Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Часть третья слезы Грега 4 страница

Часть первая ГРИША 3 страница | Часть первая ГРИША 4 страница | Часть первая ГРИША 5 страница | Часть вторая ГАРЦ 1 страница | Часть вторая ГАРЦ 2 страница | Часть вторая ГАРЦ 3 страница | Часть вторая ГАРЦ 4 страница | Часть вторая ГАРЦ 5 страница | Часть третья СЛЕЗЫ ГРЕГА 1 страница | Часть третья СЛЕЗЫ ГРЕГА 2 страница |


Читайте также:
  1. 1 страница
  2. 1 страница
  3. 1 страница
  4. 1 страница
  5. 1 страница
  6. 1 страница
  7. 1 страница

Я и пикнуть не успела. А увидев, как быстро уходит вниз покрытая туманом полянка с лежащей на холмике девушкой, я зажмурилась и крепче вцепилась в Грега.

Когда мы опустились на землю и я открыла глаза, то увидела, что мы находимся в каком-то древнем на вид городке.

— Это Вышеград, — пояснил Грег. — Теперь это один из районов Праги. Но в то время, в котором мы сейчас находимся, он был самостоятельным городом. Его можно считать столицей Чехии, здесь находилась резиденция королей.

— Ясно, — кивнула я. — По крайней мере, известно, где мы оказались.

— А вон и наши друзья.

Впереди по узкому мощеному переулку, едва освещенному единственным тусклым фонарем, быстро двигались две фигуры. Обе в длинных плащах с низко надвинутыми капюшонами, скрывающими лица. Мы устремились за ними. Пройдя до конца переулка, они свернули налево. Там оказалось что-то типа бара, который находился в полуподвальном помещении. Приблизившись к нему, мы увидели, что двое подвыпивших горожан распахнули двери и о чем-то громко спорят. Они шатались и периодически наваливались друг на друга. Из проема падал тусклый свет и несло какой-то вонью.

— Придется войти, — сказал Грег и крепче ухватил меня за руку. — Мы невидимы, так что бояться нечего.

Однако, когда мы спустились по осклиз лым ступеням и очутились в сизом от табачного дыма помещении с низким закопченным потолком и грязным полом, я невольно передернулась от отвращения. На вид это был кабак самого низкого пошиба. Множество посетителей в разной степени опьянения сидело за залитыми пивом деревянными столами. Они орали, смеялись, ругались, шум стоял невообразимый. Я беспомощно взглянула на Грега. Он спокойно двинулся куда-то в угол. За барной стойкой, над которой нависала устрашающей полноты женщина с огромной грудью, чуть прикрытой блузкой, находилась дверь. Грег ее открыл. Я увидела ступени, ведущие вниз. Оттуда пахнуло такой жуткой вонью, что я остановилась.

— Куда ты меня ведешь? — жалобно спросила я. — Не хочу!

Он повернулся ко мне со страдальческим видом, но промолчал.

— Хорошо, заглянем туда, только быстро, — согласилась я.

Мы спустились в темный подвал. Это было что-то типа притона наркоманов. Люди, находящиеся там, казались безумными. Многие лежали на полу в бессознательном состоянии. Я заметила у стены худого, как скелет, парня. Возле него горел остаток свечи. Парень набирал в шприц из глиняной плошки какую-то коричневую жидкость.

— Это что? — едва преодолев дрожь ужаса, спросила я. — Героин?

— В то время героин еще не был выделен, — пояснил Грег, наблюдая за парнем. — Это ханка,[16] разведенная водой. В общем, опий, если тебе это о чем-то говорит.

— Ни о чем, — призналась я. — Всегда была далека от этого.

— Твое счастье, — сказал Грег.

— Я, конечно, слышала о наркотиках. Но в основном о героине, кокаине. И так называемой травке.[17] Ее сейчас многие курят.

— В XVI веке в медицинскую практику в Европе был широко введен опий, — объяснил Грег. — Но из медицины он быстро перекочевал в обычную жизнь и практически во всех столицах христианской Европы вполне легально существовали «опиум-салоны», клиентами которых были самые состоятельные граждане. Они еще не понимали, какая это зараза.

В этот момент парень ввел себе в вену наркотик, отбросил шприц, вздохнул и закрыл глаза. Я наблюдала, как его руки начинают мелко подрагивать, а на губах появляется бессмысленная улыбка.

— Фармакология развивалась, — продолжал Грег, — и 1803 году немецкий фармацевт Сертюнер научился выделять из опиума морфин. В процессе его употребления он убедился, что тот в десять раз сильнее опия-сырца. Особенно сильное впечатление произвело на него блаженно-сонливое состояние, в которое он впадал после приема нового препарата. Потому он и назвал его морфием — в честь бога сна Морфея. Очень скоро морфий распространился по всему миру. Появилась новая болезнь, новый вид наркотической зависимости — морфинизм.

Я старалась сдерживать дыхание. Мне становилось все хуже в этом подвале, наполненном отвратительными запахами и распростертыми телами. Грег выглядел страдающим, словно все это касалось лично его, хотя я точно знала, что сам он никогда наркотики не употреблял.

Я решила потерпеть и выслушать все до конца.

— В 1898 году немецкий фармацевт Феликс Хоффман разработал новое средство от кашля, основанное на преобразовании морфина. Препарат быль столь мощным, что его восприняли как лекарство с «героическими возможностями» и назвали героином. Скоро обнаружилось, что он способен вызывать еще большую наркотическую зависимость, чем морфин.

— И зачем они открыли эти препараты? — с раздражением спросила я. — Столько вреда!

— Таков ход развития общества, и этот процесс не остановить, — глухо произнес Грег. — Жаль бедных людей, которые, идя на поводу у стереотипов, подсаживаются на наркоту. Особенно подростков. Они плохо понимают, в каком мире живут, сильно подвержены стадному чувству. У них не хватает ума просто заглянуть в И нет и почитать, что это такое на самом деле. Наркотики были, есть и будут, потому что это самый большой источник прибыли. Хочешь быть «своим» в определенной компании — отдаешь свои деньги, здоровье и часто жизнь лишь для того, чтобы «дядя-торговец» процветал на вилле и наслаждался всеми благами цивилизации. Суть такова. И именно этот условный «дядя-торговец» и создает моду на наркоту.

— Многие мои бывшие одноклассники нюхали кокс, — задумчиво проговорила я.

Грег усмехнулся:

— Знаешь, первым научным трудом молодого венского врача Зигмунда Фрейда был трактат «О коке». Попробовал он его, скорее всего, случайно, но сразу предположил в нем «удивительные» качества, которые и распропагандировал в своей работе. Исходя из собственных ощущений, он поведал миру, что кокаин вызывает радостное возбуждение и длительную эйфорию. Именно его выводы повлекли за собой волну злоупотребления этим наркотиком.

— Я понятия ни о чем не имела! — воскликнула я. — Ужас какой!

— Фрейд опробовал это средство на своем друге, который в конечном счете стал настоящим кокаинистом, у него проявились все симптомы, считающиеся сейчас результатом передозировки кокаина: параноидальные галлюцинации, нестерпимый зуд кожи, когда человеку кажется, что по нему ползают, и даже под кожей, сотни «кусачих» насекомых или змей. И, наконец, он впал в слабоумие. Цепочка всегда одинакова: ученые делают открытия — дельцы наживают на них деньги. А вот и те, кого мы ждем! — сказал Грег.

В подвале появились Атанас и Стинг. Они привели с собой бледную светловолосую девушку. Она явно была не в себе. Увидев шприц возле находящегося в забытьи парня, она схватила его.

— Сейчас я тебе помогу, — сказал Стинг. Он развел раствор и ввел ей в вену. Затем повернулся к молчаливому Атанасу.

— Попробуй радужную кровь, — предложил он и приподнял запястье девушки, сделав небольшой надрез ножом. — Она — мой донор вот уже несколько месяцев. У нас договор. Я покупаю ей опий, она дает мне выпить крови, когда мне хочется. Знаешь, это намного приятнее, чем загрызать этих овечек насмерть. Чем ты и занимался последнее время.

— Тонко, — сказал Атанас и приблизился к беспрерывно хихикающей девушке. — Она погибнет от наркотиков.

— Конечно! — усмехнулся Стинг. — Все наши доноры рано или поздно умирают. И что? Вокруг полно других! Ты же знаешь, как слабы людишки. Мне иногда кажется, что они бродят во тьме, хотя рядом есть источник света. Но они упорно не хотят его видеть. И это лишь на пользу моему племени! Пробуй!

Атанас с минуту колебался. Потом схватил запястье девушки, поднял его и сдавил. Струйка крови потекла на пол. Атанас подставил рот и начал жадно глотать. Он пил и пил. Стинг схватил его за плечо и отвел от девушки.

— На первый раз хватит! В ее крови сейчас полно опия.

— Да? — засмеялся Атанас. — А на вкус вполне обычная, только чуть сладковатая… О! — громко произнес он. — Какой прилив сил! Краски стали ярче и четче. Это действие радужной крови?

— Да! Не правда ли, приятно? — улыбнулся Стинг и припал к запястью уже потерявшей сознание девушки.

Он оторвался довольно быстро. Затем к ней наклонился Атанас, но Стинг схватил его за руку и стал оттаскивать. Атанас развернулся, показал клыки и угрожающе зарычал. Стинг тоже зарычал и показал не менее длинные и острые клыки.

— Хочешь позабавиться? — прошипел он, приблизившись вплотную к Атанасу. — Я готов!

И он нагнулся к шее Атанаса. Тот мгновенно отскочил в сторону, наступив на лежащего без движения мужчину, который, не открывая глаз, вскрикнул и тут же громко расхохотался. Атанас наклонился и начал пить кровь из его шеи. Стинг молча наблюдал, не вмешиваясь. Когда Атанас оторвался, он насмешливо спросил:

— Ну как? Доволен? Больше не хочешь? Атанас, шатаясь, отодвинулся от жертвы и отрицательно покачал головой. Вытер рот и замер, словно прислушиваясь к себе. Его глаза прикрылись веками, лицо застыло в полном покое.

— Учти, — сказал Стинг, — впредь не советую употреблять кровь непроверенных доноров. Мало ли какую дрянь они принимают. Лучше всегда иметь своих и кормить их опиатами высшего качества.

Атанас приоткрыл глаза и улыбнулся. Я никогда не видела у него подобного выражения. Его лицо разгладилось, глаза стали мягче и смотрели дружелюбно, улыбка лучилась добротой.

— Оказывается, жизнь прекрасна, — чуть ли не пропел он высоким, сорвавшимся голосом.

— И мир раскрашен в радужные тона, — констатировал Стинг, внимательно наблюдая за Атанасом.

— Именно! — восхитился тот. — И я сейчас все вижу в радужном свете. Как глупо было убивать этих девиц!

— Ну вот и хорошо! — сказал Стинг. — Мы можем отсюда уходить.

— А девушка? — капризным тоном спросил Атанас.

— Проспится и снова будет в нашем распоряжении, — улыбнулся Стинг.

Они вышли из подвала. Грег посмотрел на меня.

— Так вот почему ты столько знаешь о наркотиках! — заметила я.

— Я знаю о них все! — ответил Грег и помрачнел. — Ты даже не представляешь, как изощренно и точно они уничтожают организм человека. Поистине изобретение дьявола! Стоит лишь один раз попробовать какое-нибудь вещество с определенными наркотическими свойствами, и мозг уже запомнил его приятное воздействие. И вот уже человек снова хочет принять наркотик. Разорвать круг крайне сложно. Лучше избегать всякой встречи с этими веществами.

— Но Атанас, как мне показалось, уже много лет сидит на наркотиках. — Я направилась к выходу из подвала. Оставаться там не было сил.

— Гораздо больше… — ответил Грег и двинулся за мной.

Очнувшись на диване, я сразу увидела напряженное лицо Грега. Я лежала у него на коленях, он нежно перебирал мои волосы и смотрел не отрываясь. Я судорожно вздохнула и села. Все виденное было настолько реально, что я помнила каждое слово, сказанное Грегом. Правда меня ошеломила. Значит, Атанас употреблял кровь наркоманов! Судя по всему, она ему не очень-то и вредила, раз он оставался в отличной форме и здравом уме.

— Странно, что Атанас все еще… — начала я и осеклась.

— Он вполне здоров, — сказал Грег. — Ты это хотела узнать?

— Удивительно, ведь он столько времени сидит на радужной крови!

— Он и меня хотел пристрастить, — заметил Грег, и я вздрогнула. — У вампиров это долгий процесс. Как, например, алкоголизм у людей. Если спиртное постоянно употреблять, он развивается, но не сразу. Тут происходит что-то типа того же.

— И существует целый клан наркоманов!

— Да, но они тщательно оберегают свой секрет, и посторонним к ним проникнуть невозможно. Я открыл тебе большую тайну, — серьезно добавил он.

— Не волнуйся, я никому не расскажу, — заверила я. — Подожди!

Я вскочила с дивана и быстро заходила по гостиной. Грег напряженно за мной наблюдал. Его лицо исказилось. Казалось, он знает, что я хочу сказать.

— Ты так спокойно здесь сидишь, — взволнованно продолжила я, — а ведь тот бледный парень, которого привез Атанас, наверняка его донор. И что же получается?! — почти закричала я. — Он привез его Ренате?!

— Да, — кивнул Грег и опустил голову.

— И ты так невозмутимо об этом говоришь?! — взвилась я. — Можешь тут сидеть и дальше. А я немедленно поеду к Ренате и вышвырну оттуда и донора, и Атанаса!

Я схватила телефон и набрала номер вызова такси. Грег молча за мной наблюдал.

— Хорошо, я жду, — сказала я диспетчеру и положила трубку.

— Лада, не думаю, что Атанас хочет причинить вред Ренате или мне. Он решил дать ей немного радужной крови, чтобы она забылась.

Он и раньше предлагал ей, но она всегда отказывалась.

— И ты отказывался? — сурово спросила я.

— Конечно! — улыбнулся он. — Ты забываешь, что мы не люди. Объясняешь наши поступки с позиции человека, но это неправильно. Мы жестче и холоднее. Внутри нас вечный, не тающий лед. Пойми, если мы чего-то не хотим делать, нас не заставить никакими силами. Это вы слабы, легко идете на компромиссы, вами легко манипулировать. У нас же все по-другому. Если Рената захочет, то примет подарок Атанаса, если нет, отправит донора восвояси. И Атанас не будет возражать.

— Все равно я не могу спокойно сидеть тут, зная, что Атанас подсадил ее на эту вашу радужную дрянь! Я должна что-то делать! Пойми, мне ее и так безумно жаль из-за трагедии с Гансом! Она мне… не чужая!

Сказав это, я замолчала. Это была правда. Не могу сказать, что она мне очень нравилась, но, полюбив вампира, я поневоле оказалась втянутой и в истории, связанные с его семьей. Это было неизбежно.

— Ладно, — после паузы согласился Грег. — Если хочешь, поедем. Для твоего же успокоения. Но ничего страшного не происходит, уверяю тебя!

«Конечно, ведь ты все видишь на расстоянии, — мелькнула мысль. — Сказать ты можешь все, что угодно. Беда в том, что я уже не всегда тебе верю».

Грег посмотрел мне в глаза, его брови нахмурились, но он промолчал.

Такси приехало через полчаса. Грег держал меня за руку, мы всю дорогу молчали. Было почти два часа ночи, но я жутко перевозбудилась и спать совершенно не хотела. Ситуация казалась мне чудовищной, и меня бесило спокойствие Грега.

Дверь в квартиру Ренаты оказалась открытой. Я быстро вошла и двинулась в гостиную. Ренаты там не было. Грег шел за мной.

— Она в будуаре, — сказал он, нахмурился и ускорил шаг.

Я испугалась. Открыв дверь в будуар, мы замерли. Донор лежал на полу, его глаза закатились, лицо искривила судорога. Он выглядел мертвым. Рената яростно била ногой извивающуюся шипящую гадюку. Наконец та затихла. Рената выпрямилась и злобно на нас посмотрела.

— Явились! — констатировала она. — Я тут ни при чем! Ганс его укусил. Я не уследила.

Она подошла к парню и пошевелила его ногой.

— Мертв, — сказала она и поморщилась.

— Габонская гадюка одна из самых ядовитых змей на земле, — тихо произнес Грег. — Где Атанас?

Рената пожала плечами. Потом склонилась над парнем и проверила его пульс.

— Мертв, — сказал Грег. — Неужели ты не чувствуешь?

— На всякий случай проверила, — ответила она и села на диван. — Надо бы их убрать отсюда.

— Хорошо, — согласился Грег. — Я увезу подальше и труп и гадюку. Думаю, проблем с милицией не будет.

— Да кому он нужен? — усмехнулась Рената. — Он же конченый наркоман, давно на героине.

Грег вышел, но быстро вернулся с большим мусорным мешком.

Когда он закрыл за собой дверь, я подошла к Ренате, продолжавшей сидеть на диване в напряженной позе.

— Все к лучшему, — сказала я первое, что пришло в голову. — Надеюсь, ты не попробовала?

— Грег тебе все доложил, — пробормотала она. — Неправильно настолько посвящать тебя в семейные тайны. Ты и так слишком много знаешь!

— Я сама попросила его все мне рассказать. Я вам не чужая!

— И это ты настояла, чтобы сюда приехать! — задумчиво произнесла Рената. — Забыла, что такое благодарность, много веков ее ни к кому не испытывала. Но сейчас что-то внутри шевелится, какое-то тепло. И это не совсем приятно, надо отметить.

— Я понимаю, что Атанас по-своему о вас заботится, — сказала я. — Но, на мой взгляд, можно обойтись и без наркотиков.

— Тут ты права! — улыбнулась Рената. — Знаешь, я прислушалась к твоему совету. Пошли!

Она встала и вышла. Я, недоумевая, отправилась следом. Рената привела меня в мастерскую, и я вздохнула с облегчением, увидев на мольберте большой холст. Рената уже наложила фон темно-синего, вечернего неба, прорисовала очертания теряющегося в сумерках парка. На переднем плане под цветущим кустом жасмина она наметила скамью.

— Никогда не демонстрирую незаконченные вещи, — сказала Рената, отступая от мольберта и не сводя с него глаз. — Показываю тебе, только чтобы успокоить. Видишь, Лада, я снова почувствовала вкус к живописи, и можешь быть уверена, скоро приду в норму.

— Я очень рада! — взволнованно воскликнула я. — Что это будет за сюжет?

— Замечательный! И вы все очень удивитесь, когда увидите, — загадочно произнесла она.

— Надеюсь, что-нибудь хорошее, — заметила я. — Ты никогда не рисовала ничего отвратительного!

— Просто тебе не показывала, — зло расхохоталась Рената. — Не обращай внимания! — тут же добавила она. — К тому же то, что для тебя отвратительно, для меня, может, прекрасно. И наоборот. Искусство многолико.

— Я вижу прекрасный парк, небо, куст жасмина, сплошь покрытый белыми цветами.

— Да-да… — Рената приблизилась к картине.

Она пристально вглядывалась во что-то, понятное лишь ей. Улыбка слегка приподняла углы ее губ. И впервые за последнее время в ее лице появился мягкий свет. Она, словно забыв о моем присутствии, взяла тюбик с краской, начала смешивать тона. Я почувствовала себя неловко и осторожно вышла из мастерской. На душе стало значительно легче. Теперь я была уверена, что с ней действительно все будет в порядке.

Всю следующую неделю я провела в новой квартире. Благополучно оформив документы, начала заниматься внутренним убранством нашего гнездышка. Грег принимал в этом самое живое участие. Правда, днем он не выходил, зато, как только садилось солнце, он мгновенно возникал рядом со мной. Мы купили мебель, портьеры, ковры, бытовую технику и все остальное через интернет-магазины. Нам все доставили на дом. Без споров не обошлось. Грег хотел обставить квартиру в строгом классическом стиле и наполнить ее дорогими антикварными вещами. Он настаивал на профессиональном дизайнере. Но я видела наш дом иначе — живым, светлым, уютным и лишенным каких-либо стандартных решений. Сразу получилось так, что я обосновалась на втором этаже, а Грег — на первом. У меня все было выполнено в розовато-золотистой гамме, а у Грега — в серо-коричнево-бежевой. Скоро я перестала чувствовать себя чужой в этом доме, быстро обжилась и в 20-х числах августа переехала окончательно. Но из квартиры матери пока не выписывалась и не сообщила ей, что приобрела жилье. Она думала, что я живу у друзей, и периодически предлагала мне вернуться домой. Отец по-прежнему оставался с ней, и, как я поняла, ничего менять не собирался. Я с ним не общалась, хотя он предпринимал некие попытки наладить отношения. Грег жил на два дома, но старался большую часть времени проводить со мной.

Окончательно переехав, я решила устроить что-то типа новоселья и пригласила Ренату. Хотела пригласить и Атанаса, но после смерти донора он исчез из Москвы. Я спрашивала о нем Грега, но тот лишь пожимал плечами и говорил, что понятия не имеет, где сейчас находится Атанас. Рената посмотреть новую квартиру не пришла. Я ждала их вечером. Украсила дом цветами, зажгла свечи. Стол, конечно, накрывать не стала, это было бессмысленно, лишь купила для себя коробку пирожных и фрукты. Около девяти вечера появился Грег. Он принес что-то большое, прямоугольное, завернутое в плотный картон. Но был один.

— А Рената? — огорчилась я.

— Не выходит из мастерской, рисует как одержимая, — пояснил он. — Ей только на пользу. Она просила извиниться и приготовила для нас подарок.

— Это? — спросила я и показала на сверток.

— Тебе понравится, — улыбнулся Грег и начал снимать обертку. — Думаю, мы повесим ее в гостиной на первом этаже. Над диваном.

Будет отлично смотреться! Только нужно заказать подходящую раму.

Грег снял остатки бумаги и потащил картину в гостиную, поставил ее к стене и отошел.

— Вот это да! — восхитилась я.

Впервые Рената нарисовала нас при ярком солнечном свете. Мы были изображены лицом друг к другу, держащимися за руки. Головы были запрокинуты, глаза обращены в голубое безоблачное небо. Мы явно кружились, так как подол моего сиреневого платья развевался, словно от быстрого движения. Под ногами была зеленая трава, покрытая цветами, а над запрокинутыми лицами кружилось множество голубых, лазоревых, розовых и белых мотыльков. Казалось, с неба на нас сыплется целый ворох цветочных лепестков. Наши лица были счастливыми, улыбки — безмятежными. И главное, у Грега на щеках был румянец, а черты лица казались мягче и живее. Глядя на него, трудно было даже предположить, что он вампир. Грег на этой картине казался обычным восемнадцатилетним парнем, влюбленным и счастливым. Я вздохнула и села на диван.

— Это было бы прекрасно, — сказала я. — Так хочется оказаться на таком вот цветущем лугу под летним солнцем и рядом с тобой. И чтобы больше не было никаких неразрешимых проблем!

— Рената это увидела, — ответил Грег и сел рядом. — А ты знаешь, все, что она про нас рисует, сбывается.

— Хотелось бы, — сказала я и положила ему голову на плечо. — Знал бы ты, как я устала ждать!

Грег обнял меня, я ощутила холод его губ на виске, затем на щеке. Он целовал нежно, едва касаясь.

— Не нужно так переживать, — ласково произнес он и опустил меня на диван. — Мы вместе, несмотря ни на что.

— И любим друг друга, — сказала я, стараясь изо всех сил не допускать даже тени сомнения.

— Любим, — подтвердил Грег.

Он лег рядом и прижал меня к себе. Его пальцы медленно гладили мои щеки, затем спустились по шее к груди. Ощутив, как они забираются в вырез кофточки, я невольно вздрогнула. Грег давно не позволял себе столь откровенных ласк. Рука, словно почувствовав мою дрожь, замерла. Я молчала и не шевелилась. Тогда он продолжил. Мягко поглаживая и сжимая, его рука ласкала меня не останавливаясь, и скоро я ощутила, как на меня накатывает возбуждение. Я обхватила Грега за шею и начала его целовать. Он отвечал, правда, осторожно, но все равно со все возрастающей страстью. И вот он стянул блузку и лег на меня. Тяжесть его тела, прикосновения его губ и рук сводили с ума. Я так истосковалась по нему, что совершенно потеряла голову. Мне хотелось лишь одного — чтобы все наконец свершилось. Было уже все равно, выдержит Грег или нет, я готова ко всему, даже к смертельному укусу.

Он отстранился, заглянул мне в глаза.

— Люблю тебя, — шепнула я и попыталась притянуть его к себе.

— И я, — еле слышно ответил он, встал и подхватил меня на руки. — Мне кажется, ты невероятно устала за последнее время. А тут еще хлопоты с квартирой. Может, отправимся в постель?

Грег улыбнулся. Я засмотрелась в прозрачную голубизну его глаз. Он понес меня наверх. Мне хотелось сказать, что я изнываю от желания, готова пойти до конца, но не могла, словно язык прилип к гортани. Обняла его за шею и прижалась щекой к плечу. Грег принес меня в спальню и уложил в кровать.

— Ты так редко стал проводить ночи в моей постели, — сказала я, откидывая одеяло. — Побудь со мной, пока я не усну.

— Конечно, Ладушка, — улыбнулся он. — У нас теперь свой дом, я не хочу больше с тобой расставаться. И всегда буду рядом, когда ты будешь засыпать и просыпаться.

Я вздохнула и закрыла глаза. Смятение, недоверие, подозрения последних дней улетучились. В эту минуту я была уверена, что любовь Грега не исчезла и он по-прежнему испытывает ко мне такие же сильные чувства, как раньше.

— Какую сказку ты больше всего любила, когда была маленькой? — спросил он, и от неожиданности я рассмеялась.

— Разные.

Выражение его лица стало каким-то детским.

— Дюймовочку, — после паузы все-таки созналась я.

— Прелестная история, — ответил он. — Помнишь ее конец?

— Конечно, — улыбнулась я и закрыла глаза, ощутив прикосновение прохладных пальцев к вискам.

«На берегу голубого озера, посреди зеленых кудрявых деревьев, стоял старинный белый мраморный дворец. Виноградные лозы обвивали его высокие колонны, а наверху, под крышей, лепились ласточкины гнезда», — услышала я его тихий нежный голос, повернулась на бок и положила ладони под щеку.

«Внизу лежали большие куски мрамора — это свалилась верхушка одной колонны и разбилась на три куска, между ними выросли крупные белые цветы. Ласточка опустилась и посадила девочку на широкий лепесток. Но вот диво! В самой чашечке цветка сидел маленький человечек, беленький и прозрачный, точно хрустальный. На голове у него сияла прелестная золотая корона, за плечами развевались блестящие крылышки… это был король эльфов», — продолжил Грег.

Мое сознание стало туманиться, и я провалилась в сон, словно в коробочку с хлопьями ваты.

…Я стояла на кончике белого лепестка ромашки и балансировала на раскачивающемся цветке. С трудом удерживая равновесие, я сделала шаг к желтой сердцевине, но не удержалась и соскользнула вниз. Чьи-то сильные руки подхватили меня и опустили в центр цветка. Мой спаситель остановился передо мной, и я невольно смутилась, так он был хорош. Черные как смоль волосы, блестящие на солнце и украшенные золотой короной, утонченное лицо с большими голубыми глазами, искрящимися как драгоценные топазы, стройная фигура в синем изящном костюме, белая короткая мантия, свисающая с плеч, и трепещущие над ней слюдяные стрекозиные крылышки — передо мной стоял король эльфов. Я ощутила, как жар прилил к щекам, опустила глаза и склонилась в реверансе.

— Ты прекрасна! — сказал король. — Как только я увидел твою хрупкую, изящную фигурку, раскачивающуюся на ромашке, твое нежное лицо, напоминающее лепесток белой розы, си-ренево-голубые глаза цвета фиалок, шелковые волосы, в которых играли лучи солнца… твои губы, похожие на бархатные лепестки розовой герани, я мгновенно понял, что только ты достойна стать моей королевой.

Я не успела ответить, как король поднял хрустальный жезл со звездочкой на конце, и тут же появилось множество эльфов. Они вылетели из цветов и зависли над ромашкой. Их прозрачные крылышки трепетали и искрились на солнце, их нежные личики лучились улыбками.

— Ты согласна? — спросил король и опустился передо мной на одно колено.

— Да, — прошептала я, чуть не теряя сознание от восторга и любви, заполнившей все мое существо.

Король выпрямился и подал мне руку. К ромашке подлетела открытая карета. Ее возницами были три белых мотылька, а сама карета была искусно сделана из лепестков белых роз. Король помог мне усесться и устроился рядом. Он взмахнул жезлом, и карета плавно полетела над цветами, сопровождаемая эльфами. Вскоре мы оказались у прекрасного дворца. Его здание напоминало пять бутонов белых тюльпанов, соединенных вместе. Мотыльки аккуратно «припарковали» карету возле входа. Король помог мне выйти и торжественно повел ко дворцу. Наш путь устилала дорожка из лепестков голубых незабудок. Два кузнечика в зеленых фраках стояли у дверей. При нашем приближении они поклонились, затем распахнули двери. Внутри дворца было прохладно и пахло сладким цветочным ароматом, гладкий хрустальный пол кое-где поблескивал бусинками прозрачной росы. Король подвел меня к огромному полукруглому зеркалу, взмахнул над моей головой жезлом. По зеркалу пробежала волна. Когда его поверхность вновь стала незамутненной, я вскрикнула от восхищения. Мое отражение было прекрасным. На мне появилось длинное платье, сшитое из крохотных белоснежных лепестков сакуры, развевающаяся за плечами накидка была словно соткана из серебристых лунных лучей, крохотная золотая корона сияла на моих золотистых кудрях. Я подняла руку и увидела, что на пальце сверкает кольцо — камень был округлый и прозрачный и напоминал капельку росы. Король стоял рядом и с улыбкой наблюдал за мной. Мы взялись за руки и закружились в танце по хрустальному полу дворца. Эльфы кружились вместе с нами, их голоса звенели нежно, словно маленькие серебряные колокольчики. Затем король пригласил всех за праздничный стол, с тортом в виде раскрытого бутона белой розы, пирожными, напоминавшими розовые сердечки, и напитками из цветочного нектара.

Когда бал окончился, эльфы поклонились, пожелали нам сладкой ночи и улетели. Мы остались одни. Я смущалась все больше, но любовь опаляла меня изнутри жаром. Король повел меня в спальню. Кровать представляла собой огромный лепесток белого тюльпана и парила в воздухе. Пол усыпал ковер из множества розовых и голубых незабудок. Ложе усыпали белые и красные лепестки герани. Я сняла платье и легла в лепесток. Он тут же покачнулся, и я засмеялась. Король скинул одежду, я залюбовалась его стройной фигурой. Он лег ко мне и начал целовать. Его нежные губы скользили по моему телу, руки обнимали… От наших движений лепесток раскачивался все сильнее. Когда наши тела слились, я вскрикнула, но тут же ощутила, как его губы приникли к моим…

Открыв глаза, я все еще улыбалась и словно раскачивалась в лепестке тюльпана. Тело ныло, губы горели, будто я всю ночь целовалась. Я села и с изумлением поняла, что уже утро. Грег лежал рядом и смотрел на меня. Его лицо было нежным, легкая улыбка приподнимала уголки губ.


Дата добавления: 2015-08-20; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Часть третья СЛЕЗЫ ГРЕГА 3 страница| Часть третья СЛЕЗЫ ГРЕГА 5 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.026 сек.)