Глава 4. X-15

22.09. Катакомбы Припяти.

– Да ты что! – съязвил Бальтазар.

– Теперь надо вскрыть её, – военстал пропустил его реплику мимо ушей.

Он снял рюкзак с баллонами и достал из запасного отделения миниатюрную дисковую пилу.

– А если она так открывается, без вандализма?

– Нет, – Коршун на минуту задумался, – подземные комплексы типа «X» открываются только изнутри.

– Что ж, тогда постучимся, – Бальт достал из своего рюкзака вторую пилу.

– Не думал, что ты тоже пилу захватишь, – усмехнулся военстал.

Последние его слова потонули в нестерпимом визге. Пила вонзилась в металлическую поверхность двери. Бальтазар редко заставлял себя ждать. Коршун еще раз усмехнулся и присоединился к нему.

Резать было тяжело. Пила, пусть и усиленная энергией артефактов, отказывалась сразу брать такой слой металлического сплава. Но против лома, как известно, приема не существует. Выпиленная арка провалилась внутрь.

В помещении было еще более темно, чем в тоннеле. Коршун не выдержал, зажег фальшфейер и бросил его внутрь. Пусто.

Они переглянулись. Как ни крути, а фонари включить придется. Есть твари, которых найтвизором не увидеть, а тут, кто знает, может, есть еще более совершенные формы.

– Напомни мне, что мы тут забыли? – спросил Бальт, направляя луч фонаря в дверной проем в противоположном конце комнаты.

– Это мы скоро узнаем, – Коршун сделал несколько шагов вперед, – по идее здесь должен находиться рубильник запасного генератора. Но, почему-то, я не могу его найти.

Луч света скользил по стенам. Наконец, он наткнулся на углубление. Коршун довольно хмыкнул.

– А вот и он. Странно, обычно его ставят на противоположной от выхода стене.

Военстал подошел, и протянул было руку к ручке рубильника, но внезапно отшатнулся, осветив углубление в стене фонарем. Бальт недоуменно пригляделся и, приглядевшись, чертыхнулся.

Массивная, цельнометаллическая ручка рубильника была словно перекушена посередине.

Сталкер еще раз взглянул на темный коридор напротив них. «Что же здесь произошло? – с тревогой подумал он.

– Как-то мне не нравится все это, – Коршун обеими руками уцепился за оставшийся огрызок рычага, – черт, не поддается!

– Дай-ка мне, – Бальт отстранил его в сторону и со всей силы ударил по рубильнику ногой.

Посыпались икры, но свет все же загорелся. Сталкер довольно ухмыльнулся.

– Вроде все, идем!

– Постой! – окликнул его Коршун.

Бальтазара словно током ударило.

– Ты, – сказал он, медленно поворачиваясь лицом к военсталу, – ты хочешь сказать, – сталкер нарочито делал ударение на каждом слове, – что не знаешь, куда идти?

– Эммм… не совсем, – состроив извиняющееся лицо, ответил военстал, – только примерно…

– Слушай, ты! – рассвирепел сталкер, – я с тобой притащился в самое странное место Зоны, в котором скрывается хрен знает что, а ты не знаешь, куда идти?!

– Я знаю, что нам нужен лабораторный сектор, где он расположен – не знаю. Расположение секторов лаборатории здесь отличное от остальных.

– Охрененный ты напарник, Коршун. У нас осталось часа два, не больше. Зная размер лабораторий плана «Х», мы тут за сутки не управимся.

– Не льсти себе, этот комплекс состоит из трех независимых друг от друга лабораторий плана «Х». На полный обход уйдет дня три-четыре.

– Успокоил… – помрачнел сталкер.

– Но есть другой вариант, – продолжил Коршун, – нам нужен командный центр, в котором по идее должна быть планировка комплекса.

– А он где находится, ты знаешь?

– Я знаю приблизительную планировку первого сектора. Все коридоры ведут в командный центр.

– Все дороги ведут в Рим… – хмыкнул Бальт, – надеюсь, ты прав.

– Я и сам надеюсь, что я прав, и есть только один способ проверить это…

Коридоры… бесконечные, невыносимо одноликие, однообразные коридоры… Изредка встречались отворотки с обозначениями, некоторые двери были заварены изнутри. Редкие тусклые лампы не могли осветить весь коридор, к тому же, половина из них была перебита, поэтому сталкеры по прежнему шли в полутьме.

Шаги…

Бальтазар оставил все попытки анализировать шаги, чтобы успеть вовремя отличить свои от чужих. Не раз умение точно оценивать подобные детали до мелочей спасало ему жизнь. Но в этот раз у сталкера ничего не получилось.

«Какая странная акустика…», – подумал он, – «Я не могу даже отличить шаги от эха!»

Впереди возникло голубое сияние.

– Прорыв газопровода? – удивленно спросил Коршун, – остаточный газ выходит?

– Нет, – прошептал Бальт, – тут нечто другое.

Коридор в очередной раз погрузился во мрак. На этот раз тьма оказалась настолько непроглядная, что сталкер не видел ничего дальше своей руки. ПНВ, как ни странно, тоже не помогали. Коршун со злостью стянул свой найтвизор и швырнул его об стену.

– Не шуми, – сказал в темноту Бальт, обращаясь к напарнику, которого он, естественно не видел.

– От них пользы нет! Ничего не видно! Я подошел уже вплотную к стене, нащупал её, а он не может засечь препятствие ни в одном рабочем спектре, показывает, что нет тут стены! Нет, и все тут!

Бальтазар замолк, впервые не зная, что ему ответить. У него было то же самое, и причину отказа электроники он найти не мог. Детекторы аномалий пакостно молчали, детектор возможного пси-фона показывал стандартный уровень излучения. Химией, вызывающей галлюцинации, они надышаться не могли – система жизнеобеспечения была полностью герметична.

Ничто не могло вызвать столь плотную пелену мрака.

Ничто из того, о чем знал сталкер.

Единственное, что пробивалось сквозь мрак – синий огонек, становившийся все более ярким. Он вел их, подсказывал, что они все еще не сбились.

Стена неожиданно выросла в метре от Бальтазара. Если б сталкер не двигался крайне медленно и осторожно, столкновения ему было бы не избежать.

Второй неожиданностью стало то, что эта стена совсем не стена, а герметичная панель.

И третьей, самой неожиданной неожиданностью стали три сквозные борозды шириной в пол-ладони каждая.

Свет пробивался из-за этой панели. Сталкеры переглянулись, Коршун кивнул: другого варианта все равно не было.

Тьма стала менее плотной, и Бальт обнаружил еще один неприятный сюрприз, заставивший его испытать непонятный страх. Половина панели была уничтожена. Подойдя поближе, сталкер обнаружил дыру в полтора человеческих роста с точно оплавленными краями.

– Коршун, подойди сюда, тихо сказал Бальт, – я слева от тебя, у противоположного края стены.

– Ну, что у тебя? – спросил военстал.

И тут же замолк. В переговорном устройстве было слышно только его участившееся дыхание.

– Что за чертовщина тут творится? – наконец хрипло выдавил Коршун из себя, – давай за мной, здесь, вроде, безопасно.

– Вроде? – Бальт постарался не прислоняться к оплавленным краям, которые подозрительно блестели, словно от слизи, – смотри, один обратно пойдешь, если что.

– Да ну, они наверняка тут просто опыты проводили, вот и покоцало дверку. Взрывчатку там новую изобретали…

– Ага, которая защитные панели аккурат на три части делят дециметровыми бороздами и выносит сбоку еще часть… вместе со всем работающим персоналом… сам-то подумал, что сказал?

– Ну да, как то не очень получилось…

– Меня настораживает другое, – Бальт нахмурился, – Такие следы не мог оставить ни один известный мне мутант.

– Судя по панели, – Коршун скептически посмотрел на проплавленную кислотой дыру, – он не из самых слабых.

– Есть только один способ проверить, – усмехнулся Бальтазар, осторожно, не касаясь оплавленных краев, пролезая внутрь.

– Не используй мои фразы, наглый плагиатор!

– Больно надо, – фыркнул Бальт с той стороны панели, – иди сюда, тут кое-что интересное! Тебе понравится…

Коршун осторожно пролез вслед за сталкером и осмотрелся.

Помещение, в котором они находились, представляло собой печальное зрелище. Бывшие белыми лет пять назад пластиковые панели на стенах стали старинно-желтыми, словно бумага, пролежавшая без дела лет эдак двадцать. Ко-где панели были содраны и был виден серый бетон стены, в нескольких местах они были прожжены так же, как и бронепанель. Коршун присмотрелся повнимательней и увидел густой слой полупрозрачной голубоватой слизи, похожей на застывший «студень».

– Нашел что? – спросил военстал, озабоченно осматривая комнату.

– Ничего, идем дальше, – ответил Бальт, вставая сбоку от чудом уцелевшей бронированной двери.

Один толчок, другой. Дверь не поддавалась. Коршун отстранил сталкера и расстегнул молнию рюкзака. У Бальтазара отвисла челюсть – военстал достал небольшой блок до боли известной ему взрывчатки. До боли – в прямом смысле.

– «Си-четыре», в полной боеготовности, надо только активировать детонатор, отойти и подождать десять секунд, – сказал Коршун.

– Неплохо ты подготовился, Коршун… – протянул сталкер.

– Знаю. Лучше отойди заранее. Накроет – я не виноват.

Военстал прикрепил взрывчатку на дверь и активировал детонатор. Едва он успел скрыться за углом, как прогремел усиленный тоннельной акустикой взрыв. Сильный толчок заставил Коршуна машинально схватиться за стену.

Коршун и Бальтазар синхронно выглянули из-за укрытий. Результат был впечатляющий: бронированная дверь была целиком выкорчевана вместе с кусками бетона, в проеме стояла устойчивая пылевая завеса, по потолку и стенам пролегла сеть глубоких трещин.

– Мне кажется, ты слегка переборщил с зарядом…

– Есть немного, – согласно кивнул военстал.

Темнота за лежащей дверью настораживала и притягивала одновременно.

Стараясь шагать как можно тише сталкеры стали продвигаться по коридору. Бетонно-пластиковая крошка предательски шуршала под ногами. Они подошли вплотную к незримой черте, разделявшей их и мертвую лабораторию.

– Ну, с Богом! – выдохнул Бальтазар после минутного ожидания.

Шаг.

Линия была пересечена.

И ничего. Ничего не случилось. Совершенно.

Или нет…

Тусклый свет возник где-то в глубине коридора. По мере того, как он приближался, сталкер понял, что это было всего лишь дежурное освещение коридора. Электрические длинные, продолговатые лампы, закованные в металлические корпуса, загорались одна за другой.

Как ни странно, но сам по себе коридор впереди оказался безукоризненно чист, как будто и не прошло пяти лет. Белые стены, такой же белый потолок и, как ни странно, пол. Белоснежно белый. «Коробка», – с внезапной ясностью ощутил Бальт, – «Большая длинная коробка. Или даже лампа. Такая же длинная белая лампа».

– Бальт, – тихо прошептал Коршун, – тебе не кажется это странным?

– Мне кажется, что мы идем по лампе, – машинально ответил Бальтазар.

– Идиот, – сердито ткнул его прикладом военстал, – тебе не кажется, что электричества в давно заброшенной лаборатории быть не должно?

– Кажется, – так же машинально ответил Бальт, – можно его выключить и все будет ок.

Коршун вздрогнул и резко дал сталкеру хорошую пощечину.

– Псионик, мать его, – процедил он, – Бальт, очнись!

– Шо це такэ? – Бальт зажмурился и вновь как ни в чем ни бывало посмотрел на военстала, – а шо тут было?

– Прекрати паясничать, контролер неподалеку!

– Это не контролер. Даже самый слабый контролер способен быстро перехватить контроль над разумом человека. Эта же тварь не смогла взять меня под контроль. Или не захотела…

– Стоит вернуться? – засомневался Коршун.

– У тебя осталась еще взрывчатка? – проигнорировал его Бальт.

– На один раз, а что?
– Тогда лучше не смотри назад.

Коршун обернулся и выпал в осадок: позади них была все та же дверь и никаких следов взрыва.

– Не может быть… Бальт, хочу тебя порадовать…

– Тебе придется постараться, чтобы сделать это, – хмыкнул сталкер.

– Сейчас мы – «консервы»

– Звучит многообещающе…

Резкий звук заставил сталкеров разлететься в стороны. Дверь позади них с шипением открылась. В узкий коридор прошел человек в полевом костюме ученых, за ним шло два человека в старых, использующихся сейчас исключительно «Свободой», костюмах образца 2006 года.

Бальт поднес указательный палец к губам и вжался в угол, аккуратно расстегивая чехол для ножа. Ученый медленно повернул голову, глаза его остановились на сталкере. Бальтазар готов был поклясться, что в его глазах была лишь беспросветная тоска. Несмотря на то, что шаг всей троицы не замедлился, мужчина продолжал смотреть на него, и шея его уже едва не хрустела.

– Уходите отсюда, – с трудом проговорил ученый, словно челюсти его сводило немыслимой силой, – уходите пока можете… его не остановить… оно будет появляться снова и снова вместе с н…нами...

Пока Бальт ошеломленно пытался осмыслить услышанное и увиденное, ученый с его сопровождением скрылись в одной из лабораторий.

– Ты понимаешь, что это значит? – Коршун побледнел и прислонился к стене.

– «Оно будет появляться снова и снова вместе с нами…», – не слыша напарника, проговорил сталкер, – «бумеранг», «консервы»…

– Бальт, ты меня слышишь? – забеспокоился военстал.

Сталкер нахмурился.

– Коршун, что ты знаешь про «консервы»? – голос его стал непривычно резким и жестким.

– Ну-у… – неуверенно протянул военстал, – достоверно еще ничего об этой аномалии не известно, но…

– Короче!

– Это пространственно-временная аномалия. Все объекты, попавшие в нее, перестают существовать в привычных временных рамках и «замораживаются» во времени. Все, что в ней происходит – повторяется бесконечное количество раз до тех пор, пока аномалия существует. Если живое существо погибает, находясь в эпицентре аномалии, то оно так же циклично рождается и умирает, и каждый раз одинаково, без возможности изменения чего-либо. Это всего лишь теория, мы так и не смогли толково изучить ее…

– Достаточно, – прервал его Бальтазар, мрачнея все больше, – то есть, теперь наша задача сводится лишь к тому, чтобы дожить до конца этого цикла.

– Бальт, это всего лишь теория…

– Все есть так, как ты и сказал. Похоже, что аномалия разместилась около «X-35» незадолго до того, как произошло какое-то ЧП, из-за которого погиб весь персонал. И благодаря аномалии эти события повторяются уже 8-9 лет.

«И самое страшное заключается в том, что они помнят каждый цикл аномалии», – подумал сталкер, – «На этот раз Зона отличилась особым цинизмом и жестокостью…»

Свет в коридоре внезапно отключился, оставив их в полной темноте и неизвестности. Спустя минуту включилось аварийное освещение, коридор наполнился кроваво-алым светом. Послышался шип затворов, на двери, из которой они появились минут пять назад загорелась красная лампочка.

Понимание того факта, что их банально отрезали от выхода, пришло лишь спустя несколько секунд. Спустя еще пару секунд голова Бальта едва не взорвалась от дикого воя сирен. Утопленная в стене дверь метрах в пятидесяти от сталкеров открылась, выпустив откуда-то из глубин комплекса десяток вооруженных солдат.

Группа моментально взяла под контроль все двери, подоспевший второй отряд начал эвакуацию. Наконец, они достигли одной из последних лабораторий. Газовые гранаты полетели внутрь вперемешку с дымовыми шашками, пять человек проскользнули в отсек.

Истошный вой сирен.

Не было слышно ни звуков выстрелов, ни ора командира, пытающегося связаться со своей группой, ни матов солдат внутри отсека. Только сирены.

Но адский треск рассыпающейся стены из бронированного стекла было слышно всем. Бальтазар понял, что никогда не забудет этот момент. Бронестекло, выдерживающее пулеметную очередь, разлетелось осколками, покалечив и убив большинство тех, кто стоял снаружи. Вместе с осколками на солдат летели клочья тех, кто минуту назад проник в лабораторию. В тусклом алом свете аварийного освещения это выглядело особенно чудовищно.

Из отсека черной стрелой вылетело нечто и рванулось ко второму выходу, Запертая дверь не оказалась серьезным препятствием на пути этого существа. Оно даже не сбавило скорости, пройдя сквозь дециметр высокопрочного сплава как сквозь масло.

Бальт вздрогнул. Какой же силой должно обладать это, чтобы в одиночку уничтожить целый комплекс.

Сирена смолкла. Свет замерцал, но не выключился – аварийные генераторы работали исправно.

Лабораторию неожиданно сильно тряхнуло, а затем все звуки исчезли.

Видение рассеивалось. Коридор принимал тот вид, в котором он и должен был быть. Свет постепенно затухал, наполняя коридор темнотой.

Щелчок.

Луч фонаря, неожиданно яркий, проскользил по потолку, выхватил куски стен, наткнулся на почерневшие от засохшей крови обломки стекла и утонул в том самом злополучном лабораторном отсеке.

– Это все была иллюзия? – удивленно спросил Коршун.

– Нет, – голос Бальтазара раздался где-то впереди, – кровь на осколках совсем свежая. Все, что мы видели, происходило здесь несколько минут назад. Коршун, посвети мне!

Дата добавления: 2015-08-17