурного), практически такое же значение несет трамвай зимний и весенний. Пространство трамвая делится на две составляющих: площадка трамвая и улица, свое – чужое - положение вне пространства, во многом все это зависит от местонахождения лирического героя, его душевного состояния. Трамвай также может быть связующей нитью между двумя мирами (лес и город, рай и ад и т.д.). В целом трамвай становится символом жизни, жизненного пути. Водитель трамвая назывался вагоновожатым, его место было в перегороженной от пассажиров передней части трамвая, долгое время вагоновожатые управляли трамваем стоя. Кондуктор объявлял остановки, продавал билеты, следил за порядком, не пропускал пассажиров, которые были в грязной одежде. Билеты имели разную цену, и цвет соответствовал цене, в зависимости от того, сколько остановок нужно проехать пассажиру. Пассажиры входили в вагон в передние двери, а с задней площадки выходили, чтобы не было большого столпотворения, и было меньше жертв, затоптанных или погибших под колесами трамвая. Вагон не отапливался, о системе вентиляции не было и речи, поэтому зимой было очень холодно, а летом душно.

В статье «К символике трамвая в русской поэзии» Роман Давидович Тименчик рассматривает символику трамвая именно в первой половине ×× века. «Тименчик фиксирует зооморфный мифологизм образа; диалектику свободы и заданности движения; астральные ассоциации; канон трамвайной эротики».

Нами были проанализированы стихотворения с начала двадцатого века до тридцатых годов двадцатого века, в которых трамвай становится площадкой для событий, является действующим лицом или просто упоминается. На основе проделанной работы были выделены функции этого образа. Надо заметить, что расположены они не в хронологической последовательности, а по значимости той или иной функции. По нашему мнению следует начать со стихотворения Николай Гумилева «Заблудившийся трамвай», так как оно вызывает самую неоднозначную оценку исследователей – литературоведов.

1) Трамвай – символ потусторонней силы.

В поэзии и прозе трамвай зачастую становится порталом в другой мир, причиной гибели какого-либо персонажа, средством убийства или покушения на убийство. Мы уже говорили о «Мастере и Маргарите», схожий сюжет мы можем найти у В. Набокова в «Сказке», где госпожа Отто использует трамвай как доказательство своей силы: «Видите, вон там через улицу переходит господин в черепаховых очках. Пускай на него наскочит трамвай». Эрвин, мигая, посмотрел на улицу. Господин в очках, дойдя до рельс, вынул на ходу носовой платок, хотел в него чихнуть, и в это мгновение блеснуло, грянуло, прокатило». В стихотворении «Заблудившийся трамвай», написанном Гумилевым в 1919 году, трамвай имеет разную семантику и потусторонняя сила несомненно есть. Оно создано после исторических событий, совершенно изменивших облик России. Стихотворение, как нам кажется, имеет прямой отклик на революцию, трамвай символизирует страну, эпитет «заблудившийся» характеризует ее положение дел. Россия потеряна, она не знает, куда ей идти дальше. «В сильном и лирически проникновенном стихотворении «Заблудившийся трамвай» даже характерные для поэта элементы декоративности и экзотики послужили раскрытию глубоко трагических, национально окрашенных и естественных по своему строю чувств и переживаний» М.Ф. Пьяных Трагич. 20 век. С. 162 Трамвай подхватывает лирического героя независимо от его желания, как исторические события и течение времени подхватывают всякого. «Вороний грай» и «звоны лютни» словно предупреждают о конце света, о предстоящем хаосе, приближающейся катастрофе. Пассажир попадает в межвременье, события и персонажи путаются, пространство расширяется от станции, где он видит мертвого старика, до космических размеров. Способность переносится с места на место, из одного времени в другое, одновременно быть мертвым и быть живым, создает впечатление у читателя, что персонаж Гумилева будто видит сон, в нем нет никаких ограничений ни в пространстве, ни во времени. Трамвай становится сродни летучему голландцу или машине времени. Исследователи по-разному истолковывают стихотворение Гумилева, значение трамвая в нем, поэтому обратимся к работам литературоведов.

Ю. Кроль показывает, что «Заблудившийся трамвай» - это машина времени. Но путешествие на машине времени сомнительно по причине смерти лирического героя в прошлом, оно может продолжаться только до момента смерти путешествующего в будущем.

П. Спиваковский корректирует формулировку Кроля, говоря о «мистической машине времени, свободно перемещающейся в хронотопы, связанные с «прежними жизнями» лирического героя»[…].

Другую трактовку предлагает И. Мэзинг – Дилич. Исследовательница исходит из интересного предположения, что лирический герой мертв уже в первой строфе, т. е. все события происходят в потустороннем мире. «Заблудившийся трамвай у Гумилева – это подвижное средство трансмиграции: он подбирает души по маршруту Прошлое – Будущее. <…> Вместо того чтобы настигать душу поэта со стороны прошлого, т.е. приближаться сзади, трамвай идет из будущего, чтобы подобрать ее и привезти к тому, что она уже знает».

Многие исследователи говорят о том, что стихотворение нужно рассматривать как палимпсест – текст, написанный на на основе нескольких текстов. Например, Е. Томпсон видит в трамвае черты гоголевской тройки, а образ Машеньки соотносит с образом Маши Мироновой из «Капитанской дочки». Таких же взглядов придерживается и Л. Ален.

Но особого внимания заслуживает статья Р. Тименчика, в которой он описывает трамвай как культурный символ. Вот что он пишет о мотиве отрезанной головы, имманентной теме трамвая:

«Навязчивая идея обезглавливания изначально связывалась с трамвайной темой. Мотив казни присутствовал в самых разных литературных отражениях новооткрытой петербургской»[…]. Получается, что трамвай – это гильотина, иначе, машина смерти, а не машина времени, как определили ее вышеупомянутые исследователи. Конечно, они говорят о гильотине, но усматривают ее образ только в восьмой строфе:

В красной рубашке, с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь, в ящике скользком, на самом дне

Обратимся к статье Е. Сливкина, попробуем на ее основе разобраться, о чем же «Заблудившийся трамвай». Исследователь пишет о том, что намек на Французскую революцию и гильотину есть уже в первой строфе. «Вороний грай» - предвестник крови и жертв. «Громы» - звуки пушечных залпов, а «звоны лютни» скорее, обозначают «изящную и легкомысленную атмосферу Лувра, Тюльри и Трианона», чем потусторонний мир. Во второй строфе лирический герой поднимается на Гильотину(«Как я вскочил на его подножку»). «Огненную дорожку» Сливкин сравнивает с пожарами, происходящими во время французской революции. В третьей строфе говорится о силе машине, несущей смерть. В четвертой – гильотина с лирическим героем выезжает из ворот тюремного замка, при этом в голове приговоренного проносятся воспоминания. Дальше нож гильотины падает и причисляет героя к смертным. Появляется загадочная фигура нищего старика, мертвого уже год. Это знак того, что «пассажир» уже мертв, и следующие строфы нам даны в восприятии отрубленной головы героя «Заблудившегося трамвая». «Индия Духа», упомянутая в шестой строфе, связана со смертью, с ее предчувствием, с тем что «через несколько секунд сознание покинет голову и ни вспомнить, не пережить станет уже невозможно»[…].

В седьмой строфе стихотворения «Кровью налитые буквы гласят: «Зеленая…». В статье выбор такого цвета объясняется так: «Во Франции конца 18 века зеленый цвет ассоциировался с карательной системой». В следующих строфах описывается то, что видит отрубленная голова, она еще воспринимает окружающий мир. Ее взгляд останавливается на доме, где живет возлюбленная, и тут приходит отчаяние и разносится вопль о пощаде:

Остановите, вагоновожатый,

Остановите сейчас вагон

Образ Машеньки у многих исследователей, как уже говорилось выше, ассоциируется с героиней «Капитанской дочки». Но Сливкин говорит, что «по воспоминаниям первой слушательницы «Заблудившегося трамвая» И. Одоевцевой: «Машенька в первое утро называлась Катенькой, т.е. уменьшительная форма женского имени, символизирующая любовь и семейную жизнь»[…]. Дом подруги сердца лирического героя – светлица, где «она жила и пела», что опять же сближает с произведением А.С. Пушкина.

Восклицание лирического героя, обращенное к Машеньке, «где же теперь твой голос и тело…» дает понять, что Маша тоже умерла. После смерти приходит покой и свобода, рисуется другой мир со «знакомым и сладким ветром». Перчатка и копыта – символы государственного порядка, символ власти, которая совершила казнь

Четырнадцатая строфа существует опять вне времени, лирический герой собирается отслужить молебен по Маше и по себе умершему. С другой стороны, кажется будто все, что происходило до этого момента, было сном, который лирический герой воспринял как вещий. Последняя строфа это и подтверждает: сердце лирического героя угрюмо в предчувствии неизбежной казни.

Образы Гумилева нашли свое отражение в стихотворениях других поэтов, одно из них - Б.Ю. Поплавского «На иконе в золотых кустах...» (1926)

И несется налегке трамвай
В загородное депо как будто в рай
И за ним в цилиндре Гумилев
(На подножку подскочить готов)

В данном отрывке есть прямое указание на автора, упоминается эпизод – момент посадки лирического героя в трамвай. У Поплавского Гумилев и лирический герой Гумилева приравниваются, а трамвай становится частью городской жизни, закончив работу, пустой, он отправляется в депо.

На основе всего сказанного, можно сделать вывод, что события, происходящие с героем стихотворения, существуют вне времени и вне пространства. Они трактуются, как сон, путешествие во времени и путешествие в потусторонний мир. Образ трамвая связан в этом стихотворении с революцией во Франции конца 18 века. Образ трамвая, рассматривается по-разному:

- машина времени;

- гильотина (машины-убийцы);

-потусторонняя сила (гоголевская птица – тройка);

- машина, существующая вне пространства и вне времени.

Так же довольно устойчиво в поэзии начала 20 века следующее значение образа трамвая.

2) Трамвай как часть городского пейзажа.

В такой функции трамвай часто упоминается в стихотворениях начала ×× века. Чаще всего поэты рисуют картины Петербурга и Москвы, поскольку именно там впервые был пущен этот вид транспорта. К нему складывается особое отношение, город неразрывно связан с трамвайными звонками, с толпой пассажиров. Устойчиво соединяются образ весны и трамвая, трамвайные звуки, скрежет колес, шум толпы ассоциируется с пробуждением природы, пеньем птиц, солнечным светом, ярко-зеленой травой, причем пробуждается не только природа, но и человек, мир воспринимается им как яркий и радостный. Такой мир описывается в стихотворении А.С. Головиной «В апреле»:

По колее плывя с весною.
Душа, теперь не унывай ―
Картинкою переводною
Навстречу движется трамвай

У читателя создается впечатление, будто именно трамвай принес в город весну. Мир становится уютным, приобретает теплые краски: «розовый уют», «золотистое тепло». О трамвае говорится как о юном человеке: у него легкая поступь, и такой же легкий характер, он «краснобокий и беспечный».
Есть и противоположные картины, в которых трамвай «разрезает» грязный снег и мутные лужи. Например, строки из стихотворения В. Я. Брюсова «Городская весна…», написанного в 1918 году:

Лед расколот, лежит, грубо-темная груда;

Мечет грязью авто, режет лужи трамвай;

Гулы, топоты, выкрики, говоры люда.

Там гудок, там звонок, ржанье, щелканье, лай…

Но надо сказать, что описание природы в этом стихотворении нерадостно, оно грубо, громко, безобразно. Об этом нам говорят и звуки: «р», «г», «л», «ж» они звонкие, они придают голос городу, и не только они. Сами слова создают в сознанье читателя этот шум: «звонок, ржанье, щелканье». В перечислении чувствуется сила, быстрота, даже хаос. Цвета города серые, темные: «грубо-темная груда», «мечет грязью». И трамвай вписывается в эту картину, становится частью хаоса.

В другом стихотворении «Голос города», название которого напрямую отражает его суть, В. Я. Брюсов говорит о трамвае, как о воплощении городского движения жизни. Образ его отражает суету, непрекращающийся шум, торопливость жизни обитателей города. Здесь трамвай изображен уже не так, как в предыдущем стихотворении, здесь жизнь города не хаос, а естественное течение, полное движения. Строки стихотворения наполнены звуками города:

Ру-ру, ру-ру, трах, ру-ру-ру…

По вечерам, как поутру,

Трамвай гремит, дзинь-дзинь звонит…

А в следующих строках трамвай сталкивается с прошлым, точнее не столько с прошлым, а сколько с другим миром, миром божественным. Звук колокола и звук трамвая противопоставлены друг другу. Здесь трамвай становится не только частью городской картины, но и сталкивается с другим временем, как будто он бросает вызов высшему миру. Его шум и громит заставляют очнуться колокол: «гордым вздохом вознесен, над городом восходит звон».

Ру-ру, ру-ру, трах, ру-ру-ру…

Трамвай гремит, как поутру.

И, гордым вздохом вознесен,

Над городом восходит звон:

Дон-дон, дон-дон, весь небосклон

Разносит зов иных времен!

Шум трамвая, как неотъемлемую часть города, мы можем встретить в стихотворениях В.В. Маяковского «Шумики, шумы и шумищи», Д. Хармса «Новый город», А.П. Ладинского «Элегия», Н.Н.Асеева «Раным-рано».

3) Трамвай - символ времени.

В стихотворениях начала 20 века им он так же становится нередко. Это можно объяснить просто: трамвай идет вперед, он не может двигаться обратно, так же, как и время. Трамвай следует, как правило, по кругу, когда его круг замыкается, он начинает новый, так и время, заканчиваются одни сутки, начинаются следующие. Другое дело, что движение трамвая заранее известно, поскольку он передвигается по рельсам. Время то ускоряется, то замедляется. Оно сталкивает судьбы людей, преподает им жизненные уроки, старит. Посмотрим, как эти значения отражены в произведениях.

В стихотворении Игоря Владимировича Юркова «Трамвай №4», написанном в 1927 году, трамвай сравнивается с ушедшей молодостью:

С каждым днем этот бред веселей,

Дни короче, слепительней краски.

В голубом, дряхлом стекле

Расплываются лица и маски.

От звонков, от толпы ― в мороз

Он отчалил в снежные волны,

Только слышно пенье колес

И журчанье льющихся молний.

Так и молодость наша пройдет ―

Ослепительно и мгновенно,

И сухая метель заметет,

И о нас пропоет антенна.

Лирический герой будто находится в этом трамвае, трамвай – воплощение его жизни, через голубое окно он видит то, что его окружает, это даже не люди – это только лица и маски. В них нет ничего настоящего. Чем старше становится человек, тем быстрее мчится время, тем мимолетнее становится жизнь, тем меньше он начинает замечать то, что происходит вокруг и соответственно меньше ценить. Так же как и время, мчится этот трамвай жизни, везущий нас к неизбежному концу.

Образ утреннего и вечернего трамвая часто встречается в стихотворениях многих поэтов.

Утренний трамвай выполняет становится сигналом начала дня, вместе с первым трамвайным звонком встает солнце, просыпаются люди. Утренний трамвай многолюден, в него с трудом можно втиснуться, все спешат по своим делам. Лирический герой к утреннему трамваю относится неоднозначно: трамвай либо раздражает его, либо заставляет взбодриться. Трамвай может приравниваться к городскому жителю, он так же просыпается как человек, например, в стихотворении М. А. Светлова «Площадь Дзержинского»(1930)

И вот продирают сквозь сон / Жестяные бока
Первый трамвай / И первый бидон молока.
У стрелочниц / Сон еще закрывает глаза,
Но бьет уже в уши / Звонков молодая гроза

У Б.Ю. Поплавского «Зимний просек тих и полон снега...» (1931-1933): «В темноте шумит пустой трамвай» мы видим трамвай вечерний. Если говорить о вечернем трамвае, то он, как правило, пустой, усталый отправляется «домой» в депо только с вагоновожатым и кондуктором. Депо место, о котором мало кто знает, оно находится неизвестно где, благодаря этому ему приписывается загадочность, невозможность его увидеть обычному человеку.

3) Трамвай как символ наступления технического прогресса.

Яков Захарович Шведов, известный, как автор слов песни «Смуглянка», в стихотворении «На советском востоке» говорит о «Ковровом Баку», этот эпитет вмещает в себя всю суть азербайджанской культуры, и в эту культуру, в караваны верблюдов врывается трамвай и нарушает порядок размеренной жизни. Но этот новый порядок не воспринимается отрицательно, скорее, наоборот. С появлением трамвая не страшна «житейская жуть» и «тяжелые плети». Здесь лирический герой надеется на что-то радостное и великое. Особенно подчеркивает это строки:

Баку отплывает / В продуманный путь,

В поющую радость столетий!

Созвучно с ним стихотворение М.П. Юрина «Контрасты»(1926) для автора Баку седеющий - это «верблюжья поступь», а Баку молодой «трамвай звонкий».

Образ «Аннушки» - маршрут «А», ласково так названный москвичами пользуется популярностью у поэтов и писателей, с ним связаны душевные переживания, яркие события. Отношение к нему сердечное и теплое. М. А. Булгаков, О.Э.Мандельштам обращаются к нему. У Я.З. Шведова в «Шоссе энтузиастов» «Аннушка» сливается с молодой девушкой, с которой он путешествует по знакомым местам, куда заводила его когда-то судьба. Лирический герой отправляется в путешествие во времени, рассказывает о том, сколько они пережили вместе с Анной, в том числе революцию. Они выстояли ее, не смотря на лишения. Трамваи чуть ли не единственный транспорт, который не прекращал своего движения в то время.

Сюда же можно отнести и стихотворение Грааля Арельского «В трамвае» (1912). Здесь мы видим связь трамвайной темы с «петербургским мифом». Открытие столичной линии в 1907 году вызвало много толков и недовольств. Недовольства вполне объяснимы: в Петербурге местность болотистая, непригодная для прокладки рельсов. Было естественным воспоминание о Петре Первом, который выбрал столь неудобное место для строительства города. «Традиционное связывание с фальконетовым Петром «всех урбанистических примет» коснулось и трамвая. <…> Связывающий, «сшивающий» пространство трамвайный маршрут позволял сопоставить новый символ со старым»[…]. Иначе говоря, из окна нового городского символа – трамвая, мы замечаем старый - памятник Петру «на скачущем коне».

В первых строках снова создается городской пейзаж, грязный, мокрый, рисуются пассажиры, забирающиеся в трамвай. Но это не просто бытовая картина, люди олицетворяют ту эпоху, в которую жил поэт, а именно накал политических страстей. Особый смысл несут строки:

На остановках, с яростью звериной,

В трамвай, толкаясь, торопясь,

Cадятся люди. И опять витрины,

Дома и фонари и уличная грязь.

В данном случае люди не представители какой-то политической оппозиции для лирического героя. Он выше их. Все эти перипетии, интриги, «звериная ярость», «злобная гурьба» - это приходящее - уходящее, непостоянное. Стремления «пассажиров» не оправданы, действия, скорее всего, не принесут результата, а только жертвы. Герой же противится их силам, их «жалкой заботе», он не видит в их стремлении никакого смысла, он говорит: «но не отдамся жалкой я заботе», то есть эта «забота» не стоит внимания. Указание на «голубой билет» дает увидеть отличие лирического героя от обычных пассажиров. Трамвай же является тем транспортом, который несет эту силу в будущее.

3) Трамвай – точка пересечения миров.

Здесь стоит поговорить о творчестве Бориса Юлиановича Поплавского. По воспоминаниям друзей поэта, напереплетах его тетрадей, на корешках книг многократно повторялись слова: «Жизнь ужасна». Именно это состояние передавали необычайно емкие метафоры и сравнения, «Зеленый ужас», написанное Борисом Юлиановичем, оно символизирует жизнь, а трамвай, не имеющий точки направления, становится нитью, которая связывает жизнь земную и жизнь загробную. В стихотворении трамвай становится своеобразным «Хароном», который перевозит лирического героя в потусторонний мир:

Мы сели только что в трамвай без направленья,

И вот уже конец, застава, ад.

Об аде Поплавский говорит и в стихотворении ««Печаль зимы сжимает сердце мне...» (1931-1935):

Звенит трамвай, таится Страшный Суд,
И ад галдит, судьбу перебивая.

Трамвай соединяет земную жизнь не только с адом, но и с раем. В. Набоков в стихотворении «Трамвай»(1923) изображает его с характерными для церковного помещения признаками. Окна трамвая – иконы, «гром колес» - «песнопений взрыв». Герой Набокова видит его недолго, трамвай пролетает мимо, но на нем он успевает заметить «рая обычайное названье».

Аркадий Штейнберг в стихотворении «Воспоминание о поездке в Фили» сталкивает два мира. Вероятнее всего, это воспоминание о том моменте, когда село Фили становится частью Москвы в послереволюционное время. Происходит столкновение двух времен. Автор почти напрямую нам говорит о том, что его лирический герой находится на пересечении двух миров:

Один на крутом берегу

Стою между прошлым и будущим.

Первый мир – это мир уходящего, об этом свидетельствует еще сохранившаяся природа: лес, поле, небо, но тут же и новый мир – мир приходящего: самолеты, заводы. Трамвай же становится мостом между этими временами, он прорубает путь в новое время.

Трамвай пробирается ночью

По старой дороге лесной.

4) Трамвай – место бытовых ситуаций.

Трамвай часто используется как стереотипная площадка для разворачивающегося действия жанровой бытовой сценки или анекдота. В трамвае происходят Обратимся к стихотворению Михаила Аркадьевича Светлова «Игра». Воспринять его однозначно невозможно. С одной стороны трамвай выступает в функции средства передвижения, в нем едут обычные пассажиры, каждый со своей судьбы, а с другой трамвай – это наша жизнь, в которой каждый человек – это пассажир, который играет определенную роль:

Что, соседка, / Печально живется на свете?..

Я играю в поэта, / А ты ― в машинистку;

Подобных персонажей мы встречаем в рассказе А.И. Куприна «В трамвае»: милая дама, педагог, муж и жена, старушка. Автор их детально описывает, замечает все тонкости, предполагает то, как они живут. Люди в нем угрюмы и неразговорчивы, каждый держится обособленно. Александр Иванович отождествляет жизнь с трамваем: «Право, все это как в жизни, в большой настоящей жизни, в которой так же бессмысленно теснятся и толкаются люди, так же подозрительно и злобно встречают вновь приходящих, так же пугливо и замкнуто, со взглядом исподлобья, жмутся к своим, к близким, уже привычным <…> И вот вся наша планета, прекрасная Земля, представляется мне маленьким трамваем, несущимся по какой-то загадочной спирали в вечность. Вагоновожатый впереди нее – не зримое никем, покорное своим таинственным законам Время. Кондуктор – Смерть»

Также следует вспомнить, так называемый «канон трамвайной эротики - встреча лирического героя с девушкой – незнакомкой. А именно, пассажир встречает девушку, которая вызывает у него симпатию. Девушка либо отвечает ему взаимностью, либо остается ярким образом в памяти влюбленного. В стихотворении Н.Я. Агнивцева «Трамвай «А»»(опять же обращение к Аннушке) трамвай называется «замом купидонов». Автор с сарказмом описывает, как сводятся судьбы кассирши и «врид-зам-пом-пом-пом-зама». Встреча двух героев происходит и в стихотворении И.В. Юркова «Любовь на скором», в нем трамвай уносит возлюбленных. Произведений с подобным сюжетом немало, но мы остановимся на стихотворении Н. И. Дементьева «В двери трамвая врываются будни...». Трамвай в нем выступает в двух качествах. С одной – это место встречи, которую не следует упускать, или встречи - пятиминутной влюбленности. Мир вокруг преображается, вместо шума колес – шум моря, билетов кондуктора – букеты цветов. Трамвая как будто не существует, перед глазами пассажира предстает другой мир. С другой - это аллегория жизни, люди торопятся, спешат, в том числе лирический герой, и вот он выделяет из толпы человека и просит:

Сядь, прекрати эту гонку трамвая ―

Время очнуться и время слезать.

Особенного внимания заслуживает теснота трамвая, неудобство, отсюда вырастают такие явления как трамвайная перебранка и трамвайная грубость, трамвайная жертва. Пассажиры не просто относятся друг к другу равнодушно, иногда это перерастает в раздражение или даже презрение. Трамвай становится местом, где можно выплеснуть эмоциональный негатив на постороннего человека, пожаловаться на недовольство своей жизнью, подраться. Попадая в трамвай, они могут забыть о своем воспитании или социальном положении. На основе всего вышесказанного появляется такое явление как «трамвайный фольклор». Виктор Шкловский говорит о том, что особенным успехом пользуются фразы: «Вагон не резиновый», «А тебе на такси», также люди создают трамвайные рассказы, наполненные фольклорными элементами (отрублена голова, отрезанные ноги).

Трамвайную жертву мы можем встретить в стихотворении Саши Черного «Культурная работа»(1908):

При мне какой-то мальчишка
На мосту под трамвай угодил.

Трамвайную перебранку и тесноту в стихотворении В.В. Маяковского

«Про пешеходов и разинь, вонзивших глазки небу в синь» (1928) и в стихотворении «Красная зависть» (1925):

Нам ― / трамвай. / Попробуйте, / влезьте!
Полон. / Как в арифметике ― / цифр.

Подводя итог, мы можем выделить шесть основных функций, которые выполняет образ трамвая в поэзии 1910 - 30-х годов 20 века:

1. Трамвай – часть городского пейзажа

2. Трамвай - символ технического прогресса.

3. Трамвай – точка пересечения миров.

4. Трамвай - место бытовых ситуаций.

5. Трамвай – символ потусторонней силы.

6. Трамвай – символ времени

Дата добавления: 2015-08-17