Мне уже не больно. 3 страница

- Вот и все. – говорит он мне. Мы сидим с Александром е его машине, у его дома. Светит теплое апрельское солнышко. Но снег еще слепит мои глаза, и пусть он уже не такой белый, как в тот день когда меня, наконец выпустили из ямы. – Я компенсирую тебе утерю твоих личных вещей и документов, но документы ты будешь восстанавливать самостоятельно. – его тон настолько официальный, что мне становится не по себе. – Так же я дам тебе денег на первое время, пока ты не найдешь себе новую работу. Тебе есть где жить?

- Да, - шепчу я. Так страшно возвращаться домой, я не знаю, что там с моей бедной мамой.

- Хорошо, -продолжает Александр. Вот, что еще хочу тебе сказать, - он смотрит на меня как будто видит впервые, так же когда я была у него на собеседовании. На глаза наворачиваются слезы, я его люблю, а он говорит, что это все. – Ты, никогда и не при каких обстоятельствах не упоминаешь мое имя. Ни-ког-да! Ясно?

- да – шепчу я.

- Хорошо. Ты никогда и не при каких обстоятельствах не приближаешься к моему дому, или к моему банку, поняла?

- Да – слезы катятся по щекам.

- Что бы ни случилось, представь, что меня никогда не было в твоей жизни, что все это время, с того момента как ты увидела меня впервые, это был просто сон. Поняла?

- Да.

- Хорошо. Говори адрес я тебя отвезу.

И хотя расстояние от его дома до моего более чем приличное, всю дорогу мы ехали молча. У меня с собой пакет, там одежда и деньги. Он мне дал очень большую сумму, думает, что смог заплатить за все. А я думаю, что я умру без него.

- Приехали. Выходи.

Покорно, выполняю что он говорит. Выхожу, обхожу, его машину спереди, подхожу к водительскому окну, смотрю на него большими печальными глазами полными слез. Александр отводит взгляд.

- Прощай- бросает он мне и исчезает навсегда.

Плетусь пешком на третьей этаж. Сердце сжалось и теперь размером с орешек. Все здесь по-прежнему. Подхожу к своей двери, не в силах нажать на звонок. Мне очень страшно, что никто не откроет. Ключей у меня нет, они сгинули со всем содержимом сумки, от которой избавились… я обещала не вспоминать.

Нажимаю на кнопку звонка и перестаю дышать. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тишина. Голову сжимает обручем. Стою и не дышу.

- Кто там? – вдруг раздается бодрый голос моей мамы.

- Э-э-э… я

- Кто там?

- Я!

Сверь открывается: на пороге стоит моя мама, в домашнем платье и фартуке. Бодрая, веселая. Но при виде меня ее лицо искажается гримасой.

- Ты кто такая? – я не верю своим ушам.

- Мама! Это же я! Я так рада, что ты в порядке! - слезы текут в два ручья, хочу броситься ей на шею и обнять ее, прижать, никогда не отпускать.

- Пошла от сюда вон. Никакая я тебе не мать, после того, что ты сделала. – Мама пытается закрыть у меня перед носом дверь.

- Но, мама, что я сделала? – кричу я.

- Ты умотала куда-то, бросила меня без денег, ни позвонила, ни написала, а мне одной со своей зарплатой-то, платить за квартиру, и за тебя, а жить на что? Ты где шлялась-то! На кого же ты похожа, наркоманка ты! Посмотри на себя! Убирайся, глаза б мои тебя не видели! Ты мне ни кто! – мама с каждым словом превращается в незнакомую мне женщину. Она театрально хватается за сердце, и пытается сползти на пол.

- Мама! Давай я вызову тебе скорую!

- Себе вызови, пошла прочь! – дверь перед носом закрывается.

И вдруг я понимаю, что мне уже не больно, и даже не страшно и не обидно, я вообще ничего не чувствую, и мыслей никаких нет. Полный дзен.

Хотя мысль только одна: куда же мне теперь пойти? Мой парень, да, нет, уже бывший. Катя? Не лучший вариант. Я спускаюсь вниз, выхожу на улицу, иду к автобусной остановке. Сажусь на скамейку и жду, не автобуса, жду, когда закончится моя жизнь. Эта серая, рваная тряпка – моя жизнь. И даже в минуты, когда я могла бы получить удовольствие, я стыдилась себя. Теперь я одна, я ничья я своя собственная, и есть ли богу до меня дело? На мне теплая куртка, и сапоги, мы накануне купили их вместе с … человеком из самого долгого сна. В пакете одежда и деньги. Их достаточно. Но сейчас этот пакет для меня просто балласт. Мне больше ничего не нужно. Если я не нужна ни кому, то зачем же мне вообще тогда жить? Холод пробирается ко мне под одежду, под кожу. Единственный мой верный друг, песочный человек, он снова пришел ко мне, чтоб освободить от тяжести бытия и проводить меня в мой же самый странный и самый секретный мир.

- Ромашова! Ромашова! Ромашка!? Это ты? –открываю глаза, меня трясет за рукав какой-то мужик в форме полицейского.

- Что случилось?

- Ромашова!? Я Дима, помнишь?

Конечно это Дима, наш участковый, мой одноклассник, он второгодником был, старше меня на несколько лет.

- Угу – вскакиваю, проверяю пакет, он у меня под лавочкой, в ногах, все на месте.

- Ты где была? Тебя в розыск объявили – он поправляет свою форменную шапку и смотрит на меня во все глаза, - И что ты тут делаешь, автобусы-то уже не ходят…

- Привет. Долгая история. А вообще меня мать из дома выгнала.

Дима, присаживается рядом, как будто собирается слушать мою долгую историю, глаза круглые от удивления.

- Да не может быть! Ты в курсе, что если ты там прописана, то тебя не имеют права выставить. Ты вообще, кстати трезвая?

Теперь моя очередь удивляться. Дима не может поверить, что моя мама божий одуванчик смогла такое сделать.

- Пошли я тебя провожу домой, уже поздно и холодно, да и вдруг тебя кто обидит. – Я оборачиваюсь, смотрю сквозь стеклянную стену остановки, в нашей квартире свет не горит, не мудрено, моя мать ложиться рано.

- Нет, Дим, я уж лучше тут замерзну, чем снова попадусь ей на глаза, он так кричала на меня.

- Даже не думай, я тебя тут не оставлю, ты что? Пойдем ко мне. Не бойся, у меня тоже дома мама, да и потом я же… ну это… не такой. – Дима, шмыгает носом, и протягивает мне руку, - за одно расскажешь, что там у тебя стряслось. – Мы встаем и идем к его дому, по скользким дорожкам.

- А я со смены шел, смотрю кто-то сидит, ну это же мой участок, надо разобраться, подхожу поближе, смотрю, девушка, потом пригляделся: Ромашова! Я тебя сразу-то и не узнал, ты как-то изменилась, только не пойму пока как. Худющая, и какая-то другая…

Дима, трещал всю дорогу не переставая, до его дома, минут семь ходьбы, и он изрядно утомил меня, я уже пожалела, что согласилась пойти с ним.

Дима отворил дверь ключом: обычная, маленькая двушка, одна комната его, другая его матери, причем она же еще и гостиная.

- Не шуми только, мать уже спит – дал мне указания Дима, - Раздевайся, проходи на кухню, поедим, чайку попьем.

Уснула я очень быстро, Дима уступил мне свой диван, а сам лег спать на раскладушке в кухне. Я, конечно, ничего ему не рассказала, да и у меня вообще не было желания, что-то говорить. Я глубоко переживаю свое горе и потерю. Решаю, что нужно сходить в церковь, потом восстановить документы, Дима обещал помочь, чтоб побыстрее сделали паспорт. Еще мне нужно забрать свою трудовую книжку, но как же это сделать, я обещала не подходить к банку.

Паспорт я получила очень быстро. Все другие документы я тоже восстановила. Набравшись смелости, я пошла в отдел кадров, чтоб забрать свою трудовую книжку, и каково же было мое удивление, когда мне заявили, что некая Ромашова, никогда не числилась работником в штате банка. Ну, Александр Сергеевич, вот перестраховался, так перестраховался… Я решила подождать Катю, если она еще работает в банке, то непременно выйдет на улицу за обедом. Время час дня. Из дверей потихоньку выходят люди, кто-то пешком, кто-то садится в машину, а кому-то достаточно покурить. И вот вижу знакомую фигуру, сердце сжалось:

- Ка-тя! Катька! – я машу ей обеими руками, размахивая над головой, слезы застилают глаза.

Катя смотрит в мою сторону, останавливается с недоуменным лицом, и вдруг я вижу, что она меня узнала!

- Ромашка! – она бежит ко мне через дорогу, такая забавная и немного неуклюжая, ничего не изменилось в ее облике.

- Ромашка! – налетает на меня Катя и буквально оторвав от земли приподнимает! – Ты такая легкая! Как ты? Куда ты пропала? Что случилось? – засыпает меня вопросами Катя, ее глаза блестят от слез.

- Давай отойдем в сторонку – говорю я, слезы уже текут по щекам, я так рада ее видеть.

Когда мы уходим за два дома от банка, я крепко обнимаю Катю, утыкаюсь ей носом в плечо и содрогаюсь от рыданий.

- Ну, что ты? Ну, что ты…- повторяет Катя гладя меня по спине.

Мы сидим в кафе. С Катей мы снова встретились после ее работы. Быстро, в двух словах вру ей о какой-то далекой родственнице которая заболела и пришлось ехать к ней, в тьму таракань, зато получила в наследство деньги.

- Ну значит не зря ездила.

- да,- соглашаюсь я, пытаясь сделать скучающее лицо, чтоб скорее сменить тему.

- Ну а ты то как? Расскажи скорей! – И Катя начинает долгий рассказ, не о себе а все обо всех. В этом рассказе много не нужных мне сплетен, про тех людей которых я даже не знаю. Потом Катя допытывается про мою супер диету, я смотрю на свои кости и мрачнею.

- Это не супер диета, это прощай здоровье – говорю я ей с укоризной. У меня так и не пришли месячные, я с ужасом думаю, что могла забеременеть. Отмечаю про себя, что нужно сходить к врачу.

На самом деле, среди этих рассказов меня интересует только один, про Александра. Напрямую я конечно спрашивать не буду, и поэтому молчаливо жду.

- О! Кстати! – Подается ко мне вперед, - Ты свои туфли не забрала! Ты в сменке приходила? Хочешь я тебе их передам? Они там так и лежат под столом.

Мои туфли… память о том страшном вечере. Но тогда все переплелось воедино, страх и боль и любовь. Пытаюсь прислушаться к себе.

- Нет, Кать, не надо, можешь себе их забрать, я их всего два раза надела. – я знаю, что у нас с Катей один размер ноги, тридцать шестой.

- Вот спасибо! Я ж на них каждый день любовалась и конечно все тебя вспоминала. Спросила у начальницы, почему ты не вышла, когда не смогла дозвониться, она говорит, что ты заявление написала об уходе, думаю, вот это да. И еще у нас ремонт был, ночью сработала пожарная сигналка, все водой залило, ты этого не застала, ты как раз оставалась в тот вечер?

- Нет, это наверно после меня.

- Сказали, даже камеры наблюдения залило, и они вышли из строя. Представляешь!? – Катя так возбужденно рассказывает мне это.

- Ага, - я пытаюсь изобразить волнение. Очень ловко, Александр Сергеевич, вы молодец.

Нам приносят десерт, Катя любительница, и с аппетитом поедат свой кусочек пирога, я ковыряю ложкой свой фруктовый смузи с шариком мороженного.

- А! Чуть не забыла! – Катя поднимает ложку вверх, и быстро пережевывает – твой любимый, женится, собрался. – она опускает глаза на свой пирог, чтоб отломить еще кусочек, и она не видит мое лицо.

- Очень рада за него – изо всех сил изображаю безразличие. Я плохая актриса, слезы комком встают в горле, я быстро, быстро моргаю, но чувствую, что все равно не могу совладать с мышцами лица, которые кривятся во все стороны.

- О, боже, Ромашка, ты что? – Катя округляет глаза, а я реву.

Прошло всего-то четыре месяца с того момента как мы… при этой мысли мое лицо багровеет, а он уже женится.

- Да, что с тобой такое? Ты, что до сих пор о нем помнишь? Блин, Ромашка, да он даже не смотрел на тебя! Ты же красотка, забудь ты этого чурбана без сердечного. Пускай его жена будет стервой, и пускай он мучается с ней всю жизнь! – Катя чокается о мою чашку кофе своей.

Я пытаюсь выдавить улыбку, ну так как же я теперь его забуду, после того, что было. Я вспоминаю тепло его рук, по спине пробегают мурашки. А когда он целовал меня…. Румянец заливает мое лицо. Все. Стоп. Мне действительно нужно забыть его. Так будет лучше.

Я сходила к врачу. Я не беременна. Но здоровье мое сильно подорвано. Теперь, я даже не могу поправиться, что бы я не ела. Катя умудряется завидовать этому свойству, потом ехидно добавляет:

- Я надеюсь, те деньги того стоили?

- Нет, Катя, никакие деньги не стоят здоровья.

После нескольких попыток, валяния у матери в ногах, я так и не получила своего прощения, только упреки и проклятия. Я не могу засыпать с этим и просыпаться. Я решила снимать однушку, благо денег мне хватало, и к тому же я нашла приличную работу, помощником руководителя. Это беготня и бумажки.

Я, наконец решила встретиться со своим бывшим парнем, чтоб уже расставить все точки. Его зовут Николай. Раньше, я могла бы сказать про него больше, но теперь, когда я вкусила запретный плод с моим искусителем, теперь, я могу лишь сказать, что Коля, совершенно обычный парень. Он медик, учиться на травматолога. Мы встречались с ним полтора года, потом у нас случился первый мой секс. Это сексом-то не назовешь, я была не готова, я боялась, и мне было больно, все закончилось через две минуты, и больше не повторилось с ним никогда. Мы сразу не разошлись, Коля ухаживал за мной еще год после этого, надеясь, что у нас еще, что-то будет, потом мы разошлись, но спустя месяц, он вернулся и начал свои ухаживания с новой силой. Но я уже была увлечена другим, я мечтала о нем в тайне. Если бы я знала, что с моей мамой ничего не случилось, если бы мне не пришлось убить человека, и быть свидетелем убийства, я бы без сомнений отсидела бы еще раз в той яме, лишь бы Александр Сергеевич, имел бы ко мне хоть какое-то отношение, чтоб он говорил со мной.

Коля удивился моей худобе, расспросил, где я была, я что-то наврала, о нет, это уже входит в привычку. И мы разошлись, как совершенно чужие люди. Еще минус один человек в моей жизни.

Тихий дворик, дорогое место. Я сижу в сквере, с деревьев медленно падают листья, светит солнышко, октябрь. Я знаю, Александр Сергеевич запретил мне приближаться к его дому, но я и так уже нарушила много пунктов. Я просто хочу увидеть его жену. Катя сказала, что у них была свадьба в сентябре, и они недавно прилетели из свадебного путешествия. Я всего лишь хочу увидеть ту женщину, с которой он пожелал прожить вместе, всю жизнь. Может быть я смогу быть похожей на нее. Катя видела его жену, но ее описание, это ее субъективное мнение, я хочу составить свое. Я знаю, на какой машине она ездит, и я знаю, что она нигде не работает. Ее зовут Наташа. Я сижу в сквере у дома Александра Сергеевича и жду его женщину. Проходит очень много времени, прежде чем я вижу ее подъезжающую машину. Но ждать я умею, я могу ждать бесконечно, жизнь меня научила.

Высокая, выше, чем я, с длинными темными волосами, у меня волосы светлее, и пришлось сделать стрижку, чтоб они перестали выпадать, я потратила много сил на их восстановление и теперь хожу с удлиненным каре. У нее большая грудь и округлые бедра, она красивая. Я полная противоположность. Она достает из салона маленькую, рыжую собачку, захлопывает дверь, достает ключи, активирует замок, и покачиваясь на шпильках, идет к подъезду.

Ну, вот и посмотрела. И что теперь? Невыносимая тяжесть тоски, наваливается на мои тощие плечики. Рядом присаживается бездомный.

Мне так тяжело, я говорю сама себе вслух:

- Почему некоторым достается все, а другим ничего?

- По тому, что некоторые сами берут, то, что им нужно- спокойным, рассудительным голосом отвечает на мой риторический вопрос мужчина. Я смотрю на него, не ожидала ответа.

- А как же Бог?

- Бог? – мужчина смеется, - А Бога нет. Мы сами хозяева своей жизни. – он встает и ковыляя скрывается из вида.

Слова бездомного гудят у меня в голове: «Мы сами хозяева своей жизни», «некоторые сами берут, то, что им нужно». Так непривычно для моего разума, но я не могу просто отбросить эти мысли, они отозвались во мне. Мне нужно с кем-то поговорить. Мои мысли обрывает телефонный звонок.

Мне сообщают страшную новость, моя мама умерла. Она попала под машину, и скончалась на месте, до приезда скорой. Слова. Слова заменяют одни другими. И вот уже другие слова крутятся в моей голове и меняют мою жизнь. Слова, они всегда меняют жизнь. Есть страшные слова, есть долгожданные слова, они могут меняться местами на протяжении жизни.

Я хоронила маму одна. Теперь, у ее безмолвного тела, я могу попросить прощения и наконец, рассказать свою тайну, могу доверить секрет о том, что со мной случилось. Моя мама больше не кричит на меня, не бьет меня по щекам, не прогоняет меня. Она слушает меня.

- Спасибо, мама.

Я завершила в своей квартире ремонт, это по странным обстоятельствам совпало с моим повышение по работе. У меня получилось, что-то вроде новоселья и повышения. Я позвала Катю и Диму, они помогли мне. С Катей мы дружим уже пять лет, возможно это не совсем дружба, я к ней очень привязалась, эмоционально. Хотя порой, нам не о чем поговорить. Мои волосы отрасли, покрепчали, и я теперь больше похожа на девушку, а не на субтильного юношу. Ко мне больше не обращаются «молодой человек». И я этому рада. Со смерти мамы прошло два года, а я так и ни разу не обронила о ней слезинки. Когда-то, я пролила за нее море слез.

У Кати родился сын, и она теперь не частый гость. Дима женился. Только я по прежнему одна. Мне как и раньше тяжело сходиться с людьми и доверять им. Я знаю точно одно, что с моим детством покончено. Нет больше плюшевых игрушек и радужных пони, есть суровая реальность. И кажется, я пока справляюсь с ней.

Катя пригласила меня в кафе, сказала, что это на полчаса, ей нужно что-то мне сказать.

Я пью кофе, катя зеленый чай. Она пронзительно посмотрела мне в глаза и своей ладонью накрывает мою.

- Ромашка, ты еще не выкинула из головы Першина? – я замираю от неожиданного вопроса, он поразил меня до глубины.

Заливаюсь румянцем. – Нет.

- А ты хотела бы его увидеть еще раз, ну скажем в более-менее безопасной обстановке?

- Да – слышу я свой голос, я даже не успела подумать.

- Тогда слушай!

Катя сообщила, что в банке устраивают вечеринку, бал маскарад, по поводу Хэллоуина, у Кати есть два приглашения, но муж настоял, чтоб она пошла, развлеклась, а он посидит с ребенком. И Катя, конечно же подумала обо мне. Поскольку, на вечере нужно быть обязательно в костюме и маске, то это гарантирует мою неузнаваемость.

Думаю. Улыбаюсь.

- Да.

- Какой костюм ты себе выберешь?

- Хороший вопрос, Катя…

Этим же вечером я пошла в большой магазин, как было написано в рекламе: «маскарадных костюмов». Разглядывая ряды и полоки, я больше приходила к выводу, что они больше подойдут для стриптиза, чем для маскарада, или это сейчас одно и тоже?

Хиппи –нет, дама из кабаре, нет и нет, кошечки, зайчики – явно не для маскарада, супер героини, агенты ФБР, полицейские, спортивные судьи –все это такая пошлость и неприкрытая вульгарность, возможно я ханжа, но мне действительно не нужно светить тело, я собираюсь в приличное место, к тому же мне не нужно привлекать ЕГО. Устала, злюсь, иду дальше: вампирши, о нет, так же нет дьяволицам и ангелам и ведьмам. Белоснежки, стюардессы, школьницы, пираты, пчелки, моряки, солдаты, горничные, эльфы… Наконец я нашла что-то приличное, только не смейтесь, костюм красной шапочки. Вполне приличное белое платье, с пышной юбкой до колен, с жестким корсетом, и длинная красная накидка с капюшоном, на завязке. Она такая красивая, материал похож на атлас, струящийся и прохладный. Отлично! Беру. И конечно маска, белая. Когда я наконец вышла из магазина с этими покупками, то подумалось, белый и красный, я была такая белая пока не испачкала руки кровью. Белый и красный. Куда я скатилась.

Вечеринка проходила в загородном ресторанчике, добираться туда пришлось на такси, я так и поехала в платье, маску и накидку можно надеть по приезду. Ресторан делился на три части: главная часть в одноэтажном здании, большое живописное патио, и огромная лужайка, подстриженная так аккуратно как на картинке из каталогов про несбыточное. Лужайку обрамлял пруд с лебедями и лес, густой и темный. Как раз для красной шапочки. С Катей мы встретились перед входом у замысловатой лестницы. Катя была в костюме…пчелки. Я хихикнула. Прошли внутрь, ознакомились с программой. Сначала угощение и выпивка, потом танцы. А дальше можно покормить лебедей и пускать небесные фонарики, когда стемнеет. Мило. Отпускать что-то красивое, навсегда, как мне это знакомо. Мне уже не больно. Я умею отпускать.

Мы с Катей подпираем одну из колон, Катя держит в одной руке тарелку с пирожными, в другой вилку, которой она тычет, указывая в разных людей, и каждый такой жест означает, что сейчас будет история, точнее сплетня про этого человека. А если Катя кого-то не знает, то она все равно не пропустит этого человека.

- Катя, ну может, хватит? – я надуваю губы.

- Я тебя ввожу в курс дела, кто есть кто.

- Мне это не нужно, Кать.

- Ну и ладно, я пойду, поищу Светку, поболтаем, потом приведу ее сюда, познакомлю. Что-то не видать твоего Першина, наверно свою девку где-то зажал и развлекается…

- Катя! Ну, зачем ты так? – многие обернулись и смотрят на нас, несмотря на громкую музыку, я очень громко возмутилась. Мне, правда, неприятно было это слышать. Катя фыркнула и скрылась. Ну конечно она не обиделась. Стою теперь одна у колонны. В руках у меня изящный бокал с шампанским на тонюсенькой ножке. В зале царит полумрак, играет музыка, полно тематических украшений, в меню много блюд из тыквы. Там где обслуживаются столики, горит приглушенный свет, у шведского стола, нормальное освещение. По залу неспешно прогуливаются официанты с подносами, на них различная выпивка. Все чем-то заняты, а я стою во мраке, пытаясь слиться со столбом. Мне скучно и я уже подумываю пойти домой. Помою посуду, разберу шкаф, подберу одежду на неделю. Мимо проходит толстый дядька, с животом и маленькими усиками, даже не вериться, что он, такой как про него рассказала Катя. Предвзято наблюдаю за ним. Ничто не выдает в нем его странные пристрастия, кажется обычный дядька. Вот он подошел в группе из семи человек, они его радостно приветствуют, все оживились, он рассказывает видимо какой-то анекдот, все дружно смеются. Переминаюсь с ноги на ногу, облокачиваюсь спиной на колонну.

- Ой! – я подпрыгиваю и хочу обернуться, но тот, кто стоит сзади не дает мне это сделать, приобняв меня рукой за шею. Я чувствую знакомый аромат, я знаю кто это. Меня начинает трясти от волнения.

- Почему ты здесь? – шепот любимых губ, обдает мое ухо горячим воздухом.

- Я, я… не знаю… - лгу.

- Я долго ждал пока твоя подружка муха, скроется, куда-нибудь. – Он сильнее сжимает мою шею, вторая его рука ложится на мое бедро. Я понимаю, что он не сердится на меня, он возбужден, я это чувствую, телом. – Знаешь, все так совпало. Впервые я подумал, что если ты выживешь после встречи с Петром, то ты моя. Потом я подумал, что если после того, как я приказал тебе не появляется в моей жизни, но ты появишься сама и так близко и нагло, то ты точно моя…

От этих слов моя голова идет кругом, моя рука дрогнула, когда Першин сжал мои ягодица, бокал выпал из рук, и красная жидкость окропила мои ноги. Как кровь. Из-за музыки, никто не услышал этот пронзительный звон, этот грудной стон, в унисон, вырвавшийся из наших уст. Он стоял, прижавшись вплотную ко мне, я чувствовала жар его тела, или быть может слишком разгорячилась я. Александр Сергеевич, немного наклонил мою голову, и шептал мне в ухо, обдавая мою шею дыханием, все мое тело покрывалось мурашками снова и снова, от каждого его слова.

- Ты даже не представляешь, как часто я прокручивал в своей голове, тот момент когда я увижу тебя. Много разных обстоятельств и мест, но я не думал, что увижу тебя так скоро.

А в моей голове, как пчела жужжала мысль о том, что он теперь не свободен. Это у меня после него больше не было мужчины. Я хотела напомнить ему про этот досадный факт, но не смела, разрушить волшебство. Я млела, чувствуя его так близко, мы были как будто одни, забравшись в самый мрачный уголок зала. Мы невидимки. Я дышу очень осторожно, я боюсь шелохнуться. Я милая, современная красная шапочка, за спиной которой стоит ее волк. И я хочу, чтоб он сделай со мной все что угодно, пускай он даже сожрет меня, и тогда я стану частью его. Я жажду этого поглощения, я мечтаю течь по его венам, вперемешку с его кровью, попадая в самое сердце.

- Мне кажется, что я больше никогда не найду свой покой, я не могу без тебя.

В голову, что-то ударило, толи пузырьки шампанского, толи то странное счастье, от слов которые я услышала, я не могу поверить. Я не могу поверить, что здесь и сейчас моя мечта стала реальностью, я не знаю как мне себя вести. Из глаз брызнули слезы, я закусила нижнюю губу, чтоб не разрыдаться.

- Что…? – мне нужно было услышать это еще раз.

- То. Я люблю тебя, чертова дура.

Я набрала в грудь столько воздуха, что казалось я забрала его весь, но не было сил выдохнуть его обратно. Я попыталась обернуться, и прыгнуть на шею, Александру, но он сжал свою руку у меня на шее сильнее прижимая меня:

- Не сейчас.

Я, наконец выплюнула весь этот воздух, перед глазами плыло, мой мозг как будто прокалывали тысячи крошечных, но очень острых иголочек.

Я замечаю, как ко мне приближается Катя, и та другая ее знакомая, я забыла ее имя. Першин видимо их не видит вообще, я чувствую как он до сих пор прижимает меня. Слишком поздно. Отступать ему некуда, и он выходит из мрака, в котором мы были наедине, на свет.

- Ой… - говорит Катя, глаза сверлят мое лицо. – ой! Здравствуйте Александр Сергеевич!

- Здравствуйте! – вторит ей ее знакомая.

Я напрягаюсь, видя Катины бегающие глаза, она всегда такая, когда в ее голове придумывается новая сплетня.

- Прошу прощения – Александр, галантно кланяется, и развернувшись ко мне всем телом, подмигивает и удаляется с очень сдержанным выражением лица.

Нет! Во мне все кричит: нет! Не уходи…

- Оу… - вырывается у Катиной знакомой.

- Ах, какой мужчина! – подтрунивает меня Катя, заливаясь смехом. И я понимаю, что в свою игру она втягивает только меня. Своей подружке она ничего не скажет.

- Спасибо – говорю я, сама не понимая что я больше вкладываю в эти слова, благодарность за неразглашение или злость за превратность.

- Не за что, дорогая! – Катя тоже подмигивает мне.

- Это Света! – говорит мне, Катя тыча пальцем в свою подружку.

- Очень приятно говорит ошарашенная Света.

- Это Ромашка! – Катя смеется.

- Он в костюме графа Дракулы? – осведомляется Света.

- О, да – отвечает Катя, задорно поглядывая на меня, - В костюме волка, он был бы точно в своей роли, хотя быть кровососом ему тоже к лицу. – ее глаза озорно светятся.

На самом деле Александр Сергеевич, очень элегантен в своем костюме тройке, и плаще. У него даже мысок волос, треугольником как у киношных вампиров. Бутафорские клыки ему ни к чему, у него и свои имеются.

- Ну ты даешь, Ромашова, -говорит мне Катя, когда Света уходит за закусками, - я уходила ты подпирала колонну, прихожу и тебя подпирает Першин! - Катя–заливается смехом в своей неповторимой манере. – Что тут у вас произошло?

- Э…э… ничего – я пожимаю плечами.

- Ладно, потом расскажешь, я чувствую это еще не конец.

О, да, это далеко не конец. К нам подходит официант и протягивает мне бокал:

- Нет спасибо!

Мужчина странно настойчив, и когда он наконец чуть ли не силой вкладывает в мою ладонь тонкую ножку бокала, в мои пальцы проскальзывает записка. Чтоб как-то смягчить неловкость я выпаливаю:

- Простите, пожалуйста, я тут разбила бокал, он вот тут – я указываю, на место за собой.

- Сейчас уберем. – уходит.

- Ты что? – вопит Катя, - Зачем ты сказала, а вдруг тебя заставят заплатить за него?

- Оно того стоит – вырывается из меня.

Под предлогом посетить туалет, я покидаю любопытную Катю, я не хочу, чтоб она со своим «длинным носом», мне все испортила. Вхожу в кабинку, достаю записку из рукава, читаю:

Выходи из главного входа, налево, через поляну, мимо сада и пруда, остановись у леса. Правее увидишь указатель на тропинку в лес, пойди по ней, дойди до разветвления дорог, сверни налево, и иди до валуна.

Мое сердце так заколотилось, что потемнело в глазах, мгновенно. Ой! Подумала я, сколько же прошло уже время, минут двадцать, тридцать? Я выскочила из здания и пошла туда, куда мне велено. Как только я вошла на лесную тропинку, мной овладел какой-то панический ужас. Мои ноги заплетались, сердце буквально стучало по мозгам, я закусила губу и шла к развилке. У разветвления я остановилась, оглянулась и прислушалась, но услышала только свое тяжелое и прерывистое дыхание. Я сняла капюшон и еще раз посмотрела по сторонам. Никого. Как символично, подумалось мне. Под ногами шуршали редкие листья, хрустели прутики, и только хвоя, просто лежала пожелтевшим ковром. Вот, Я вижу валун. Не в силах справится с нахлынувшими чувствами, я остановилась. Бам! Бам! – грудь барабан. Я начала дышать ртом. Мы стало страшно если он ушел, не дождавшись меня, и мне же было страшно если он сейчас выйдет ко мне. Я сглотнула, подняла голову и сквозь ветви, посмотрела на темнеющее небо. Макушки деревьев раскачивались на легком ветерке, мне стало невыносимо жарко. В глубине леса было уже совсем темно. Я подошла к валуну и прислонилась к нему спиной, не отрывая глаз от неба.

- Куда ты идешь, красная шапочка? – Небо закрыло лицо Александра Сергеевича. Он не ждал моего ответа и продолжил: - Какая милая ролевая игра получается, вот только в этом лесу нет волков, тут водятся только кровопийцы. – Он засмеялся. – И у меня, в разрез жанру есть очень, очень большой кол. Осиновый? Ммм… Хочешь узнать какой? – он широко мне улыбался, но тьма сгущалась и я почти перестала видеть мелкие детали, они проваливались во тьму.

Дата добавления: 2015-08-17