Глюк и сопротивление

– Грималкин? – снова окликнула я, поворачиваясь. – Ты где?

Никого. Плохой знак. Грималкин часто исчезал, почуяв неладное, без объяснений и предупреждений. Хотя порой он исчезал и попросту из прихоти…

– Меган. – Ясень нахмурился и подозвал меня к окну. – Посмотри-ка.

Снаружи у дверей музея кто-то стоял. Явно не человек. Хотя незнакомец был одет в обыкновенные драные джинсы и потертую кожаную куртку, заостренные черты лица и остроконечные уши выдавали его происхождение. К тому же в черных патлах, по-панковски взъерошенных во все стороны, сверкали настоящие молнии, напоминающие мне об электрических «хрустальных шарах», которые иногда можно встретить в магазинах электротоваров. Незнакомец явно поджидал нас.

– Железный фейри, – буркнул Ясень, хватаясь за меч. – Убить?

– Нет. – Я удержала его руку. – Он знает, что мы здесь. Мог бы уже давно напасть, если бы хотел. Давай сначала выясним, что ему нужно.

– Я бы не советовал. – Ясень ощутимо напрягся. – Не забывай, что узурпатор все еще охотится за тобой. Железу доверять нельзя, особенно сейчас. Зачем тебе с ним разговаривать? Железное королевство и все, что оттуда исходит, – враг.

– Железный конь не был врагом.

Ясень со вздохом разжал пальцы на рукояти меча.

– Как угодно, – буркнул он. – Мне это не по нраву, но давай посмотрим, что понадобилось Железному фейри. Пусть только попробует что-нибудь выкинуть, зарублю без разговоров!

Мы выскользнули на улицу, во влажную ночь, и перешли через дорогу к поджидавшему нас Железному эльфу.

– О, хорошо! – При нашем приближении тот улыбнулся нахально и самоуверенно, напомнив мне одного рыжеволосого типа. – Вы не стали убегать. Я опасался, как бы не пришлось гоняться за вами по всему городу, чтобы поговорить.

Я хмуро разглядывала незнакомца. Вблизи он казался совсем молодым, почти моим ровесником, хотя я понимала, как обманчива внешность. Волшебный народ не стареет. На самом деле этому эльфу могло быть уже несколько сотен лет.

Я скрестила руки на груди.

– Ну, вот она я. Кто ты такой и что тебе нужно?

– Кратко и по делу. Молодец! – Фейри ухмыльнулся, а когда я не ответила на его улыбку, закатил глаза (кстати, мерцающие фиолетовым). – Ладно, позвольте представиться. Меня зовут Глюк.

– Глюк. – Я изогнула бровь и покосилась на Ясеня. – Что-то знакомое. Где я это слышала?

– Конечно, слышала, Меган Чейз. – Ухмылка Глюка сделалась еще шире. – Я был первым полководцем Короля Машины.

Ясень моментально выхватил меч; сверкнуло синим, потянуло холодом. Глюк не шелохнулся, даже когда кончик меча уперся ему в грудь.

– Вы бы могли меня выслушать, прежде чем делать поспешные выводы, – заявил он нам.

– Ясень, – мягко попросила я, и принц отступил на шаг. Меч он не убрал, но и в сердце Глюка больше им не тыкал.

– Что ты хочешь? – спросила я, не сводя взгляда с незнакомца. – Ты теперь прислуживаешь узурпатору? Или просто решил познакомиться?

– Я здесь, – отозвался Глюк, – потому что желаю остановить лжекороля не меньше вас. Если ты не в курсе, принцесса, война против Железа продвигается неважно. Оберон объединился с Маб, чтобы остановить узурпатора, но их армии медленно гибнут. От Чащи остается все меньше с каждым днем, Железное королевство поглощает новые пространства, владения узурпатора ширятся. Не хватает самой малости, а потом его ничто не остановит.

– Меня, – прошептала я.

Глюк кивнул.

– Ему нужна сила Машины, и тогда его притязания на трон будут неоспоримы. Сумей он тебя убить и забрать силу себе, все будет кончено.

– С чего он взял, что у меня есть эта сила? Я даже сама наверняка не знаю!

– Ты убила Машину. – Глюк смотрел серьезно, без всякой дерзости. – Сила Железного короля переходит к тому, кто его победит. Во всяком случае, насколько я понимаю. Вот почему притязания лже-короля на трон не считаются. Вот почему он так отчаянно нуждается в тебе. – Тут Глюк оскалился, зловеще и опасно. – К счастью, мы ему устраиваем порядком неприятностей, что в войне, что теперь вот с тобой.

– Кто это «мы»?

Эльф посерьезнел.

– Железный конь был мне другом, – произнес он, и меня кольнуло при упоминании благородного фейри. – Он первый отрекся от лжекороля, и другие последовали его примеру. Нас не так уж много, мы устраиваем партизанские вылазки против армий узурпатора, но делаем все, что можем.

– Вы – то сопротивление, о котором говорили ведьмы-паучихи?

– «Ведьмы-паучихи»? – не понял Глюк. – А, ты о королевских убийцах? Ага, сопротивление – это мы. Хотя, как я сказал, нас слишком мало, чтобы нанести чувствительный удар. Зато мы способны сделать самое важное, такое, что навсегда закроет узурпатору путь к трону.

– И что же это?

Глюк покосился на меня с виноватой улыбкой и щелкнул пальцами.

Вокруг нас все зашевелилось, из теней высыпали десятки железных созданий. Нас окружили металлическим кольцом, и я почувствовала пульсацию Железных чар, серых, бесцветных, безжизненных. Я заметила карликов с механическими руками-манипуляторами и гоблинов с черными глазищами навыкате, в которых сверкающими зелеными муравьями мелькали бесконечные цифры. Разглядела собак с телами, собранными из часовых механизмов, зеленокожих фейри с компьютерными проводами вместо волос и многих других. Все они были вооружены: железными клинками, металлическими битами, цепями, стальными когтями или клыками, смертельными для обычных эльфов. Ясень подался ближе ко мне, нахмурился, поднял меч… Я сердито подскочила к Глюку.

– Так вот что ты задумал? – рявкнула я, размахивая руками. – Хочешь меня похитить? Вот как ты собрался помешать лжекоролю?

– Принцесса, ты должна понять. – Глюк пожал плечами, чуть попятившись под прикрытие своих Железяк. – Это ради твоей же безопасности. Нельзя допустить, чтобы ты попала в лапы узурпатора, иначе он победит. Тебя необходимо спрятать в безопасном месте. Все остальное не имеет значения. Пожалуйста, пойдем с нами. Ты же видишь, нас слишком много, чтобы сопротивляться. Даже Зимний принц не сможет одолеть всех нас.

– Неужели? – прозвучал новый голос откуда-то сзади или сверху. – Что ж, в таком случае, следует уравнять шансы!

Я стремительно обернулась, взглянула наверх… и сердце бухнуло в груди. На фоне луны нарисовался силуэт со скрещенными руками, рыжие кудри трепал ветер, знакомая физиономия ухмылялась нам с соседней крыши.

– Принцесса, – объявил Пак, глядя прямо мне в глаза, – тебя невероятно трудно выследить. Хорошо, что Грималкин меня отыскал. Как обычно, мне приходится спасать тебя и снежного мальчика. Опять. Как бы не возникла привычка.

Ясень закатил глаза, однако тут же снова обратил внимание на окружающих нас эльфов.

– Хватит болтать, Плут, спускайся уже!

– Плут? – Глюк встревоженно покосился на Пака. – Плутишка Робин?

– Ой, вы только посмотрите, он обо мне слышал! Слава моя растет! – Пак хмыкнул и спрыгнул с крыши. Еще не коснувшись земли, он обернулся огромным черным вороном и с хриплым карканьем устремился на нас, но в последний момент взорвался ворохом перьев и приземлился на землю уже снова в облике Пака. – Та-даааааааааа!

Повстанцы отпрянули, однако Глюк не отступил.

– Вас по-прежнему лишь трое, – твердо сказал он. – Этого мало, чтобы справиться с нами. Принцесса, пожалуйста, мы только хотим защитить тебя. Драться незачем.

– Я не нуждаюсь в вашей защите, – огрызнулась я. – Как видите, защитников у меня более чем достаточно.

– К тому же, – встрял Пак, угрожающе оскалившись, – кто говорит, что я один?

– Ты сам сказал! – откликнулся еще один Пак с крыши, с которой он только что спрыгнул. Глюк вытаращил глаза, а Пак-двойник осклабился.

– Да нет, не говорил, – возразил третий Пак с крыши напротив.

– Ну, они сами разберутся, – небрежно бросил еще один Пак, устроившийся на фонаре. – В любом случае, мы тут как тут!

– Это фокус, – буркнул Глюк. Повстанцы испуганно косились на трех развеселых Паков. – Они не настоящие. Вы просто кажетесь нам в мыслях.

Пак хихикнул.

– Если так, можешь что-нибудь попробовать.

– Для вас это в любом случае плохо кончится, – вмешался Ясень. – От вашей мелкой банды камня на камне не останется. Даже не сомневайтесь.

– Уходи отсюда, Глюк, – тихо попросила я. – Мы никуда не пойдем ни с тобой, ни с твоими друзьями. Я не намерена прятаться от фальшивого короля.

Глюк нахмурился:

– Именно этого я и боюсь.

Однако он повернулся и жестом распустил своих подручных восвояси. Железные фейри снова растворились в тенях.

– Мы будем за тобой следить, принцесса, – предупредил он, а затем тоже исчез в темноте.

С гулко бьющимся сердцем я бросилась к Паку. Выглядел он, как всегда, – долговязый, шальной, напрашивающийся на неприятности, никогда не лезущий в карман за саркастическим замечанием или очередной колкостью. Но в его глазах я заметила тень боли, плохо скрываемой ярости, от которой делалось не по себе.

– Привет, принцесса.

– Привет, – шепнула я.

Ясень обнял меня сзади за талию. Я затылком чувствовала его взгляд, направленный на Пака, – собственнический, молчаливый, однако говорящий громче всяких слов. «Моя. Прочь». Пак не обращал на него внимания, смотрел только на меня. Под этим взглядом мне вспомнилась наша последняя встреча и то злосчастное решение, которое привело нас сюда.

– Меган Чейз!

Голос Лесного владыки прозвенел, как удар хлыста, и землю сотряс гром. Король говорил тихо, но грозно. Сквозь снежную дымку его глаза светились точно янтарь.

– Законы нашего мира непреложны, – предупредил Оберон. – У Зимы и Лета много общего, однако любви между ними быть не может. Если ты уйдешь, дочь, тропы для тебя больше не откроются.

– Меган! – Пак шагнул вперед, умоляя. – Не надо. На этот раз прийти к тебе я не смогу. Останься тут. Со мной.

– Нет, – прошептала я. – Прости. Я люблю тебя, но я должна это сделать.

Лицо Пака исказила боль, и он отвернулся. Меня кольнуло чувство вины. Правда, выбор был очевиден с самого начала.

– Простите, – прошептала я снова и вошла вслед за Ясенем в портал, навсегда оставив позади Небывалое.

Воспоминание обожгло меня, словно ядом, я даже зажмурилась: неужели нет выхода? Ведь я любила Пака как брата, как лучшего друга! И все же, в ту темную пору моей жизни, когда мне было плохо и одиноко, когда я запуталась, чувства, которые я к нему испытывала, спровоцировали меня на что-то очень глупое, такое, чего не следовало делать! Ведь я знала о его любви ко мне – и оттого, что воспользовалась этим чувством, ненавидела сама себя. Если бы только придумать, как теперь все исправить… но, судя по плохо скрываемой боли во взгляде Пака, никакие слова тут не спасут.

Наконец я сумела заговорить.

– Что ты тут делаешь? – шепнула я, испытывая неожиданную благодарность к Ясеню за то, что обнял, что отгородил своим объятием меня от Пака.

Плут лишь пожал плечами.

– Все очевидно, разве нет? – довольно резко отозвался он. – С тех пор как вы со снежным мальчиком устроили себе ссылку, я волновался, что Железки все равно тебя разыскивают. Вот и явился разузнать, что да как. И, кстати, не зря. Так кого из Железяк ты взбесила в этот раз? Глюка, кажется? Первый из полководцев Машины… умеешь ты выбрать, принцесса.

– Позже. – Из тени выскользнул Грималкин, распушив по ветру хвост. – Человек, из-за попытки тебя похитить среди новоорлеанских фейри вспыхнул бунт, – объявил кот, впившись в меня взглядом золотистых глаз. – Нужно уходить, пока еще чего-нибудь не случилось. Я больше не намерен устраивать спасательных операций. Наговоритесь, когда попадем к Лэнанши. За мной.

Он потрусил по улице, высоко задрав хвост, и лишь раз обернулся – глаза сверкнули в темноте и погасли.

Я высвободилась из объятий Ясеня и шагнула навстречу Паку, надеясь наконец поговорить. Я так соскучилась! Он ведь был мне лучшим другом, я хотела, чтобы все опять стало как прежде, чтобы мы втроем – против целого мира… Но едва я двинулась к нему, Пак отстранился, как будто не мог стерпеть моей близости. Он в три решительных шага преодолел расстояние до угла, за которым скрылся Грималкин, и с ухмылкой обернулся к нам, лишь кудри вспыхнули огнем в свете уличных фонарей.

– Ну, голубки? Идете или как? Не могу дождаться, так хочу увидеть физиономию Лэн, когда вы объявитесь под ручку. – Он хищно осклабился и сверкнул глазами. – Знаете, я слышал, она делает жуткие вещи с теми, кто ее раздражает. Будем надеяться, она не вытянет из тебя жилы, чтобы натянуть на арфу, принц.

Пак неприятно подмигнул нам и скрылся в темноте вслед за котом.

– Он меня ненавидит, – вздохнула я.

Ясень хмыкнул:

– Нет, думаю, это чувство предназначено исключительно для меня.

Я промолчала. Тогда он жестом предложил поспешить, и мы рука об руку пересекли улицу.

– Плут тебя не ненавидит, – продолжил принц на ходу. Тени в неровном свете уличных фонарей угрожающе вздрагивали. – Он злится, но скорее на себя. В конце концов, у него было целых шестнадцать лет, чтобы что-то предпринять. Сам виноват в том, что я его обошел.

– Так это что, соревнование, что ли?

– Если тебе угодно.

Я дернулась было вслед за Паком и Грималкиным в проход, но принц удержал меня за руку и привлек к себе, поглаживая по спине, по лицу.

– Я уже лишился из-за него девушки, – тихо проговорил Ясень, накручивая мои локоны на палец. Его голос был спокоен, однако по лицу скользнула мимолетная тень застарелой боли. – Больше такого не будет.

Он легко прижался лбом ко мне, впился в меня ярким взглядом серебристых глаз.

– Пока я жив, я не отдам тебя никому. Никому – включая Пака, лжекороля, никому, кто попытается тебя отнять. – Он смотрел так пристально, что мне было трудно дышать. – Наверное, следовало тебя предупредить, что у меня есть некоторая склонность к собственничеству.

– Не заметила, – прошептала я, пытаясь, чтобы слова прозвучали беспечно, однако получилось с трудом. – Все в порядке… я тоже от тебя не откажусь.

Взгляд у него смягчился, принц склонил голову, коснулся своими губами моих… Я обхватила его за шею, закрыла глаза, вдыхая его запах, забывая все вокруг… хотя бы на мгновение.

– Эй, голубки! – Окрик Пака разбил тишину, звонким эхом отразившись в темноте. Ясень с сожалением отстранился от меня. – Снимите себе, что ли, комнату в отеле? Думаете, нам интересно наблюдать, как вы тут лижетесь?

– В самом деле, – раздраженно поддакнул Грималкин. Я поморщилась: неужели даже кот теперь на стороне Пака? – Поторопитесь, или мы вас тут бросим.

Грималкин провел нас по городу, по неожиданно длинной извилистой улице, теряющейся где-то в чернильной ночи, а потом мы вдруг очутились в знакомом подвале, больше смахивающем на подземелье, с факелами по стенам и ухмыляющимися горгульями, обвивающимися вокруг каменных колонн.

Грималкин торопливо пробежал несколько помещений насквозь, не обращая внимания на неверное мерцание факелов и не глядя на мечущиеся во тьме и взрыкивающие тени. Мне вспомнилось, как я была здесь в первый раз, как впервые попала к Лэнанши. Нас тогда было много: я, Пак, Грим, Железный конь и три полукровки – Кими, Нельсон и Уоррен.

Теперь ряды наши поредели. Железный конь погиб, Кими с Нельсоном тоже пали жертвами Вирус, жестокого полководца Машины. Уоррен оказался предателем, приспешником лжекороля. Кого еще мне предстоит лишиться, прежде чем война закончится? Неужели всем, кто меня окружает, суждено умереть? Я вспомнила мрачное предсказание прорицательницы о том, что я останусь совсем одна, но постаралась справиться с испугом.

Ясень сплел свои пальцы с моими и легонько сжал. Я вцепилась в его руку, как в спасательный круг, словно боялась, что он в любой момент исчезнет.

Вслед за Грималкиным мы поднялись по длинному лестничному пролету и вышли в парадный вестибюль Лэнанши; величественная парадная лестница уходила под потолок, стены украшали знаменитые картины и предметы искусства. Мои глаза сами собой уставились на рояль в углу зала. Тот, за которым я впервые встретила… но не узнала сгорбившегося над клавишами папу.

Сейчас за роялем никто не сидел. Зато кое-кто устроился на мягком черном диване у потрескивающего камина. Откинулась на подушки, в изящной руке – бокал с игристым вином… Лэнанши, Королева изгнанников.

– Дорогушечки! – Бледная, высокая и прекрасная, Лэнанши улыбнулась нам кроваво-красными губами; роскошные медные волосы невесомо колыхались в воздухе. Она встала с тягучей грацией, лишь колыхнулся в воздухе подол чернильно-черного платья, и рассеянно протянула бокал официанту-сатиру, который почтительно подал хозяйке сигарету в мундштуке. Выдыхая сапфирово-синий дымок, Лэнанши приблизилась к нам, скалясь, как голодный тигр.

– Меган, деточка, как мило, что ты заглянула! Когда ты не вернулась в прошлый раз, я думала, случилось страшное, дорогушечка! Но, вижу, все в конце концов устроилось. – Холодные синие глаза обратились к Ясеню, изящная бровь изогнулась. – А следом – Зимний принц! Какой… – она прищелкнула пальцами, сжала губы, – упорный.

От нахмуренных бровей в воздухе завибрировало волной могущества, огни задрожали. Лэнанши повернулась к Ясеню.

– В прошлый раз, ваше высочество, вы грозились уничтожить всю семью девчонки. Предупреждаю, дорогой, мне не важно, что ты любимый сыночка Маб. Только попробуй угрожать кому-либо в этом доме, я тебе кишки через нос выпущу и натяну на арфу.

– А я бы с удовольствием на это посмотрел, – гадко ухмыльнулся Пак. Я злобно сверкнула глазами, но этот клоун только высунул язык.

Ясень поклонился.

– Я расторг все связи с Зимним двором, – спокойно произнес он, не опуская глаз под взглядом Королевы изгнанников. – Я более не «ваше высочество», а такой же изгнанник, как Меган. И ты сама. Я не хочу причинять вреда никому в твоем доме.

Лэнанши натянуто улыбнулась.

– Просто не забывай, кто здесь королева, дорогой мой.

Она кивком предложила нам всем присесть на диваны и добавила тоном, в котором ощутимо слышалась небрежно скрытая угроза:

– Присаживайтесь, дорогушечки, присаживайтесь. Боюсь, нам многое нужно обсудить.

Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, а потом опустилась на бархатные подушки дивана такого просторного, что, казалось, он поглотит меня с головой. Ясень предпочел остаться стоять рядом со мной, а Пак и Грим пристроились на подлокотники. Лэнанши грациозно присела в кресло напротив, скрестила длинные ноги и принялась разглядывать меня поверх сигареты. Я подумала о папе и ощутила жаркую вспышку гнева. О стольком нужно у нее спросить! Столько вопросов задать! Даже непонятно, с чего начинать… Ясень успокаивающе сжал мое плечо. Не стоит злить Королеву изгнанников, особенно учитывая ее кошмарную привычку превращать живых людей в арфы, виолончели и скрипки, стоит им чуть-чуть оступиться. Нужно действовать аккуратно.

– Итак, дорогушечка. – Лэнанши затянулась сигаретой и выпустила облачко дыма прямо на меня. – Я слышала, что тебя самым театральным образом вышвырнули из Небывалого. Как ты хочешь поступить теперь?

– А вам какая разница? – огрызнулась я, силясь взять эмоции под контроль. – Мы вернули скипетр и остановили войну Дворов. Какое вам дело, что дальше?

Глаза Лэнанши вспыхнули, сигарета недовольно дернулась.

– Видишь ли, дорогушечка, поползли нехорошие слухи… В мире смертных странно непогодит. Лето и Зима поддаются под натиском Железного королевства, а недавно объявилась новая формация Железных фейри, и все хотят найти тебя. К тому же… – Лэнанши прищурилась и подалась вперед, – поговаривают о некой принцессе-полукровке, управляющей и Летним волшебством, и чарами Железа. Рассказывают, будто бы она способна править обоими Дворами и набирает собственную армию – армию изгнанников и Железных фейри, – чтобы совершить переворот.

– Что?!

– Это только слухи, дорогушечка. – Лэнанши опять откинулась назад и выдохнула облако бабочек. Бабочки вспорхнули в воздухе, источая запах дыма и гвоздики, и растворились бесследно. – Но ты же понимаешь, деточка, что я тревожусь. Мне хотелось выяснить правду.

– Но… это…

Мне не хватало слов, я затылком чувствовала на себе пристальный взгляд Ясеня и любопытство Пака. Лишь Грималкин невозмутимо бил хвостом по подлокотнику дивана.

– Разумеется, не собираю я никакой армии! – наконец выпалила я. – Это просто смешно! Не хочу я переворотов устраивать!

Лэнанши загадочно смотрела на меня.

– А остальные слухи, дорогушечка? Разговоры о том, что принцессе будто бы подвластны чары и Лета, и Железа? Это тоже пустое?

Я прикусила язык.

– Нет. Это правда.

Королева медленно кивнула.

– Нравится тебе это или нет, мой зайчик, ты теперь – одна из основных фигур в войне. Ты на грани – на грани всего на свете, ты между эльфами и смертными, Летом и Железом, древними обычаями и поступью прогресса. На чью сторону ты склонишься? Чью сторону выберешь? Мне простительно тревожиться о твоих делах и настроении, моя милочка. Что именно ты намерена предпринять в дальнейшем?

– Не знаю. – Я спрятала лицо в ладонях. Мне просто хотелось обычной жизни! Хотелось домой! Хотелось… Я снова выпрямилась и взглянула ей прямо в глаза. – Я хочу вернуть отца. Хочу знать, зачем вы украли его у меня одиннадцать лет назад.

Повисла тишина. Напряжение ощутимо нарастало, Лэнанши пристально смотрела на меня, сигарета, курившаяся голубоватым дымком, так и застыла на полпути к губам. Ясень обхватил меня за плечи, весь подобрался, готовый действовать, как только потребуется его вмешательство. Краем глаза я заметила, что Грималкин исчез, а Пак замер на краешке дивана.

Сердце стукнуло. Еще раз. И еще. Никто не шевельнулся.

Потом Лэнанши запрокинула голову и расхохоталась так, что я подскочила от неожиданности. Огни мигнули, погасли и снова вспыхнули. Королева изгнанников смотрела прямо на меня.

– Украла? – Лэнанши откинулась на спинку кресла и скрестила длинные ноги. – Украла? Конечно же, ты хотела сказать «спасла», не так ли, дорогушечка?

– Я… – Я моргнула. – О чем вы говорите?

– О, так ты ничего не знала? Пак, милый, какой же ты негодник! Так ей и не рассказал?

Я сверкнула глазами на Пака. Тот ерзал на подлокотнике, избегая встречаться со мной взглядом. У меня сердце ушло в пятки.

«Нет, нет! Только не ты, Пак! Я же знаю тебя всю жизнь! Скажи, что ты тут ни при чем!»

Лэнанши опять расхохоталась.

– Ах, какая неожиданная драма! Восхитительно! А ну-ка, сцену! – Она хлопнула в ладоши, и огни моментально погасли, лишь лучик света осветил рояль.

– Лэн, не надо. – Тон Пака меня удивил, голос у него был низкий, хриплый, почти отчаянный. Я совсем пала духом. – Зачем ты так. Позволь, я все ей объясню.

Лэнанши ответила бестрепетным взглядом и отрицательно покачала головой.

– Нет, мой милый, по-моему, пора девчонке выяснить правду. У тебя было достаточно времени рассказать самому, так что некого винить, кроме себя.

Она взмахнула рукой, и зазвучала музыка – мрачные, зловещие фортепианные аккорды наполнили комнату, хотя за роялем по-прежнему никого не было. Вспыхнул еще один луч света, осветил Лэнанши в облаке развевающихся юбок и волос. Темная Муза выпрямилась во весь свой рост, распростерла объятия к воображаемым зрителям, закрыла глаза и заговорила.

– Когда-то, давным-давно, жили-были два смертных…

Напевный голос звенел у меня в голове, перед глазами ясно, как в кино, мелькали образы. Я увидела маму, юную, улыбчивую, беззаботную, сплетающую руки с высоким и нескладным мужчиной, которого теперь узнала. Пол. Мой папа. Они смеялись и болтали, явно влюбленные друг в друга, и не замечали ничего вокруг. К горлу подступил комок.

– С точки зрения смертных, – продолжала Лэнанши, – эти двое ничем не выделялись. Две души в однообразной смертной череде. Однако же для мира эльфов это были два фонтана чар, два луча света в темноте. Художница, чьи картины были настолько живыми, что практически пели в голос… и музыкант, вжившийся душой в свою музыку. А любовь лишь обостряла их таланты.

– Подождите! – выпалила я, прервав рассказ. Лэнанши моргнула, уронила руки, образы погасли. – Вы не правы. Мой папа не был великим музыкантом, он работал страховым агентом. Нет, то есть я знаю, что он играл на пианино, но если он умел играть настолько хорошо, то почему же не использовал талант?

– Кто же из нас тут рассказывает, милочка? – оборвала меня Королева изгнанников, и огни опять мигнули. – Ты знакома с понятием «голодный художник»? Твой отец был очень одарен, однако музыкой оплачивать счета не мог. Ну, хочешь слушать дальше, мой зайчик?

– Простите, – пробормотала я, снова усаживаясь на диван. – Пожалуйста, продолжайте.

Лэнанши вздернула нос, встряхнула волосами, продолжила – и образы полились снова:

– Они поженились и, как это бывает у смертных, стали отдаляться друг от друга. Он устроился на новую работу, из-за которой вынужден был надолго уезжать из дома; музыка звучала реже, а вскоре и вовсе прекратилась. Она продолжала писать, однако теперь ее картины наполнились тоской, желанием иного. Может, это и привлекло внимание Летнего короля.

Я прикусила губу. Эту часть истории я уже слышала прежде от самого Оберона, но все равно не могла смириться. Ясень сжал мое плечо.

– Вскоре родился ребенок, дитя двух миров, наполовину эльфийская девочка, наполовину – смертная. При Летнем дворе тогда очень многие обсуждали, как поступить: забрать ребенка в Небывалое и вырастить как дочь Оберона? Или оставить в мире смертных, со смертными родителями? К несчастью, прежде чем решение было принято, семья забрала ребенка и скрылась, бежала вне пределы досягаемости Оберона. И до сегодняшнего дня никто не знает, как им это удалось, хотя поговаривали, будто мама девочки нашла способ спрятать всех; пожалуй, она не была так слепа к миру фейри, как казалось со стороны.

Забавно, но снова выдала их именно музыка – отец девочки опять взялся за сочинительство. Спустя шесть лет после бегства от обоих Дворов Королева Титания обнаружила местонахождение семейства и вознамерилась отомстить. Она не смела прикончить девчонку из опасения навлечь на себя гнев Оберона, не могла тронуть и мать ребенка – смертную женщину, которая привлекла взор Летнего короля. Однако у отца девочки подобной защиты не было.

– Значит, моего отца похитила Титания? – Я не удержалась от вопроса, даже понимая, что опять рискую разозлить рассказчицу. Лэнанши вспыхнула, но мне уже было наплевать. – Это же глупо! У вас-то он как оказался?

Лэнанши театрально вздохнула и присосалась к своему мундштуку.

– Я как раз подбиралась к развязке, моя дорогая. – Она поджала губы, а потом вдруг выпустила мне в лицо дымно-голубую пантеру. – С тобой, наверное, никто смотреть кино не любит, да?

– Хватит этих сказок, – заявила я, вставая. – Пожалуйста, просто скажите, как было. Похищала Титания моего отца или нет?

– Нет, дорогушечка. – Лэнанши закатила глаза. – Твоего отца украла я!

– Вы?! – задохнулась я. – Но почему? Чтобы помешать Титании?

– Именно, зайчик мой. Я не особо жалую эту Летнюю стерву, прошу прощения за мой французский, ведь именно ее ревность и привела меня в изгнание. А тебе следовало бы порадоваться, что твой отец попал ко мне, а не к Титании. Ему тут неплохо живется. Летняя королева, вероятно, обратила бы его в жабу.

– А откуда вы вообще узнали? Почему вмешались?

– Спроси у Пака, – заявила Лэнанши, взмахнув сигаретой в сторону подлокотника. – Он в то время был твоим телохранителем. Именно он обо всем рассказал мне.

Меня словно ударили в живот. Я недоверчиво обернулась к Паку – тот прилежно разглядывал угол комнаты.

– Пак? Это ты ей рассказал про моего отца?!

Он моргнул и почесал в затылке.

– Принцесса, ты не понимаешь. Когда я прослышал о планах Титании, я должен был что-то придумать. Оберону было все равно, он не собирался помогать. Я мог обратиться лишь к Лэн. – Он пожал плечами и неуверенно, виновато улыбнулся. – Я не в силах противостоять Королеве Благого двора, принцесса. Это просто-напросто самоубийство, даже для меня.

Я сделала глубокий вдох; в голове слегка прояснилось, но меня душила злость. Пак все знал! Он с самого начала знал, где мой отец! Все эти годы, пока был мне лучшим другом… – притворялся лучшим другом! – и видел, как мне больно от утраты, знал о мучивших меня кошмарах, о растерянности, одиночестве, неприкаянности… и все это время знал, где отец!

Ярость заволокла мне взор красной пеленой, разом нахлынули одиннадцать лет горя, злости и недоумения.

– Почему ты мне не рассказал?! – закричала я, и Пак опять поморщился. Я стиснула кулаки и бросилась к нему. Жаркие, гневные чары клубились вокруг меня. – Все это время, все эти годы ты знал и молчал! Как ты мог? Я считала тебя лучшим другом!

– Принцесса… – начал было Пак, но гнев переполнял меня, и я влепила бывшему другу пощечину, да с такой силой, что он упал с подлокотника и от неожиданности растянулся на полу. Я нависла над ним, сотрясаясь от слез и от ненависти.

– Ты лишил меня отца! – орала я, еле сдерживаясь, чтобы не наподдать ему под ребра. – Это все из-за тебя!

Ясень обхватил меня сзади и оттащил. Я еще какое-то время трепыхалась, потом сдалась, повернулась и разрыдалась у него на груди, судорожно глотая ртом воздух.

Ну, вот, добилась правды. И что толку? О чем говорить, если лучший друг врал мне целых одиннадцать лет? Я даже не знала, как теперь смотреть на Пака – сразу хочется ударить! Зато я знала вот что: чем дольше папа остается в Междумирье, тем прочнее забывает настоящее. Я не брошу его с Лэнанши. Нужно его вытащить, сегодня же!

Пак исчез, однако Лэнанши так и сидела на своем месте, разглядывая меня прищуренными синими глазами.

– Итак, дорогушечка, – пропела она, когда я отлепилась от Ясеня и утерла слезы рукавом. – Что ты сделаешь теперь?

Я глубоко вдохнула, собрала остатки самообладания и посмотрела на Лэнанши.

– Я хочу, чтобы вы отпустили моего отца, – потребовала я, а та в ответ лишь изогнула бровь. – Здесь, у вас, ему не место. Я выведу его в реальный мир.

Лэнанши бесстрастно рассматривала меня, выдыхая дым колечками; ни во взгляде, ни на лице ее ничего не дрогнуло.

– Милочка, ты понимаешь, что испытает твоя мама, объявись ты в одну прекрасную ночь с ее давно пропавшим мужем? Ты думаешь, она просто примет его, как ни в чем не бывало, и вы заживете по-прежнему? Нет, дорогушечка, так не бывает. Скорей всего, твоя семья разрушится.

– Знаю. – Я сглотнула вновь подступившие рыдания, но слезы душили меня, мешали говорить. – Я не хочу вести его домой. Мама… у мамы теперь Люк и Итан. Я знаю… знаю, что семьи уже не будет.

Стоило мне произнести это вслух, как слезы хлынули с новой силой. Да, я мечтала… но мечта разрушена; как больно понимать, что я навсегда лишилась некогда утраченной семьи.

– Тогда зачем он тебе, милочка?

– Я хочу, чтобы он снова жил нормально, просто жил в нормальном мире! – Я отчаянно всплеснула руками. – Не хочу, чтобы он сходил с ума! Не хочу, чтобы вечно бродил по этим комнатам, не помня ни себя, ни прошлого. Я… я хочу поговорить с ним, как с обыкновенным человеком, – может быть, он меня вспомнит…

Ясень придвинулся ко мне и приобнял, как бы напоминая, что по-прежнему рядом.

– Я хочу, чтобы он смог жить дальше. Но… здесь такое не получится, без возраста, без памяти… Вы должны его отпустить.

– Я – должна? – Хотя Лэнанши улыбнулась, в голосе прозвучали грозные нотки. – А как ты хочешь убедить меня, милочка? Я очень не люблю расставаться со своими игрушками, даже если они – твои родственники. Итак, дорогушечка, что ты мне предложишь за отцовскую свободу?

Я напряглась. Это самое опасное – торговля. Даже страшно представить, чего захочет от меня Темная Муза: мой голос, мою молодость, моего первенца? Но, прежде чем я успела открыть рот, Ясень взял меня за локоть и что-то вложил мне в ладонь.

Я с любопытством подняла руку. В ладони сверкнуло золотое колечко, подмигивающее нежными всполохами синего и зеленого. Точно такое, как и то, что мы нашли в гробнице. Мы с Ясенем переглянулись, и принц мне подмигнул.

– Помнишь, прорицательница спрашивала, нет ли у тебя парного кольца? – шепнул он мне на ухо. – По крайней мере один из нас думал о будущем.

– Итак, дорогушечка? – окликнула меня Лэнанши. – О чем вы там шепчетесь? О том, что ты предложишь мне в обмен на своего отца?

Я радостно улыбнулась Ясеню и снова обернулась к Лэнанши.

– Да, – прошептала я и подняла Символ к свету.

Лэнанши выпрямилась в кресле.

– Я дам вам это.

Краткая, жадная вспышка во взгляде королевы… мы выиграли!

– Символ, милочка? – Лэнанши с деланой невозмутимостью откинулась назад. – Этого должно быть достаточно. По крайней мере пока. Пожалуй, я могла бы обменять твоего отца.

У меня колени подкосились от облегчения, но тут Ясень выступил вперед и накрыл мою ладонь и кольцо своей рукой.

– Этого мало, – заявил он. Я ничего не понимала. – Тебе известно, что Меган разыскивают Железные фейри. Мы не можем просто так болтаться в мире смертных, без плана. Нам нужно безопасное укрытие от приспешников узурпатора.

– Ясень, что ты делаешь? – прошипела я.

Он искоса взглянул на меня и проговорил одними губами:

– Доверься мне.

Лэнанши поджала губы.

– Вы испытываете мое терпение. – Она побарабанила кончиками пальцев по подлокотнику кресла и вздохнула. – Что ж, хорошо, дорогушечки. У меня есть маленькая хижина, и я пущу вас погостить. Мой домик хорошо укрыт и довольно безопасен – за ним присматривают домовые. Этого с тебя довольно, дорогой мой?

Я посмотрела на Ясеня, – тот кивнул.

– Хорошо, – сказала я Лэнанши, выкладывая Символ на столик. Кольцо сверкнуло, как пойманный светлячок. – Договорились. Где мой отец?

Лэнанши улыбнулась. Элегантно встала с кресла, подплыла к роялю, что стоял в углу комнаты, присела за клавиши и провела по ним пальцами.

– Да вот же, милочка. Боюсь, после того, как ты ушла, отец твой сделался безутешен и все пытался убежать из дома. Боюсь, мне пришлось положить конец этим глупым затеям.

Дата добавления: 2015-08-02