Глава 4. Заложники

Румыния, замок Поенари, 16 июля 2018 года
Огромный овальный зал, расположенный в самой сердцевине замка, поражал своей мрачной торжественностью. Высокие сводчатые потолки с искусной лепкой, массивные колонны, узкие окна с темными стеклами, идеально ровный каменный пол, выложенный мозаикой из мелких цветных камешков. В глубине зала, на возвышении, установлены три трона, на двоих из которых величественно восседали мужчина и женщина в старинных одеждах. Батори – древние вампиры, негласные предводители сильнейшей на земле расы.
Вилли много слышал о жизни в замке от отца. Именно Иоанн более чем полтысячелетия назад вырвал талантливого ученого из жутких застенков Святой инквизиции и даровал вечную жизнь. И сделал это вовсе не из милосердия и любви к справедливости, а из корыстных побуждений: его заинтересовали исследования Вудворда, особенно в области медицины. Более трех столетий Лайонел безвыходно провел в подземной лаборатории этой крепости, работая на своего могущественного создателя, и лишь в конце девятнадцатого века его отпустили. С условием, что будет держать Батори в курсе всех своих открытий.

Пока Вилли с Джаредом и сопровождающий их Тиберий преодолевали расстояние до возвышения, их шаги гулким эхом разносились по мрачному залу. Остановившись на предусмотренной этикетом дистанции, они почтительно склонились перед властелинами вампирского мира.
Вилли украдкой рассматривал присутствующих. Холодная высокомерная красавица в тяжелом бархатном платье темно-бордового цвета с русыми волосами, уложенными на голове роскошной короной – Анна-Мария, законная супруга самого Иоанна Батори. Она держалась настолько неестественно ровно, словно аршин проглотила. Несмотря на идеально правильные черты лица, женщина не выглядела привлекательной. Ее красота – мертвая, застывшая, как у искусственного цветка. И обилие драгоценностей: массивные кольца на длинных пальцах, причудливое ожерелье на открытой шее, толстые золотые браслеты на тонких запястьях и грузные серьги с подвесками – все это несметное богатство лишь подчеркивало неестественную холодность вампирши.
Угрюмый черноволосый мужчина, чертами лица очень напоминающий коршуна – Драгош. Этот вампир был обращен Иоанном еще в начале нашей эры, они вместе боролись за власть. В благодарность за преданную службу Батори наградил верного соратника великой честью носить собственную фамилию и возвысил до своего уровня, пожаловав титул соправителя.
Средний трон, расположенный на ступень выше двух других, был пуст. Его хозяин замер у окна, в узкой полоске приглушенного мозаикой дневного света. Иоанн Батори стоял вполоборота, задумчиво глядя прямо перед собой, и никак не выказывал своего интереса к посетителям. Этого высокого мужчину трудно назвать красивым, но внешность у него совершенно необычная, запоминающаяся. Белые длинные волосы, яркие, хищные черты вытянутого лица, высокий лоб, свидетельствующий о незаурядном уме своего обладателя. Было в нем что-то такое мощное, темное, вызывающее как уважение, так и необъяснимый трепет перед могущественным правителем.
– Повелитель, – голос Тиберия прозвучал зловеще, многократно усиленный акустикой тронной залы. – Ваше распоряжение выполнено, Вудворд младший доставлен в замок.
Повисло напряженное молчание, очевидно, все ждали, что разговор начнет Иоанн. Но тот не проявлял инициативы, лишь задумчиво теребил пальцами массивный золотой перстень, символ власти. Подобные украшения были у всех членов правящей династии. Вилли видел такой у Иоанны. Огромный перстень с вплетенными в узор инициалами странно смотрелся на тонком детском пальчике этой прожженной стервы с внешностью ангела. При воспоминании о ней он невольно поморщился: умению Гарпии отравлять жизнь другим могут позавидовать даже самые отпетые негодяи.
– Уильям Вудворд, как я понимаю? – высокомерно поинтересовалась Анна-Мария.
Вилли слегка кивнул, подтверждая ее слова, все еще не понимая, почему его скромная персона заинтересовала сильнейших мира сего. Но спрашивать не решился, терпеливо ожидая, когда ему хоть что-нибудь объяснят.
– Твоя жена Грейс Вудворд обвиняется в убийстве Иоанны Батори, – голос Анны-Марии был лишен каких-либо эмоций, как будто она говорил о чем-то, всем доподлинно известном.
Вилли же после такого заявления ошеломленно замер. Наверное, если бы сейчас земля разверзлась под ногами, он бы поразился куда меньше, чем тому, что только что услышал.
Иоанна Батори убита, так вот почему замок в трауре. В этом извести не было ничего удивительного, наверняка разделаться с Гарпией мечтала половина вампирского мира. Он бы и сам с огромным удовольствием свернул ее изящную шейку. Но то, что это сделала Грейс… а ведь у его жены были веские причины ненавидеть Иоанну...
Два дня назад на приеме, устроенном в честь представительства Батори, Гарпия вела себя совершенно развязно, откровенно вешалась на Вилли в присутствии его жены. Вскоре он обнаружил девушек в потаенном уголке, где Грейс вцепилась в волосы белобрысой сучки. Вне себя от ярости, его любимая рычала, что выцарапает глаза этой драной кошке, если еще раз увидит возле своего мужа. Вилли тогда их еле разнял, но скандал привлек внимание всех присутствующих.
Разъяренная Иоанна поклялась, что сживет Грейс со свету и непременно завладеет ее мужем. Похоже, что первую часть своего обещания ей таки удалось выполнить…
– Грейс никого не убивала, – возмущенно выдохнул он.
Но лишь слабая усмешка тронула тонкие губы древней вампирши. Иоанне она приходилась мачехой, и насколько Вилли знал, между женой и дочкой правителя вампиров отношения были очень напряженные. Что неудивительно, вряд ли Гарпия вообще способна с кем-то ладить.
– А разве ты не давал жене повода для ревности? – на этот раз голос Анны-Марии был полон праведного негодования. – Разве у тебя не было близких отношений с Иоанной Батори?
Вилли даже задохнулся от несправедливости этого обвинения. И уже собрался выразить свое возмущение вслух, но вовремя вспомнил про стоящего у окна Иоанна. Не мог же он в присутствии убитого горем отца говорить, что любимая доченька ему проходу не давала! Даже своей смертью эта гадина сумела виртуозно испортить жизнь другим.
– У меня не было никаких отношений с Иоанной Батори, – твердо возразил Вилли.
На что Анна-Мария картинно развела руками. Вилли заметил, как Иоанн яростно сжал перстень в кулаке, а Драгош вообще никак не отреагировал, на его лице по-прежнему было скучающее выражение
– Грейс Вудворд подставили, – выступил вперед Джаред. – Я докажу, что она невиновна.
Анна-Мария демонстративно откинулась назад и прикрыла лицо роскошным веером, показывая, что не намерена даже слушать никаких оправданий.
– Это все только слова, – холодно заметил молчавший до этого момента Драгош. – Факты свидетельствуют об обратном. Если Вудворды не выдадут убийцу и ее ребенка, Уильям Вудворд будет казнен.
Вилли даже не нашелся, что сказать в ответ на свой приговор, для него все происходящее казалось каким-то дурным сном. На мгновение стало страшно, но не потому, что предстоит умереть, а потому, что он больше никогда не увидит любимую, не обнимет дочь.
Но Джаред так просто сдаваться не собирался.
– Повелитель, – Берч почтительно склонился в сторону Иоанна, обращаясь лично к нему. – Вы же не хотите наказать невиновных? Хотите знать правду? Я уверен, что мотивы этого преступления гораздо глубже банальной ревности. Дайте мне время, и я найду настоящего убийцу вашей дочери.
Джаред говорил почтительно, и в то же время голос звучал твердо и убедительно, передавая присутствующим его уверенность в собственной правоте. Только не всем пришлось по душе такое довольно смелое заявление.
– Да как ты смеешь, щенок! – взвился со своего места Драгош.
Но тут же опустился назад, остановленный резким движением руки Иоанна.
– Десять дней, – коротко и глухо произнес повелитель, так и оставаясь стоять вполоборота к присутствующим. – Я даю тебе ровно десять дней. И только из уважения к Лайонелу. Он, – Иоанн кивнул в сторону Вилли. – Останется в замке.
На этом аудиенция закончилась. Древние вампиры удалились через небольшую дверь, расположенную в конце тронного зала. Замыкающий их величественное шествие Драгош в последний момент оглянулся, награждая молодых полукровок полным презрения взглядом, от которого стало не по себе.
– Держись, – Джаред ободряюще хлопнул Вилли по плечу. – Я обо всем позабочусь.

И снова им не дали поговорить, он даже не успел спросить, где Грейс. Рядом вырос начальник охраны замка, внушительного вида вампир, и велел Вилли незамедлительно следовать за собой.
Пленнику выделили просторную комнату, выходящую узкими продолговатыми окнами во внутренний двор замка, где был разбит небольшой сад. Его сопровождающий медлил, не спеша уходить. Вилли догадывался, почему сам начальник охраны удостоил его своим вниманием – Матей был добрым знакомым отца, Лайонел неизменно отзывался о нем только положительно.
Вилли исподтишка разглядывал вампира, который производил совершенно противоположное впечатление: темноволосый, грузный, с грубыми чертами лица. С виду настоящий вояка, преданный пес, готовый отдать жизнь за своего хозяина.
– Скажи спасибо, что тебя не закрыли в подземной темнице, – покровительственно сообщил ему Матей. – Иоанн слишком уважительно относится к твоему отцу. Но покидать пределы замка ты не можешь, иначе заряд в ошейнике будет незамедлительно приведен в действие. Еда у нас каждую полночь, в зале на нижнем ярусе подземелья, найдешь по запаху.
Представляя, о чем речь, Вилли скривился от отвращения.
– А человеческой еды у вас нет? – поинтересовался он.
– Человеческая, – Матей произнес это слово с откровенным презрением, – тоже есть. В конце коридора что-то наподобие кухни, только у нас самообслуживание.
Оставшись один, Вилли убедился, что дверь его комнаты открыта, и это вселяло надежду на свободу передвижения по замку. Он не мог помочь любимой женщине, не мог защитить Бетти, и эта беспомощность убивала. Но и сидеть сложа руки, покорно ожидая своей участи, было не в его правилах. И решил для себя, что постарается все разведать и найти способ отсюда выбраться.
И как только шаги Матея стихли, выскользнул в коридор, собираясь исследовать замок.

Канада, окрестности Банфа, 17 июля 2018 года
Измученная бесконечными часами ожидания, во время которых накрутила себя до такой степени, что готова была разорвать этого наглеца голыми руками, Грейс с трудом скрывала свое негодование.
Особенно ее взбесили неожиданные гости. Девушка, которую привез Джейсон, была очень красивой. Высокая, стройная, с темными длинными волосами, но выглядела изможденно. В потухших карих глазах сквозил даже не страх, а немая покорность обстоятельствам, которые сильнее нее. И еще больше Грейс не понравилось то, что Бетти несла на руках человеческого ребенка. Значит, Уильям даже не собирался скрывать их сущность, что наталкивало на неутешительные выводы.
Страшно даже представить, с какой целью Джейсону понадобился весь этот цирк. Сразу вспомнилось, как он заставлял ее пить человеческую кровь, и мелькнула мысль, а не в качестве ли еды он привел сюда людей? Насколько она знала, даже Джейсон не трогал человеческих детей, но как-то это не очень успокаивало. А вдруг он загорелся идеей приучить Бетти к свежей крови?
Хозяин, сбросив у порога сумки и небрежно представив своих гостей друг другу, сразу же куда-то исчез, она даже не успела выразить ему свое возмущение. Пришлось временно усмирить свою ярость и сыграть роль гостеприимной хозяйки. Сцепив зубы, чтобы не сорваться, она разбирала покупки и устраивала Еву с дочерью в небольшой комнате рядом со своей, потому как других мест в маленьком доме не было.
А потом сидела на кровати рядом с Бетти. Переполненная новыми впечатлениями, девочка долго ворочалась и все никак не могла заснуть.
– Мам, – пробормотала дочка уже в полудреме. – А когда папа за нами приедет?
От этих слов сердце болезненно сжалось, она сама непрерывно думала о Вилли, гадала, где он, знает ли, что с ними происходит. И гнала мысль о том, что с любимым что-то случилось, ведь он бы точно не допустил, чтобы Лайонел отдал его жену и дочь Джейсону.
– Скоро, милая, – Грейс с любовью провела рукой, убирая со лба Бетти непослушные рыжие локоны. – Очень скоро.
Дождавшись, пока дыхание дочери выровнялось, и убедившись, что все заснули, она тихо выскользнула из дома. Принюхалась, определяя, куда направился Джейсон. Пошла по запаху, ведущему в небольшой проход между скалами, а потом вверх, по склону, внимательно вглядываюсь в темные громады гор. И вскоре заметила его силуэт: он стоял, прислонившись спиной к камню, сливаясь с ним, подставляя лицо рассеянному лунному свету.
Джейсон никак не среагировал на ее приближение, даже глаз не открыл, и она остановилась метрах в пяти. Возмущенно дыша, стала нетерпеливо раскидывать ногой мелкие камешки.
– Ты что-то хотела, Грейс? – лениво поинтересовался хищник, так и не удостоив ее взглядом.
– Какого черта ты привез сюда человека? – она даже не пыталась скрыть собственного раздражения. – Еще и маленького ребенка?
Он ответил не сразу, Грейс уже сжимала кулачки от распиравшей ее ярости.
– А в чем проблема? – Джейсон небрежно взмахнул рукой, словно отмахиваясь от надоедливой мухи.
– В тебе, Уильям, – она шагнула вперед, в порыве гнева забывая, как опасно к нему приближаться. – Ты собираешься убить их на глазах у Бетти?
Вампир рывком отделился от камня, настолько резко, что Грейс невольно попятилась назад, с ужасом наблюдая, как он быстро изменяется в лице, из расслабленного хищника превращаясь в готового к прыжку зверя.
– Ева – моя женщина, – жестко ответил, прожигая ее злым колючим взглядом. – И я могу быть с ней, где захочу и когда захочу, не спрашивая у тебя на то разрешения.
Грейс еще отступила, упираясь спиной в скалу, уже в полной мере осознавая, как глупо было искать его общества ночью.
– Ева знает, кто ты? – ей с трудом удалось скрыть невольную дрожь в голосе.
– Нет, – вкрадчиво ответил он. – Я помню закон о неразглашении. И тебе следует молчать.
– Но ты же не сможешь скрывать от нее свою сущность, – не сдавалась она. – И Бетти может не сдержаться, она еще слишком мала.
Еще одно его неуловимое движение – и вот он уже нависает, опираясь рукой о камень над ее головой. Она еще сильнее вжалась в скалу, проклиная себя за несдержанность, за то, что своим поведением спровоцировала хищника. Уже почти физически ощущая, как его взгляд сосредоточился на ее губах, невольно их облизнула.
Внимательно наблюдая за ней, он недобро усмехнулся и стал медленно наклоняться, явно собираясь их коснуться. Время словно остановилось, замерло, превращая секунды в томительную бесконечность ожидания, когда расстояние между ними сократится, и она снова почувствует обжигающий холод его властного поцелуя.
Грейс не выдержала, выставила вперед руки, упираясь ему в грудь, хоть и понимала, что таким образом не сможет его остановить.
– Ты можешь предложить что-то взамен? – с сарказмом переспросил он, делая шаг вперед, слегка прижимаясь к ней сильным телом.
– Мне нечего тебе предложить, – зло отрезала она, с вызовом глядя в черные чуть прищуренные глаза.
Еще несколько бесконечных секунд они сверлили друг друга взглядами, словно играли в гляделки, упрямо не желая уступать.
– Тогда иди спать, Грейс, – вдруг тихо велел он, чуть отстраняясь, ровно настолько, чтобы она могла выбраться из плена его рук.
Грейс с удивлением отметила усталость, даже некоторую надломленность в глухом голосе. Но анализировать его странное поведение было некогда. Воспользовавшись моментом, ловко выскользнула из-под его руки. Он не стал ее останавливать, когда бросилась в сторону дома.
В эту ночь она еще долго не могла уснуть, все думала об его странностях. Грейс не понимала, что он хочет, и это пугало. Если ему нужна она, он бы вполне мог получить от нее все, применив угрозы или силу. Так, как всегда делал это раньше. Но Джейсон вел свою, одному ему понятную игру, последствия которой было невозможно предугадать.

Утром Ева хлопотала на небольшой кухне, наблюдая через окно, как дети играют возле ручья. Точнее сказать, она глаз не сводила с Бетти, подмечая все новые особенности девочки. Как та легко сдвигает внушительные камни, как свободно взмывает в воздух, перепрыгивая такие расстояния, что любой легкоатлет бы позавидовал.
– Доброе утро, – услышала она сухой голос у себя за спиной.
Повернувшись, увидела Грейс. Осторожно кивнула, не отрываясь от нарезания салата. На чужой кухне, под пристальным посторонним взглядом чувствовала себя крайне неуютно. В руках невольно появилась дрожь, в результате чего задела ножом палец, несильно, но на порезе проступила ярко-алая полоска крови.
Тихо ахнув, Ева сунула порезанный палец в рот, надеясь слюной остановить кровь, и встретилась с напряженным взглядом девушки. Она готова была поспорить, что у той при виде крови странно загорелись глаза и хищно раздулись ноздри.
– Давай я порежу, – вдруг предложила Грейс.
Удивленная такой заботой, Ева уступила ей место, отходя в сторону от разделочной доски. И с ужасом наблюдала, как яростно и с какой скоростью новая знакомая принялась рубить зелень.
Заметив столь пристальное внимание, Грейс еще больше нахмурилась, но взяла себя в руки, и теперь ее движения были вполне обычны.
Достав со стойки еще один нож, Ева встала рядом и начала нарезать овощи, продолжая исподтишка наблюдать за своей соседкой. Судя по всему, эта девушка была такой же жертвой, как и сама Ева, и не испытывала особой радости от пребывания в этом прекрасном уголке дикой природы.
И еще в ней было что-то хищное, неуловимо напоминающее Уильяма. Нет, не внешнее сходство, черты лица совершенно разные. Схожесть заключалась в грациозной плавности движений, в чуть прищуренном внимательном взгляде, в умении так быстро перемещаться с места на место, что Ева не успевала уследить.
Углубившись в свои невеселые мысли, она вздрогнула, когда ощутила спиной крепкое мужское тело, и почти сразу же мягкое касание прохладных губ на шее.
– Доброе утро, – раздался над самым ухом полный нежности голос Уильяма.
От неожиданности нож чуть не выпал из рук, а когда увидела перед глазами небольшой букетик голубых цветов, вообще потеряла дар речи. Он нарвал для нее цветы?
– Как спалось? – Уильям продолжал покрывать уже более настойчивыми поцелуями ее шею, скользя пальцами по животу, проникая под свитер.
Ответить Ева так и не смогла, комок застрял в горле. А мужчина развернул ее в объятиях, поворачивая к себе лицом, и припал к губам нежным поцелуем. Он, конечно, иногда бывал с ней нежным, но чтобы так….
– Прогуляемся? – тихо шепнул, слегка потершись кончиком носа об ее щеку.
– Я собиралась покормить детей, – невнятно пролепетала она, окончательно сбитая с толку таким его странным поведением.
– А за детьми Грейс присмотрит, – он повернулся к наблюдавшей за ними девушке. – Ведь тебе не сложно, правда?
Ева видела, какой ненавистью сверкнули карие глаза. Эти двое смотрели друг на друга так, что казалось, еще мгновение, и все вокруг вспыхнет, подожженное их взаимной неприязнью. Даже не по себе стало, что же между ними происходит, способное вызывать такое яростное противостояние. Ева определенно чувствовала себя сейчас лишней на этой кухне, хотелось сквозь землю провалиться, только бы не стать свидетелем надвигающейся бури.
Грейс первой прервала этот безмолвный поединок. Презрительно поджав губки, в сердцах швырнула свой нож на стол и быстро вышла из кухни. Уильям проводил ее долгим, полным затаенного коварства взглядом.
– Вот видишь, она согласна, – хищно улыбнулся он Еве, и от этой улыбки мурашки поползли по коже.
И когда снова прильнул к ее губам с поцелуем, в нем уже не было ни капли нежности, лишь привычный властный напор. А она все еще сжимала в руке нож, ловя себя на мысли, что если сейчас, пока он увлечен поцелуем, вонзить острие в его спину, то может быть, навсегда избавится от своих страхов.
Невпопад отвечая на поцелуй, даже приподняла руку, занося нож, направляя острие под ребра своему мучителю. Но смелости нанести удар так и не хватило, это оказалось не так просто – убить человека. Хотя, скорее всего, он вовсе не человек, но все равно рука предательски дрогнула, не желая подчиняться разуму.
– Ева, положи нож на стол, – прервав поцелуй, вдруг мягко, словно уговаривая неразумного ребенка, проговорил он.
От страха пальцы сами разжались, и нож выскользнул из ладони, громко ударившись об плитку пола. Она замерла, чувствуя, как сердце бешено бьется в груди, с ужасом ожидая, что он сейчас с ней сделает.
– Вот и молодец, – неожиданно спокойно похвалил ее Уильям, еще крепче прижимая к себе.– Ты можешь пораниться, а я не переношу вида крови. Теперь мы с тобой прогуляемся.
Не дожидаясь ее ответа, увлек за собой из дома. Как только они оказались снаружи, легко подхватил на руки. А дальше случилось что-то странное, скалы замелькали вокруг с невозможной скоростью, к горлу подступил удушливый комок тошноты, и сознание провалилось в спасительную темноту забытья.

– Ева, ты слышишь меня? – донесся до нее раздраженный голос.
Лицо обожгла россыпь ледяных брызг, окончательно приводя в чувства. Она неохотно разлепила глаза, встречаясь с холодным взглядом черных глаз. И пораженно ахнула.
При ярком солнечном свете его лицо казалось безупречным, словно высеченным из мрамора: ни единого изъяна на гладкой бледной коже. Сначала Ева подумала, что ей это все кажется вследствие кратковременного обморока. Но круги перед глазами постепенно рассеивались, а кожа Уильяма продолжала оставаться идеальной.
Она крепко зажмурила глаза, и снова их открыла, но ничего не изменилось. Ева лежала прямо на траве возле горного ручья, а мужчина склонился над ней, снисходительно ожидая, пока она перестанет его рассматривать. В памяти невольно всплыли недавние события, с какой скоростью он передвигался. От воспоминаний об испытанных ощущениях снова затошнило.
– Кто ты? – пробормотала она дрожащим голосом, инстинктивно отползая в сторону.
– Тебе лучше этого не знать, – недобро улыбнулся он. – Но если хочешь жить, просто делай то, что я тебе говорю.
Не сводя с нее насмешливого взгляда, стал медленно расстегивать пуговицы на своей рубашке. Обнажающаяся кожа на груди была столь же идеальна. Они всегда встречались под покровом ночи, и Ева впервые видела его при ярком солнечном свете. Он был ослепительно красив, настолько порочной, демонической красотой, что она невольно залюбовалась им, на время забывая о своем страхе.
– Коснись меня, Ева, – голос звучал низко, словно обволакивая ее, полностью подчиняя волю.
С трудом оторвавшись от земли, на ватных ногах она приблизилась к нему, и рука поднялась, очерчивая твердые бугорки каменных мышц. Снисходительно улыбнувшись ее неловкой ласке, Уильям чуть надавил ей на плечи, заставляя опуститься перед собой на колени.
– Умница, – похвалил, ласково потрепав пальцами скулу. – А теперь доставь мне удовольствие.
Дрожащие руки мимо воли потянулись к застежке на его джинсах, пальцы плохо гнулись, но молнию все-таки расстегнуть удалось. Тем временем прохладная рука тяжело опустилась на затылок, притягивая ее голову поближе к напряженному мужскому паху.
Обнажившаяся плоть, столь же идеальная, как и все остальное, была прохладной, с приятным привкусом свежести. Принимая губами его резкие движения, чувствуя вес его ладони на затылке, она потерялась во времени и в своих ощущениях. Словно все это происходило не с ней, как будто стала героиней какого-то фантастического фильма.
Когда все закончилось, он помог ей подняться, притянул к себе и прижал холодный палец к ее губам.
– У тебя такой милый ротик, Ева, – он надавил чуть сильнее, слегка оттягивая нижнюю губу.
Вторая его рука тем временем скользнула под джемпер, настойчиво лаская спину. Как обычно, тело отозвалось на его прикосновения, и она уже закрыла глаза, расслабляясь в мужских объятиях, как вдруг он резко стиснул губу двумя пальцами, причиняя легкую, но вполне ощутимую боль. Ева инстинктивно дернулась, но вторая рука крепко придержала ее за талию, не давая вырваться.
– Ты же не будешь им болтать, верно? – его голос звучал тихо и вкрадчиво, совершенно не соответствуя тому, что он делал. – Ты ведь понимаешь, о чем я?
Она послушно закивала, готовая сейчас согласиться с чем угодно. Уильям тут же ослабил хватку, и теперь нежно поглаживал пальцем ее губы, иногда слегка надавливая, разминая затекшие мышцы.
– Так вот, Ева, – как ни в чем ни бывало, продолжил он. – Я хочу, чтобы ты мне немного подыграла. Видишь ли, Грейс и другие мои родственники очень переживают, что я до сих пор не женился. Чтобы их успокоить, мы сделаем вид, что ты моя невеста.
Она слабо понимала, о чем он говорит и зачем ему это нужно, но согласно кивала в ответ.
– Ты ведь не против, правда? – все так же обманчиво ласково уточнил он.
– Не против, – эхом повторила она.
– Отлично, – обрадовался он. – Тогда прямо сейчас и прорепетируем.
А дальше он властно уложил ее на ковер из горных цветов, придавливая тяжестью своего тела. И терзал долго, с каким-то особым, жадным надрывом, словно у него давно не было женщины. Ева ожесточенно кусала губы, чтобы не кричать, и судорожно сжимала пальцами траву, моля бога, чтобы поскорее все закончилось…

Дата добавления: 2015-08-20