Часть третья слезы Грега 5 страница

— Как спалось? — спросил он.

— Изумительно! — ответила я и прижалась к нему.

Грег поцеловал меня в висок.

— Теперь ты знаешь, как закончилась сказка про Дюймовочку, — прошептал он и засмеялся.

— Не хочу выходить из таких сказок, — ответила я и потерлась носом о его шею. — Мне понравилось заниматься с… королем эльфов любовью.

— И мне понравилось… с королевой, — прошептал он. — Жаль, что это было не наяву!

— Не говори ничего! — остановила я его. — Не хочу выходить из этого чудесного состояния.

— Не буду, — сказал Грег и поцеловал мои дрогнувшие губы.

Я крепко его обняла и притянула к себе. Раздался звонок. Мы замерли. Звонок повторился более настойчиво.

— Странно, — сказал Грег, и я увидела, как потемнели его глаза. — Как он сюда попал! Такая система охраны!

— Кто? — испугалась я. — О ком ты говоришь? Кого видишь?

В дверь продолжали звонить. Грег встал, его лицо окаменело, губы сжались.

— Нужно положить этому конец! — пробормотал он и начал одеваться.

Потом вышел из спальни. Я быстро натянула джинсы и футболку и бросилась за ним. Спустившись на первый этаж, вздрогнула: в гостиной стоял мой отец и невозмутимо улыбался. Грег быстрым движением отвернул картину, подаренную Ренатой, к стене. Затем прошел к дивану и уселся, закинув ногу на ногу.

— Чем обязаны? — бесстрастным голосом спросил он.

— Здравствуй, дочурка, — приторно-медовым голосом сказал отец. — И ты, зятек!

— Доброе утро, — сухо ответила я, но осталась возле лестницы, ведущей на второй этаж.

— Так вот, значит, какие подарки делают влюбленные молодые люди, — задумчиво произнес отец, внимательно оглядывая гостиную. — Ведь это подарок? — уточнил он, поворачиваясь ко мне. — Хотя о чем я? Квартира оформлена на тебя. Я проверил.

— Какое ваше дело! — грубо прервал его Грег. — Впредь не советую совать нос, куда вас не просят!

— Ну-ну, полегче, парень! — увещевающим тоном ответил отец. — Может, ты и из семьи олигархов, но это еще нужно проверить, и не забывай, что Лада — моя дочь, а уж потом твоя жена или кто она там тебе.

Я увидела, как прищурились его глаза. Обычно такое выражение появлялось у отца, когда он начинал злиться.

— Что вы хотите? — спросил Грег.

Я взглянула на его спокойное лицо — ему не составляет труда читать мысли, значит, он насквозь видит моего отца. Сама же я плохо представляла интерес того к нам. Неужели дело только в деньгах? Как бы я плохо ни относилась к отцу в последнее время, все-таки в душе оставалась какая-то надежда на его порядочность. Мать твердила мне, что он раскаялся, многое переосмыслил в жизни и стал совершенно другим человеком.

— Чего я хочу… — задумчиво проговорил отец и вдруг сказал: — Может, пригласите присесть?

— Не стоит, — невозмутимо ответил Грег. — Итак?

Я заметила, что отец усмехнулся, но его лицо вновь приняло невозмутимое выражение.

— Хочу дружить с парнем, которого выбрала моя дочь, — после паузы заявил отец. — Все-таки мы теперь родственники. Также я хотел бы познакомиться и с вашей уважаемой семьей. И не вижу в этом ничего предосудительного.

Грег встал. Я заметила, как сильно побледнело его лицо, а верхняя губа начала приподниматься. Это был грозный признак, я испугалась. Отец, видимо, тоже что-то почувствовал и попятился к двери, не сводя глаз с Грега.

— Хочешь с ним общаться? — спросил Грег, поворачиваясь ко мне.

Я увидела, что он взял себя в руки.

— Нет, — быстро сказала я.

— Вот и ответ. Вам лучше удалиться и никогда, слышите, никогда здесь не появляться, тем более без приглашения! Охрану я лично предупрежу.

— Да кто ты такой, щенок?! — возмутился отец.

Я видела, что он взбешен, его лицо побагровело, пальцы сжались в кулаки. Испугавшись, что это может плохо закончиться, я ринулась к нему.

— Тебе лучше уйти, — сбивчиво заговорила я. — И немедленно! Не нужно выводить Грега из себя. Я как-нибудь вам позвоню, — добавила я, решив, что это на него подействует.

— Но я же волнуюсь за тебя, — вполне искренне сказал он.

Мое сердце дрогнуло, я почти поверила, что отец действительно переменился.

— Правда? — с издевкой произнес Грег. — Вы волнуетесь?

Он приблизился.

— Да, волнуюсь, — чуть охрипшим голосом сказал отец. — Я люблю свою дочь. И всегда буду ее защищать. Я не отступлю!

— Значит, так, — спокойно произнес Грег. — Я предлагаю вам деньги. Вам ведь это нужно? Взамен вы оставляете нас в покое. Идет?

Я не сводила глаз с отца. Игра, затеянная Грегом, показалась мне слишком жестокой.

«Неужели он продаст меня? — лихорадочно метались мысли. — Неужели такое возможно? Пусть он гад, но ведь он мой папа!»

— Ну, ты затейник, парень! — натянуто засмеялся отец. — Прямо как в кино! Причем в голливудском!

— Значит, отказываетесь? — уточнил Грег.

— Зачем мне твои деньги? — скривил губы отец. — У меня и свои имеются. Я не бедный.

— Миллион евро, — спокойно произнес Грег. — Устроит?

Я увидела, как лицо отца заливается краской. Сумма, по всей видимости, его ошеломила. Он сглотнул, затем недоверчиво посмотрел на Грега. Я с трудом сдерживала слезы. В тот момент я ненавидела их обоих.

Грег вышел в холл и тут же вернулся. Он держал в руках чековую книжку.

— Чек на предъявителя, швейцарский банк, надежный, моя семья хранит там капитал не один век. Сможете забрать все или частями в любое время, — четко произнес он и раскрыл книжку. — И вы больше не приближаетесь ни ко мне, ни к Ладе… если, конечно, она сама этого не захочет. Я вас предупредил!

— Хорошо, — глухо проговорил отец и вытер пот со лба.

Я всхлипнула и побежала по лестнице. Происходящее не укладывалось в голове. Я не хотела ничего больше слышать, влетела в спальню и упала на кровать. Только что я находилась в прекрасной сказке, проснулась, наполненная счастьем, и в один миг все исчезло. Жизнь казалась мне ужасной, реальность — отвратительной.

Отец ушел не попрощавшись, что было понятно. Когда Грег поднялся в спальню, я уже немного успокоилась.

— Прости меня! — быстро заговорил он, садясь на кровать и беря меня за руку. — Прости! Я сделал это только для твоего блага. Не хочу рассказывать в подробностях, о чем думал твой отец, но уверяю, им двигали лишь соображения собственной выгоды. Он так устроен.

— Да, конечно, — кратко ответила я и опустила голову.

— Понимаю, как тебе тяжело, — после паузы сказал Грег… — Но ведь ты знаешь своего отца.

— Всегда надеешься на лучшее, — прошептала я. — Думаешь, есть ценности, которые не продаются и не покупаются… даже за миллион евро…

— Девочка моя любимая, — ласково произнес он и обнял меня. — Конечно, есть такие ценности. И кому как не мне знать это! Однако такова уж человеческая натура.

— Но ведь и ты… — начала я с горечью и тут же осеклась, увидев, что лицо Грега исказилось страданием.

— Прости меня! — сказал он. — Просто я хотел, чтобы он оставил нас в покое раз и навсегда. И… скажу честно, хотел избавить тебя от иллюзий. У твоего отца был выбор. Он мог категорически отказаться от подобной сделки. Вот ты сама…

Грег замолчал. Я с недоумением на него посмотрела. Его глаза стали холодными.

— Что я?

— Представь, что ты девочка из малообеспеченной семьи, встречаешь богатого парня и влюбляешься в него. Он тоже любит тебя. И вот его родные предлагают тебе миллион евро с условием, что вы расстанетесь раз и навсегда. Иначе они грозятся лишить вас обоих всего. Подумай, что бы ты сделала. Только ответь максимально честно!

Грег впился в меня острым взглядом.

Я представила себе эту картину. Представила Грега, и в душе не возникло даже тени сомнения. Никогда, никогда я не продала бы нашу любовь даже за миллион евро! И тут я вспомнила о своем отце и содрогнулась от осознания его подлости. Мне было тяжко от невыносимого чувства стыда за него, злости, презрения и ненависти. Я опустила голову, слезы текли по щекам.

Грег обхватил меня и начал покачивать, бормоча ласковые слова. Я прижалась к нему и подумала, что отныне лишь он — моя семья.

До начала занятий оставалось всего несколько дней, но мне было так хорошо с Грегом в нашем новом доме, что даже не хотелось идти в институт. Однако я решила, что не мешало бы пробежаться по магазинам и купить что-нибудь новенькое из одежды. Однажды утром Грег сказал, что ему необходимо навестить Ренату, его беспокоит, что она целыми сутками рисует как одержимая.

— Конечно, милый, — согласилась я. — Хочешь, с тобой пойду?

Грег на миг заколебался, но потом сказал, что лучше мне отправиться на шопинг, как я планировала, поцеловал меня и исчез. Я решила позвонить Лизе. Знала, что они уже вернулись с Казантипа. Мне не терпелось послушать ее рассказ о том, как они съездили. Я набрала ее номер. Лиза явно только что проснулась, ответила не сразу.

— Приветик! — бодро поздоровалась я. — Спишь? Голос вялый.

— Ага, — ответила она и зевнула. — Я у Димона. Второй день как приехали, а все из постели не выберемся. Никак отоспаться не можем после бурного отдыха.

Она хихикнула. Послышалась какая-то возня, перешептывания.

— Лиз! — позвала я. — Хватит целоваться!

— А ты прямо видишь! — засмеялась она. — Тебе от Димки привет!

— И ему! Я хотела сегодня с тобой встретиться, но раз ты занята…

— Да ладно! Ничего я не занята! — оборвала меня Лиза. — Куда идем?

— По магазинам! Хочу купить что-нибудь из одежды. А то в институт скоро! Составишь мне компанию?

— А то! — воодушевилась Лиза. — Хочешь наповал убить сокурсников новым имиджем?

— Да мне все равно, — начала я. Но Лиза меня не слушала.

— Они тебя с новой прической еще не видели! — продолжала она. — Кстати, думаю, не мешало бы поправить форму! Наверняка волосы отросли! — озабоченно добавила она. — Ты вот что, приезжай к нам! Я Димку стригу периодически, поэтому хорошие ножницы дома имеются. А потом мы можем отправиться в «Облака». Это торговый центр неподалеку, довольно большой, магазинов куча! Что скажешь?

Я задумалась. Дима жил возле метро «Домодедовская», мне, по правде говоря, не хотелось так далеко ехать. Я думала походить с Лизой по Замоскворечью, посидеть в кафе и разбежаться. Но действительно волосы у меня немного отросли, и их не мешало бы подстричь, особенно челку, которая лезла в глаза.

— Хорошо, через часок подъеду, — согласилась я.

— Вот и отлично! — обрадовалась Лиза. — Будем ждать.

— Надеюсь, вы к тому времени выберетесь из постели, — заметила я и улыбнулась.

Лиза расхохоталась.

Когда я приехала, сразу увидела, что и Лиза и Дима не в себе. В квартире был полный бардак. Вещи валялись как попало, в прихожей я чуть не споткнулась о батарею из пустых пивных бутылок и банок, тут же была раскидана обувь. Дверь в спальню, как только я появилась, Лиза плотно закрыла. Я зашла в гостиную и поморщилась от спертого воздуха. Я распахнула балкон. Лиза стояла в двери и потягивалась. Она хорошо загорела. На ней были короткие трикотажные шортики и малюсенький лифчик. Лицо было опухшим, глаза ненормально блестели.

— Димка сейчас из ванной выкатится и поздоровается с тобой, — сообщила она. — Чего стоишь? Садись на диван! Может, пива?

— Я же не пью, — сказала я, перекладывая с дивана на кресло джинсы, футболку и рубашку, чтобы освободить себе место.

— Ах да! — равнодушно проговорила Лиза. — Я и забыла! А мы на Казантипе отрывались по полной! Там вообще был полный улет! Не представляешь, какая безбашенная атмосфера! Зато мозги отдохнули! Чего мы только там не попробовали! Даже кокс периодически нюхали. А уж экстази!

— Лиза! — возмутилась я. — Ты же никогда!

— Ага, — согласилась она и нервно захихикала, — никогда. Но крепкое спиртное тяжело идет, особенно на море, а пиво надоело. Так хотелось транса. Димка меня и уговорил. Хотя, — она снова захихикала, — и уговаривать особо не пришлось. А уж травку вообще каждый день курили. Да ладно! Не делай такое лицо! Ничего страшного не произошло! Подумаешь, травка! Это же не наркотик!

— А что это, по-твоему? — сурово спросила я.

— Ну давай, прочитай мне лекцию о ее вреде и все такое! — агрессивно сказала Лиза и надула губы. — Кокс, к твоему сведению, очень полезен для мозгов, вот! Димка говорил, что всякие творческие чуваки его употребляют. И я охотно верю. От него сразу такая ясность наступает, такой подъем, кажется, горы свернуть можешь!

— Ты и сейчас под кайфом? — догадалась я.

— Немного нюхнули с утра… для феерического секса, — сообщила Лиза и ухмыльнулась. — Хочешь?

Я не успела ответить — в комнату вошел Дима. Он радостно заулыбался и поцеловал меня в щеку.

— Отлично выглядишь! — сказал он и сел рядом с Лизой.

— Предлагаю Ладке чуток втянуть. Не хочет.

— А чего? — удивился Дима. — У меня кокс чистейший, не думай. Без каких-либо примесей. Если нюхнуть немного, то бодрит. Мы же не злоупотребляем, так, для расширения сознания. Хочешь?

— Вы оба сошли с ума! — разозлилась я. — Сколько про это говорится, сколько пишется, а вы оба словно в вакууме живете! Вас что — собственное здоровье не интересует?

— Да мы здоровы! — ответили они в один голос и дружно расхохотались, глянув друг на друга.

У меня от беспомощности слезы на глаза навернулись. Я просто не знала, как с ними разговаривать.

— Может, чаю? — предложила Лиза, вспомнив об обязанностях хозяйки.

— Я торт вафельный принесла, — вспомнила я. — Там пакет в коридоре.

— О! Чудненько! Сейчас будем ням-ням, — обрадовалась Лиза и вскочила с дивана.

Когда она вышла за дверь, я повернулась к Диме:

— Знаешь, от тебя я никак не ожидала!

— Ты чего, Лада? Вначале от спиртного отказалась, а сейчас вообще за здоровый образ жизни. Молодость дается только раз! Это единственный недостаток, который очень быстро и бесследно проходит, так что живи, пока молодой!

— Тошно тебя слушать! — зло сказала я. — Будто зомби повторяешь чужие слова.

Я встала и подошла к столу, на котором лежал ноутбук. Открыв его, включила. Мне хотелось что-то сделать, как-то попытаться переубедить ребят. Я не могла оставаться спокойной, хотя давно уже знала, что человек должен до всего дойти самостоятельно, и только тогда приходит истинное понимание вещей.

— Кокс, конечно, вещь забористая, — продолжал Дима, наблюдая за мной. — Но мы не так часто нюхаем. Ну, а травку все курят. Я с детства кручусь в тусовке и знаю не понаслышке, как любят расслабляться многие киношные товарищи. Что ты ищешь? — спросил он, видя, как я стучу по клавишам и просматриваю в Инете страницы.

Дима приблизился, наклонился, заглядывая мне через плечо в экран монитора.

— О вреде наркотиков, — ответила я. — А то вы, как дети малые, вам нужно все на пальцах объяснять.

— Да читал я это, и не раз! — усмехнулся он. — Говорю же, это не героин или там амфетамин, а безобидная трава. Ну кокс, конечно, не так безобиден, но ведь мы по чуть-чуть, можно сказать, чисто для баловства.

— И экстази!

— Это для секса! — засмеялся Дима. — Первое дело! Ощущения запредельные!

— Вот, читай внимательно! — предложила я, открыв статью.

«В основе патологического пристрастия при употреблении наркотиков лежит угнетение ими синтеза эндорфинов. Основные физиологические доминанты организма, такие как сон, еда, половое влечение, контролируются определенными эндорфинами. Наркотик как бы подменяет их собой.

Механизм действия любого наркотика одинаков, будь то героин или экстази.

Каждый психостимулятор вызывает состояние острого психоза, особенностью которого является так называемый флэшбэк — повторение наркотического опыта неделю спустя после приема.

Прием, как считает молодежь, безобидных экстази, покуривание марихуаны вызывает истощение центральной нервной системы, способствует развитию депрессивных состояний. А последние, в свою очередь, требуют компенсации за счет наркотиков противоположного действия, таких как героин. Это замкнутый круг, и лучше в него не попадать. Поэтому наркотики не могут делиться на «легкие» и «тяжелые», а оказываемый ими эффект всегда один — личностные расстройства, общая деградация и смерть».

— Личностные расстройства, общая деградация и смерть, — вслух повторил Дима.

— Чья смерть? — раздался сзади веселый голос Лизы, и она подошла к ноутбуку. — Чего вы тут смотрите? Небось на порносайты зашли без меня.

— Какие порносайты, детка! — хмуро проговорил Дима. — Лада мне тут все настроение испортила.

Лиза быстро прочла статью. Улыбка сбежала с ее лица. Когда она закончила, я закрыла страничку и быстро нашла другую. Это были фотографии наркоманов со стажем. Я открыла одну из них и развернула на весь экран.

— Некротический миозит на бедренной части, — сообщила я и посмотрела на Лизу.

Она не сводила с монитора расширившихся глаз. Ее лицо неуклонно зеленело. Вывороченное через огромную язву гниющее мясо выглядело жутко.

— Меня сейчас вырвет, — пропищала Лиза и бросилась вон из комнаты.

Дима остался. Он застыл, глядя на следующую фотографию, которую я открыла.

— А это газовая гангрена на руке, — сказала я. — Видишь, внизу подпись, что наркоман всего с трехлетним стажем.

Дима моргнул и позеленел не хуже Лизы.

— А вот и подвал с наркоманами. Красавцы просто! — заметила я. — Видишь гноящиеся язвы на их телах? И чем вы с Лизкой от них отличаетесь? Да тем, что вы в начале пути, а эти товарищи уже в конце. Вот и все!

— Хватит, — прошептал он. — Считай, что у тебя получилось! Шоковая терапия сработала.

Когда Лиза вышла из ванной, мы отправились на кухню. Чай уже остыл, я сказала, что так даже лучше. Лиза наблюдала, как я ем вафельный торт, но сама даже чай не пила, Дима налил себе минеральную воду.

— Ну у тебя, Ладка, и нервы! — заметила Лиза. — Конечно, мать медик, видимо, ты с детства всего наслушалась и насмотрелась. Я аж протрезвела, как только фотки увидела.

— Это лишь малая часть, — невозмутимо сказала я и подумала, что идеально было бы ввести их в транс, как это делал Грег, и отправить в притон наркоманов.

Тогда бы уж точно не стали даже вспоминать о коксе, не то что его употреблять.

— И я, — сказал Дима и глотнул минеральной воды. — Мозги на место встали. Чего мы, в самом деле? Как идиоты идем на поводу у моды!

— А все этот Казантип! — зло заметила Лиза. — Там все просто как безумные, только и слышишь со всех сторон про отрыв да про кайф. Господи, Лада, ты бы видела! Все пьют, ширяются, трахаются. С виду соблюдается благопристойность, типа музыкальный фест. Эх, Оранжевая республика! А ведь мне там понравилось!

— Каждый сам выбирает, как ему жить, — сказала я. — Но почему нужно идти на поводу у стереотипов? Мы ведь не стадо!

— Смотрю на тебя и удивляюсь, — после паузы задумчиво проговорила Лиза. — Ты, конечно, всегда была девушка серьезная и какая-то несовременная, что ли, а в последнее время словно повзрослела лет на десять. Нам всего по восемнадцать. Но иногда мне кажется, что тебе уже тридцатник, не меньше. Что с тобой происходит?

Но я не успела ответить, зазвонил мой мобильник. Это был Грег. Звонок меня удивил и насторожил.

— Привет, — сказала я и замолчала в ожидании.

— Лада, знаю, что ты у друзей, — торопливо заговорил он, — но дело срочное. Ты не могла бы приехать к Ренате? Как можно скорее!

— Хорошо, выхожу прямо сейчас, — удивленно ответила я. — Что случилось?

Но Грег уже положил трубку. Сердце сжалось от дурных предчувствий. Я встала, извинилась и вышла в коридор. Ребята с огорченными лицами двинулись за мной.

— Мне нужно срочно уехать, — сообщила я, обуваясь. — Так что шопинг отменяется.

— Я даже не успела тебя подстричь! — огорчилась Лиза, не сводя с меня округлившихся глаз. — Что случилось? Кто звонил?

— Проблемы кое-какие… семейные, — уклончиво ответила я. — Созвонимся. Пока, ребята!

Спустившись во двор, я понеслась к метро. Хотела взять такси, но решила, что на метро быстрее. Выйдя на «Новокузнецкой», я помчалась к дому Ренаты. Консьерж, ничего не спрашивая, распахнул передо мной двери и вызвал лифт. Когда я поднялась на этаж, уже просто с ума сходила от волнения. Воображение рисовало самые мрачные картины, и когда я вошла в квартиру и увидела Атанаса, то даже не удивилась. Мы поздоровались. Он выглядел хмурым и смотрел на меня, как мне показалось, с откровенной злобой.

— Доигрались? — прошипел он. — И что теперь делать?

— Вы можете объяснить внятно? — сухо заметила я.

— Пошли! — велел он.

Атанас привел меня в мастерскую. Я увидела Грега. Он со страдальческим видом стоял возле мольберта. Я приблизилась, встала рядом. Увидев картину, которую изучал Грег, вздрогнула. Это было то самое полотно, которое я видела незаконченным: вечернее небо, очертания парка, теряющиеся в туманной дали, куст цветущего жасмина со скамейкой под ним. Сейчас картина была завершена. На ней на скамейке сидел… Ганс. Он выглядел так реально, словно был живым. Правда, Рената немного изменила его внешность — таким он стал бы, если бы превратился в вампира. Его лицо уже не выглядело простоватым и некрасивым. Оно было бледным, черты лица стали утонченными. Волосы, густые и блестящие, ниспадали на плечи, глаза горели и, казалось, следили за нами с картины.

— Черт побери! — не выдержала я. — Вот это да! А Рената где?

— Там, — сказал Грег и кивнул на картину. Я вздрогнула. Этого следовало ожидать.

— А все ты! — злобно сказал Атанас. — Это ты надоумила ее вновь начать рисовать. Она больше не хочет выходить в реальность!

— Еще бы! — тихо произнес Грег. — Теперь она со своим любимым, в чудесном парке.

— Можно хоть что-то сделать? — спросила я, не сводя глаз с сидящего на скамейке Ганса.

— Что?! — расхохотался Атанас. — Это похлеще радужной крови! Зря вы противились. Лучше бы Рената послушалась меня, зато не рисовала бы… вот такие картины. Я вам плохого не желаю!

— Знаете, — неуверенно начала я и повернулась к разъяренному Атанасу.

От его ненавидящего взгляда меня пробрала дрожь, но я взяла себя в руки и как можно более спокойно продолжила:

— Может, ваша радужная кровь и не причиняет вам особого вреда, но это наркотик. Я знаю, что он делает с нами, людьми. Это всегда… смертельный исход… Избавиться от зависимости невозможно.

— Ты сама ответила на свой вопрос, — усмехнулся Атанас. — Для людей это смертельный исход. Вампиры бессмертны! У нас другие правила игры. И то, что убивает вас, нам лишь развлечение. Радужная кровь действительно расцвечивает мир. Пусть это длится недолго, но психику разгружает отлично! Что ты так на меня смотришь? — вновь разозлился он. — Да, деточка, и у нас есть психика! Хоть и нет души.

— Хватит вам ссориться! — встрял Грег.

— А мы и не ссоримся, — ответил Атанас. — Я объясняю девочке простые истины.

— Думаю, что и вам, бессмертным и неуязвимым, такая кровь приносит вред! — упрямо заявила я. — Просто этого еще никто не изучал.

Атанас начал смеяться. Его лицо даже приобрело более человечное выражение.

— Тебе же, по большому счету, на меня наплевать, — сказал он. — Это ты о дружке своем заботишься. Не волнуйся понапрасну. Грег — вырожденец, людскую кровь не употребляет, а уж радужную тем более!

— Вот и слава богу!

Атанас поморщился, словно у него зуб заболел. Еще бы! Славить господа при нем было не совсем уместно.

— Рената! — вскрикнул Грег.

Мы повернулись к картине, и, действительно, увидели Ренату. Она вышла из парка, неся в руках венок из ромашек, и приблизилась к скамье. Ганс повернулся к ней и заулыбался. Она нежно его поцеловала, надела ему на голову венок. Он поднял глаза, в них светилась такая любовь, что у меня сердце защемило.

— Рената! — закричал Грег. — Вернись к нам!

Но она его будто не слышала. Ганс встал со скамьи, они с Ренатой взялись за руки и ушли по дороге в глубь парка. Грег, как только они скрылись из вида, закрыл лицо руками. Атанас посмотрел на меня. Выражение его лица меня напугало.

— Пойдемте! — сказал он.

Грег опустил руки. Его глаза были полны страдания.

— Она не вернется, — пробормотал он. — Она счастлива в нарисованном ею мире. — Что ей здесь делать? Снова мучиться?

— Не думай об этом! — хмуро произнес Атанас. — Пусть остается там столько, сколько захочет. Все равно мы ничего не можем сделать.

— Я могу научиться входить в ее картины, — ответил Грег. — Правда, я уже пытался, но у меня ни разу не получилось. Может, Лада что-нибудь придумает. Как-то она уже помогла в подобной ситуации.

Да, так и было. Однажды Рената поехала пожить на острове в Норвегию и пропала там в одной из своих картин. Грег тогда все ее полотна привез сюда. Мне пришла в голову счастливая мысль, и я нарисовала горящую свечу у входа в пещеру на ее картине. И скоро из глубины пещеры появилась Рената и вылетела из полотна прямо на руки Грега. Тогда она в состоянии депрессии просто заблудилась в лабиринте нарисованной ею пещеры. А сейчас все было по-другому, и я понимала, Атанас прав — пока Рената сама не захочет выйти в реальный мир, мы ее ничем не выманим.

— Что тут можно сделать… — ответила я. — Пусть пройдет время.

— Нужно просто ждать, — согласился Атанас. — У меня к вам важный разговор, — хмуро добавил он.

Я увидела, что Грег будто окаменел. Его глаза затравленно смотрели на меня. Создавалось ощущение, что он знает, о чем хочет поговорить Атанас.

— Пройдемте, — торжественно произнес тот и покинул мастерскую.

— Мне страшно, — прошептала я. Грег не ответил. Он сжал мои пальцы, и лед его руки проник в меня. Я старалась сохранять видимость спокойствия.

Мы вошли в гостиную. Атанас стоял возле дивана. Он держал старинную на вид книгу.

— Устраивайтесь, — пригласил он и показал на диван.

Мы послушно уселись. Грег прижался ко мне плечом. Я ощущала, как он напряжен.

— Пришло время узнать правду, — медленно проговорил Атанас. — Я больше не могу наблюдать, как гибнет моя семья. Рената ушла в свой нарисованный мир, и дьявол знает, когда вернется. Грег упорно стремится к обратному превращению. Хотя… — Атанас замолчал и пристально посмотрел на нас. — Вы не можете не догадываться, что за этим последует.

— Говори, мы внимательно слушаем, — сказал Грег и сжал мою ладонь. — Мы готовы к любой правде. И даже если догадываемся, хотим выслушать то, что ты решил нам открыть.

— Эта книга в единственном экземпляре, — после паузы продолжил Атанас. — Она отпечатана по моему заказу, чтобы потомки знали. Написал ее Альберт Хольц. Он под этим именем неизвестен. В узких кругах его знают как поэта-вампира под именем Рубиан Гарц.

Атанас сделал паузу. Грег не шевелился. У меня так сильно билось сердце, что казалось, его стук слышат все присутствующие.

— Продолжай, — глухо проговорил Грег. «Родился я в местечке неподалеку от Гослара, в семье плотника. Не буду здесь писать о моем детстве, оно было довольно обычным. Перейду сразу к юношеским годам. В моей семье из поколения в поколение передается одно предание. Оно гласит, что все самоубийцы нашего рода непременно превращаются в вампиров. Это происходит из-за проклятия, которое наложил на нас один из предков. Так как предание передается устно, я решил записать его в назидание потомкам», — прочитал Атанас.

Дойдя до этого места, он остановился. Подняв глаза, четко произнес:

— Рубиан Гарц — наш родственник.

— Я так и думал! — воскликнул Грег. — Но не был уверен до конца.

— И он не избежал проклятия, — продолжил Атанас. — В своей книге он подробно описывает, как повесился из-за несчастной любви и очнулся вампиром. Ранее он был наделен поэтическим даром, но, став вампиром, его утратил.

Грег вскочил и в волнении заходил по комнате.

— Значит, я мучился зря, — бормотал он. — Вампир не может писать стихи! Тогда получается…

Он остановился. Атанас хмуро наблюдал за ним.

— Я оставляю вас наедине с этой книгой, — после паузы тихо произнес он. — И только вам решать. Лада, надеюсь, ты поймешь, что единственный для тебя путь — это пройти превращение. Или… или оставить Грега навсегда. У тебя нет другого выхода.

Атанас положил книгу на столик и исчез. Грег взял ее и беспомощно на меня посмотрел.

— Давай сразу заглянем в конец, — робко предложила я.

Я чувствовала смятение, слезы душили меня, мне хотелось убрать книгу куда подальше и забыть о ее существовании. Я догадывалась, что происходит после превращения, но упорно отгоняла эти мысли. Я видела Эльзу в лилейном лесу забвения и поняла, что она осталась в одиночестве. Но разве я была готова к такой правде? Однако пришло время узнать все до конца.

Мы сели на диван и быстро пролистали страницы. Дойдя до нужного места, стали читать.

«Я узнал о поверье вампиров и хотел лишь одного — стать человеком. Меня невыносимо угнетало мое существование. То, что я описал тут, лишь малая часть ужасов, происходивших со мной после превращения в вампира. Конечно, я давно отказался от употребления людской крови и перебивался кровью животных. Старался наносить как можно меньше вреда тем, с кем меня сталкивала жизнь, пытался не пересекаться с представителями других кланов и максимально сократить общение с Атанасом и Порфирием. Но ничего не помогало. Главное мое мучение было в том, что я утратил свой дар. Как ни пытался, я не мог сочинить ничего более-менее удачного. Это была не поэзия, а плохо срифмованные строчки. Когда я прочитал текст поверья, словно свет впереди забрезжил. Я решил любым способом пройти превращение. Позже я случайно познакомился с Эльзой. Эльза! Даже сейчас не могу без слез писать о ней!»

Дата добавления: 2015-08-20