Asylum. The right to asylum.

Отправной точкой будет понятие «убежища» (asylum). - Как некого ядра практики, которое сложилось сразу в две международно-правовые оболочки.

В резолюции Института международного права (1950 г.) оно определяется следующим образом: «Убежище означает покровительство, которое государство предоставляет на своей территории или в каком-либо другом месте, находящемся под контролем его определенных органов, лицу, которое ищет его»[2]. Также убежище определяют как защиту, которое государство предоставляет иностранному гражданину против его государства[3]. Автор этой трактовки, Л. Шустер, раскрывает определение «убежища» через этимологию. Это Слово происходит от Греческого asylos, что значит священное место или храм. Нарушив табу, окружающее это магическое место, человек переходил из области мирского в область Богов, которой единственно беглецы могли доверить самих себя и где не действовала больше юрисдикция светской власти. Так называемое temple asylum играло роль защиты прав человека до тех пор, пока государство само не установило более прочную протекцию[4].

Институт убежища как система формальных правил поведения, обеспечивающих государственное покровительство иностранному лицу, юридически берет начало с «права убежища» (The right to asylum). Согласно Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), «каждый человек имеет право искать убежища от преследования в других странах и пользоваться этим убежищем»[5].

Л. Оппенгейм определяет право убежища как компетенцию каждого государства, вытекающую из его территориального верховенства, разрешать подвергающемуся преследованию физическому лицу въезд и пребывание на своей территории. В этом определении признак «права убежища» - суверенитет, благодаря которому государство дает правовую возможность для безопасного пребывания лица. В отношении дипломатического убежища его роль выполняет иммунитет и неприкосновенность представительства, поскольку защита осуществляется не на территории самого государства.

По Н. А. Ушакову, это «предоставление политическому эмигранту права безопасного проживания при гарантии ему демократических прав человека и основных свобод со стороны государства-убежища»[6]. Это определение ценно тем, что в содержании института убежища выделен не только факт нахождения лица на определенной территории, свободной от власти его государства. Но и то, что предоставление убежища – это гарантии по осуществлению правовой защиты данного лица.

Таким образом, на основе базовой нормы международного права и доктринальной трактовки можно выделить основные черты права убежища (The right to asylum):

1. У каждого человека есть право искать убежища от преследования у других странах и пользоваться убежищем.

2. Право предоставления убежища на своей территории существует на основе государственного суверенитета. На чужой территории – благодаря иммунитету и неприкосновенности представительств.

3. Государство, предоставившее убежище, становится для преследуемого лица гарантом его демократических прав и свобод.

Если выделить какие-то особые подходы к определению «права убежища», то это работа Л. Шустер, «The use and abuse of political asylum in Britain and Germany». Автор формулирует условия, которые необходимо соблюсти для дачи убежища (conditions that are necessary for the granting of asylum): отдельная юрисдикция (separate jurisdiction) и преимущества для преследуемого лица по сравнению с прежним режимом власти (an advantage to the asylum-granting body) – демократические, экономические или политические, в зависимости от характера обстоятельств, которые необходимо изменить[7].

Автор задается вопросом: какие базовые и вспомогательные функции может выполнить реализация права убежища? К - личной безопасности лица, - защите от преследования, добавлены возможность приобретения навыков и занятости, увеличение численности населения и для принимающего государства - легитимация его режима.

Основанием для предоставления убежища, следуя п.2 статьи 14 Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), является преследование, основанное на совершении политического преступления[8].

Однако, как устанавливают в совокупности различные источники «права убежища», из основания предоставления убежища выпадают не просто неполитические, а конкретные виды преступлений. Это:

- международные преступники;
- уголовные преступники, выдача которых предусмотрена многосторонними международно-правовыми документами;
- лица, совершившие деяния, противоречащие целям и принципам ООН[9].

Тогда, при неправомерном предоставлении убежища, государство гражданства будет вправе требовать выдачи лица, получившего его, а государство убежища обязано его выдать.

Но юридическое оформление оснований для предоставления убежища – это пример того, что, несмотря на высшую юридическую силу, даже нормы международных договоров не гарантируют свое исполнение.

Приведем пример. А. Х. Закаев был генералом самопровозглашённой Чеченской республики Ичкерия. В 2001 он был объявлен Генеральной прокуратурой РФ во всероссийский и международный розыск по обвинению в терроризме, организации убийств мирного населения и сотрудников правоохранительных органов. Решением МВД Великобритании ему было предоставлено территориальное убежище. А в 2003 г. по решению Лондонского суда в его экстрадиции было отказано ввиду того, что Закаев преследуется «на основании наличия определенных политических взглядов». Генеральная Прокуратура РФ в своей правовой оценке указала на то, что Великобритания пытается усмотреть политическое основание в правонарушениях исключительно уголовной направленности[10].

В этом есть тенденция политизации права, в частности и права убежища, когда при столкновении права и политики верховенство в некоторых случаях отдается политике.

По кругу лиц, имеющих основание для убежища, Л. Н. Галенская одна из немногих, кто называет еще и лиц, «которые не подвергались и, возможно, не будут подвергаться никаким преследованиям, но политические взгляды которых не позволяют им остаться у себя на родине»[11]. Логика автора понятна, поскольку юридический факт преследования в отношении одних граждан (скажем, участников политической организации) может создавать основу для преследования иных лиц, статус которых близок к основанию данного преследования. Здесь в развитие позиции Л. Н. Галенской можно привести пример массового предоставления убежища Францией - гражданам России в 1917 – 1920 гг. Достаточно перечислить такие имена, как Д. С. Мережковский, И. А. Бердяев, И. А. Бунин.

«Право убежища» реализуется в нескольких правовых формах. В современных монографиях ученые по-разному называют эти формы. Дж. Андреополос, профессор Нью-Йоркского Колледжа Криминологии им. Дж. Джея, выделяет территориальное и экстратерриториальное убежище[12]. Л. Шустер – территориальное, дипломатическое и церковное. Но последним автором перечислены формы, существовавшие как правовые за всю историю «права убежища». Потому, если церковное убежище отнести к исторической форме, то остается единый перечень из 2 форм убежища: 1) территориальное и 2) дипломатическое.

Такую же трактовку представил Международный Суд ООН, в прецедентном деле Colombian–Peruvian Asylum Case. Он определил:

1) территориальное убежище (territorial asylum) как убежище, предоставленное государством, которому подано прошение, на его территории[13]. Дж. Андреополос, давая трактовку данной форме, дополнил ее лишь тем, что указал как существенный признак –противопоставление территориального убежища институту экстрадиции.

Государство, предоставляющее убежище, юридически именуется «государство-пребывания». Лицо, запрашивающее территориальное убежище у конкретного государства – это не любой «беженец», в значении refugee. Это беженцы, юридически получившие статус «asylum seeker». Этот момент чаще всего упускается при характеристике института territorial asylum. Беженец («refugee») – это лицо, признанное либо национальным правительством, либо организацией the UNHCR как заслуживающее международной защиты в соответствии с положениями Конвенции о статусе беженцев 1951. А беженец («asylum seeker») – кто-то, кто уже запросил определенное государство о статусе refugee [14].

Однако, как для беженца, основаниями для предоставления территориального убежища остаются преследования по признаку расы, вероисповедания, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политическим убеждениям[15]. Все эти основания иногда трактуются наукой как политические мотивы, потому в источниках на русском встречается не территориальное, а «политическое убежище». А в иностранных – термин «political asylum».

Помимо Конвенции о статусе беженцев от 28 июля 1951 года, основное правовое регулирование территориального убежища осуществляется Декларацией о территориальном убежище, от 14 декабря 1967 года. А более подробный порядок процедуры предоставления убежища – национальным правом[16].

Один из самых известных современных «беженцев», получивших территориальное убежище в России, стал Эдвард Сноуден. Основанием для преследования со стороны государства стало то, что он рассекретил информацию о незаконном прослушивании со стороны американских спецслужб. 1 августа, Федеральная миграционная служба России предоставила бывшему сотруднику ЦРУ политическое убежище на 1 год. Таким образом, американец может в течение года пребывать на территории страны. «Я благодарю РФ за предоставление мне убежища в соответствии с законами этой страны и ее международными обязательствами», — цитирует "Интерфакс" заявление Сноудена.

Другая форма реализации «права убежища» -

2) дипломатическое убежище (diplomatic asylum) - предоставление конкретному лицу возможности укрыться от преследований по политическим мотивам в помещении иностранного дипломатического представительства или консульского представительства, а также на иностранном военном корабле, военных базах и самолетах.

Но нужно сделать уточнение – что такое определение будет справедливо только для института дипломатического убежища в рамках современной системы международного права. Если же брать институт в исторической ретроспективе – то, к примеру, основания предоставления будут иными.

Международный суд ООН в Asylum Case определил его как убежище, предоставленное государством вне его территории, чаще всего в дипломатической миссии[17]. Л. Шустер дает определение защиты, предоставленной беглецу на территории его государства иностранной властью, используя иммунитет данный власти на этой же территории[18].

Ключевое отличие дипломатического убежища от территориального – преследуемое лицо остается по-прежнему на территории собственной страны и, следовательно, защита вмешивается в суверенитет другого государства.

Дата добавления: 2015-08-17