Глава 12. К счастью, к утру у города проснулась совесть и воздух охладился на полградуса

К счастью, к утру у города проснулась совесть и воздух охладился на полградуса, так что я решила отправиться в редакцию «Лук» пешком. Зажав листок с указаниями Эрин в потной ладони, я перешла Парк-стрит, а затем направилась к Таймс-сквер и пересекла ее. Улицы постепенно заполнялись людьми, и вскоре возникло ощущение, что меня куда-то несет толпа. Даже в столь жаркий летний час людей скопилось невероятно много. Я глазела по сторонам, рассматривая гигантские рекламные щиты, яркие ресторанные вывески, бегущие строки с новостями, и пыталась не потеряться и не попасть под ноги какому-нибудь японскому туристу с огромной сумкой для фотоаппаратуры. Я чувствовала себя крошечной. Все вокруг выглядело так, словно реальный мир отсканировали, затем повысили контрастность и увеличили масштаб на 500 процентов. По сравнению с этим Пиккадилли-серкус просто жалкий перекресток. Пять раз перейдя одну и ту же улицу, я обратила внимание на поток очень стройных и очень красивых женщин, с головы до ног одетых в черное, эти дамы исчезали в узкой двери из черного стекла, которую я только что миновала. Что там значится на маленькой изящной табличке у двери? «Спенсер медиа». Ах да. Конечно.

Здание примостилось на углу Бродвея, прекрасное здание в стиле ар-деко, которое растянулось вдоль горизонта Манхэттена, возвышаясь над рекламными щитами с анимацией и ярко освещенными вывесками. Поднимаясь на лифте все выше и выше, я переминалась с ноги на ногу. Эрин сказала, что (моего!) редактора зовут Мэри Штайн, но я понятия не имела, чего ожидать. Я распечатала пару последних записей из дневника и странички интернет-портала «Амазон» с описанием моих книг вместо портфолио. Надеюсь, редактор не поднимет меня на смех и не выгонит из кабинета.

Секретарь Мэри проводила меня к ней в кабинет, молча окинув оценивающим взглядом. Видимо, первую проверку я все же прошла: перед тем как уйти, секретарь предложила мне кофе. Кабинет оказался светлым и просторным, из его окон открывались потрясающие виды на город. Я встала, глядя в окно, и пообещала себе, что отправлюсь к Эмпайр-стейт-билдинг, как только освобожусь.

– Энджел Кларк?

Это была Мэри. Она оказалась совсем не похожа на редактора журнала, а уж тем более на суперкрутого редактора веб-сайта. Мэри было чуть за пятьдесят, ростом она не превышала пяти футов, а на голове у нее красовался короткий боб из седых волос, который смотрелся очень и очень мило.

– Да. – Я протянула руку, она ответила крепким и дружелюбным рукопожатием. – А вы, должно быть, Мэри.

Она указала на место напротив стола и села сама.

– Эрин говорит, вы писатель.

Прямо к делу.

– Да, – живо кивнула я, вытаскивая свои распечатки. – У меня нет сейчас с собой портфолио, но вот кое-какие материалы о книгах, что я написала, В основном это книги, по которым снимают детские фильмы, но я могу работать и в совершенно другом ключе, правда.

– Хм-м-м... – Мэри пролистала бумаги, затем вернула их мне. Быть может, она действительно не так уж мила. – Мне нужен блоггер. Ты уже видела, что размещено у нас на сайте, и представила, как туда должен вписаться твой блог?

Она пригвоздила меня к стулу серьезным взглядом. Я не заходила на их сайт. Черт. Зато благодаря злобному мужику из «Старбакса» я знала, что такое блоггер.

– Ну, сейчас я оказалась просто в уникальной ситуации, – забормотала я.

– Уникальное моих читателей не прельщает, – отрезала она, уставившись в свой плоский монитор, и начала крутить колесико мыши.

– Что ж, с одной стороны, в уникальной, а с другой – в такой, через которую проходила каждая девушка, – не сдавалась я. – Я рассталась с бойфрендом после десяти лет совместной жизни и теперь впервые начала встречаться с мужчинами.

– Продолжайте, – попросила Мэри, все еще глядя в сторону, но прекратив терзать колесико.

– Так вот, на свадьбе подруги я обнаружила, что он изменял мне. Я устроила скандал, а потом сбежала в Нью-Йорк, – быстро объяснила я. – А теперь я встречаюсь. С двумя мужчинами. С банкиром и музыкантом из рок-группы.

Должна признать, я действительно решила, что это прозвучало очень многообещающе. Если бы еще это не происходило со мной наяву!

– У вас есть образец того, что вы собираетесь писать? – спросила она, вновь удостоив меня внимания. – Так вы что, будете у нас Бриджит Джонс в Нью-Йорке?

Я подала ей распечатки из дневника.

– На самом деле я не Бриджит Джонс. Меня волнуют не только отношения, я больше думаю о том, чтобы вновь встать на ноги и понять, кто я на самом деле.

– Хм-м-м... – протянула Мэри, изучая листы. Тубы ее были поджаты, а лоб нахмурен. – Вы точно не Бриджит Джонс, но что-то в этом есть. По части отношений.

– Ну ладно,– пожала плечами я. Я готова была сочинять небылицы о жизни однорукого цыганского наездника, если она даст мне работу. – Я могу писать и об отношениях.

– Расскажите мне о расставании. В этом было что-то забавное? Мне показалось именно так.

Она отшвырнула мои распечатки из дневника.

Что ж, придется ее умаслить, сказала я себе. Она сделает из меня настоящего писателя. И я рассказала о разрыве в мельчайших подробностях, пытаясь представить все как можно смешнее, а не трагичнее. Мэри смотрела на меня без всяких эмоций и не произносила ни слова, пока я говорила.

– Прекрасно. Это действительно смешно. Думаю, писать вы можете, – заключила она. – Значит, так: за день вы должны выдавать от двух до трех сотен слов и отправлять мне. Гонорар не заоблачный, но пока это только веб-сайт. Если мы пойдем дальше, мне понадобится ваша фотография, поэтому подберите что-нибудь. Все остальные лица могут оставаться анонимными.

– О... – Я не знала, что и сказать. Совсем не таким представлялся мне великий миг удачи, о котором я так долго мечтала. Да и шампанского поблизости не наблюдалось. – Я тут вспомнила: у меня нет рабочей визы. С этим могут возникнуть проблемы?

– Вы шутите? – Мэри показалась очень, очень недовольной. – Я не смогу платить вам как сотруднику, если у вас нет визы. Вы вольны отправляться на все четыре стороны.

– Но я приехала только в воскресенье. – Я встала в отчаянии, пытаясь исправить положение дел. – И... и... Вам не нужно мне платить! Я буду работать бесплатно!

– Бесплатно? – Она приподняла бровь. – Серьезно?

Я кивнула, зависнув над креслом, но не садясь на, него.

– Все, что угодно, Мэри, пожалуйста. У меня получится самая смешная колонка о свиданиях, которую вам когда-либо приходилось читать. Честно!

– Думаю, я не могу позволить вам работать бесплатно... Хотя есть вариант оформить вас внештатно, – задумчиво произнесла она, вновь глядя на страницы из дневника. – Вы говорите, что приехали только в воскресенье? Так все произошло на этой неделе?

Я снова кивнула.

– Принесите мне в понедельник свой дневник за первые три дня, вступительную статью объемом в тысячу слов и фотографию, тогда все и решим.

Встреча закончилась. Не знаю, пользовалась ли Мэри неслышным звоночком или отправляла сигналы невидимым семафором, но ее секретарь появилась в дверях и пригласила меня на выход. Кофе я так и не выпила.

Я не могла поверить в то, что происходит. Я собиралась стать писателем! И писать для настоящего журнала; Ну ладно, для сайта журнала, но тем не менее. Определенно решение сесть на самолет в воскресенье было самым правильным в моей жизни. Дженни отрабатывала двойную смену, Эрин на выходные уехала из города, а мне так хотелось отметить с кем-нибудь первую нью-йоркскую минуту славы. И был лишь один способ сделать это! Гордая и уверенная, я зашагала по Бродвею по направлению к Эмпайр-стейт-билдинг, чтобы разделить свой успех с городом.

И все было бы здорово, если бы тут не царила жара на двадцать пять градусов выше августовской нормы, не сновали кучи перегревшихся туристов и толпы отдыхающих школьников. Все они преследовали лишь одну цель: протиснуться мимо меня и, по возможности, столкнуть (восхитительную) сумку от Марка Джейкобса у меня с плеча. А плечо уже начало побаливать и приобретать легкий розовый оттенок. К тому моменту, как под палящим солнцем я добралась до конца Тридцать четвертой улицы, я, видимо, получила легкий солнечный удар, ведь я вовсе не собиралась заходить в универмаг «Мэйсис», вдруг возникший на моем пути. Прежде чем я осознала, что происходит, меня засосало в двери и я выпила освежающий холодный чай, воспользовалась чистым и удобным туалетом и потратила 250 долларов в магазине косметики «Бенефит». Через час я вновь выползла на тротуар и увидела невероятно длинную очередь к Эмпайр-стейт-билдинг. Солнце обжигало меня и мои покупки, угрожая растопить новый макияж, а я была так близко от дома. Самодовольство новоявленного писателя уступило место угрызениям совести транжиры-покупателя, и прежде чем я поняла, что делаю, ноги сами понесли меня на Лексингтон – в родную квартиру и постель.

Проснувшись утром в субботу, я не могла поверить в то, что прошла неделя с тех пор, как я просыпалась на противоположном берегу океана. Как много всего произошло за такой короткий период. Однако как только я вспомнила, что вечером у меня свидание с Алексом, начался обратный отсчет. Впервые за неделю Дженни отпустили на двадцать четыре часа, а это значило, что четырнадцать из них она скорее всего проспит. Пару раз, правда, подруга без особого энтузиазма предложила мне сходить куда-нибудь после работы, но так как она от усталости напоминала живой труп в модных туфлях, я благоразумно отказалась. Я купила кое-что на завтрак, помыла за собой посуду, убрала кухню, отдраила ванную и отнесла всю свою одежду в химчистку. Мне казалось сущим сумасшествием, что в этом городе практически никто не стирает одежду сам. Дженни заверила меня, что только супербогатеи могут позволить себе выделить помещение для стирки в квартире, поэтому пользоваться услугами химчистки вполне нормально. Мне с трудом удалось подавить легкий приступ паники, когда в ответ на вопрос, что делать, если хочешь носить вещь два дня подряд, Дженни выдала мне бутылку средства для ручной стирки для экстренных случаев. И я притворилась, будто не видела, как она запихала парочку полупустых бутылок освежителя для ткани «Фебриз» под раковину. Значит, этим здесь тоже пользуются...

Желая себя чем-то занять, к пяти тридцати я приняла душ, высушила феном волосы, надела симпатичное полосатое мини-платье «Элла-Мосс», так что у меня осталось целых полтора часа, чтобы накраситься, перекраситься и еще немного накраситься, а потом почти умереть от радости, что я иду на свидание с музыкантом. Приободрившись от домашней «Маргариты» и поцелуя – все благодаря сонной Дженни, я схватила сумку и собралась с духом. Мое сердце заколотилось сильнее, когда я захлопнула за собой дверь и вышла, чтобы поймать такси. Уже в автомобиле я целых восемь раз проверила телефон, просто на всякий случай. От Алекса никаких вестей, ни в плане отмены встречи, ни в плане ее подтверждения. Зато пришло милое голосовое сообщение от Тайлера: он благодарил меня за чудесный вечер и обещал встретить у подъезда в шесть тридцать в воскресенье.

Кафе «Макс Бреннер» примостилось на Бродвее, напротив магазина «Верджин». По крайней мере отсюда видно «Юнион», на тот случай если что-то пойдет не так, сказала себе я, выходя из машины. За дверями «Макса Бреннера» обнаружилась огромная шоколадная лаборатория в стиле фильма «Чарли и шоколадная фабрика». Явно не то, чего я ожидала. Явно не самое подходящее место для моего довольно смелого макияжа. К тому же это оказалось самое ярко освещенное помещение в Нью-Йорке из тех, где я бывала. Черт! Прямо посреди шепчущихся мамаш и вытаращивших глаза папаш восседал Алекс. Я не могла представить себе более нелепой сцены. Его черные волосы выглядели так, словно расческа или щетка не касалась их... никогда. А на зеленой футболке складка сидела на складке. По сравнению с «воскресными папочками» и мамочками, одетыми в стиле «давай возьмем на десерт шоколадный коктейль» он смотрелся так, словно в любую секунду мог что-то отколоть. Он выглядел не к месту? Быть может. Как полный грязнуля? Определенно. Сексуально? На все сто. Он медленно улыбнулся и приветственно помахал рукой, заметив меня. У меня возникло ощущение, что в моем организме работает лишь одна мышца – сердце. Если при выходе из квартиры мой пульс участился, то теперь он просто зашкаливал и сердце готово было выскочить из груди.

– Привет, – сказал он, когда я наконец вновь обрела контроль над ногами и проскользнула в огороженную кабинку, где он занял столик. – Ты все-таки добралась.

– Ага, – подтвердила я, взглянув на часы. Опять опоздала. – Прости, я точно не помнила, где находится это кафе.

– Клево.

Он все еще улыбался. Я забеспокоилась, что он, возможно, под кайфом.

– Я бы не подумала, что ты ходишь в такие места, – сказала я, оглядываясь на чаны с кипящим шоколадом. – Это не очень рок-н-ролльно, ведь так?

– Ага, – подтвердил он, тоже оглядываясь. – Но вот вредные привычки – это очень даже рок-н-ролльно. И хоть я стараюсь это не афишировать, у меня серьезная проблема с горячим шоколадом. Честно, ты не поверишь, пока не попробуешь.

Я взяла меню и принялась изучать все представленные вкусности: горячий шоколад, молочный, темный, белый, с чили, с мускатным орехом, с корицей, шоколадное мороженое, шоколадная пицца – все такое шоколадное и красавчик музыкант рядом? Вполне возможно, что я попала в рай. А если так, то не попала ли я под машину на пути сюда?

– Ух ты! – произнесла я, подняв глаза на Алекса. Если он так и будет пялиться на меня с этой своей улыбочкой, мой словарный запас очень быстро иссякнет. – Ты шокоголик?

– Признаю себя виновным, – кивнул он, подняв странной формы кружку без ручки. – Я во всем виню группу. Периодически возникает ощущение, что рано или поздно попадешь в реабилитационную клинику, иначе все решат, что ты не так уж предан музыке.

– Могу себе представить.

Меня уже охватывала паника. О чем мы будем говорить? Я ни к чему подобному не готовилась. И вообще это глупая затея встретиться с ним.

– У всех есть свои маленькие грязные секреты, – сказал он, помешивая густой шоколадный суп на дне кружки. – Хочешь раскрыть мне свои?

– Рискую показаться банальной, – призналась я, почувствовав, как заливаюсь краской, – но с тех пор как приехала в Нью-Йорк, моя страсть – это пирожные «Ринг дингс». А дома я баловалась шоколадными яйцами «Кэдбери». Иногда я съедала по три. За раз.

– Ничего себе, это уже похоже на перебор, – рассмеялся он, подозвав официантку, и заказал две чашки обычного горячего шоколада. Мне что, ничего не дадут выбрать в этом городе самой? – Хотя не уверен, что тебе стоило мне об этом рассказывать. Разве это не противоречит указаниям твоей подруги?

– Полагаю, ты намекаешь на правила. Даже не знаю. Это входит в категорию «Не говори ничего, что может его отпугнуть» или «Не переедай»?

– Нет, скорее всего это раздел «Не раскрывай ему свою личность, чтобы он не испугался, потому что сам ничего собой не представляет».

Я кивнула, закусив губу, чтобы не улыбаться во весь рот. Наверное, мне вообще не суждено научиться играть по правилам Эрин.

– Ну и давно ты в Нью-Йорке? – спросил он, оперевшись локтями на стол.

– Всего неделю, – призналась я. Хотя мне ужасно хотелось найти интересную тему для разговора с Алексом, я не могла и подумать о том, чтобы вновь пройти через все это снова. – Я живу с подругой в Мюррей-Хилле.

– И ты вроде как в отпуске?

Он откинулся на спинку кресла, когда принесли напитки. О нет, теперь мне придется следить еще и за тем, чтобы у меня не выросли шоколадные усы, лавируя при этом между опасными темами для разговора с очень сексуальным и крутым парнем. Именно «крутизна» и приводила меня в трепет, я знала это. Тайлер был суперсексуален, но у меня ни разу не возникло чувство, что, если я скажу глупость, он отправится домой в какой-нибудь пентхаус в центре города и будет смеяться надо мной вместе с друзьями из своей группы. Быть может, я придавала этому слишком большое значение.

– Ну, помимо отпуска, я еще пищу для сайта журнала «Лук», – заявила я с гордостью, ведь мне удалось наконец оправдать свое пребывание здесь, не ссылаясь на травму чужой руки. – Так что я останусь на пару месяцев или около того.

– Здорово, – сказал он. – Я люблю Нью-Йорк, но не представляю, как можно уехать из Лондона. Это такой прекрасный город.

– Ты шутишь? – спросила я, отважившись одновременно хлебнуть шоколада и заговорить. – Нью-Йорк просто потрясающий. Здесь я чувствую себя так, словно... словно живу на самом деле, понимаешь? Мне хочется делать что-то новое, открывать каждый дюйм этого города. Посмотреть абсолютно все достопримечательности.

–А в Лондоне все иначе? – поинтересовался он, откинув волосы со лба.

Я потягивала горячий шоколад. Это определенно рай.

– Когда я была маленькой, мы жили примерно в часе езды от Лондона на электричке, и все, чего мне хотелось, – это попасть в город, – объяснила я, пытаясь не отвлекаться на его глаза. Они такого умопомрачительного зеленого цвета. – А потом, когда я приехала туда, то обрадовалась: ух ты, Лондон! Но через какое-то время этот город выпивает из тебя все соки. Люди вокруг так много работают, все очень дорого: метро стоит в пять раз дороже, чем здесь. Когда я добираюсь домой, мне сразу хочется принять душ. Конечно, кое-что в Лондоне мне действительно нравится, но без многого я прекрасно обхожусь.

– Через какое-то время к Нью-Йорку ты будешь испытывать такие же чувства.

– Не могу этого представить, – сказала я, впервые улыбаясь легко и искренне. – Боже, я чувствую себя так, будто изменяю Лондону. Я действительно его люблю, но мне просто нужна передышка. Наверное, я просто устала от Лондона.

– «Тот, кто устал от Лондона, устал от жизни»,– процитировал Алекс.

Я насмешливо уставилась на него.

– Я получила образование в Англии и знаю Сэмюэля Джонсона^[19]. Но откуда его знаешь ты?

– Я, может быть, и американец... – Он облокотился о стол и прошептал: – Но умею читать. Только не говори никому.

– Даю честное слово брауни-гайда^[20]! – Я с одобрением пожала ему руку. Дела вроде бы шли на лад, но все равно он намного, намного круче меня. – А ты всегда жил в Нью-Йорке?

Он кивнул.

– Моя семья с северо-востока штата, но я всегда мечтал попасть в город, наверное, как и ты. А потом он просто пускает корни тебе в сердце. Я поступил в колледж в Бруклине и с тех пор не уезжал отсюда.

– Ты живешь в Бруклине? – удивилась я, отхлебнув еще горячего шоколада.

Клянусь, если бы в тот момент он встал и вышел, я бы осталась довольна тем, что он показал мне это место. Уж не знаю, тянет ли оно на Вилли-Вонкавилль^[21], но горячий шоколад здесь варят потрясающий.

– Я всегда думала, что этот район в тысяче миль отсюда.

– Что ж, для некоторых три остановки по линии «Эль» – это тысяча миль.

Алекс протянул руку и смахнул с моей верхней губы подтаявшее суфле. Я тут же почувствовала, что у него мозоли на кончиках пальцев, и мои губы затрепетали под его прикосновением.

– Бруклин всего в десяти минутах езды от Юнион-сквер, но многие думают, что Нью-Йорк – это Манхэттен. Ошибка! Бруклин – поразительный район. Мне нравится там жить, к тому же я никогда не смог бы найти такую хорошую квартиру здесь.

– Нужно будет съездить туда и посмотреть. – Я закусила нижнюю губу, чтобы унять дрожь. – Мне как-то и в голову это не приходило.

– Ты только что напросилась ко мне в гости? – спросил он, подняв брови. Его улыбка исчезла. – Серьезно? Ты всегда так прямолинейна?

– Нет, я... Я имела в виду Бруклин, – промямлила я, сжав руками кружку. – То есть сгонять в Бруклин и посмотреть на всякую всячину.

Всякую всячину? Великолепный ход, Энджел! Могла бы сразу раскрыть карты и сказать, что готова на все.

– Будешь рядом – заходи в любое время, – поддразнил меня он. – Надеюсь только, твоя подруга не будет против.

Коварный, коварный мужчина.

Мне это ужасно нравилось.

– Думаю, мне вряд ли нужно спрашивать разрешения, чтобы отправиться в другую часть города, – сказала я, решив не отвечать на его улыбку, хотя мне очень хотелось.

Мне еще много чего хотелось сделать в тот самый момент, но уж точно не в этом месте.

– Просто она учила тебя строго соблюдать правила на свидании, на которое ты собиралась. – Он вышел из кабинки и подал мне руку, чтобы помочь встать. Мы уже расстаемся с горячим шоколадом? – И как оно, кстати, прошло? Видимо, не очень удачно, раз ты здесь.

– Все было отлично. Спасибо, что спросил, – ответила я.

Было бы нелепо обсуждать с Алексом мое свидание с Тайлером. Хотя... Да все и так казалось достаточно нелепым и странным.

– Вы будете встречаться снова? – поинтересовался он, оставив двадцатидолларовую банкноту на столе рядом со счетом. Во сколько же обошелся горячий шоколад? Может, и не стоит возвращаться сюда с Дженни завтра.

– Думаю, отвечать на такой вопрос точно против правил.

На самом деле я не знала, что сказать. Разве нормально спрашивать о других свиданиях на свидании? А что, если это не свидание? Может, Алекс пригласил меня просто как подругу?

Черт!

Это дружеская встреча?

– Хм-м-м... – Он все еще улыбался, в его глазах мелькали искорки, когда мы ступили на душную улицу. То есть на тротуар. О Боже, началось! – Я думал, дальше одного свидания у вас не пойдет.

– Это еще почему? – спросила я, отводя взгляд.

Я была слишком смущена.

– Ты же знала, что сегодня встречаешься со мной, – пояснил он, остановившись и приблизившись ко мне. – А я не мог перестать думать об этом, поэтому решил, что ты должна чувствовать то же самое.

Он прильнул ко мне и мягко поцеловал в губы. Это было шоколадно, нежно и волнующе. Все- таки мне не придется поспешно искать убежища в «Юнион», но если так пойдет дальше, комната мне точно понадобится. Я надеялась, что Дженни или Ванесса подберут что-нибудь по сходной цене. Интересно, у них еще остались свободные номера?

– Концерт состоится поблизости, хочешь пойти пешком? – спросил Алекс, отстранившись и взяв меня за руку.

По крайней мере теперь я точно знала, что это свидание.

– Пройтись было бы здорово, – выдавила я, вновь и вновь прокручивая в голове воспоминания о его поцелуе.

Я не могла не сравнить его с поцелуем Тайлера. Он целовался решительно и настойчиво, но в то же время нежно. Поцелуй Алекса был исполнен мягкости и ласки, в то же время в нем чувствовалась уверенность. И мне хотелось, чтобы меня целовали еще и еще.

Мы брели по Бродвею, болтая о родных, друзьях, о том, чего хотим добиться в жизни. Я умудрилась превратить свой блог в журнале «Лук» в контракт на шесть книг и фильм, пока Алекс распространялся о написании музыки к фильмам, актерской игре и страсти к архитектуре. А вот о группе он почти не упоминал.

– Похоже, у тебя очень много дел, – сказала я, наслаждаясь тем, что он держит меня за руку. – Только как ты собираешься все это успеть и еще выпустить новый альбом?

– Хороший вопрос, – ответил он. – Кто знает, будет ли вообще новый альбом? Пока я в некотором роде приостановил всю нашу деятельность. Мы немного устали, и я не уверен, смогу ли тащить все на себе. Мы вместе уже восемь лет, если считать время до заключения контракта. На этом этапе мне уже хочется заняться чем-то другим.

– Я понимаю, о чем ты, – произнесла я, пытаясь не показаться разочарованной фанаткой. – Должно быть, сложно принять решение за всю группу, когда речь идет о таком серьезном вопросе.

–Да, – согласился он, – но когда хотя бы у кого- то из команды сердце больше к этому не лежит, все кончено. Мы до сих пор даем живые концерты в городе, но я не чувствую, что нам это нужно, как раньше. Это тоже проходит, как проходит все остальное. Нет ничего хуже, чем оставаться, когда тебя уже ничто не держит.

Я шагала дальше, размышляя над словами Алекса. В них была доля правды. И это касалось не только его группы.

– Я что-то не то сказал? – спросил он, после того как мы миновали третий дом, не обмолвившись ни одним словом.

– Вовсе нет. – Что бы там ни говорилось в правилах, я и сама не желала поднимать тему отношений с Марком. – Я просто подумала о том, как правильно ты сказал. Иногда приходится «наступать на горло собственной песне» и что-то менять.

– Точно. – Он сжал мою руку и остановился рядом с очередью из унылых людей в узких джинсах и потертых футболках. Видимо, они все уже почта потеряли надежду попасть на концерт. – Пойдем?

– Эй, чел!

Долговязый вышибала у двери кивнул Алексу и поманил нас внутрь.

Мы спустились по ступенькам и попали в забитый народом бар. Я оглядывалась по сторонам, прикидываясь «своим парнем», пока Алекс говорил с девушкой за прилавком с билетами. Несколько фанаток в другом конце зала вытянули шеи, чтобы лучше рассмотреть его, и, отнюдь не перешептываясь, принялись обсуждать, что бы они с ним сделали. Я вдруг оскорбилась: как они смеют говорить такое о парне, с которым я пришла, в моем присутствии? Но где-то не так уж глубоко внутри я ощутила и некое тщеславие. Вот стоит красавчик, который мог бы выбрать любую девушку из очереди, но он пришел со мной.

– Эй! – позвал меня Алекс и открыл дверь, ведущую в основное помещение. – Хочешь выпить?

Я в последний раз бросила взгляд на девушек и отвернулась от них.

– Я сама все принесу, – кивнула я. – Что ты будешь?

– Пиво, наверное.

Я приняла официальную «барную позу», выложив локти на стол. Зажала в ладонях десятидолларовую банкноту и изобразила некое нетерпение, чтобы привлечь внимание одного из барменов. За стойкой висело грязное старое зеркало, загороженное нескончаемыми рядами бутылок. В какой-то момент я не узнала девушку, стоявшую подле Алекса: с взъерошенными волосами, ярким сексуальным макияжем, который мог бы показаться пошлым, если бы весь ее образ не был продуман до мелочей. А потом я поняла, что эта девушка с нагловатым видом и есть я. Я не знала, что сделало меня такой, – присутствие рядом настоящего, истинного рокера или выучка Дженни, но я действительно выглядела хорошо. Возможно, из-за того, что мне на самом деле было весело. Я встречалась с мужчиной и получала от этого кайф. Ух ты!

Концерт – он и в Африке концерт, подумала я, когда мы прошли через задворки бара на (к счастью) тускло освещенный танцпол, так что не было разницы, в Нью-Йорке ты или в Лондоне. Липкий пол, переполненный бар с дорогим теплым пивом в пластиковых стаканчиках, небольшие группки неформалов в тесных джинсах, футболках с логотипом музыкального клуба «Кей-би-джи-би» и с крошечными подружками в таких же узких джинсах. И хотя меня немного пугало внимание, которое приковывал к себе Алекс, я чувствовала себя почти как дома. Словно я оказалась в каком-то маленьком клубе в Лондоне.

– Ты часто ходишь на концерты дома? – прокричал Алекс мне в ухо, когда музыканты первой группы на разогреве вцепились в гитары, а ударник принялся жестоко терзать барабаны.

Я кивнула и приблизилась к его уху, уткнувшись носом в чудесные растрепанные волосы.

– Да, но раньше ходила чаще. Моим друзьям теперь нравится немного другая музыка.

Я не стала сообщать ему, что на самом деле никто из друзей не разделяет мои музыкальные вкусы и что Марк был единственным, кто ходил со мной на концерты десять лет. Переехав в Лондон, мы выбирались на подобные тусовки как минимум раз в неделю, но два года назад он начал жаловаться, что концерты устраивают слишком поздно, что ему там скучно, что пиво дорогое и невкусное. Последние несколько месяцев я часто попадала на концерты одна, а Марк не мог прийти, так как работал допоздна. Но этого Алексу знать не обязательно. Я хотела представить все в ином свете – пусть выглядит забавно.

–Знаешь, – сказал он, потягивая пиво, – иногда я тоже думаю, что намного проще ходить куда-то одному. Подумать только, сколько интересных фильмов я пропустил из-за того, что у меня не было девушки.

Я и на секунду не могла представить, что ему некого было пригласить. Почти все девушки в клубе бросали на него томные взгляды, а уж их бурное обсуждение моей персоны в качестве его подружки раздражало меня не на шутку.

– Интересно, помимо того, чтобы слушать Джастина, что еще ты сегодня делала? – ухмыльнулся он, увлекая меня в тихий уголок рядом со сценой, откуда все было видно намного лучше. – Эта затея с писаниной кажется довольно интересной.

– Помимо того, чтобы слушать Джастина? Боже, это отнимает столько времени, – сказала я, пытаясь не обращать внимание на то, о чем шепчутся вокруг нас, хотя никто явно не старался говорить потише. – Но вообще да, писать круто, я надеюсь. Это всего лишь онлайн-дневник, блог, но я так боюсь сглазить. Я никогда раньше не публиковалась как самостоятельный автор, поэтому для меня это большой прорыв, пусть даже кажется, что ничего особенного в этом нет.

– Зато, похоже, это может стать началом чего-то нового, – сказал Алекс и поднял стакан. – Напишешь о нашем свидании?

– Полагаю, придется, – призналась я, хотя пока об этом не думала. – Исключительно ради журналистской этики, разумеется. И без упоминания имен. Так что твое доброе имя останется незапятнанным.

Он снова прильнул ко мне, прижал к стене и крепко поцеловал. Когда его губы сомкнулись с моими, все мысли о том, что необходимо беречь его доброе имя, развеялись, я оказалась между холодной липкой стеной и подтянутым телом Алекса. Мне с трудом удалось удержать пиво в руках.

– Если собираешься писать обо мне, тебе стоит знать, – выдохнул он, когда оторвался от меня, – что меня сильно обижают плохие отзывы.

– Это не проблема,– заверила я, не зная, куда деваться.

От его теплого шоколадного дыхания, обдувавшего мое ухо, я вся дрожала. Я закрыла глаза, чтобы как следует запомнить его поцелуй: ощущение того, как он вдавил меня в стену, нежно коснулся губами, прижался всем своим телом к моему, так что я чувствовала его кожей через тонкий материал платья. Прежде чем я успела пережить это мысленно еще раз, Алекс опять обнял меня, его рука обвила мою талию, а ладонь скользнула по бедру. Я облокотилась на него, положив голову ему на грудь. Было так приятно и так легко!

Мы стояли молча в благословенной тишине, пока Алексу не пришлось оставить меня за несколько минут до выхода на сцену. Я смотрела, как он удалялся по лестнице, провожая его взглядом и широко улыбаясь. Как странно: мне было весело, но Алекс заставлял меня нервничать так, что захватывало дух. Тайлер же нисколько меня не нервировал, напротив, каждое его слово и действие заставляло расслабиться. Я вроде как понимала его: работа в банке, деловые костюмы и все такое, но чувствовала себя немного неловко, когда приходилось наряжаться и сидеть в дорогом ресторане. Там я изо всех сил старалась не пролить на платье соус. И сливки. И кофе.

– Ты здесь с Алексом? – Рядом со мной нарисовалась миниатюрная симпатичная девушка, утянутая в черный костюм, с платиновым каре-бобом в стиле Дэбби Харри^[22].

– Хм-м-м... Да, а что? – ответила я.

Было видно, что она подошла не с мирными целями.

– Имей в виду, что он полный козел! – бросила она. – Он перетрахал почти всех девушек здесь. И возможно, даже некоторых парней.

– Ну, мы только что познакомились, – сказала я, не зная, как реагировать на столь ценный совет, и не желая продолжать разговор. – Я не строила далеко идущих планов.

– Да ладно. – Она оглядела меня с головы до ног и приложилась к стакану. – Я просто говорю то, что все и так знают.

Тут я заметила, что Алекс смотрит на меня из бара. Вид у него был отнюдь не радостный.

– Знаешь, на твоем месте я бы поостереглась, если надумаешь «строить далеко идущие планы».

Она резко развернулась и исчезла в толпе.

– Эй! – окликнул меня Алекс, возвращаясь с напитком и мрачным выражением лица. – Она говорила обо мне?

– Да, – призналась я.

Что мне оставалось? И почему она так говорила о нем? Но в тот момент мне не хотелось верить ни одному слову той девицы.

– О! – произнес он, вглядываясь в толпу в поисках блондинки. – Ты ее знаешь?

– Нет, но похоже, она знает тебя, – ответила я.

Ее нигде не было видно.

– Я встречался с одной ее подругой лет сто назад, только и всего, – объяснил Алекс, вновь встав рядом со мной. – И мы не очень красиво расстались.

– Конечно, расставания бывают разные, и даже самое отвратительное может быть чем-то оправдано, – заметила я, едва касаясь больной темы. – Не переживай по этому поводу.

Озлобленная подружка его бывшей, теперь все ясно. Хотела бы я поверить в то, что Луиза готова сочинять гнусные истории о Марке, но теперь она, вероятно, обменивается с «милашкой» Кэти рецептами кексов.

В ответ Алекс нежно поцеловал меня в шею, а я отдалась в его руки и унеслась прочь под музыку основной группы.

– Отличное выступление, – сказала я, когда мы вышли на улицу. Я любила чувство подъема, которое возникает после хороших концертов. – Это действительно было круто!

Алекс рассмеялся и взял меня за руку.

– Хочешь выпить или что-нибудь в этом роде?

Я взглянула на часы и скорчила гримасу. Уже перевалило за полночь, и, хотя мне было очень хорошо, я не могла не вспомнить о том, что в воскресенье вечером встречаюсь с Тайлером. Предстать перед ним в отстойном виде мне совершенно не хотелось. Однако Алекс так смотрел на меня и так нежно поглаживал мою руку, что принять решение было очень трудно. Выражение его лица, нежное сжимание рук, четыре порции пива, которые я выпила, не закусив ничем, кроме «Ринг дингс» на ужин... Если я выпью еще немного, то не уверена, что смогу трезво оценивать ситуацию.

– Мне и в самом деле пора домой, – сказала я, не веря, что произношу эти слова. – Я пообещала подруге, что вернусь, и...

Он посмотрел на меня тем же щенячьим взглядом, что прежде отрабатывал на официантке.

– Ну если только всего один стаканчик?.. – промямлила я, и он увлек меня дальше по улице.

И правда, всего один.

Пропустив по три порции спиртного, мы устроились в крошечном обшарпанном баре с потрясающим музыкальным автоматом и холодным пенным пивом. Мы говорили о музыке, о концертах, на которые сходили и которые пропустили, спорили о любимых альбомах и фантазировали на тему идеального фестиваля с Алексом в роли хедлайнера, разумеется. Вскоре три порции дополнились четвертой и стрелки часов плавно переместились на отметку два часа ночи, и только тогда я вспомнила, что мне пора домой. Я была достаточно пьяна для того, чтобы идти в туалет медленно-медленно, но достаточно трезва, чтобы понять: еще чуть-чуть – и я отключусь. Благослови Бог слабый американский лагер. Посмотревшись в зеркало и проверив, насколько концерт подпортил мой макияж, я решила, что все еще хорошо выгляжу, и не стала подкрашиваться (значит, я была вовсе не так пьяна, как думала), зато нанесла несколько слоев бальзама для губ. Поцелуи Алекса с каждым разом становились все агрессивнее, а я начинала постепенно проникаться к нему нежностью. И возбуждаться, но уже не постепенно. Я провела по губам кончиком указательного пальца. Поцелуи Тайлера были уверенными и мягкими, в то время как Алекс совершенно не стеснялся демонстрировать свои намерения. Раньше мне не понравилось бы любое выражение чувств, на публике, но теперь меня это, как ни странно, вполне устраивало. И встречаться одновременно с двумя мужчинами тоже оказалось нормальным. И болтаться в не самых чистых туалетах дольше, чем требуется. Фу. Мне в самом деле было пора домой, мозг кипел, разрываясь между вариантами «пойти домой с ним» и «пойти домой и вызвать рвоту». Впрочем, в таких случаях возможен только один вариант.

Возвращаясь в бар, я увидела, как Алекс разговаривает с парой девушек, весело смеется и дарит им такие же милые улыбки и томные взгляды, благодаря которым я чувствовала себя единственной во всем Нью-Йорке. Теперь точно нужно уходить.

– Наверное, мне пора выдвигаться, – громко сказала я.

Девушки переглянулись, торжествующе улыбнулись Алексу и уселись на освобожденное мной место, причем одна опустилась на колени другой.

– Конечно, пойдем, – сказал Алекс, вставая и обнимая меня рукой за плечи.

Я улыбнулась украдкой, опустила голову, и мы с Алексом вышли из бара, а девушки так и остались с кислым видом сидеть на моем месте.

– Мюррей-Хилл? – спросил он, когда мы запрыгнули в пустое желтое такси, прежде чем кто-то из десятков других пар, размахивающих руками в воздухе, успел его занять.

– Пересечение Тридцать девятой и Лексингтон... – сказала я водителю, откинувшись на потертые сиденья.

Алекс не дал мне возможности поразмышлять о том, проявит он инициативу или подождет, пока я сделаю намек или хотя бы такси начнет движение, а тут же растянулся на заднем сиденье и обхватил мое лицо ладонями. Пока такси пробиралось по ночным улицам Нью-Йорка, оказалась в полусонном положении в объятиях Алекса. Хотя ночь выдалась не самая холодная, вокруг ощущалась прохлада, о которой я полностью забывала, когда он прижимался ко мне.

Я почувствовала, как его рука скользнула вниз и коснулась голой кожи на внутренней стороне моего бедра, где платье закаталось наверх. И хотя я знала, что события развиваются слишком быстро, мне не хотелось его останавливать. Прежде чем мне пришлось принять действительно сложное решение, такси резко остановилось, и мы вместе скатились с сиденья. Я нервно захихикала и перегнулась через Алекса, пытаясь придумать, как встать, выбраться из такси и при этом не сказать ничего лишнего.

– Хочешь зайти?

Слова слетели с моих губ, прежде чем я успела подумать. Так вот о чем говорят женщины, когда жалуются, что мужчины думают не тем местом.

– Я очень хочу зайти, – сказал он, помогая мне сесть. – Но не собираюсь этого делать.

Я удивленно посмотрела на него. Нет, я, конечно, не считала себя столь неотразимой, чтобы мне не могли отказать. Но я правда чувствовала, что именно к этому все и шло. И когда мы целовались, я ощущала кое-что еще, позволявшее предположить: мы мыслим в одном направлении.

– Если я зайду сейчас, – прошептал он, наклонившись вперед и открыв передо мной дверь, – какая в тебе останется загадка?

Я смущенно улыбнулась. Я сама едва ли отличалась чрезмерной скромностью, но не ожидала, что он окажется таким романтиком.

– Можете подождать, пока я провожу даму до двери? – спросил он у таксиста, который пробурчал нечто, подразумевавшее согласие.

Алекс заправил прядь мне за ухо и задержал на мне взгляд чуть дольше обычного.

– Я в самом деле прекрасно провел время, Энджел, – сказал он, поцеловав меня удивительно нежно. – Ты мне позвонишь?

Кивнув, я напрочь лишилась способности говорить и лишь смотрела, как он садится в такси. Если не считать появления перекрашенной блондинки, вечер удался.

Дата добавления: 2015-08-20