Мне уже не больно. 6 страница

Они приглядываются, пожимают плечами и делают так как я говорю.

- Может узнать у Александра? – вдруг говорит один из них.

- Я уже все узнала,- вру я.

- Направляюсь к Маргарите: она привязана скотчем к стулу, рот ее заклеен, в опухших от слез глаз, застыл ужас. По телевизору орет реклама, предлагают купить их майонез. Я прохожу мимо, даже пытаюсь улыбнуться, делаю вид, что хочу освободить их и дать им сбежать. Чувствую радостное возбуждение. Голова сдавлена сотней обручей. Подхожу к Дмитрию, достаю нож, как будто хочу разрезать скотч. Сажусь на него верхом, он тоже привязан к стулу, немного ерзаю на нем, я не понимаю, зачем я это делаю, но я делаю это. Его мать смотрит на меня во все глаза. Дмитрий тоже, его грудь поднимается и опускается, он тяжело дышит.

Я наклоняюсь к его уху и шепчу: - Посмотри на верх. – Я чувствую сильнейшее возбуждение, мне так странно.

Дмитрий послушно задирает голову, я хватаю его за волосы, прижимаю к стене затылком, и делаю горизонтальный взмах ножом. Я никогда не слышала такого звука: что-то пульсирующие, булькающее. У Дмитрия появляется широкая кровавая улыбка на шее, я не успеваю отскочить, как меня заливает кровью. Мне кажется, что он специально, в своих конвульсиях хочет забрызгать меня, как будто плюется. Его мать истошно вопит, я подлетаю к ней и изо всех сил бью ее по щеке, так, что ее голова отскакивает к стене, ударяется и отскакивает уже от стены как мяч. В этот момент здоровяки, услышав шум бросаются ко мне, и я вижу, что из комнаты вышли Саша и Виктор и тоже летят ко мне. Саша хватает меня, моя голова безвольно болтается, я чувствую кругом липкую кровь, и этот запах, запах страха и смерти. Дима продолжает булькать и содрогаться, его мать без сознания, ее голова лежит у нее на груди, на стене пятно крови. Все как в замедленной сьемке. Саша подхватывает меня на руки и выносит из дома. Я шепчу ему:

- Трахни меня, пожалуйста, пожалуйста, прямо тут… - и все уплывает во тьму.

Я прихожу в себя. Открываю глаза, я в машине Саши, и почему-то я лежу завернутая в мусорные пакеты. Первая мысль: меня убили тоже, или я сама умерла. Моргаю, дышу. Ничего не понимаю.

- Детка, не пугайся, я тебя завернул, чтоб не испачкать тут все кровью, приедем я тебя отмою. – Слышу голос Саши.

- Все закончилось? – спрашиваю я, приподнявшись с заднего сидения.

- Да, мы всю семейку закопали в лесу, недалеко от лагеря. Ты просто чумовая, ты столько кровищи пролила, пришлось поджечь дом.

- Прости. Я не знаю, что на меня нашло.

- Это ярость малышка. Она такая.

- А чего ты решила сама разделать этого парня? Ты прорвала ему яремную вену.

- Он мерзко на меня пялился, когда я вошла к ним в дом.

- Правильно. Но теперь я тебя боюсь. – он бросил хитрый взгляд в зеркало заднего вида.

- Я тебя люблю.

- Я тоже люблю тебя, моя девочка.

- Что про меня подумал Виктор?

- так не в первой же ему…

- Прямо клуб убийц – меня передернуло.

- Ха-ха! Вроде того! – Саша веселился, как будто мы ехали с пикника. Никак не могу привыкнуть к этому.

- Ты сама себе, и Бог, и судья и судьба.

Весь этот и следующий день я пролежала в постели, не в силах подняться. Я много размышляла над тем, что я сделала. Я пыталась понять, покинули меня тени прошлого, или они до сих пор со мной. Но скелетов в моем шкафу однозначно стало больше. Раньше я была другая. А теперь, отбросив все глупости, я выпустила на волю свою кровожадную ярость и принялась всем мстить за себя. Я спрашивала у Саши, что же они такого сделали с этим подонком, что я обнаружила его в таком состоянии, но Саша сказал, что мне лучше этого не знать, но о том, что этот урод, тысячу раз пожалел, что родился, он может отвечать. Да. Пожалуй, мне стала легче. Легче от того, что он так мучился перед смертью, что он знал, что из-за него убьют всю его семью, сотрут его с лица земли. И его гены перестанут существовать. Он тупиковая ветвь развития, как сказал Саша. Мне повезло тысячу раз, что я знала кто он, что мы быстро узнали, где он живет, что жил он почти на отшибе, а не где-то в Москве в многоквартирном доме, и наконец, что он дожил до этого дня расплаты. Мне правда легче. Я мысленно вырываю эту страничку своей жизни, когда мне было восемь и когда он позвал меня, и сжигаю ее. Огонь быстро лижет бумагу, и от нее не остается даже пепла. Я закрываю глаза. Сейчас я вне времени и вне пространства. Неужели, вот так легко можно исправить свое прошлое? Я вспоминаю свою маму, которая кричала на меня и била по щекам, запрещая мне при этом плакать. А что сейчас? Сейчас в этих обрывках, то ли воспоминаний толи фантазий, или кошмарных снов, уже не разберешь. Ее уже нет. Сейчас, я словно зависла где-то во времени, как будто побывала в машине времени. Теперь я не одна. Теперь я точно знаю, что не могу больше быть ни с кем, а только вместе с Александром. Нас объединяет слишком много тайн. Думаю, что забавно. Он как будто заразил меня, через поцелуй, через кровь, через секс, этой яростной жаждой. Как будто он инфицирован разрушением, и я теперь больна им же. Какая тонкая грань, между творением и разрушением, созерцанием и демонстрацией. Сашин отец, и его кумир Дарвин, видимо были правы, о том, что выживает сильнейший. Саша говорил мне, какой кайф можно испытать, когда ты отлаженный механизм, изящно меняющийся под любой момент жизни. Когда внутри тебя дремлет демон. Когда ты с ним на «ты». Когда ты знаешь, что вы с ним единое целое. Теперь, когда я отомщена, я могу лежать в невесомости между мирами. Это ни с чем не сравнимое удовольствие. Какого я раньше никогда не знала. Саша, дал мне не просто любовь, он подарил мне, подлинную жизнь, во всех ее красках, оттенках и тенях. Вся феерия цвета открылась мне, неизвестная мне раньше, когда мир для меня был черно-белым. В какой-то момент он окрасился в красный, а потом расцвел пышным цветом. Это новая контрольная точка, и я не хочу менять ни секунды из этой новой жизни. Легкость во всем теле: я пушистое облачко.

И вот опять мы в пути. На Саше: брюки карго, тенниска, кеды, все темно болотного цвета. На мне джинсовая юбка на пуговицах, чуть выше колена, на мне рубашка-поло. Все синее. На ногах полукеды. Тенниска - относится к спортивному стилю, кроится и шьется "по фигуре", приталенной, прилегание большее, чем у рубашки-поло, ткань более тонкая, чаще хлопок + смесовая нить типа лайкры. Цвет - белый, или светлый, нередко нашивки тесьмой в спортивном стиле. Рубашка-поло - кроится и шьется полуприлегающей, ткань может быть и х/б, и трикотаж, однотонная чаще всего, цвета вплоть до черного. Главное отличие: рубашка-поло может носиться даже в деловом костюме, при условии, если стиль условно-деловой или свободный деловой. Тенниска не носится в деловых костюмах ни в каких случаях. Этому научил меня Саша. Я сама никогда бы не нашла отличие, у казалось бы двух одинаковых рубашек. Разве, что по цвету.

Сегодня мы заехали в какую-то промзону, и Саша останавливается у обочины, и сверяет данные с навигатора с картой в интернете.

- Похоже, тут где-то рядом заброшенный металлургический завод – говорит он и его губы расползаются в улыбке.

- И что ты хочешь этим сказать?

- Мы пойдем туда.

Долго искать не пришлось. Мы, за руки пробираемся через заросли наступающего леса. В дали виднеются постройки. Когда мы выходим к заводу, его размах впечатляет.

- Смотри, это доменная печь – Саша указывает пальцем на огромную, ржавую конструкцию.

- Для чего она?

- Для выплавки чугуна и ферросплавов из железорудного сырья.

Мы идем к огромному скелету завода, по треснувшему асфальту сквозь который прорастают травы. Сам завод, из красного кирпича и металла, точнее то, что он него осталось. Я вижу, что-то отдаленно напоминающее маленький паровозик и танк, вместе взятых: - то это? – спрашиваю я Сашу.

- Это чугуновозный ковш.

От крыши остались только металлические, ржавые балки, как каркас скелета. Внутри проросло много растений, цех похож на оранжерею. У меня перехватывает дух от этого зрелища. Мы, по-прежнему держась за руки, разглядывает огромный цех, изнутри. Гигантские трубы, лестницы, мостики. Все покрыто ржой, влажное от недавнего дождя. Чугунные ванны и ковши наполнены водой, в которой отражается небо. Здесь столько всего, что можно провести тут пару дней, как большая игрушка. Огромные механизмы и шестеренки, размером выше меня. Саша снимает с плеча свою сумку, ставит ее на металлическую поверхность, по углам которой торчат огромные петельки. Как огромный стол с ушками. В сумке у него, охотничьи ножи, наручники, несколько видов клейкой ленты, малярный скотч, матерчатый пенал для шприцов с какой-то жидкостью, разные веревки, строительные стяжки, аптечка, и много разных других пугающих предметов. А так же лубриканты, различные шарики, плетка, и другое. Сейчас мне не страшно, но когда я впервые узрела содержимое этой сумки, я подумала, что Саша меня убьет. Теперь эта сумка незаменимый атрибут выездных игр. А так, она универсальна, так как является еще одновременно и сумкой «пыток».

- Иди сюда – он смотрит на меня потемневшими глазами, - обещаю, тебе понравится.

Этот импровизированный стол, почти идеально подходит для моего распятия. Саша, привязывает к «ушкам» веревку, сантиметров двадцать с петлей на конце. И так на каждое «ушко». Он усаживает меня в центр, обматывает мои запястья и лодыжки серебряным скотчем. И надевает веревочную петлю поверх. Он отходит в сторону, долго смотрит, примеряется, затем отвязывает мои ноги, и переставляет их выше. Получается так, что теперь мои руки широко заведены в стороны, на запястье петля, а ладонями я держусь за веревки. Мои ноги согнуты в коленях под острым углом и тоже разведены в стороны веревками. Саша любуется на смою инсталляцию. Он стоит в стороне, потирая подбородок. Я запрокидываю голову и вижу голубое небо, между ржавых балок. Когда я поднимаю голову, вздрагиваю: Саша на четвереньках тихо и грациозно как большой кот приближается ко мне, во рту блестит серебристое лезвие. Он сдвигает мою юбку на живот, ножом срезает, мои трусы по бокам, задирает мою футболку. Нависая надо мной, полностью одетый, он целует меня в губы, так долго, что после, у меня кружится голова от недостатка кислорода. Он смотрит мне в глаза, лукаво, его губы надевают ту, самую сексуальную улыбку, и кусаю свою губу, от нетерпения.

- Тебе нравится? – шепчет он.

- Я еще посмотрю, что будет дальше – дразню его.

Саша укладывается между моих ног, он целует мою шею, покусывает мочку уха, облизывает ложбинку на шее, мне так хочется прижать его к себе руками и ногами, мне уже не терпеться, я хочу, чтоб он проник в меня, но веревки только натягиваются от моего нетерпения. Я закрываю глаза, не выдерживая того желания, которое начертано на его лице, оно изменилось: глаза затуманены, рот приоткрыт, мышцы расслаблены. Как будто я его самый мощный наркотик. Он кладет свою ладонь мне на живот, она медленно скользит вверх, задирая мою футболку, и вот он уже покусывает мои соски, которые напряглись до предела, каждый укус, отдается мучительной тяжестью где-то внизу живота и в паху.

- Поцелуй меня – тихим хриплым голосом прошу его.

Меня касаются горячие губы, мой подбородок покалывает его щетина. Я кусаю его, я ловлю его язык, я облизываю его губы. Он стонет. Я чувствую, как одной рукой, он приподнимает меня за ягодицы, навстречу своему напору, из меня вырывается крик. Еще несколько движений, таких терпких, с нотками боли и дикого желания, и я начинаю слышать музыку в голове.

Саша очень любит ножи. В его коллекции их очень много. Я никогда не предполагала, что бывает столько разновидностей этого холодного оружия. При слове «нож», я обычно раньше представляла обычный кухонный, которым я режу, например хлеб. Но теперь, у меня в голове, множеством кадров проносятся различные клинки, начиная от обычных, прямых и заканчивая очень экзотическими конструкциями. Нож, охотничий нож, штык-нож, кинжал, стилет, балисонг, пружинный выкидной нож, метательный, городской, кинжал, мачете, боевой. Это все, что я смогла запомнить, но их было в десятки раз больше. Причем каждый нож был еще в разных вариациях. Они красивые, холодные и опасные. Это сочетание приводит меня в благоговейный трепет, они такие же как Саша. Особенно меня впечатлил нож, с коротким широким лезвием, Т- образной формы, Рукоять расположена перпендикулярно лезвию. Я никогда такого не видела.

Я с изумлением посмотрела на Сашу:

- Это тычковый нож. Используется в рукопашном бою.

Еще я узнала про кровосток, дол. Это такой желобок на лезвии. Дол делает нож, прочнее и легче.

- Тебе они нравятся? – Саша смотрел мне прямо в глаза, его зрачки были гигантскими.

- Да… - ответила я, как в гипнозе.

- У тебя зрачки огромные – не отводя своих глаз, сказал он.

- У тебя тоже.

Он прикоснулся пальцами к моей щеке и очень нежно поцеловал меня в губы. Я закрыла глаза.

- Ты можешь, поводить лезвием по моему телу, горлу… - не открывая глаз попросила я.

- Нет, не могу.

Я не ожидала такого ответа, открыла глаза.

- Почему?

- Я не могу вот так просто водить им, это как наваждение, для меня сочетание кожи и клинка, всегда ровняется крови. Я не хочу причинять тебе боль.

- То ты можешь оставить на мне небольшой порез, не на шее конечно – я мило улыбаюсь, как будто прошу купить мне мороженное.

- Нет. По крайней мере, не сейчас. Я не смогу контролировать себя. Прости. – Саша выключает свет в своей комнате музее, выводит меня оттуда за руку и запирает на замок металлическую дверь.

Чувствую, что начинаю злиться от того, что не получила чего-то запредельного.

- Ладно. А давай тогда с тобой как-нибудь поиграем: я буду милая беззащитная девушка, а ты маньяк насильник. И ночью я попадусь тебе, ммм… ну скажем где-нибудь в подворотне, а?

- Ох, девочка моя, что же ты со мной делаешь! – щенячий восторг.

- Саша, тебе когда-нибудь говорили, что ты вылитый Кристиан Бейл?

- Говорили. Только, скорее всего, я Патрик Бейтман.- он широко улыбается, обнажая ряды белых зубов.

Все люди внутри чудовища, но давним давно, мы договорились, что спрячем своих монстров и не будем их никому показать, надевая маски. Некоторые их спрятали настолько глубоко внутри, что думают, что лишены чудовища. Но это не так. Проще, признать монстра и договориться с ним, приручить, и тогда он не выкинет никаких сюрпризов, как сделал мой. Мой демон упорно заверял меня в том, что если бы моя мама приехала в то лето хотя бы раз, со мной не случилась бы та страшная история. Он внушал мне, что маленькая девочка ни как не могла справиться с этой вопиющей ситуацией, и во всем виновата моя мать. Я ни секунды не сомневалась в этом. Но все же какое-то зернышко сомнения, заставляло возвращаться меня к тому, дню, когда погибла моя мать.

На календаре последние деньки апреля. Мы пережили эту зиму, без особых приключений. И я счастлива, что еще один год мы провели вместе. Я вообще осталась без друзей, хотя у меня их и не было, всего пара человек. Меня удивило, что Саша, некогда постоянно прибывающий среди разных компаний, теперь стал общаться только преимущественно по работе. Он стал моим еще больше. Теперь не приходилось его делить. Больше всего на свете я любила быть только с ним.

Сегодня у нас был день некой договоренности, и я прибывала в сильнейшем возбуждении и трепете уже сутки. Солнышко уже хорошо пригревало, была настоящая весна. Я после работы взяла такси и вышла не доехав несколько кварталов до дома. На мне был надет серый тренч, и высокие сапоги. На шее, под плащом – шелковый платок. Под верхней одеждой – юбка карандаш, и блузка. Мне было немного прохладно, но я прибавила шагу, потом остановилась и надела перчатки. Я шла, не в силах скрыть улыбку, все внутри радостно трепетало в предвкушении чего-то нового. Уже стемнело, и это было частью плана. Я немного сбавила шаг, не из-за того, что согрелась, а для того, что бы все вышло как надо. Мне безумно хотелось обернуться и найти его глазами среди других прохожих. Но я заставляла себя расслабиться и вести себя естественно. В этом районе много элитного жилья, но подворотен тут тоже хватает. Даже новостройки, те, что попроще, без ворот и без охраны, несли в своем строении элемент подворотен. Я прошла мимо одного дома, оценивая его, мимо другого, слишком людно. И я была счастлива, когда чуть в глубине я увидела стройку. Судя по тому, что забора практически не было, строительство видимо было «заморожено». Я еще сбавила шаг, и пошла вдоль, бетонного скелета. Мне стало и вправду не по себе, когда я поняла, что иду к какому-то пустырю, где еще одна стройка, а вокруг уже совсем темно. Я даже не догадывалась, что в Москве есть еще такие места. И тут мои размышления прервали звуки, доносящиеся из-за спины, а точнее шум шагов по гальке. Я сразу подумала, что, черт побери, эту гальку, я испорчу каблуки на сапогах из-за этих камней. Я прибавила шаг и обернулась: за мной шел мужчина, высокий и плечистый. Я смогла рассмотреть на нем кожаную, короткую куртку, джинсы, и кепку, руки он держал в карманах куртки. Сердце заколотилось. Я пошла еще быстрее, он за мной. В какой-то миг, он схватил мня сзади, сильными руками, сжимая грудь и горло:

- Не рыпайся, у меня нож – заявил он очень убедительно. Я снова попыталась не улыбаться, я уверена, Саша хорош в этой роли.

- Я вам отдам все деньги, и украшения, только отпустите меня, пожалуйста! – взмолилась я как можно убедительнее. Но вышло как-то не очень. От Саши пахло умопомрачительно: чистотой, свежестью, его парфюмом и сильным возбуждением.

- Пошли! – он схватил меня под локоть и оттащил к стене, долго смотрел по сторонам, затем втолкнул меня внутрь недостроенного дома. Он для пущей убедительности зажал мне рот и продолжал крепко держать меня, прислушиваясь, все было тихо. Тогда он развернул меня лицом к стене и прижал к бетону. Я попыталась сопротивляться, хотела выскользнуть, но он сильно припечатал меня к стене.

- Видишь это? – перед моим лицом сверкнула молния: Саша одной рукой, умело и изящно обнажил лезвие ножа бабочки. Он сдернул у меня с шеи платок, и холодная сталь прислонилась к моему горлу, мне стало по-настоящему страшно. Я вспомнила слова Саши, о том, как он говорил, что если в его руки попадает нож, то обязательно будет кровь. И у меня взаправду полились слезы.

- Пожалуйста не надо… - умоляла я. Мне хотелось произнести его имя, но тогда бы я все испортила, он наверняка бы разозлился, но я так люблю его, что не хочу огорчать. Терплю.

- Стой смирно и не дергайся, тогда все пройдет быстро. – Ну, надо же, как он вошел в роль. Подчиняюсь приказу.

Одной рукой он держит нож у моего горла, другой рукой он полез мне под юбку. Тяжело дышит. Я зажмурила глаза, мне так страшно и так здорово. Чувствую, как он впопыхах задирает мою юбку вверх, потом он возиться со своими штанами. Ногой он разводит мои ноги, очень грубо. Потом хватает меня рукой в перчатке за тазовую кость, рывком вверх, и проскальзывает в меня. Из моей груди вырывается такой стон, что я тут же пугаюсь, что нас могут обнаружить. Для жертвы я слишком возбужденная и податливая, а вот он хорош. Он никогда еще не был со мной так груб. Чтоб я не шумела, он втыкает нож в дверной косяк, и этой рукой хватает меня за лицо, закрывая мне рот, и проталкивает сквозь зубы большой палец. Я изгибаюсь, моя щека в опасной близости с шершавой, как наждак, бетонной стеной. И вот я чувствую, что меня начинает распирать внутри его плоть, он делает еще несколько движений, уткнувшись мне в шею, рычит. У меня трясутся ноги от напряжения, чувствую, что сейчас упаду. А он вместо того, чтобы помочь мне уходит! Я в изумлении смотрю ему в след, открывая рот как рыба, выброшенная на берег. Он, что бросит меня тут!? Я решительно справляюсь с дрожью в ногах и выскакиваю за ним, но вокруг никого. Паника, кажется, сейчас накроет меня. Но в этот момент темноту режет свет фар. Ко мне подъезжает машина одного из его амбалов: здоровяк выходит из машины, кивает мне головой и обогнув ее открывает мне дверь. Мы уезжаем. Я захожу в квартиру в полном бешенстве: как он мог вот так бросить меня там? Я снимаю, тренч и сапоги, и шлепаю по полу в рваных чулках, поправляя юбку. Я захочу из комнаты в комнату, и его нигде нет. Нахожу Сашу я в ванной, он, как ни в чем не бывало, лежит в ванне с горой пены.

Я врываюсь и кричу:

- Как ты мог меня там оставить одну? Я так перепугалась!

- Где? Я тебя в последний раз видел на работе… - он делает изумленное лицо. Я чувствую, как у меня все плывет перед глазами:

- Ну ты же… ну мы же… как…!? – я опускаюсь на пол и начинаю рыдать, закрыв лицо руками.

- Девочка моя, ну прости меня, что я тебя так напугал, ну ты же сама хотела, чтоб все было натурально… - он вылезает из ванны и прижимает меня к себе голый и мокрый.

- Ты мог меня порезать- всхлипываю я.

- Как ты такое могла подумать? Я прислонил нож обухом.

Я рыдаю, и содрогаюсь всем телом, я так испугалась, и вот опять сомнительное удовольствие.

- Я даже на секунду подумала, что это не ты! – ору я на него. – Получите свой гребаный оскар, Патрик Бейтман! – я пытаюсь вырваться, и уйти. Мой демон разбушевался не на шутку. Не могу поверить, что я открыто, злюсь на мужчину, которого боготворю.

- Тише, тише. – он прижимает меня к себе и укачивает.- Спасибо тебе – шепчет он и целует меня в лоб. – Для меня никто ничего подобного не делал. Я так счастлив с тобой, моя маленькая девочка…

- Прости меня, мне так стыдно, - шепчу я, - когда мне страшно, я не могу себя контролировать… прости…

- Я знаю, знаю… все хорошо.

Сегодня, был выходной, суббота. Мы лениво, разлеживали на большом диване в гостиной. Саша, предпочитал гедонический образ жизни. Во всем придерживаться принципа, наслаждения. И я уже не помню, как это вышло, но он уговорил меня снова поехать в тот клуб. На этот раз все было точно ток же за исключением компании. Теперь, женщин было гораздо больше. Я смотрела на всех этих умопомрачительных красоток. Но мне совершенно не нравилось, когда одна из таких краль, совершенно игнорируя мое присутствие клеилась к моему мужчине. Саша смотрел на них как самец, но взгляд его не выражал интереса, в нем было что-то другое, неуловимое. Я была уже до предела накачана разным допингом, от алкоголя до наркотиков. Когда Саша мне заявил, что он хочет посмотреть, как я буду заниматься сексом с другой женщиной. Будучи даже в таком «никаком» состоянии как мое, я все же смогла бурно удивиться.

- Давай же, трахни одну из этих телочек, я уверен, что тебе понравится, какую ты хочешь?

- Послушай, если ты хочешь кого-то трахать кроме меня, вперед! И нечего меня приплетать к этому!- на самом деле, я совершенно так не думала, и мне было совсем не безразлично, что он делает. Как ни странно, в итоге он уговорил меня. После какого-то фирменного коктейля. Мы занялись сексом, все на том же огромном, кожаном диване модерн. Напротив, как птички на проводе, сидели мужчины и женщины, кто-то смотрел, кто-то сам занимался тем, что хотелось. Свет был приглушенный, музыка грохотала, перед глазами плыло. Когда Саша кончил в меня, он тихо спросил:

- Какую бы ты хотела?

Две руки, две ноги, голова… подумала я и хихикнула под действием кайфа в крови, но сказала другое: - Выбери сам, я доверяю твоему вкусу.

Саша оставил меня полуголой на обозрение публики, я смотрела на них, дразнила, извивалась и щурилась. Спустя какое-то время Саша привел женщину, выглядела она шикарно: блинные черные волосы, огромная грудь, и округлые бедра. Лицо у нее было красивым, но разглядеть, что-то меньше ее гигантской груди я не могла, что-то мельче двоилось и плыло. Саша расстегнул свои джинсы и устроился у меня над головой, девушка, стянула единственный рукав платья, спустила его до живота, обнажая свою грудь, на ней не было белья, силикон, пронеслось у меня в голове, потом она задрала подол, и платье как и у меня очутилось у нее на талии, да, такой тут дресс-код. Она забралась на диван и раздвигая мои ноги, нырнула туда лицом. В первую секунду мне хотелось схватить ее за голову, чтоб она не двигалась, но моей плоти коснулись ее губы, и я поплыла от удовольствия. Не знаю, сколько продолжалась эта сладкая нега, когда я услышала голос Саши: - Теперь возьмите и меня в свою игру.

Все закружилось, он помог мне встать на четвереньки, расстегнул перед моим лицом штаны, его член вырвался наружу, такой напряженный.

- Возьми его в ротик, детка – сказал он мне.

Девушка легла на спину, и потянув меня за бедра вниз, буквально насадила меня на свой язык. Саша был прав, я действительно не пожалела.

Сегодня у меня совещание на работе, а это значит, что мне нужно быть рано, чтоб проверить отчеты, про которые я и не вспоминала. Было совершенно не до них. Я села в такси, я могла бы изучить бумаги по дороге на работу, но я их не брала с собой, наверняка они лежат на моем столе. Я задумчиво смотрела в окно. Люди спешили на работу, поливочные машины, заливали дорогу водой, утро кипело. Вдруг я совершенно отчетлива увидела на тротуаре Петра. Того, самого, которого я застрелила. Я смотрела на него во все глаза и не могла поверить!

- Остановите! – заорала я таксисту.

- Здесь нельзя.

- Мне плевать, остановите!

Водитель проехал еще десяток метров и притормозил, я выскочила и побежала в ту сторону, где видела Петра. Но его уже след простыл. Что это все значит? Как это понимать?

Я даже не помню, как добралась до работы. Я постоянно думала о том, что я своими же глазами видела его труп, лежащий на полу в крови. Но я не видела, как я убила его. Что это значит? Что это за спектакль? Нужно поговорить с Сашей. Я не могла сосредоточиться на бумагах. В дверь моего кабинета постучали:

- Можно? – в дверной проем протиснулась голова Белова, я не помню как его зовут, да это сейчас не важно.

- Заходите, что вы хотели?

- Здравствуйте…

- Доброе утро, давайте без церемоний, у меня мало времени. – я очень раздражена.

- Вы хотите кофе? – я уставилась на этого мужчину: его вопрос выбил меня из колеи, окончательно. Раньше, я замечала только, то, что он очень высокий, наверно под два метра. Саша, сто восемьдесят шесть сантиметров, а Белов выше его ростом, на голову. Теперь я вижу, что у него очень светлые, голубые глаза и темные волосы, «мутант» говорил про него Саша, теперь я вспоминаю. У него красивое лицо, длинные пальцы, он одет в хороший костюм, и туфли его блестят. У него приятный, бархатный баритон. Почему все это я заметила только сейчас, я вижу его уже второй год. Молчание затянулось. Кажется, ему даже стало неловко.

- Спасибо вам огромное, если можно то с молоком, пожалуйста. – я даже искренне улыбнулась. Белов скрылся за дверью, с ответной улыбкой. Что это на него нашло? Ищу его отчет, чтоб посмотреть, как его зовут. Нашла: Белов Виталий Николаевич, отлично. Открываю его отчет, превосходно, все прозрачно и доходчиво, аккуратно и четко. Муштровать его сегодня не буду. Даже поставлю в пример.

- Разрешите? – он снова в дверях.

- Конечно проходите, я как раз посмотрела ваш отчет… еще раз. Мы, знаете Виталий Николаевич, он превосходный. Надеюсь и дальше так будет. – Он широко улыбается, стоя в дверях с двумя чашками, над одной из них, поднимается пар. – Присаживайтесь.

Он садится через стул у моего Т- образного стола. Ставит поближе ко мне мою чашку кофе, подложив под нее салфетку, а свою перед собой. Я наблюдаю за ним, не скрывая любопытства. Я смотрю на его пальцы и думаю, как они пробегают по моему телу, прикасаются к груди… О, боже. Стоп. Мотаю головой, желая сбросить с себя это странное наваждение. Но почему я думаю об этом? Я верно схожу с ума.

- Что вы хотели Виталий Николаевич? Отпуск, повышение зарплаты, должности, уволиться, или еще что-то?

- Можно просто по имени – он улыбается, его улыбка странно на меня действует. Я опять мотаю головой.

- Что вы хотите Виталий? – я повторяю свой вопрос на удивление мягко.

- Я принес вам кофе, это все, что я хотел. Но вы разрешили мне присесть с вами, я даже не надеялся. – У меня в мозгу короткое замыкание. Нормально.

- Значит, суть вашего визита, Виталий, личная?

Он снова улыбается мне, это сводит меня с ума, сегодня утром меня все сводит с ума.

- Можно и так сказать.

Пусто. Во мне очень пусто. Мое чудовище, пожирает меня изнутри. И нет от него спасения, невозможно убежать от самой себя. Я знаю, всем свои существом, что я обожаю Сашу, я не могу жить без него, я не могу дышать без него, но почему тогда, я думаю о другом мужчине, что это значит? Почему его улыбка меня так разволновала. Да, я понимаю, что я хороша собой, и могу заинтересовать мужчин, но почему я сама реагирую на них. Загадка. Этого я уж точно не буду говорить Саше, он придушит Белова.

- Знаете, Виталий, вы очень вовремя зашли ко мне. Ваш отчет великолепен, а я себя ужасно чувствую, могу я вас попросить помочь мне, провести совещание, вы знаете, что нужно делать, и уверенна, справитесь с этим. Поможете?

- Что с вами?

- Голова раскалывается…

И вот я уже лежу на диване в своем кабинете заботливо укрытая пледом, а Виталий мне уже несет стакан с шипящей таблеткой, я выпиваю, благодарю его и неожиданно для самой себя проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь я от крика Саши:

- Что это черт побери все значит!? – орет он захлопывая за собой дверь.

Я вскакиваю, как ужаленная, а ведь я так сладко спала.

- Ты о чем? – пытаюсь разлепить глаза.

Дата добавления: 2015-08-17