Российская идентичность и вызовы модернизации

Точку невозврата страна проходит уже сейчас. Нынешний мировой кризис, который рано или поздно кончится, для нас — только репетиция другого, настоящего, постсырьевого кризиса, который ударит поверх глобальных циклов, когда у других все уже более или менее войдет в русло.

Далее, надо понимать, что «смена вектора развития с сырьевого на инновационный» — проект не менее эпохальный, чем построение плановой экономики или восстановление на ее развалинах некоего подобия цивилизованного рынка. Другая формация. Тем более что на пути в инновационное, наукоемкое и высокотехнологичное будущее нам предстоит пройти еще и второе издание промышленной революции, провести реиндустриализацию, проще говоря, восстановить способность к производству как таковому (независимо от степени его инновационности и пр.). Только кажется, что эту страну можно сделать инновационной или хотя бы самостоятельно производящей — на самом деле для несырьевой модели уже нужна другая страна — не иначе как с другой политикой, государственностью, с другими социально-экономическими и даже просто человеческими отношениями, наконец, с другой ментальностью и моралью. Старая «голландская болезнь», давшая в России множественные метастазы, вообще плохо лечится. А для особо больших стран, да еще с архаичной институциональной средой, такие болезни и вовсе чреваты летальным исходом. На повестке дня модернизация, которая либо будет тотальной, в том числе политической и гуманитарной, либо провалится вместе с существующим порядком или даже государственностью.

Модернизация — это изменение с определенным вектором, которое, в свою очередь, предполагает смену идентичности. Но если плохо понимать, что именно представляет собой изменяемое, изменения точно заведут в очередной тупик. То есть в том, что касается исходной, нынешней, и той идентичности, к которой планируется перейти, необходимо обрести достаточную ясность и прийти к консенсусу (это тоже привычный вывих: запускать изменяющие страну машинерию и технологии, не всегда понимая, что включается в процесс изменений в качестве исходного состояния и каким планируется будущее, да и возможны ли вообще переходы такого масштаба). Тем более это критично для «не вполне настоящего» социума, взращенного на мифах и обманках, на невнятных идентичностях и ложных идентификациях. Такие общества, в которых все не вполне соответствует вывескам и именам, часто не только плохо знают себя, но и всячески бегут от такого знания, вытесняют и прячут его. И это связано отнюдь не только с происками власти.

Иными словами, проблема идентичности для нашей перезревшей модернизации — одна из ключевых. Видимость сырьевого благоденствия дала возможность какое-то время просуществовать под одеялом новой мифологии. Но вместе с падающей нефтью перестанут греть и мифы. Затяжной, если не переросший уже в хронический кризис не позволяет и дальше жить, не приходя в сознание. Необходимость быстрого, и притом глубокого, самоизменения заставляет совсем по-другому отнестись к проработке российской идентичности: вчера это было просто важно — сегодня становится вопросом выживания.

3.1. Идентичность как «субстанция» и как институт

Идентичность как внутреннее состояние формируется и «по жизни», и в зависимости от того, что людям говорят. В этом говорении участвуют не только другие субъекты, но и сама реальность: вся она — сплошная речь. Наряду с этим множество текстов специально создаются с тем, чтобы целенаправленно воздействовать на идентичность человека, изменить ее в определенном направлении.

Когда речь заходит об идентичности индивида, мы примерно понимаем, на какой субстанции эта идентичность реализуется. В разных контекстах здесь говорят о самосознании конкретного человека, его психике, эго и т. п. Когда же мы переходим к идентичности какой-либо общности (этноса, нации, народа, страны), сразу возникают вопросы о субстанции — носителе такого рода идентичности. И дело даже не в трудностях, связанных с отсутствием ясных представлений о коллективном духе или общем самосознании, но и в более простых вещах. Так, в утверждении, что китайцы простодушны, а русские хитры, главная проблема не в адекватности такой оценки, а в том, что данное суждение опровергается уже наличием известного числа простодушных русских и хитрых китайцев. Если идентичность индивида можно помыслить как вполне локализованную целостность, то идентичность общности — это всегда абстракция, нечто статистическое и в этом смысле искусственное. И чем масштабнее общность, тем больше в приписываемой ей идентичности абстракции и условности. Говоря о человечестве, мы оперируем уже и вовсе ограниченным набором идентификаторов.

«Заглянув в себя» индивид в принципе может более или менее непосредственно лицезреть свою идентичность, переживать ее, пытаться изменить. Но как только речь заходит об общности, сразу возникает фигура посредника, а с ним и масса опосредствующих инструментов, техник, процессов. Идентичность общности как таковая нам дана только в текстах. Причем в политически значимых ситуациях особую роль играют даже не сами тексты идентичности (например, национальная литература, материальная культура, уклады, быт и т. п.), а именно тексты об идентичности, своего рода дидактика, по сути — идеология. Если же говорить прямо об идеологии и политике, следует сразу признать, что идентичность общности в таких контекстах — это всегда не более чем высказывания об этой идентичности. Причем высказывания конкретных субъектов, имеющих определенные интересы, преследующих определенные цели и использующих те или иные технические или институциональные возможности. Поэтому если идеология это не только система идей, но и система институтов, то идентичность общности это также не только ментальность и духовный строй, но и своего рода институт, система институтов. Идентичность воспроизводят, формируют, изменяют. Во многом она формируется спонтанно, но этой спонтанности противостоит мощный инструментарий.

Человек сталкивается с этим институтом с самого детства. Поначалу его воспитывает семья, но ее, в свою очередь, воспитывают многие, по праву и без права. В школе будущему гражданину рассказывают о его национальной идентичности, внушают представления об идентичности страны, государства, его социальном и политическом статусе (возможных статусах).

Но если школа все это рассказывает учащимся, будущим гражданам, то кто именно все это рассказывает школе — какие люди, представители каких инстанций; и в каком качестве, на каких основаниях, в том числе организационных и правовых? Если предположить, что решения здесь принимают авторы методических пособий и чиновники ведомств, руководящих образованием, то это, во-первых, крайне неприятно по сути (один из сильнейших инструментов трансляции и формирования национальной идентичности оказывается в руках случайных персонажей); во-вторых, заведомо неверно (допущение, что столь ответственные решения могут остаться без контроля и директив сверху, является фантастическим); и в-третьих, формально говоря, почти криминально (государственная идеология в России прямо запрещена Конституцией, а такого рода тексты насквозь пропитаны идеологией).

Не менее остро вопрос об институтах формирования идентичности стоит применительно к СМИ, прежде всего ТВ. Многие телепередачи на государственных каналах откровенно идеологичны, причем даже те, которые, казалось бы, вовсе не должны касаться политики и идейных противостояний.

После «праздника деидеологизации» конца 1980-х все более идеологичными становятся и официальные тексты руководства страны, документы стратегического планирования. Без преувеличения, мы наблюдаем стремительную институционализацию идеологии (особенно если учесть, что помимо собственно идеологических сюжетов во всех этих текстах образовательных, СМИ, официальной власти и т. п. всегда присутствует еще и скрытая, латентная идеология, которая при желании всегда может быть реконструирована). В итоге наша «идентичность» все более оказывается под контролем. Поэтому для самоанализа важна не только идентичность-сознание, но и понимание устройства самой «машины», эту идентичность формирующей. Более того, эта «машина» сама является частью образа идентифицирующего себя общества.

Дата добавления: 2015-08-17