Глава 3. Очень опасный человек

Глава 3. Очень опасный человек

Весна 2000

Она носилась по дому, выключая свет и закрывая жалюзи. Завтра нужно встать рано и убраться до того, как снова придут посетители.

«Ведь не может же наш музей быть пыльным, правда?»

Она всегда начинала с подвала и постепенно поднималась выше. Там располагалась лаборатория, всегда с хорошим запасом зелий, которые он бы здесь варил. И не имело значения, сколько это стоило. Все самое лучшее для нашего героя – сказали ей. Она варила простые зелья, а раз в месяц посылали за зельеваром, который управлялся с более сложными снадобьями. И это лишний раз напоминало ей о досадном отсутствии полного семилетнего обучения.

Гермиона произнесла несколько обеспылевающих заклинаний и обновила защиту на полках. Доступ к зельями имела только она и нанятый зельевар. Один Мерлин знает, какая катастрофа случилась бы, доберись к ним посетители.

Гермиона поднялась на кухню, чтобы осмотреть тостер. Она была почти уверена, что кто-то снова пытался поджарить хлеб с маслом. Какое счастье, что они еще не выяснили, как включать это чудо магловской техники. Гермиона потеряла счет случаям, когда ругала юную ведьму или волшебника (или Артура Уизли) из-за того, что срабатывала пожарная сигнализация.

Коробки и банки в кладовке валялись вперемешку, и Гермиона начала наводить порядок на полках. Скоро эти полуфабрикаты отправятся к нуждающимся местным жителям, и нужно будет заказать новую партию. Гермиона добавила этот пункт в свой постоянно расширяющийся список.

Она подхватила жестянку с супом и пошла на кухню. Встав над раковиной, Гермиона сняла крышку, разогрела суп волшебной палочкой прямо в банке, но металлические стенки остались холодными. «Вот и вся магия!» - фыркнула она, удивляясь собственному сарказму. Выудив из ящика ложку, Гермиона ела медленно, пытаясь наслаждаться едой. Сама она не могла приготовить ничего съедобного. Какое разочарование. Даже прожорливый Рон не справлялся и с половиной ее стряпни, которой они питались, пока скрывались в лесах. Помыв ложку, Гермиона убрала ее в ящик, а банку заставила исчезнуть.

Гермиона вышла из кухни и направилась в гостиную. В этой комнате всегда было хуже всего: посетители почему-то думали, что имеют право трогать все, но никогда не утруждались поставить вещи на место. Будто никогда не жили в доме: книги валялись на диване, растения в горшках с пола перекочевали на пуфики, чтобы отдохнуть, видимо. Благо, магловской техники было немного. Похоже, в музее все забывают о хороших манерах.

Каждый хотел оторвать себе кусочек Снейпа: прикоснуться к тому, к чему прикасались его руки, прочитать отрывок из книги, которую ему доводилось читать. Какой-то чудак даже мерил его ботинки. Гермиона просто обязана выбить в Министерстве квалифицированных помощников. После одного дня дом в руинах!

Два года. Почти два года прошло со дня смерти профессора. Героя поневоле. Человека, сделавшего все возможное, чтобы Гарри стал мальчиком-выжившим-снова. Мужчины, способного все эти годы любить даже после смерти свою возлюбленную. Человек, которого они всегда сторонились и подозревали во всех возможных злодеяниях, — теперь самый героический герой войны.

Гермиона фыркнула от этой мысли, размышляя, а что бы он сказал, увидев, как отнюдь не роскошный дом его отца превратили в святилище. Наверное, кричал бы, чтобы болваны оставили пуфики в блаженном спокойствии! Гермиона ухмыльнулась – ее внутренний голос, все чаще говоривший голосом Снейпа, всегда вызывал улыбку.

И все-таки надо чаще выходить из этого дома.

Покончив со своими вечерними заботами, Гермиона поднялась на второй этаж и потянула за веревку, которая открывала вход на чердак. Она взлетела по лестнице в свой новый дом. Хорошо, не очень-то и новый. Здесь она жила больше года… довольно много, чтобы начать называть чердак своим домом.

Гермиона расправила плечи в своей обители дома номер девять в Тупике Прядильщиков. Первоначально чердак был большим, полным сквозняков. Гермиона наняла плотников, которые устроили ванную комнату в дальнем углу. Остальное условно разделили на спальню и гостиную. Это не оставляло укромного уголка, когда заходили гости, но Гермиона не печалилась. Друзья редко навещали ее.

Гермиона бродила по комнате, наводя порядок то тут, то там: книжки с журнального столика - вернуть на полку, носки – бросить в корзину. Она не понимала, почему так хлопочет, ведь никто сюда не придет. Для Рона и Гарри этот дом был воплощением вины – вины за то, что позволили ему умереть. Для остальных ее обитель оставалась ужасным, полным сквозняков чердаком.

А для Гермионы этот чердак был домом. Много пространства, куча книжных полок с изданиями, которых она никогда не смогла бы себе позволить, - книги из его личной библиотеки. Теплый уголок, хоть и со сквозняками. Идеальное место, чтобы спрятаться, залечить военные раны и снова начать жить.

Нет, по собственному желанию к ней никто не заходил. И Рональд тоже. Ссора полтора года назад стала финалом. Мальчики спасались от чувства вины, убегая, Гермиона же встала лицом к лицу с призраком войны. Когда она объявила друзьям о своем намерении занять пост смотрителя музея Северуса Снейпа, Рон разозлился. В его мечтах, в его идеальном мире все должно было быть иначе: Гермиона переехала бы к нему в крохотный домик возле Норы, и там они жили бы долго и счастливо.

«Никакое долго и счастливо невозможно на чердаке Снейпа», - сказал тогда Рон и попросил покинуть дом его родителей.

А у нее не было родителей. Гермиона так и не вернулась в Австралию, чтобы разыскать их. Она не сможет посмотреть им в глаза, пока не найдет ответы на их вопросы. Гермиона часто размышляла о том, как же там мама и папа, правильно ли она сделала, отправив их за тридевять земель. Почему-то ей казалось, что когда они встретятся снова, станет по-настоящему плохо. Как родители воспримут то, что единственная дочь так ужасно поступила с ними без их согласия…

Вначале Гермиона думала, что работа в музее только на время подготовки к ТРИТОНам. Но музей поглотил ее жизнь. Ведь книги надо рассортировать, личные записи – архивировать и сопоставить, затхлые коробки на чердаке – перерыть. Много дней ушло на то, чтобы отделить зерна от плевел и собрать разрозненные кусочки Северуса Снейпа – будь то его любимая детская игрушка или сорт чая. Большая часть работы оказалась механической и рутинной, и именно это было нужно Гермионе, чтобы примириться с военными воспоминаниями.

Наверное, теперь она знала о Снейпе больше, чем кто-либо из его хороших знакомых. Знала о маленьком шраме на руке – Северус получил его на четвертом курсе - укус щенка Хагрида. Слезы лились по щекам великана, когда он рассказывал об этом случае Гермионе, которая едва сдерживалась от смеха. Картина «Северус Снейп играет со щенком датского дога» была очень милой и совершенно не духе мрачного профессора.

Гермиона знала, что пьяный отец не бросался на Северуса с кулаками. Нет, Тобиас Снейп, как и его сын, был более тонкой натурой. Его острые упреки ранили глубже. Даже спустя годы профессор описывал детские обиды и оскорбления весьма красочно, будто он все еще ежедневно слышал эти страшные слова.

Да, он хранил верность Лили все эти годы, но все же не был одинок: живущая на этой же улице Барбара и еще одна молодая женщина из Хогсмида дарили ему свою любовь. Нет, Снейп не являлся сторонником беспорядочных связей. Он находил себе женщину и хранил ей верность. Слухи, которые шепотом разносились коридорами Хогвартса, о том, что Снейп тратит кучу галлеонов на шлюх, с правдой не имели ничего общего.

Сейчас Гермиона знала о нем больше, чем когда-нибудь хотела знать. Но теперь она отвечала за то, чтобы заботливо хранить память о нем. Лишь Мерлин знает, что Рита Сво… Скитер и близко не уделила ему того уважения, которое он заслужил. Да, она описала его героем, сродни Эдварду Рочестеру, – темным, задумчивым человеком. Конечно, в чем-то они похожи. Но, черт, она показала жизнь Снейпа, совместив «Джейн Эйр» и «Грозовой перевал» в одной книге, и, кажется, этого никто не заметил!

Солнце уже село, и Гермиона начала готовиться ко сну. Ежедневные ритуалы утешали, давали цель в жизни, когда в музее затихали шум и суета, а посетители уходили. Гермиона взмахом палочки наполнила ванну. Она заколола на макушке волосы - теперь они были значительно короче, всего до плеч. Гермиона не знала, сделала ли ее красивее эта прическа, но теперь голове не так тяжело.

Вечерняя ванна для Гермионы была всецело ее временем – без каталогов жизни Северуса Снейпа, без раздражающих посетителей и тех, кто требовал, чтобы она продолжала жить военными воспоминаниями. Каждый вечер она лежала в ванной, наверное, по двадцать-тридцать минут, чтобы успокоить боль в мышцах и снять напряжение в плечах. Это было необходимо.

Когда вода остывала, Гермиона поднималась и закутывалась в огромное полотенце. Она продолжала свою ритуальную подготовку: наносила на кожу увлажняющий крем, чистила зубы, ставила на прикроватную тумбочку стакан воды. Сняв халат, она вешала его на спинку деревянного стула и отправлялась к комоду.

Гермиона всегда надевала особенное ночное белье: короткие атласные ночнушки, плавно очерчивающие бедра, на тонких бретельках, которые постоянно норовили соскользнуть с плеч. И засыпала, чувствуя себя красивой. Наверно, это глупо, но… если она чувствовала себя красивой и счастливой перед сном, кошмары не приходили.

Да, ей снились кошмары. Обычно о Нем. Будто отголосков его жизни было недостаточно днем, ночью ее преследовали видения его смерти, а еще чувство вины за то, что оставила его умирать. Как только Гермиона выяснила, что попытки сделать красивым каждый вечер где-то задерживают эти сны, она начала жить этими мелочами: теплая ванна, глупое белье, бессмысленная фантастика при свете тусклой лампы. Если не находилось важных дел, в эти одинокие вечера Гермиона читала. Хотя… таким был каждый ее вечер.

Стояла теплая ночь, первая из тех весенних ночей, которые мало чем уступают летним дням. Гермиона открыла окно, чтобы впустить легкий ветерок в комнату, забралась на кровать, наслаждаясь мимолетными касаниями прохладных простыней к коже, и потянулась за книгой, лежащей на ночном столике, – недавно вышедшем магловском фэнтези о ведьмах, магии и далеких странах. Она обожала такие книги и с упоением изучала, насколько близко или далеко от истины оказались авторы.

Гермиона погрузилась в роман, когда ее отвлек шум – приглушенный жалобный звук, будто чей-то очень далекий крик. На мгновение он стал громче, и дом потряс мощный всплеск магической энергии.

Оглушительный звук падения заставил Гермиону подпрыгнуть, но она не могла понять, что же упало. Надо пойти посмотреть.

В позе эмбриона на полу лежал мужчина. Гермиона не видела его лица. На его шее виднелась серебряная цепочка с мерцающей подвеской, а рядом стоял маленький дорожный чемоданчик. Мужчина всхлипывал. Когда он медленно повернулся, Гермиона увидела его лицо, обрамленное длинными волосами.

Лицо из ее кошмаров, только молодое и без морщин. Тело в таком же положении, как она видела тогда, в последний раз в Визжащей хижине. Он открыл глаза и посмотрел прямо на нее.

Свой собственный крик потряс ее силой. Глаза мужчины вдруг закатились, он обмяк на полу, потеряв сознание. Гермиона бросилась бежать. Схватив по пути палочку, она закрылась в ванной, защитив дверь от взлома сильными заклинаниями, и склонилась над унитазом.

Гермиона сидела на коленях, уткнувшись лбом в прохладный кафель. Это санитарное преступление в другое время ужаснуло бы ее, но сейчас она нуждалась в этом умиротворяющем холоде.

«Соберись, Грейнджер! Что бы это ни было, это всего лишь плод твоего разыгравшегося воображения. Боггарт или еще какая-то нечисть. Возьми себя в руки. Пойди туда и разберись! Ты же ведьма, в конце концов!»

Гермиона поднялась и посмотрела на себя в зеркало, отмечая странную бледность. Она вытерла лицо влажным полотенцем, собрала волосы, почистила зубы и вернулась в комнату, чтобы разобраться с незваным гостем.

Она приготовилась встретиться с тем, что ее напугало. Оно все еще было там.

Гермиона медленно приблизилась, стараясь ступать бесшумно, если это вообще возможно. Большинство старых половиц на чердаке скрипели при каждом шаге, но она сумела подойти к пришельцу, чтобы рассмотреть его, не разбудив.

Это определенно молодой профессор Снейп или кто-то зачарованный выглядеть так, как его юная версия. Если это боггарт, то почему он такой? В ее кошмарах профессор всегда был старше и более… мертвый.

Гермиона расправила плечи и погрузилась в самые счастливые воспоминания. Ей пришлось вернуться в далекое прошлое. Все школьные воспоминания омрачала война, а мысли о Роне перестали приносить радость. Она думала о дне, когда получила письмо из Хогвартса, и о том, как к ней в дом пришла профессор Макгонагалл. Гермиона вспомнила, каким счастьем для нее было узнать, что хоть в каком-то мире она нормальная.

Надеясь, что чертовщина не проснется, Гермиона дрожащей рукой подняла палочку и произнесла заклинание, которое решило бы эту проблему.

- Ридикулюс!

И все-таки не боггарт… Мужчина резко пришел в себя и отчаянно вцепился в палочку.

Гермиона мигом обезоружила его экспеллирамусом и призвала к себе чемоданчик. Заклинанием она перенесла юношу к ближайшему креслу и крепко привязала его толстыми веревками, которые вырвались из кончика ее палочки. И даже не забыла о кляпе. Гермиона положила чемоданчик перед собой и еще одним взмахом призвала медальон.

Она искренне надеялась, что неведомое существо - боггарт, и он исчезнет после ридикулюса. А теперь придется выяснить, что это и что с ним делать.

Что бы это ни было, оно явно возмущено ее поведением. Глаза грозно сверкали, а щеки пылали от гнева. Он ерзал на кресле, пытаясь освободить от веревок хотя бы одну руку.

- Сэр, меня зовут Гермиона Грейнджер. Поскольку вы появились в моем доме внезапно и без приглашения, вынуждена думать, что вы собирались навредить мне. Я не хочу ранить вас, но, будьте уверены, сделаю это, если вы попытаетесь напасть. Я прошла войну, и вам меня не победить. Ясно?

Он изогнул бровь, в его взгляде отчетливо читалось, что он ей не верит. Гермиона задохнулась, увидев гримасы, которые успела позабыть за последние пять лет. Несомненно, его не испугали угрозы, но тем не менее он перестал дергаться и смотрел на нее безучастно.

- Сэр, через секунду я вытащу кляп из вашего рта, но вы должны знать, что если скажете хоть какую-то неправду, авроры прибудут тут же. Это понятно?
Он слегка кивнул в знак согласия, но именно этот жест Гермиона у Снейпа никогда не видела. Она медленно пересекла комнату, держа руки на виду, чтобы не напугать незваного гостя.

Она потянулась, чтобы развязать веревку, удерживающую кляп, и неслышно ругнулась, почувствовав, что лямка неглиже соскользнула с плеча. Поправляя ее, Гермиона заметила, что он глазеет на ее грудь. Сняв кляп, она расправила ночнушку и призвала мантию. Уже прилично одетая, Гермиона села на краю кровати и пристально посмотрела в глаза пришельцу.

- Кто вы? – спросила она, не прерывая зрительного контакта и потихоньку копаясь в его сознании. Одним из преимуществ хранителя воспоминаний о Северусе Снейпе был доступ ко всем его записям. Конечно, она перечитала их несколько раз, а среди них те, в которых профессор рассказывал, как научился легилименции. Гермиона Грейнджер всегда осваивала то, что черпала из книг, и быстро овладевала этим искусством.

Она ожидала мощного сопротивления и очень удивилась, когда легко проникла в его разум. Гермиона почувствовала страх – очень живое воспоминания о том, как Темный Лорд исследовал его сознание совсем недавно. Кто бы это ни был, это не Северус Снейп, который всего чуть-чуть не дождался победы.

- Меня зовут Северус Тобиас Снейп. Какого черта вы делаете на моем чердаке?

Глаза Гермионы расширились, и она едва удержалась на кровати. А он не лжет. Юноша определенно думает, что он Северус Снейп. Он сощурился - знает, что она рыскает в его сознание, но Гермиона и не делала из этого тайны.

- Итак, мистер Снейп, - он замялась, - сколько же вам лет?

- Двадцать, - едва слышно выдавил он.

И снова никаких признаков лжи, но Гермиона смутно почувствовала его смятение.

- Только не думайте закрывать глаза, мистер Снейп. У меня есть веритасерум.

Он вздрогнул, а Гермиона продолжила свой путь в его недавних воспоминаниях.

- Мистер Снейп, это больше не ваш дом, я живу здесь где-то полтора года. Почему вы здесь?

Она чувствовала, как он пытается придумать ложь, выкрутиться, чтобы сохранить тайну. В чем его секрет? Она прервала связь с его мыслями, перебирая пальцами цепочку медальона. Очертания казались очень знакомыми, но ведь обычно их делают… золотыми.

Она ахнула. Это хроноворот. Должен быть. Только почему он серебряный?

Гермиона подошла к Снейпу, обхватила его лицо руками и с силой подняла за подбородок, заставляя смотреть на себя. Он пробовал сопротивляться, но перестал, когда она грубо впилась ногтями в щеки. Гермиона пристально вглядывалась в его глаза в поисках ответов. Обычно она избегала использовать легилименцию, потому что знала, как неприятно, когда твой разум открыт для вторжения, и ей не нравилось заставлять кого-то чувствовать себя настолько уязвимым. Но сейчас Гермиону больше пугала возможность не найти ответы. Сейчас она больше думала о себе, не беспокоясь о том, что причиняет душевные страдания ему.

Гермиона пробиралась через воспоминания, которые Гарри просматривал в думосбросе в день, когда погиб профессор Снейп. Она двигалась дальше, но причина, по которой Северус сегодня оказался на чердаке, ускользала от нее, как провинившийся ребенок, который прячется от наказания. Этот юноша не владел окклюменцией, но его инстинкт самосохранения работал как надо.

Наконец она ухватилась за воспоминание, притаившееся в уголке сознания. Перед ней начали разворачиваться события прошлой ночи. Когда Гермиона увидела Добби, у нее перехватило дыхание. Боль пронзила сердце резким напоминанием о том, как много отдал эльф за тех, кого любил. Рукой она неосознанно потирала то место, куда клинок Беллатрисы смертельно ранил Добби.

Она увеличила давление на его память и через мгновение наблюдала за завтраком, разговором с Волдемортом, готовностью Северуса переместиться во времени и убить совершенно незнакомого человека, его размышлениями на чердаке… Несмотря на то, что он желал сохранить жизнь своей матери, перед Гермионой сидел убежденный Пожиратель.

Она почувствовала боль от путешествия во времени на себе.

Это украшение определенно хроноворот.

Гермиона отступила, разрывая связь, споткнулась и упала на пол. Сжавшись в комок на холодных досках, она заплакала, вздрагивая от громких рыданий. После войны Гермиона ни разу не плакала, и вот слезы поглотили ее. Это он. Это действительно он. Невообразимо. Чувство вины, которое постоянно напоминало о себе ей, Гарри и Рону, исчезло, потому что сейчас он сидел перед ней, связанный, в его… ее доме.

Успокоившись, она собиралась продолжить, но раздраженный рык заставил ее вздрогнуть.

- Женщина, можете прекратить? Если вы и правда «ветеран войны», как утверждаете, ничего из увиденного не должно вас озадачить.

Гермиона подняла глаза, чтобы посмотреть на него. Она вытерла нос рукавом мантии, чтобы привести себя в порядок, а другим промокнула слезы.

- Я и не думала, что узнаю об этом… и как это повлияло на… теперь. Ваше будущее. И не препирайтесь со мной. Вы не представляете, сколько вы мне показали.

Казалось, Снейп вспомнил, почему он здесь.

- Так значит, я прибыл в свое будущее?

Гермиона вздрогнула от постановки вопроса. Свое будущее.

- Да, мистер Снейп, можно и так сказать.

- И когда же я продал свой дом?

- Приблизительно полтора года назад, сэр, - старые привычки тяжело искоренить. Гермионе было трудно не обращаться к нему «профессор», но и заученное с детства «сэр» проскальзывало то тут, то там.

Он странно посмотрел на нее перед тем, как продолжить допрос:

- А где я живу сейчас?

Непрошенные воспоминания всплыли в памяти. Тот день, когда они все собрались на его похоронах и стояли вокруг мавзолея на новом ветеранском кладбище. Гарри и Рон обнимали ее, они втроем держались за руки и плакали.

- За чертой Хогсмида, мистер Снейп.

Кажется, этому он совсем не удивился.

- Вы планируете позволить мне уйти, мисс Грейнджер?

Так далеко наперед Гермиона не задумывалась. Но что ей с ним делать?

- Как я могу позволить вам уйти, учитывая то, что знаю? Посмотрите на мою руку. - Она поднесла к нему свое бледное, без метки предплечье. - Я не поддерживаю тех же убеждений, что и вы. Зачем мне помогать вам? Как я позволю навредить всему, во что верю?

- Потому что, моя милая девочка, я – очень опасный человек, - выплюнул Снейп.

Это начинало выходить из-под контроля. Если она не возьмет свои эмоции в кулак, он возьмет над ней верх в ее собственном доме. Последнее, что ей нужно, - ярый сторонник Темного Лорда, управляющей ею. Нужно поменяться ролями, как-то поймать его врасплох. В точности так же, как делал он, когда она была ребенком.

- Опасный? Были ли вы опасны, когда вас подвесили за лодыжку, и все, кому не лень, смотрели на ваши посеревшие подштанники? И, если на то пошло, когда позволили гриффиндорской грязнокровке украсть ваше сердце? Или когда оплошали перед хозяином, потому что не сумели полностью услышать пророчество, изменившее мир? Вы совсем не опасный. Жалкий, уставший и злой, возможно. Но не опасный, и вы меня не напугаете.

И она не боялась, правда. Он еще не стал тем, кто в детстве приводил ее в ужас – сильный, мерзкий человек, который издевался над ее зубами и всегда резко прерывал ее ответы только из-за факультета и выбора друзей. Сейчас он был обычным юношей, где-то на год младше. Юношей, который недавно принял неправильное решение. Он еще не всецело верил Волдеморту, не понимал использования пыток, а значит, еще мог перейти на сторону добра.

Вены проступили на его лбу. Гермиона знала, что внутри него бушует ярость. Ее силенцио пронзило воздух и предотвратило извержение, которое, несомненно, началось бы, когда он собрался бы с мыслями.

- Северус Снейп, вы не покинете этот чердак. До того, пока я не отправлю вас обратно - туда, откуда вы пришли. Вы не измените того, ради чего мы так долго боролись и понесли немало потерь, прежде чем достигли. Я не позволю.

Он начал дергаться, чтобы высвободиться, и чуть не свалился со стула. Гермиона приложила Снейпа самым сильным оглушающим заклинанием из своего арсенала. Он был без сознания, его голова склонилась набок. Гермиона осела на пол, не зная, что, во имя Мерлина, будет делать.

Когда Гермиона, наконец, взяла себя в руки, было почти два часа ночи. Понимая, что осталось совсем немного времени до его пробуждения, она начала готовиться. Гермиона не хотела оставлять Снейпа привязанным к креслу и отлевитировала его на диван в гостиной. Она аккуратно уложила спящего, укрыла одеялом и произнесла измененное приклеивающее заклинание, которое позволит двигаться, но по крайней мере одной частью тела ему придется касаться дивана. Рядом она поставила ведро, на случай, если он проснется и будет в нем нуждаться.

Кутаясь в мантию,Гермиона прокралась на второй этаж - в галерею, созданную лучшими магами-архитекторами, которых только можно нанять за деньги. В галерее обитали копия портрета директора Снейпа, колдографии его и остального клана Принцев, копии газетных статей о его смерти и героических подвигах – все в массивных рамках. Гермиона никогда не наведывалась в эту комнату… ей было слишком трудно находится рядом с ним. Раз в неделю из Хогвартса аппарировала Винки и убирала. Гермиона платила за ее усилия галлеон (хотя прекрасно знала, что эльфийка уничтожает деньги). Даже сейчас Гермиона замерла, положив ладонь на ручку двери и прижавшись лбом к прохладному дереву. Она говорила с ним только однажды, в день, когда повесили портрет.

- Здравствуйте, директор.

Он одарил ее оценивающим взглядом, замечая каждый недостаток ее наряда: растянутый манжет рукава, потертые носки лакированных кожаных туфель, выбившиеся из пучка локоны.

- Не могу понять, почему вы так меня называете, мисс Грейнджер, - усмехнулся он.

- Простите?

- Вы не потрудились почтить школу своим присутствием вплоть до того дня, когда я покинул директорский кабинет.

- Но, сэр… вы знаете, почему мы ушли, - пробормотала она.

- Не спорю. Честно говоря, я удивлен, как вам удалось найти все крестражи, учитывая то, как неправильно и убого началась ваша миссия.

- Мы же не могли просить помощи у вас, потому что каждый раз вы оказывались верным последователем Волдеморта.

- Ну а теперь, оглядываясь назад… полагаю, мисс Грейнджер, вы чувствуете себя немного глупо из-за того, что доверяли исключительно внешним признакам. Я считал вас умным человеком…

Гермиона бросила на него злобный взгляд, и тут печаль и чувство вины нахлынули на нее.

Он тем временем продолжал:

- Но не теперь… теперь вы смотритель этого глупого музея. Я-то думал, что вы будете вершить историю, мисс Грейнджер. Знаете, я был бы разочарован полным отсутствием у вас ТРИТОНов, если бы не был так удивлен. Вы же должны были бросить любимое трио и вернуться к образованию. Да, вам пришлось оставить школу и спасти мир… Это было важно. Не то что истекающий кровью после укуса змеи Пожиратель. - Он замолчал, и это молчание только добавляло яда его словам.

Гермиону душили слезы, и, прежде чем Снейп увидел бы ее плачущей, она выбежала из комнаты.

Она не входила сюда больше года. Потому, что, как бы мерзко он себя ни вел, он был прав. Они не остановились ни на секунду, чтобы проверить пульс или позвать кого-либо на помощь. Она могла попробовать настойку ясенца. Тогда, в Годриковой лощине, когда Гарри укусила Нагайна, это помогло. Но они только собрали его воспоминания и убежали. Они твердо верили, что осталось мало времени. Слишком мало, чтобы тратить его на умершего.

По-видимому, и позже не было времени, чтобы разыскать его. Они вернулись через два дня, когда он… Она даже не могла думать о гниющем теле… Вскрытие показало, что он умер через семь часов после укуса. Они могли спасти его.

Они его не спасли.

И сейчас он здесь, в ее гостиной. Живой и снова молодой. Нужно что-то делать. Гермиона не знала что, но на этот раз она должна… Что-то, что позволит ей почувствовать себя героем, как о ней думали другие… а не разочарованием, которым она считала себя.

Гермиона выпрямилась и вытащила заколку из волос. Тряхнув кудрями, она глубоко вдохнула, повернула ручку и вошла в комнату.

Здесь всегда были сумерки – почему-то портреты не любили темноты. Вечно горящие свечи в канделябре дарили мягкое сияние, придавая галерее особый уют, но Гермионе казалось, будто что-то тяжелое давит ее изнутри.

Она подошла к противоположной стене и посмотрела вверх, ожидая увидеть его, глядящего с насмешкой, портящей и так не самые приятные черты.

Его там не было.

Гермиона взмахнула палочкой, касаясь ею портретной рамы

- Директор Снейп, будьте так любезны заглянуть в галерею музея.

Она замерла в ожидании. Он не пришел.

Происходящее сегодня не имело никакого смысла. Она прочитала все его личные записи вдоль и поперек: там не упоминалось ничего хоть как-то связанного с путешествием во времени или с ней. Как он скрыл это от тех, кто нуждался в информации?

Гермиона едва могла осознать то, что видела сегодня. Она стала свидетелем того, как Темный Лорд пытал его, и пыталась симпатизировать своему профессору, в то же время ужасаясь этого юного Пожирателя. Ее мозг кипел. Образ Снейпа вызвал так много воспоминаний, ночных кошмаров, которые вышли на поверхность. Это было слишком.

Она закричала. Громкий сердитый вопль наполнил весь дом и, наверное, разбудил узника в гостиной. Гермиона знала, что принимает все слишком близко к сердцу. В любую другую ночь она была бы уверена, что лучше умеет контролировать свои эмоции. Ее руки шарили в поисках чего-то хрупкого, бьющегося.

Чашка, пресс-папье, ваза летели через комнату и разбивались, ударяясь о портрет, рассыпаясь кусочками стекла. Несколько осколков застряло в холсте, остальные дождем пролились на пол.

- Вас никогда нет там, где вы нужны по-настоящему! Вы не могли показаться нам, не могли найти в лесах и объяснить, кто вы! Вы послали патронус и приманили Гарри, чтобы он прыгнул в ледяное озеро, но не пришли! Вы посчитали, что для нас будет слишком большой роскошью знать, кто вы, а потом стало слишком поздно! И сейчас, когда вы мне жизненно необходимы, вас тут нет, и вы отказываетесь прийти и помочь мне!

- Что мне делать, профессор? Вы же знаете, что происходит, что молодой вы сейчас тут. У вас есть воспоминания об этой ночи. Почему вы не поможете мне? – Она опустила глаза, словно впервые заметив осколки стекла, и удивилась собственной жестокости. Встряхнувшись, Гермиона несколько раз произнесла «репаро». Она начала раскладывать вещи по местам, отодвигая час, когда придется подняться наверх к своему… заложнику.

Громкий звук с чердака вывел Гермиону из задумчивости. Она бросилась к лестнице, оставив галерею в беспорядке, в ужасе оттого, что Снейп нашел способ убежать.

Дата добавления: 2015-08-17