Институт поверенных. Адвокатура, как мы видели, была занесена в Галлию из Рима и

Адвокатура, как мы видели, была занесена в Галлию из Рима и, притом, в законченном, вполне организованном виде. Но институт поверенных должен был развиваться во Франции совершенно самобытно и независимо от чужого влияния. Ни в Греции, ни в Риме не существовало особого класса поверенных. Если Франция могла что-либо заимствовать из них в этом отношении, так только идею судебного представительства. Но форму и организацию его французскому праву пришлось вырабатывать самостоятельно, а для этого потребовалось немало времени. Такова причина того обстоятельства, что в то время, как адвокатура процветала в Галлии уже в первые века христианской эры, институт поверенных появился в сколько-нибудь организованной форме не ранее, чем через тысячу триста лет. Средневековая Франция разделялась, как известно, в юридическом отношении на две части: южную, где действовало римское право, и которая потому носила название страны писанного права (payb du droit ecrit), и северную, где применялось обычное право (pays du droit contumier). На юге судебное представительство допускалось без всяких стеснений, согласно с постановлениями права. Такой же порядок вещей существовал и в духовных судах вследствие того, что каноническое право следовало в этом отношении за римским. Но в гражданских судах северной Франции строго применялся принцип личной явки. Обычное право, а за ним и указы французских королей установили и постоянно подтверждали его *(523). Судебное представительство допускалось только по исключению для некоторых разрядов лиц, которые не могли сами вести своих дел. К числу их принадлежали дети, женщины, юридические лица (церкви, монастыри), духовенство, а впоследствии чины парламента и все участвующие в крестовых походах *(524). Само собой разумеется, что все перечисленные категории лиц, в силу своих физических качеств (дети, женщины) или социального положения (духовные, члены парламента) или просто внешних препятствий (юридические лица, отсутствующие крестоносцы), не имели возможности являться в суд лично, а должны были присылать вместо себя других лиц, в качестве своих судебных представителей или поверенных (defenseurs, avoyers, avoes). Но все прочие граждане были обязаны являться на суд лично и, если могли прислать вместо себя поверенного, то не иначе, как испросив специальное разрешение верховной власти на каждый данный случай. Эти разрешения, получившие название дозволительных грамот (lettres se graee a plaidoyer), выдавались вначале весьма скупо и только при наличности уважительных причин (болезни, старости) *(525). Но количество их и легкость получения возрастали с каждым веком вследствие усиления потребности в судебном представительстве, а также потому, что выдача грамот, обложенная высокой пошлиной, стала одним из важных источников государственного дохода. Хотя Людовик Святой допустил в некоторых случаях представительство без дозволительных грамот *(526), тем не менее выдача их практиковалась до конца XIV века. Само собой разумеется, что вначале судебное представительство, будучи явлением случайным, не составляло отдельной профессии. Но мало-помалу оно сделалось постоянным занятием особого разряда лиц, который получил название сословия поверенных. Это произошло следующим образом. В Большой зале парижского парламента находились, кроме описанных нами раньше скамей адвокатов, скамьи мелких писцов, которые занимались сочинением для тяжущихся незначительных судебных бумаг и переписывали разные сочинения, так как книгопечатание в то время еще не было известно. Между прочим, они составляли прошения о выдаче разрешительных грамот и зачастую являлись поверенными по этим грамотам. Так как они обладали некоторым знанием законов и порядка производства, то весьма понятно, что тяжущиеся охотно поручали им за небольшую плату ведение своих дел в качестве судебных представителей. В XIV веке большинство разрешительных грамот сосредоточивалось в их руках, так что они окончательно обратились в профессиональных поверенных. Когда парламент сделался оседлым, эти писцы образовали вместе с адвокатами сначала религиозное братство, а затем и общину. История этих ассоциаций и постепенного отделения сословия адвокатов от поверенных была изложена нами раньше. Теперь нам нужно только обратить внимание на другие стороны истории института поверенных. Батайар в своем капитальном исследовании делит ее на четыре периода.

1) Первый начинается с древнейших времен и продолжается до 1483 года. В течение его господствовал принцип личной явки, и судебное представительство допускалось только по исключению, на основании разрешительных грамот. Вначале для исполнения обязанностей поверенного не требовалось никаких законных условий. Но с половины XIV века были установлены два требования: 1) принятие присяги, 2) внесение в особый список (rotula procuratorum) *(527). Формула присяги не отличалась существенно от формулы адвокатской присяги того времени. Она должна была быть повторяема ежегодно *(528). К этим двум условиям вскоре присоединилось еще одно. От кандидата в поверенные стали требовать представления свидетельства от трех или четырех адвокатов в том, что он способен и годен для этой профессии *(529). Взамен этого свидетельства в XV веке был установлен экзамен поверенных судьями *(530).

2) В 1483 разрешительные грамоты были по просьбе турских генеральных штатов уничтожены, и тяжущиеся получили право вести свои дела лично или присылать вместо себя представителей. Организации института поверенных оставались такою же, как и в первом периоде. По прежнему стороны могли поручать ведение дел не только поверенным, но и другим лицам. Поверенные находились в полной зависимости от суда; неограниченное число их и конкуренция со стороны непрофессиональных представителей, а также адвокатов, которые имели право составлять многие судебные бумаги, привели их к обеднению, а потому и деморализации.

В XVI в. начинается поворот к другому порядку вещей. Законодательство тщательно определяет все стороны деятельности поверенных, устанавливает тарифы судебных издержек и гонорара, усиливает надзор за поверенными и т.д. *(531) Вместе с тем оно проявляет три новые тенденции. Одна из них заключается в ограничении числа поверенных при каждом суде определенным комплектом. Первый толчек к этому был дан самими поверенными. Они подали в парламент петицию, в которой, указав на свое двойственное положение вследствие конкуренции разных маклеров и агентов (solliciteurs), просили принять надлежащие меры *(532). С этого момента начинается ряд попыток установить комплект.

Другая тенденция состоят в стремлении признать судебное представительство обязательным, т. е. предписать каждому тяжущемуся избирать себе поверенного. "Короли и юристы", говорит Нюсс: не осмеливались возвести этого в закон и прямо напасть на древний принцип свободы тяжущихся, но они тайно подкапывались под него, в особенности в высших судебных учреждениях. Было постановлено, что поверенный не может отказать в своей помощи, что он должен оказывать ее бедным безвозмездно, под страхом штрафа... что он является в процессе хозяином тяжбы, так что решение произносится на его имя" и т. п. *(533) В средине XVI в. участие поверенных было уже признано обстоятельным в апелляционной инстанции *(534). Какие же, спрашивается, причины вызвали появление этого принципа? Прежде всего, несомненно, что в интересе самих тяжущихся было поручать ведение своих дел более опытным и знакомым с формами процесса лицам, так что на практике все дела за редким исключением велись не самими сторонами, а их представителями. Кроме того, правительство имело, в свою очередь, причину поощрять такой порядок вещей. "Судопроизводство" говорит Нюсс: "было для французских королей боевым орудием, которыми они пробили брешь в обычном праве" *(535). Они не могли посягнуть прямо на местные юридические обычаи, которые господствовали в различных провинциях Франции, и на которых основывались права многих граждан. Но они могли вести единообразное судопроизводство, которое с течением времени могло бы привести и к единообразию материального права. Для достижения этой цели, между прочим, полезно было, чтобы сторонами в процессе являлись не сами тяжущиеся, чуждые планам правительства, а поверенные, и вместе с тем, чтобы эти поверенные из представителей свободной профессии обратились в должностных лиц *(536). В этом последнем стремлении сделать поверенных чиновниками выражается третья тенденция законодательства. Мотивом ее, помимо желания установить единообразные права, служил также фискальный интерес. При широком развитии продажности должностей правительство было заинтересовано в том, чтобы увеличить число их. Преследуя эту цель, короли, начиная с 1544 г. *(537), делают ряд попыток обратить поверенных в должностных лиц и заставить их покупать патенты. Но парламенты, как парижский, так и провинциальные, долго противились этим попыткам, не желая выпустить из своих рук выгодной привилегии назначать поверенных, которая всегда принадлежала им. 3) Третий период, начинающийся в XVII веке, характеризуется осуществлением на практике тех трех тенденций, которые появились в предшествующий период. Поверенные окончательно сделались должностными лицами *(538), число их при парижском парламенте было ограничено четырьмя стами *(539); они получили монополию судебного представительства, которое вместе с тем стало обязательным для тяжущихся *(540). "С этого времени", говорит Нюсс, "профессия поверенных вошла в систему французского публичного права; их достоинство увеличилось; они не должны были унижаться пред магистратами, ни выпрашивать у них принятия в профессию. Закон и уставы заменили произвол и милость" *(541). Благосостояние поверенных возрасло, а вместе с тем повысилась профессиональная нравственность, и общественное мнение в лице своего выразителя - литературы, стало понемногу оставлять отрицательный взгляд на профессию поверенных *(542).

3) Великая революция, уничтожившая сословную организацию адвокатуры, уничтожила вместе с тем и институт поверенных (1793 г.). Но через несколько лет (1800 г.) он был восстановлен и существует по настоящее время. Его организация, подобно тому, как и организация адвокатуры, не определена особым уставом, а основывается на целом ряде указов 1800, 1801, 1807, 1810, 1812, 1822 и др. годов.

Мы рассмотрим ее по рубрикам.

Допущение к профессии. В настоящее время кандидаты в поверенные должны удовлетворять следующим условиям: 1) иметь не менее 25 лет; 2) пройти курс уголовного и гражданского права и процесса в одной из юридических школ и выдержать экзамен из этих предметов; 3) заниматься в течение пяти лет практикой при поверенном *(543). Как видно, от поверенных требуются исключительно практические знания. И это вполне понятно. Они являются только процессуальными заместителями сторон. Правозаступничество принадлежит адвокатам. Но не всякое лицо, удовлетворяющее указанным условиям, принимается в поверенные. Число их при каждом суде ограничено определенным комплексом *(544), и тот, кто желает вступить в него, должен приобрести себе у какого-нибудь поверенного его место.

Передача места. Еще в XV в. была установлена Людовиком XI несменяемость должностей. "Впредь", говорится в декларации 1467 года: "мы не будем предоставлять ни одной из наших должностей, если она не будет вакантна вследствие смерти, добровольного отказа или отступления по должности, доказанного судебным порядком" *(545). Когда должности стали продажными, то к принципу несменяемости присоединился еще другой принцип - отчуждаемости должностей. Король продавал должности, а лица, покупавшие их, получали право перепродавать их другим и передавать по наследству с условием уплаты за это казне известной суммы *(546). Это право было распространено и на поверенных с той поры, как они сделались должностными лицами.

Революция 1789 года уничтожила продажность должностей. Но с восстановлением института поверенных на практике снова стала происходить продажа мест, хотя уже не правительством, а самими поверенными, и закон 1816 года официально признал ее. Таким образом, в настоящее время лицо, желающее быть поверенным, не только должно удовлетворять всем законным условиям, но и приобрести себе место поверенного. Прежний владелец места или его наследники имеют право представлять правительству кандидата для замещения себя, и этот кандидат, если он удовлетворяет всем требуемым условиям, утверждается в должности *(547). Из этого видно, что закон 1816 г., собственно говоря, не возобновил продажности должностей в том виде, как она существовала до революции. Правительство не продает их, а назначает ни них, сообразуясь с желанием предшествовавшего владельца должности.

Какими-то соображениями оправдывается подобное допущение частного произвола при занятии государственной должности? Профессия поверенного отличается от всякой другой государственной службы в одном отношении. Он, подобно нотариусу, не получает жалованья от правительства, а живет с гонорара, уплачиваемого ему клиентами. Он, по выражению Нюсса, эксплуатирует свое звание и клиентуру, которая вознаграждает его за труд *(548). Эта клиентура - плод его таланта, знания, честности и составляет его личную собственность, которую он может отчуждать подобно тому, как купец осуждает свою торговую фирму. Интересы государства при этом нисколько не страдают, так как покупать места поверенных могут только лица, удовлетворяющие всем определенным законом условиям.

Назначение поверенных производится следующим образом. Кандидат, приобревший место поверенного при каком-либо суде, заявляет об этом данному суду, который, получив от камеры поверенных удостоверение о нравственных качествах и способности кандидата *(549), делает представление министерству *(550).

Внутренняя организация. Она определена законом 13 фримэра 9 года республики (1801 г.). Поверенные, состоящие при данном суде первой или второй инстанции, образуют самоуправляющую коллегию. Органом ее служит камера (chambre),избираемая поверенными из своей среды (ст. 1). Обязанности камеры заключаются во 1-х, в поддержании внутренней дисциплины среди поверенных и наложения дисциплинарных наказаний; во 2-х, в предупреждении и разрешении споров между поверенными и посторонними лицами, а также рассмотрении жалоб на поверенных: в 4-х, в подаче своего мнения при определении гонорара за действия, не упомянутые в тексте; в 5-х, в образовании бюро для подачи бесплатных советов бедным тяжущимся и распределении дел этих тяжущихся между поверенными; в 6-х, в выдаче удостоверений о нравственности и способности кандидатов по требованию судов, и в 7-х, в представительстве всех поверенных данного суда по делам, касающимся их общих интересов и прав (ст. 2). Камера состоит из 15 членов, если число поверенных при данном суде 200 или больше, из 11, если их от 100 до 200, из 9, если от 50 до 100, из 7, если от 3050, из 5, если от 20-30, и из 4, если меньше 20 (ст. 4). Для действительностипостановлений камеры необходима наличность двух третей членов. В состав камеры входят: 1) председатель, который имеет решающий голос при разделении голосов поровну и созывает собрания камеры по собственному усмотрению или по мотивированному требованию двух членов, 2) синдикт, исполняющий функции прокурора при дисциплинарном производстве над поверенным, дающий свои заключения при решении различных вопросов и имеющий право созывать собрание и наблюдать за исполнением его решений, 3) докладчик, который делает доклады по дисциплинарным делам; 4) секретарь, редактирующий постановление камеры и заведующий архивом и 5) казначей (ст. 5). Обязанности всех этих лиц, кроме председателя, синдика и докладчика, могут быть совмещаемы (ст. 6). Камера налагает следующие наказания: 1) призыв к порядку; 2) простой выговор; 3) выговор в собрании камеры, и 4) запрещение входа в камеру (ст. 8). Если камера находит нужным приговорить виновного к временному запрещению практики, то она приглашает в заседание других поверенных в количестве, превышающем одним человеком число ее членов, и постановляет решение тайной подачи голосов (ст. 9). Члены камеры избираются в Общем собрании поверенных абсолютным большинством голосов (ст. 14). Выборы производятся на 3 года, но каждый год возобновляется треть членов (ст. 15). Камера избирает из своей среды председателя, синдика, докладчика, секретаря и казначея на 1 год (ст. 16). Решение камеры, которым виновный приговорен к запрещению практики, подлежит утверждению суда по выслушании прокурорского заключения; остальные наказания налагаются собственной властью камеры и безапелляционно *(551).

Сравнивая внутреннюю организацию института поверенных и сословия адвокатов, можно убедиться, что в существенных чертах они совершенно схожи между собой. Камера поверенных вполне аналогична совету сословия адвокатов. Оба эти учреждения представляют собой органы самоуправления; оба они избираются общим собранием коллегии; оба они имеют почти одинаковые функции; обоим им, наконец, принадлежит надзор за внутренней дисциплиной. Далее, во главе камер и советов стоят председатели, которые, несмотря на различие в способе избрания, несут приблизительно одинаковые обязанности. Если в системе наказаний, в порядке дисциплинарного производства, способах обжалования и некоторых других отношениях организация коллегии поверенных и сословий адвокатов неодинакова, тем не менее основные черты внутреннего самоуправления одни и те же в обоих случаях. В организации поверенных оно проведено даже последовательнее и строже, чем в сословных учреждениях адвокатов, так как прокуратура почти совершенно устранена от вмешательства в дисциплинарные дела коллегий.

Гонорар. Вопрос о гонораре поставлен в институте поверенных совершенно иначе, чем в сословии адвокатов. В то время как для адвокатов гонорар является почетным даром со стороны клиента, недопускающим ни таксы, ни судебного требования, вознаграждение поверенных представляет собой плату за личную услугу на основании договора доверенности, определяется, подобно другим судебным издержкам, таксой и подлежит взысканию через суд. Такса для поверенных, установленная в 1807 г. назначает размер вознаграждения за каждое отдельное действие при ведении процесса. Было бы слишком утомительно и бесполезно приводить ее целиком. Чтобы судить о ней, достаточно будет указать несколько цифр.

Прежде всего надо заметить, что, по общему праву, поверенные, состоящие при апелляционных судах, получают больше вознаграждения, чем поверенные судов первой инстанции, в некоторых случаях в два, а в других в полтора раза *(552). Точно также поверенные парижских судов получают в 1 1/4 раз больше провинциальных. Максимум гонорара, который установлен для поверенного суда первой инстанции за одно судебное действие равен 30 франкам *(553). За составление разного рода актов полагается от 1 до 5 франков *(554), за консультацию по всей тяжбе - 10 фр., за устную защиту дела - 10 фр., за присутствие при решении дело от 1 до 5 фр. и т. п. *(555) Превышение таксы наказывается очень строго: запрещением практики и возмещением убытков *(556). Минимум гонорара, в размере 15 сантиметров, полагается за мелкие услуги, вроде, например, изготовления копии *(557).

Приведенные цифры показывают достаточно ясно, что вознаграждение, получаемое поверенными, очень скудно. В 1807 году оно, быть может, было совершенно соответствующим, но в течение каких-нибудь восьмидесяти лет жизни стала дороже вдвое, если даже не втрое. В суммарных делах, говорит Батайар: "при судебной продаже недвижимости небольшой стоимости, вознаграждение поверенного совершенно ничтожно в сравнении с требуемым от него трудом *(558). В других случаях он получает больше, но все-таки устаревшая такса не соответствует потребностям настоящего времени *(559).

Профессиональная деятельность. Поверенные имеют право заниматься практикой только в том суде, при котором они состоят. Другими словами, деятельность их локализована *(560). Им принадлежит право представительства сторон на суде (droit de postuler et de prendre les conclusious). Это право в гражданском процессе монопольно, как и в дореволюционном периоде, и, притом, в двояком отношении. Во-первых, никто кроме поверенных не может пользоваться им под страхом наказания *(561). Во-вторых, даже сами тяжущиеся не могут вести всех дел лично, а должны приглашать поверенных *(562).

В уголовном процессе и мировых судах участие поверенных не обязательно. Отношение деятельности поверенных к деятельности адвокатов состоят в следующем. Поверенный заменяет тяжущегося в процессе. Он принимает на себя все хождение по делу, начиная от подготовки материала, сочинения судебных бумаг и кончая исполнением решения, причем, если дело такого рода, что можно обойтись без помощи адвоката, т. е., например, если оно решается без судебных прений, то поверенный ведет его сам. В противном случае он приглашает от себя адвоката для консультации или устной защиты на суде. По общему началу, поверенный не имеет права участвовать в судебных прениях (plaider). Но практическая необходимость заставила французское законодательство установить ряд изъятий из этого правила. Так, ежегодно апелляционными судами определяются те суды первой инстанции, в которых за недостатком адвокатов поверенные могут вести устную защиту в делах, которые им поручены *(563). Затем, поверенным предоставлено право участвовать в прениях в судах, как первой, так и второй инстанции, по делам, решаемым суммарным порядком, и также по процессуальным вопросам (incidents) *(564). Кроме того, вследствие недостатка или отказа адвокатов суд может в каждом отдельном случае допускать поверенного к защите *(565). Наконец, поверенные, имеющие степень лиценциата прав, могут исполнить обязанности адвокатов в тех делах, которые они ведут *(566). Обязательность участия поверенных в процессе повлекла за собой обязанность для поверенных принятия каждого дела, поручаемого им тяжущимся. В то время, как адвокат, в качестве представителя свободной профессии, может оказаться от дела даже без объяснения причин, поверенный должен принять его во всяком случае. Поверенный, подобно нотариусу, должностное лицо, обязанное совершать действия, входящие в круг его деятельности, по требованию каждого нуждающегося в этом. Он имеет право не принять дела только в трех случаях: 1) если он состоит поверенным противной стороны; 2) если ему предлагаемое ему дело противозаконно, и 3) если оно направлено против него или близких ему лиц *(567).

Отношения между поверенным и клиентом основываются на договоре доверенности, причем полномочие может быть письменным, устным и даже безмолвным, выражающимся в простой передаче тяжущемуся поверенному документов *(568). По общему началу, поверенный, выступающий вместо тяжущегося, предполагается имеющим полномочие *(569). Принимая на себя целиком все ведение дела, поверенный подвергается и полной ответственности за добросовестное исполнение своих обязанностей. В противоположность адвокату, не несущему никакой ответственности, поверенный отвечает за неисполнение поручения, обман и всякого рода упущения *(570).

Представительство в кассационном суде и государственном совете. При верховном кассационном суде издавна существуют особые поверенные, которые получили с 1806 г. название адвокатов. В 1841 г. они были соединены в одну коллегию с адвокатами, состоявшими при государственном совете *(571). Одна существенная особенность отличает их от остальных адвокатов: они совмещают в себе функции адвокатов и поверенных. Это объясняется специальными свойствами судопроизводства в кассационном суде. Так как задачей его является разбор дела по существу, а с чисто формальной стороны, именно относительно правильности закона и соблюдения процессуальных норм, то для деятельности поверенных в кассационном суде почти совсем нет места. Кассационное разбирательство обнимает только юридическую сторону дела; стороны нуждаются не в представителях для хождения по делу, так как это хождение сводится к подаче кассаций и участию в прениях, а в правозаступниках. Ввиду этого, было вполне целесообразно соединить в лице адвокатов кассационного суда функции правозаступничества и представительства, и на практике такое соединение принесло благородные результаты *(572). Сообразно своему двойственному характеру, адвокаты кассационного суда имеют и двойственную организацию. Подобно поверенным, они ограничены комплектом и вознаграждаются по особой таксе. В то же время, по образцу адвокатов, они получают высшее юридическое образование *(573), составляют сословие с председателем и дисциплинарным советом во главе, ведут список и вообще руководствуются законами об адвокатуре *(574).

Общественное положение. Поверенные стоят в общественном мнении несравненно ниже адвокатов. И это вполне понятно. Они не получают такого высокого научного образования; их деятельность не требует ни особыхзнаний, ни талантов; они скромные помощники адвокатуры, ремесленники в процессе. не им принадлежит защита драгоценнейших прав граждан, и карьера их не обладает ни величием, ни блеском адвокатской профессии. Тем не менее они играют, хотя скромную, но полезную роль при отправлении правосудия. Они, как сказал один президент (Harlay), подобны фундаменту здания, который, если и не так блестящ, как само здание, зато служит ему опорой *(575). В прежнее время поверенные представляли одну из любимейших тем для сатириков и юмористов, изощрявших на них свое остроумие. Конечно, институт поверенных, был одним из деятельных участников той торговли правосудием, которая составляла едва ли не самое темное пятно дореволюционного режима. Но, с другой стороны, нападки литературы объясняются еще и тем, что глумление над безответными чернорабочими судопроизводства было совершенно безопасно, тогда как высших чинов судебной администрации нельзя было трогать безнаказанно.

Это дела минувших дней. Благодаря ограничению комплектом и монополии судебного представительства, институт поверенных получил более обеспеченное материальное положение и возможность добросовестно исполнять свои обязанности, не прибегая к недостойным средствам для добывания куска насущного хлеба.

Вполне понятен, поэтому, тот факт, что новейшая литература стала совершенно иначе относиться к ним. Достаточно указать на Бальзака, который сам в юности был клерком у одного поверенного. В своей "Человеческой комедии" он нарисовал ряд портретов современных поверенных, честных и добросовестных тружеников. Скриб, начавший свою карьеру так же, как Бальзак, и Жорж Занд относились не менее благосклонно к ним *(576).

Из среды поверенных нередко восходили замечательные члены магистратуры *(577), составлявшие украшение ее.

Несмотря на свое скромное положение поверенных также имели случай выказывать гражданскую доблесть. Так, например, повереный кассационного суда Гильом (Guillaume) вызвался, подобно Малесербу, защищать Людовика XVI *(578).

Да и пред лицом государства институт поверенных не остался без заслуг: не малую помощь оказывал он при законодательных работах, как напр. при кодификации обычного права в XV и XVI вв.

"Видите ли вы", так заканчивает свою историю поверенных Нюсс: "в отдалении веков, варварства, наводнившее, подобно потоку, остатки того римского права, которое было писанным разумом? На этих развалинах вырастают наши молодые обычаи, как хрупкие, но живучие кустарники. Первые поверенные собирают их в писаную редакцию пятнадцатого века, охраняют их против бурь феодализма, затем очищают их во время реформации шестнадцатого века. Между этими великими неизвестными и начертавшим "Устав гражданского судопроизводства" Бертеро *(579) существует умственная генеалогическая связь, которая ускользает от исследований исторической науки, но не от ее созерцаний. Цель, предусмотренная вначале, но смутная и неопределенная, обрисовывается с шестнадцатого века.

Единство национального законодательства, одно из величественнейших сторон нашего отечества, заключается в судопроизводстве. Вот создание этих юристов. Отцы и патроны семейств, они образовали в своей суровой школе не только юрисконсультов, но порой ученых, артистов, магистратов. Как граждане, они проливали свою кровь за право, любя одинаково горячо порядок и свободу. Как служители правосудия, они были подчинены и верны магистратам и в счастьи, и в несчастьи. Их погрешности, их ошибки, их смешные стороны погибли вместе с ними, от них остался только нетленный памятник их добродетелей; мы гордимся, восстановляя эту связь, и мы приобрели право относиться с почтением к их памяти" *(580).

Необходимость реформ. Во французской литературе изредка раздаются голоса, порицающие деятельность института поверенных и требующие уничтожения его и слияния судебного представительства с адвокатурой. Так Одилон Барро замечает, что раздвоение этих функций всегда казалось ему "произвольным", и что "нет ни одного серьезного повода, чтобы делить между двумя профессиями столь в сущности единую деятельность, как письменная подготовка и устная защита одного и того же дела" *(581). Такого же мнения держатся Клери *(582), Эбор *(583) и др. Но громадное большинство авторов и между ними лучшие знатоки французской адвокатуры решительно склоняются в пользу противоположного мнения. Они видят в отделении правозаступничества от судебного представительства залог процветания адвокатуры и полагают, что совмещение этих функций привело бы к унижению достоинства и значения правозаступничества *(584). Даже поверенные, в интересах которых было бы захватить в свои руки устную защиту, сознаются, что такое совмещение оказалось бы гибельным для адвокатуры *(585). Но если полное слияние правозаступничества с представительством и нежелательно, тем не менее в интересах единства ведения процесса необходимо изменение границ между деятельностью адвокатов и поверенных *(586). Равным образом, нужны и другие реформы. Кроме устаревшей таксы, особые жалобы возбуждает еще одна сторона вопроса, именно зависимость, в которой находятся французские адвокаты от поверенных. Дело в том, что тяжущиеся, желая начать процесс, обращаются раньше к поверенному, который уже от себя приглашает адвоката. Вследствие этого выбор адвоката предоставлен усмотрению поверенных, которые часто руководствуются личными соображениями и передают дела только адвокатам, состоящим с ними в каких-либо особых отношениях, между тем как более достойные члены сословия часто рискуют остаться без практики *(587).

Дата добавления: 2015-08-20