Дисциплинарная подчиненность администрации и суду

Необходимость отделения судебной власти от административной, по-видимому, создана всеми юристами, что никто, сколько нам известно, не предлагал подчинить сословие адвокатов непосредственному надзору административных властей *(1208), и нигде такая форма организации не была осуществлена на деле. Ввиду этого, было бы излишне подробно доказывать невозможность ее.

Совсем в другом положении находится вопрос о дисциплинарной подчиненности адвокатуры судам. Хотя при нашем воззрении на адвокатов, как на уполномоченных общества, нецелесообразность такого подчинения очевидна (см. введ., _ 2), теме не менее мы опять-таки допустим, в интересах полного исследования вопроса, частноправный взгляд на адвокатуру и разберем доводы за и против.

Указанная форма организации существовала почти во всех государствах: в императорском Риме, в средневековой Франции, в дореформенной Германии, и держится по настоящее время в Соединенных Штатах, Швейцарии, отчасти России и многих других странах. В пользу ее можно привести следующие соображения.

Адвокатура представляет собой элемент судебной организации; она - спица в колесе правосудия. Поэтому, справедливо и целесообразно подчинить ее надзору со стороны тех учреждений, пред которыми она определяет свою деятельность. "В противном случае суды не будут иметь должной власти для руководства судебными заседаниями" и для поддержания надлежащего порядка в них *(1209).

Далее, надзор за адвокатами лучше всего может быть определяем судьями. Кому, как не членам судейских мест, пред которыми действуют адвокаты, знать их проступки и погрешности? Кто лучше судьи может заменить недобросовестное или небрежное отношение адвоката к своим обязанностям?

Предоставление надзора суду гарантирует беспристрастие и справедливость дисциплинарного производства. Судьи не имеют причин скрывать и заминать проступки адвокатов точно так же, как не имеют основания придираться к ним. Усмотрев какое-либо нарушение адвокатом своих обязанностей, они немедленно будут принимать меры к наказанию виновного, не отвлекаясь никакими посторонними соображениями.

Против этого можно возразить следующее:

Если подчинить адвокатуру суду на том основании, что она элемент судебной организации, то с таким же правом следовало бы требовать подчинения ему и прокуратуры. Наоборот, адвокатура, в качестве фактора правосудия, должна быть во всех отношениях равноправна обоим другим факторам. Власть суда над адвокатами должна быть не больше той, какую он имеет над прокуратурой, и предоставлять ему надзор за всею деятельностью и профессиональной жизнью адвокатов, это значит ставить один из факторов правосудия в прямую подчиненность другому и уничтожать независимость адвокатуры, составляющую одно из главных условий ее правильной деятельности.

Далее, суду лучше, чем кому-либо известны проступки адвокатов, надо прибавить, только те, которые совершаются во время заседаний. Что же касается деятельности адвокатов вне стен судебного зала, то она также мало доступна суду, как и любому другому органу посторонней власти. А между тем дисциплинарный надзор должен обнимать всю профессиональную жизнь адвоката, а не ограничиваться одной стороной ее и, притом, стороной, наиболее доступной при гласности процесса для контроля, публики, печати и общественного мнения.

Беспристрастие судей по отношению к адвокатам тоже не может быть гарантировано с полной достоверностью. Те и другие находятся постоянно в деловых сношениях между собой. Трудно ожидать, чтобы между ними никогда не произошло споров и личных столкновений, и, с другой стороны, чтобы между некоторыми членами обоих сословий не установилось дружеских связей. А раз такое явление возможно, то не может быть речи о безусловно нелицеприятном образе действий со стороны судей в вопросах дисциплинарного производства.

Кроме того, спрашивается насколько судьи заинтересованы в надзоре за сословием? Адвокаты для них посторонние лица; поддержание корпоративной чести адвокатуры не имеет для них никакого значения,- что же будет побуждать их к усердному надзору за адвокатами, к преследованию малейших нарушений, способных запятнать достоинство профессии? "Как бы внимательно ни относились судебные места к обязанностям, возложенным на них по надзору за адвокатами", говорит г. Арсеньев: "надзор этот ни в каком случае не может заменить деятельности учреждения, избранного корпорацией адвокатов". В подтверждение этого автор сравнивает положение русской присяжной адвокатуры с положением частной. "Для совета присяжных поверенных рассмотрение просьбы о принятии в сословие и жалоб на присяжных поверенных составляет жизненный вопрос, к правильному разрешению которого направлены все его силы; для суда наблюдение за частными поверенными - только второстепенное, побочное занятие в числе многих других несравненно более важных. Совет, как представитель сословия, прямо заинтересован в том, чтобы в сословие не проникло и чтобы в нем не оставалось ни одного лица, недостойного принадлежать ему; для суда подобного интереса не существует, потому что никакой солидарности между ним и частными ходатаями нет и быть не может. Совет, не ограничиваясь рассмотрением обращаемых к нему жалоб и сообщений, сам возбуждает дисциплинарное производство, как только узнает о поступке присяжного поверенного, позволяющем сомневаться в его добросовестности; суд, обремененный занятиями, едва ли станет увеличивать их обсуждением действий адвоката, совершенных не в присутствии суда и никем не обжалованных. Совет, находясь в постоянном общении со своими избирателями, вырабатывает малопомалу правила, обязательные для сословия, или, по крайней мере, служащие ему руководством; суд, ничем, кроме чисто-формальных отношений, не связанный с ходатаями, не может влиять на них иначе, как мерами карательными, репрессивными, т. е. весьма недостаточными" *(1210).

Cуды не имеют даже достаточного времени для того, чтобы отправлять надзор за деятельностью сословия. У них и помимо этого много занятий, и взваливать на них чуждую их непосредственному призванию работу, значит, с одной стороны, отягощать их излишними трудами, а с другой, делать возможным халатное отношение как к отправлению правосудия, так и к надзору за сословием адвокатов.

Но едва ли не самое главное возражение против предоставления дисциплинарной власти одному суду заключается в том, что при таком порядке вещей делается невозможным выработка сословной чести и профессиональных правил, необходимых для нравственного усовершенствования представителей адвокатуры. Сословие, подлежа дисциплинарной власти чуждого ему органа и не имея права самостоятельно преследовать профессиональные нарушения своих членов, будут представлять собой просто совокупность отдельных лиц, ничем не связанных между собой и лишенных всякой солидарности. Такое явление наблюдается, между прочим, в России, именно в тех округах, где не введено сословное самоуправление.

Ввиду таких соображений, дисциплинарная подчиненность сословия адвокатов суду не может быть признана целесообразной.

Дата добавления: 2015-08-20