Свобода судебного представительства

Судебное представительство может быть, подобно правозаступничеству, организовано трояким образом: в виде абсолютно свободной профессии, или же относительно свободной, или, наконец, замкнутой.

Какая из этих систем наиболее соответствует сущности и задачам рассматриваемого института? Судебное представительство имеет целью избавить тяжущегося от личного ходатайства по делу. Оно не фактор правосудия и не помощник суда, но существует только для удобства тяжущихся, и от лиц, выступающих в роли представителей, не требуется тех высоких нравственных и умственных качеств, какие необходимы для правозаступника.

Ввиду таких соображений, казалось бы, что дозволение каждому желающему замещать тяжущихся в процессе вполне соответствовало бы частноправовому характеру этого института. Если всякое дееспособное лицо может являться представителем другого при заключении какойлибо юридической сделки, например, при совершении арендного договора или купчей крепости, то почему же не допустить его и к ходатайству по судебному делу уполномочившей его на это стороны?

Однако некоторые обстоятельства побуждают нас отвергнуть такой вывод.

Судебное представительство, как учит история, должно рано или поздно обратиться в профессиональное занятие: хождение по чужим делам становится таким же ремеслом для особого разряда лиц, каким посредничество при заключении торговых сделок или страховых операций служит для маклеров и агентов. Спрашивается, можно ли оставить это ремесло без всякой организации, предоставив право заниматься им каждому желающему? Ни в каком случае.

Деятельность представителей - деятельность судебная; они посредники между тяжущимися и судом; они приходят в соприкосновение с органами правосудия, затрагивают не только интересы частных лиц, но и интересы правосудия, а следовательно, государства.

Допустите к занятию судебным представительством всех дееспособных лиц, без всякого разбора, без всяких гарантий. Что выйдет из этого? Образуется класс ремесленников, не обладающих никаким нравственным и умственным цензом и преследующим только материальные выгоды. Заинтересованные как в количестве дел, попадающих к ним в руки, так и в исходе их, они направят все свои усилия к тому, чтобы ловить клиентов, возбуждать, затягивать и выигрывать тяжбы, нисколько не стесняясь, разумеется, в выборе средств для этого. Судебное представительство станет достоянием шайки кляузников и ябедников, которые в качестве посредников между судом и сторонами будут всячески затемнять истину, тормозить и направлять на ложный путь отправление правосудия в угоду богатым тяжущимся и во вред бедным. Что такой результат неизбежен, это блистательно доказано многовековым опытом дореформенной России, где судебное представительство служило ремеслом ходатаев по делам (см. ч. 1, гл. VII, _ 1).

Но если его нельзя оставить без всякой организации, т. е. если оно не может быть абсолютно свободной профессией, то не будет ли вполне подходящим сделать его, как и правозаступничество, относительно свободной?

В пользу этой системы приводятся, как мы видели, четыре довода. Рассмотрим их в применении к судебному представительству.

"Нравственный и умственный ценз, требуемый при относительной свободе профессии, гарантирует в одинаковой мере, как интересы частных лиц, так и правильное отправление правосудия".

"Относительная свобода открывает широкое поприще для развития талантов".

"Она влечет за собой неограниченную конкуренцию со всеми ее благодетельными последствиями - в смысле добросовестного выполнения обязанностей и удешевления адвокатского труда".

"Она является средством против переполнения сословия юристов".

С первого же взгляда ясно, что три последние довода не имеют никакого отношения к судебному представительству: талантливые люди не соблазнятся этим ремеслом, не требующим высших качеств ума и души; конкуренция не приведет к более добросовестному исполнению профессиональных обязанностей, так как залог успеха судебного представителя как раз в противоположных качествах; наконец, представительство само по себе не имеет ничего общего с наукой права, и юристы не станут заниматься им, как бы переполнено ни было их сословие. Только один первый довод сохраняет свою силу и для настоящего случая. Но так как умственный и нравственный ценз не является специфическим признаком относительной свободы профессии, а существует и при замкнутой системе, то этот довод не может иметь решающего значения при выборе той или другой формы организации.

В то время, как доводы в пользу относительной свободы профессии не имеют значения в применении к судебному представительству, возражения против нее остаются в полной силе и в этом отношении.

Эти возражения сводятся в сущности к одному пункту - переполнению сословия. Но если неограниченный доступ к профессии грозит переполнением, чрезмерной конкуренцией и деморализацией для обладающих высоким нравственным и умственным цензом правозаступников, то еще большую степень опасности представляет он для стоящего во всех отношениях ниже класса судебных представителей. И в самом деле, опыт Англии, где принята относительная свобода профессии поверенных, показывает, какие пагубные плоды может принести такая система, как для правосудия, так и для частных лиц (см. ч. I, гл. IV, _ 3).

Остается, следовательно, принять замкнутую систему. Действительно, комплект устранить или, по крайней мере, уменьшить опасность переполнения, а локализация ограничит и распределит конкуренцию равномернее, обеспечит интересы тяжущихся, доверяющих своим представителям важные документы и деньги, даст им возможность легко приискивать надежного поверенного и облегчит надзор суда за деятельностью представителей. Те соображения, которые побудили нас признать замкнутую систему негодной для правозаступничества, утрачивают все свое значение по отношению к судебному представительству. Комплект мало влияет на равномерное распределение практики между правозаступниками, так как практика каждого из них зависит от более или менее высоких личных достоинств и талантов: красноречия, юридических познаний, мужества и т. д. Но эти качества так же излишни для судебного представителя, как и для судебного пристава, нотариуса или биржевого маклера. Далее, потребность публики в правозаступничестве не может быть измерена, хотя бы с приблизительной точностью, а потребность в судебном представительстве легко определить с помощью статистических сведений о числе гражданских дел, производящих ежегодно в данном суде. Наконец, комплект не преградит доступа к профессии талантам просто потому, что таланты не станут заниматься такой чисто-ремесленной деятельностью.

Тоже самое и с локализацией. Будучи связана с комплектом, она в состоянии низвести конкуренцию до минимума. Далее, она гарантирует имущественные интересы тяжущихся от злоупотреблений со стороны поверенных, в особенности, если он последних будет требоваться, как это принято во Франции, внесение денежного залога. Дисциплинарный надзор суда, нежелательный по отношению к правозаступникам, полезен и необходим для представителей. Затем, не соответствуя сущности правозаступничества, деятельности высшего порядка, локализация не противоречит задачам судебного представительства, как ремесленного занятия ходатайством по делам. Наконец, ограничение тяжущихся в выборе представителей не имеет столь важного значения, как стеснение их в выборе правозаступников, ввиду того, что личные таланты, знания и ораторские способности, играющие важную роль в деятельности второго рода, не имеют значения для первой.

Вследствие таких соображений, судебное представительство, в противоположность правозаступничеству, должно быть организовано в виде замкнутой профессии, с комплектом, локализацией и даже денежным залогом.

Дата добавления: 2015-08-20