Бюрократическая победа

В инженерном деле и многих отраслях техники очень большое внимание уделяется так называемым методам неразрушающего контроля. Разработка методов и инструментов, не оказывающих негативного влияния на систему, но позволяющих точно оценить ее состояние, – задача чрезвычайно сложная и тонкая. Педагогическая наука пока не вступила в эпоху великих открытий, она сильно отстает от точных наук, инженерии и медицины. Это нужно признать, не претендовать на знание истины, не браться за неразрешимые задачи. В противном случае появляются такие монстры, как ЕГЭ, ставший классическим примером всеразрушающего контроля с негодными средствами и инструментами.

ЕГЭ, конечно, попал в историю. Но за что вместе с ним попали в историю наши дети и внуки? Аналогичный случай произошел с учением Лысенко. «Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у нее – наша задача». И взяли. Последствия всемирно известны.

Третья фаза в истории ЕГЭ – создание правовой основы. В 2007 году был принят закон, предусматривающий повсеместное введение ЕГЭ начиная с 2009 года. Союз ректоров сумел добиться только: а) выделения некоторого числа вузов, которые могут проводить испытания не только в форме ЕГЭ; б) права приема победителей олимпиад.

Достижения весьма относительные. Механизм определения списка вузов-исключений не ясен.

Возникли также угрозы заорганизованности и коррумпированности олимпиад, роль которых кардинально меняется: победы – пропуск в вуз.

Но самое тревожное – это то, что закон о ЕГЭ принят, несмотря на отчаянное сопротивление профессиональных сообществ. Бюрократия одержала очередную победу над здравым смыслом. В сфере образования ныне сформировалась порочная система принятия решений. Система защиты от ошибок и рисков отключена.

Что дальше? На мой взгляд, есть два сценария. Первый – это вступление закона о ЕГЭ в силу с 2009 года. Этот сценарий наиболее вероятен. В авантюре с ЕГЭ участвует слишком много влиятельных людей, не испытывающих тягу к признанию собственных ошибок, но очень заботящихся о сохранении политического лица. К тому же возникает вопрос: «Куда девались народные деньги?» (Это несколько сот миллионов долларов.)

С неизбежным проявлением последствий ЕГЭ, многочисленных жертв и разрушений, с осознанием масштаба бедствия довольно быстро начнется этап коллективного прозрения. ЕГЭ трансформируется в нечто удобоваримое.

Второй сценарий, минимизирующий издержки, предполагает отказ от идеи быстрого внедрения ЕГЭ. Для этого нужно осознать, что ситуация сильно напоминает игру с крапленой колодой карт. Вариантов выбора для честного участника игры – три. Два из них – экстремальные: можно долго продолжать игру, ясно осознавая себя «лохом», а можно взяться за канделябры. Третий вариант умеренный. Раздается команда «Карты на стол!», и создается суд чести.

Аналогия очевидна – необходимо опубликовать все документы, относящиеся к истории ЕГЭ, провести широкое открытое профессиональное обсуждение и создать независимую авторитетную комиссию для принятия решения.

Этот сценарий менее вероятен, но возможен. Дело в том, что ЕГЭ стал уже политической проблемой. И вот по каким причинам.

Во-первых, нарастающая кадровая деградация и деградация национальной системы образования – это серьезные прямые угрозы национальной безопасности России. Необходима поэтому принципиально новая и сильная образовательная политика – составная и очень важная часть разрабатываемой сейчас новой стратегии развития страны до 2020 года. В такой политике места для ЕГЭ не находится.

Во-вторых, Министерство образования и науки РФ, полностью проигнорировавшее мнение профессиональных сообществ и протащившее наряду с ЕГЭ большой пакет крайне сомнительных законов об образовании, ввело в заблуждение высшее руководство страны. Последствия реформ в образовании крайне негативны, а действия «реформаторов» от образования вызвали резкие протесты в обществе. Народ, конечно, склонен неустанно безмолвствовать, но судьба собственных детей волнует очень многих.

Вспоминается известная мысль: «Это больше, чем преступление. Это ошибка». Примечательно, что в этом высказывании Талейрана нет указания на отсутствие состава преступления.

Любовь Глебова. Из интервью радиостанции «Эхо Москвы» // echo.msk.ru. – 2008, 23 июня

В воскресенье глава Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки Любовь Глебова дала большое интервью радиостанции «Эхо Москвы». Ее выступление на передаче «Родительское собрание» было посвящено вопросам Единого госэкзамена.

Ксения Ларина: Любовь Николаевна, согласитесь, что такого количества скандалов, связанных с темой ЕГЭ, мы давно не наблюдали.

Любовь Глебова: Я бы не согласилась с оценкой, которая определяет, что количество скандалов в этом году каким-то образом формирует представление о том, хорошо ЕГЭ или это плохо. Представьте себе историю лет 10-15 назад, кому бы в голову пришло подавать в суд или вообще выказывать какое-либо сопротивление тому, что одному, например, ребенку в классе учитель, проходя по рядам, помогает сделать задание, а другой ребенок, которого меньше любит учитель или надеется, что ему не нужно помогать, он сидит и пишет эту работу сам – кому в голову приходило возмущаться по этому поводу? Сегодня в Красноярске учителя попытались помочь своим воспитанникам выполнить задание – скандал на всю страну, прекрасный скандал! В Татарстане уголовное дело заведено по поводу попыток совершить подлог в итоговой работе – прекрасный скандал! Считаю, что скандалов этого года мало. Много фактов пресечения, которые не подхватила пресса, пресечения подвоха, подлога, действий учителей и других заинтересованных в том, чтобы получить необъективную картину знаний, – это прекрасно. То, о чем вчера мы и не мечтали, сегодня мы называем «скандалом», давайте назовем это «прорывом».

Ксения Ларина: А если «жизнь ломает», эта двойка по ЕГЭ?

Любовь Глебова: Главное, чтобы «двойка» жизнь детей не ломала. А это уже задача правильной нормативно-правовой базы, которой мы занимаемся сегодня. Самый главный вопрос, который должен быть решен до вступления закона с 1 января 2009 года в силу – это что такое итоговая аттестация, что такое в ней 5-балльная система и 100-балльная система, что такое «двойка»? Это неразрешение дальше идти в вуз или это то, что раньше называлось «прослушал курс» и справка? Разрешение этой проблемы должно быть в интересах детей, чтобы психологический климат был более позитивным.

Ксения Ларина: Про апелляцию спрашивает Наталья, преподаватель из Москвы. Апелляция подана по поводу конкретной ошибки, эксперты ЕГЭ признали правоту позиции ученика, ошибки не было. Но оценка не была повышена, так как была высказана претензия к содержательной части ЕГЭ по русскому языку. Правомерно ли это? Должны ли быть внесены изменения в опубликованные результаты ЕГЭ, поскольку характер ошибки изменился?

Любовь Глебова: …Если у людей возник вопрос по качеству проведенной апелляции, есть федеральная апелляционная комиссия, которая будет рассматривать апелляции до тех пор, пока они будут поступать. Но это не означает, что прервется выдача сертификатов по ЕГЭ.

Здесь хотелось бы отметить очень важную вещь. Среди скандалов было, например, «ах, какое огромное количество апелляций!». По стране их 20 тысяч, по отношению к количеству человеко-экзаменов это составляет менее 1%, к сожалению, потому что их должно быть значительно больше. К сравнению, в первый год проведения ЕГЭ количество апелляций было 50%, а сейчас – чуть менее 1%. Считаю, что поскольку большое количество людей вступило в ЕГЭ, они еще недоинформированы о тех своих возможностях, которыми они могут пользоваться. …Менее 1% апелляций – это очень маленькая цифра. Считаю, что очень мало апелляций, к сожалению, подано в этом году.

Ксения Ларина: Вопрос про математику. С чем Вы связываете такие плохие результаты по математике в этом году? Спрашивает Андрей Новиков, ответственный секретарь комиссии вуза из Самары.

Любовь Глебова: Уровень математики, который измерялся фактически на территории всей страны, – это не добровольный предмет, сдавали его не только те, кто уверенно на него шел. Никто не сказал, что это плохо – так есть. ЕГЭ – это не по поводу «хорошо» или «плохо», а ЕГЭ – это по поводу того, нравится вам, как есть или не нравится? И следующее, это плохо, по сравнению с чем и для кого? Поэтому я бы напомнила, ЕГЭ – лишь инструмент, он показывает картинку, какая она есть – хорошо это или плохо – это другой вопрос, не ко мне.

Слушатель: Зачем переводятся результаты ЕГЭ в школе в другие баллы для вуза?

Любовь Глебова: Мы знаем, что «пятерка», с которой вышел ребенок из школы, все годы не воспринималась вузом как «пятерка», однозначно получаемая им. Для этого проводились вступительные экзамены в вуз. Теперь у нас 100-балльная шкала для тех предметов, которые сдает ребенок в вуз. И там может быть «пятерка» из 75 баллов, которые принимает один вуз, и «пятерка» из 95 баллов, которые принимает другой. Но дети, которые не сдают эти экзамены, имеют просто «пятерку» в аттестате. И в этом смысле, перевод результата из 100-балльной шкалы в 5-балльную шкалу связан с тем, что в 100-балльной шкале он работает как вступительный экзамен, а в 5-балльной шкале – как итоговая оценка, которая идет в аттестат. До 1 июля высшие учебные заведения должны заявить так называемые «границы перевода». А если позже вуз об этом заявляет – он нарушает закон.

Слушатель: Сергей, учитель из Ростова-на-Дону. Я о большом количестве нарушений при проведении ЕГЭ. Впечатление такое, что миллиарды, которые раньше платили как взятки в вузы, теперь платят как взятки при проведении ЕГЭ. Просто сказать, что надо больше следить, – это пустые слова. Как это намерены организовать?

Любовь Глебова: То, что свидетельства этих нарушений являются скандалами по стране – это подтверждение того, что отношение к этим нарушениям ровно такое, о котором вы говорите: их нельзя допустить. Когда я говорю о том, чтобы они вскрывались, эти нарушения, то какие бы мы комиссии и бригады из Москвы не высылали в любой город, мы никогда не сумеем это отследить. И в законе написано, на каждом пункте приема экзамена должен быть в обязательном порядке представитель от общественности, наблюдатели, как на выборах! Другой вопрос, насколько меры административного и уголовного воздействия на сегодняшний день готовы, чтобы мы имели инструменты реагирования на данные вещи. …Есть еще один момент, если мы вместе с вами, со средствами массовой информации, будем рассказывать о том, как пресекаются и как не допускаются такие вещи, то с каждым годом все больше и больше будет действовать признак «я точно знаю, я не буду этого делать», неповадно будет.

Общим лейтмотивом интервью было отношение к ЕГЭ как к постоянно совершенствуемому инструменту оценки знаний. «Знания меняются, и инструмент их оценки тоже будет меняться, и не только к 1 января 2009 года», – отметила Любовь Глебова.

А. Новикова. Рособрнадзор готовится к экзаменам // Газета. – 2008. – № 163, 29 августа

Дата добавления: 2015-08-02