Про гоблинов и Грималкина

На этот раз я с трудом удержалась от крика, хотя едва не свалилась с дерева от неожиданности. Уцепившись за ветку, я лихорадочно озиралась в поисках источника голоса, но ничего не заметила – только ветки, да неверный свет сочился сквозь листву.

– Где ты? – выдохнула я. – Покажись!

– Я не прячусь, девочка, – прозвучал веселый голос. – Может, перестанешь жмуриться и распахнешь глаза чуть пошире? Вот так.

Передо мной на расстоянии вытянутой руки в пустоте распахнулись два глаза‑блюдца, и я оказалась лицом к лицу с огромным серым котом.

– Вот так, – мурлыкало существо, лениво рассматривая меня желтыми глазищами. Длинная пушистая шерсть по окрасу идеально сливалась с древесным стволом и окружающей нас листвой. – Теперь увидела?

– Ты кошка?! – глупо выпалила я.

Существо хитро подмигнуло.

– В грубейшем смысле этого слова, полагаю, можно назвать и так. – Представитель семейства кошачьих поднялся, потянулся, выгибая спину дугой, потом снова уселся и обернулся пушистым хвостом. Теперь, когда я немного пришла в себя от испуга, я поняла, что существо передо мной со всей определенностью именно кот, а не кошка. – Меня называли Кайт Ши, Грималкин или кот Баюн, но, поскольку это все одно и то же, полагаю, что права и ты.

Я недоуменно вытаращилась на него. Ребра заныли, напоминая о случившемся: Пак бросил меня одну в этом мире, где меня считают закуской, и я понятия не имею о том, как выжить. Сначала я разозлилась и растерялась. Пак и впрямь меня бросил, спасая собственную шкуру!

Потом пришел страх, да такой сильный, без притворства, что я едва не расплакалась, крепко сжимая ветку. Почему Пак так поступил со мной? Я же сама не справлюсь! Меня слопает плотоядная лошадь, разорвет на части волчья стая, и никто никогда не найдет моих останков, потому что время тут наверняка исчезло и я застряну в этом мире навечно!

Я сделала глубокий вдох, заставляя себя успокоиться.

«Нет, Робби не такой».

Может, он меня сбросил, чтобы увести погоню? Преследователи умчались за ним, а меня оставили в покое. Может, Пак хотел спасти мне жизнь? Может, он спас мне жизнь... В таком случае, надеюсь, он вскоре вернется, – вряд ли я выберусь из Небывалого без него.

Грималкин, или как там его, разглядывал меня, точно невиданное насекомое. Я покосилась на него, охваченная новыми подозрениями. Конечно, на вид он похож на огромного домашнего кота, самого обыкновенного, но ведь и Лошади по своей природе не плотоядны, да и в деревьях миленькие человечки не живут. А вдруг это кошачье создание рассчитывает мной пообедать? Я сглотнула и со всей возможной прямотой посмотрела в шальные и умные глаза.

– Ч‑что тебе нужно? – спросила я. Хорошо хоть голос не особенно дрожал.

Кот даже не моргнул.

– Человек, подумай, как абсурден твой вопрос, – заявил он с невероятной для кота снисходительностью. – Я отдыхаю у себя на дереве, занимаюсь своими делами, раздумываю, не поохотиться ли мне на птиц, как вдруг ты сваливаешься мне на голову, как обезумевшая банши, и распугиваешь всю добычу на мили вокруг. И ты еще спрашиваешь, что мне нужно? – Он фыркнул и уставился на меня с типично кошачьей презрительностью. – Мне известно про грубость и варварские повадки смертных, но это уж слишком!

– Извините, – огорошено пролепетала я. – Я не хотела вас обидеть.

Грималкин взмахнул хвостом, отвернулся и принялся вылизывать заднюю лапу.

– Э‑э... – продолжала я, немного помолчав. – Послушайте, не согласитесь ли вы, может быть... мне помочь.

Грималкин замер с высунутым языком, потом продолжил умываться, не глядя на меня.

– А зачем? – протянул он, не прекращая своих туалетных процедур. На меня он по‑прежнему не смотрела.

– Я пытаюсь отыскать брата, – ответила я, опешив от столь будничного отказа Грималкина. – Его похитил Неблагий двор.

– Мм. Как удивительно неинтересно.

– Пожалуйста, помогите мне, – взмолилась я. – Хотя бы просто укажите верный путь. Что угодно! А я вас отблагодарю, клянусь!

Грималкин зевнул, демонстрируя длинные клыки и ярко‑розовый язычок, и наконец перевел взгляд на меня.

– Ты просишь меня об одолжении?

– Да. Я с вами расплачусь, обещаю!

Он дернул ухом.

– Осторожней, не разбрасывайся подобными словами, – предостерег он с насмешливым удивлением. – Иначе окажешься у меня в долгу. Ну что, будешь продолжать?

Я об этом даже и не думала. Я отчаянно нуждалась в помощи и была готова согласиться на что угодно.

– Да! Мне нужно отыскать Пака. Того коня, на котором я ехала... который меня сбросил! Понимаете, на самом деле он не настоящий конь. Он...

– Я знаю, кто он, – тихо произнес Грималкин.

– Правда? Замечательно! А куда он делся?

Кот не мигая уставился на меня, единожды взмахнул хвостом, поднялся, грациозно соскочил на ветку ниже и оттуда спрыгнул на землю. Он потянулся, поднял пушистый хвост торчком и, не оглядываясь, скрылся в зарослях.

Я задергалась, пытаясь выдраться из спутанных ветвей и непроизвольно морщась от боли в боку. Потом свалилась с дерева и неуклюже приземлилась на спину, невольно чертыхнувшись так, что мама меня бы за уши за этакие словечки оттаскала. Я отряхнулась и поискала взглядом Грималкина.

– Человек. – Он появился из листвы, как серый призрак, выделяясь на ее фоне лишь огромными горящими глазами. – Вот наш договор: я отведу тебя к твоему Паку, а ты за это обязуешься оказать мне небольшую услугу.

Он так произнес слово «договор», что у меня по коже мурашки побежали, но я согласно кивнула.

– Что же, прекрасно. Иди за мной. И постарайся не отстать.

Легко сказать!

Если вы когда‑нибудь пытались пробираться по лесной чаще, сквозь все эти заросли, кусты и непроходимый подлесок, вы понимаете, как это сложно. Я сбилась со счету, сколько раз Грималкин исчезал из виду, а я испуганно бросалась вслед за ним наугад и всякий раз испытывала отчаянное облегчение, заметив серую тень чуть дальше в чащобе. Через несколько минут все повторялось заново.

Я только и думала о том, что приключилось с Паком. Погиб? Пронзен стрелами темных фейри? Разорван на куски сворой гончих? Или сбежал, заранее зная, что не вернется за мной, бросил меня одну на произвол судьбы?

Меня переполняли злость, обида, страх... и любопытство к новому провожатому. Грималкин как будто знал, куда нам идти, но откуда ему известно, где Пак? Можно ли ему доверять? А что, если хитроумный котяра заведет меня в ловушку?

Пока я отвлеклась на эти черные мысли, Грималкин снова исчез.

«Если этот мерзкий кот не прекратит свои фокусы, я привяжу ему на шею колокольчик!»

Смеркалось; лес еще больше посерел. Я остановилась и прищурилась, пытаясь разглядеть в листве неуловимого кота. Где‑то впереди хрустнула ветка... как странно... До сих пор Грималкин двигался совершенно бесшумно.

– Человек! – шепнул знакомый голос откуда‑то сверху. – Прячься!

– Что? – переспросила я, но слишком поздно.

Листья зашуршали, кусты раздвинулись, и прямо мне под ноги высыпала свора странных созданий: низенькие уродливые существа, фута три ростом, с бородавчатой зелено‑желтой кожей, носами картошкой и огромными заостренными ушами. Одеты все они были в какие‑то обноски, а в когтистых лапах стискивали копья с костяными наконечниками. На злобных, жестоких лицах поблескивали глазки‑бусинки, во ртах торчали гнилые кривые зубы. Существа замерли, моргая от удивления, а потом вся свора взвыла и помчалась на меня, размахивая копьями.

– Чойта? Чойта? – рявкнул один из них, тыча в меня острой палкой. Остальные с нехорошими смешками сгрудились вокруг.

– Эта эльфа, – прошипел другой, зубасто скалясь. – Эльфа, которой ухи отгрызли, точняк!

– Не, эта коза! – выкрикнул третий. – Они вкусные!

– Ниче и не коза, тупица! Сам смотри, она без копыт!

Я задрожала и стала оглядываться в поисках путей отступления, но куда бы я ни поворачивалась, отовсюду на меня были нацелены острейшие костяные наконечники.

– Сведем ее к вождю! – в конце концов решили в толпе – Вождь разберется, что она такое и можно ли ее сожрать.

– Точно! Вождь разберется!

Два негодяя подбежали ко мне со спины, кто‑то больно подсек меня под коленки. Я взвизгнула, упала на землю, а вся свора с воплями и уханьем набросилась на меня. Я кричала и пиналась, молотила руками и извивалась под весом нападающих. Несколько мерзавцев отлетели м кусты, но тут же вскочили и с яростными воплями опять налетели на меня. Уколы сыпались со всех сторон.

Потом я почувствовала удар по затылку, перед глазами все взорвалось, и больше я ничего не чувствовала и не видела.

Очнулась я от того, что в голове у меня танцевала джигу королева всех мигреней. Я сидела, неудобно привалившись к каким‑то палкам, на ощупь вроде ручек от швабр. Застонав, я проверила голову на предмет вмятин или трещин, но, кроме большущей шишки на затылке, никаких повреждений не обнаружилось. Убедившись, что я цела, я приоткрыла глаза.

И тотчас же об этом пожалела.

Я сидела в клетке. В очень маленькой клетке, собранной из веток, стянутых вместе кожаными веревками. Места едва хватало, чтобы поднять голову, и при каждом движении мне до крови кололо руку что‑то острое. Я осторожно присмотрелась: на ветках торчали дюймовые шипы.

Снаружи клетки, вокруг огромного кострища, беспорядочно расположилось несколько землянок. Уродливые коротышки сновали взад‑вперед по своему лагерю‑стойбищу, дрались, ругались и глодали кости. Несколько из них сбились вокруг моего рюкзака и методично выуживали оттуда вещи. Запасную одежду они просто швырнули в грязь, зато чипсы и пузырек аспирина немедленно вскрыли, испробовали и стали вырывать друг у друга. Кому‑то удалось открыть банку содовой и расплескать шипучку во все стороны, под яростные вопли окружающих.

Один из них, коротышка даже по сравнению с сородичами, одетый в изгвазданный красный жилет, заметил, что я очнулась. Он зашипел, подскочил к моей клетке и ткнул копьем между прутьев. Я отпрянула, но деться было некуда: шипы кололи меня сзади, а копье впивалось в ногу.

– Ай, перестань! – закричала я, но существу только этого и надо было. Оно закудахтало и принялось колоть и тыкать меня до тех пор, пока я не схватила его палку. Негодяй прорычал какое‑то ругательство и принялся вырывать у меня копье. Эта нелепая борьба продолжалась до тех пор, пока нас не заметил еще один гоблин. Он подскочил и уколол меня копьем с другой стороны. Я заорала и выпустила из рук захваченное у первого нападающего оружие.

– Гриртиг, хорош мясо тыкать, – рявкнуло другое существо, повыше. – Вся кровь повытечет.

– Па, я просто проверял, что оно мягкое. – Первый фыркнул, сплюнул на пол и жадно уставился на меня красными глазками. – Да, че ждем? Давайте есть уже!

– Вождя еще нет. – Тот, что повыше, посмотрел на меня и, к моему ужасу, пустил слюну из пасти. – Пусть промерит, что оно съедобное.

Они еще раз жадно облизнулись и потопали к костру, переругиваясь и плюя друг на друга. Я поджала копенки к груди и постаралась унять дрожь.

– Если будешь рыдать, плачь потише, – промурлыкал откуда‑то сзади знакомый голос. – Гоблины чуют запах страха. Они тебя еще сильней замучают, только повод дай.

– Грималкин?

Корчась в клетке, я поискала взглядом и обнаружила, что серый кот, практически незаметный, пристроился в углу. Он сосредоточенно сузил глаза, а сам крепкими острыми зубками пытался перегрызть одну из кожаных завязок.

– Глупая, не пялься на меня! – выплюнул он, и я торопливо отвела взгляд. Кот зарычал и принялся раскачивать прут клетки. – Гоблины не слишком умные твари, но даже они заметят, если ты заговоришь с пустотой. Сиди спокойно, а я тебя отсюда вытащу через минуту.

– Спасибо, что вернулся, – прошептала я, разглядывая двух гоблинов, подравшихся возле прутяной клетки какого‑то несчастного создания. Ссора закончилась тем, что один из гоблинов шарахнул другого по башке своей палицей и поволок прочь добытый трофей. Проигравший немного полежал, оглушенный ударом, потом вскочил на ноги и бросился догонять.

Грималкин принюхался и снова принялся грызть веревки.

– Не ввергай себя в еще большие долги, – невнятно пробурчал он мне сквозь ошметки кожи. – Мы уже договорились. Я согласился отвести тебя к Паку и всегда выполняю свою часть сделки. А теперь заткнись, я занят.

Я кивнула и замолкла. Внезапно в стане гоблинов раздался дикий вопль. Все вскочили на ноги, шипя и переругиваясь, а из чащи леса в центр стойбища вразвалку вышло монструозное создание.

Еще один гоблин – но массивней, шире, еще злей на вид, чем все его собратья. Он по локоть закатал рукава длиннющего малинового мундира с медными пуговицами, фалды которого волоком тащились по земле. В лапе гоблин сжимал изогнутый бронзовый клинок, изъеденный ржавчиной по краям. Существо зарычало и затопало к кострищу. По тому, с каким подобострастием остальные ему уступали дорогу, я догадалась, что это и есть их вождь.

– Заткнитесь, вы, собаки вшивые! – взревел вождь, раздавая тумаки тем гоблинам, что не успели убраться с его пути. – Никчемные вы все! Я весь в трудах, в заботах, в набегах, а вы, собаки, что мне добываете? А? Ничего! Даже кролика не изловили на гуляш! От вас тошнит.

– Вождь, вождь! – закричали разом несколько гоблинов, пританцовывая на месте и показывая пальцами. – Смотри, смотри! Чего мы изловили! Принесли тебе!

– Э? – Вождь зыркнул взглядом по лагерю; злобные глазки уставились на меня. – Это чего? Вы что, никчемные букашки, умудрились изловить могущественного эльфа?

Он вразвалку приблизился к клетке. Я не удержалась и украдкой покосилась на Грималкина, но кот исчез из виду.

Я с трудом сглотнула, подняла голову и посмотрела в красные глазки вождя.

– Что за неведома зверушка? – фыркнул гоблин. – Это не эльф, кретины! Ну и что, что уши! – Он принюхался, поморщив нос картошкой. – К тому же пахнет не так... Эй ты, дурацкое подобие фейри! – Он плашмя ударил мечом по клетке так, что я подпрыгнула. – Ты чего такое?

Все гоблинское племя сгрудилось у клетки и разглядывало меня: кто с любопытством, но большинство – голодными глазами.

– Я... э... я фея‑аниме, – со вздохом сообщила я, вызвав недовольное хмыканье у главного гоблина и озадаченные взгляды его сородичей.

В толпе забормотали, шепот охватил присутствующих, как лесной пожар.

– Чего?

– Я о таких не слышал никада.

– А эта вкусна?

– Есть можна?

Вождь нахмурился.

– Никогда не видел фей‑аниме, – проворчал он, почесывая голову. – А, какая разница. На вид ты молодая, и тебя, пожалуй, хватит всем ребяткам на пару ночей. Ну, чет выбираешь, аниме? – Он ухмыльнулся и взмахнул мечом. – Сварить тебя заживо или поджарить на углях?

Я стиснула руки, чтобы унять дрожь, и ответила как Можно беспечней:

– Мне и то, и то годится. Завтра это станет все равно, У меня по жилам яд течет, смертельный. Откусишь от меня кусочек – у тебя вся кровь вскипит, кишки расплавятся и ты растаешь кипящей лужей грязи.

Племя зашипело; несколько гоблинов оскалились на меня и зарычали. Я скрестила руки на груди, вздернула подбородок и уставилась на гоблинского вождя.

– Так что давай, ешь меня. Завтра превратишься в лужу слякоти и впитаешься в землю.

Многие гоблины попятились прочь, однако вождь не шелохнулся.

– Заткнитесь, трусливые собаки! – Рявкнул он на перепуганных соплеменников. Кисло посмотрел на меня и сплюнул на пол. – Значит, есть тебя низя. – Прозвучало это не слишком обнадеживающе. – Абидна, да. Но тебя‑то это не спасет, девчонка. Если ты такая ядовитая, я тебя прям щас прикончу, только кровь помедленней спущу, чтобы ты меня не отравила ядом. Потом сдеру с тебя шкуру и повешу над дверью, а из костей наделаю наконечников для стрел. Как мне бабуля наставляла, неча разбрасываться.

– Подожди! – закричала я, когда он уже шагнул ко мне и взмахнул мечом. – Зачем... зачем же меня так бездарно портить? – Выдавила я. Вожак недоверчиво меня рассматривал. – Ведь существует способ очистить мою кровь от яда и сделать меня съедобной! Если мне все равно умирать, пусть меня лучше съедят, чем замучают.

Вождь гоблинов осклабился.

– Я знал, что ты меня поймешь! – Потом повернулся к своим приспешникам и выпятил грудь. – Видали, собаки? Вождь‑то все о вас печется! Сегодня попируем!

Со всех сторон хрипло заулюлюкали, а вождь обернулся ко мне и наставил меч в лицо.

– Давай, девчонка‑аниме. Какой секрет?

Я торопливо думала.

– Чтобы очистить мою кровь от яда, вы должны сварить меня в большом котле с несколькими очищающими ингредиентами. Ключевая вода из водопада, желудь от самого высокого дуба, голубые грибы и... гм...

– Только не говори, что ты забыла, – пригрозил вождь и кончиком меча пошевелил меж прутьев клетки. – Может, тебе помочь припомнить?

– Стружку пикси! – с отчаянием выпалила я, а он недоверчиво заморгал. – От живого пикси, – добавила я – Только не мертвого. Если он умрет, рецепт не сработает.

Только бы в этом мире имелись пикси. Если нет, мне крышка.

– Ха, – буркнул вождь и обернулся к выжидающему племени. – Понятно, собаки, вы все слышали? Тащите все ингредиенты до рассвета! Кто не работает – тот не ест! Живее, шевелитесь!

Племя бросилось врассыпную. Шипя, огрызаясь и переругиваясь друг с другом, все скрылись в лесу. У клеток сгорбился над кривым копьем один‑единственный охранник.

Вождь смерил меня подозрительным взглядом и потыкал мечом меж прутьев.

– Не пытайся обдурить меня, девчонка, называть неправильные ингредиенты, – пригрозил он. – Я хочу отрубить тебе палец, сварить в бульоне и дать кому‑нибудь отведать. Если он умрет или растечется лужей слизи, смерть твоя будет долгой и мучительной. Понятно?

Похолодев, я кивнула. Понятно, что никто из гоблинов не умрет, потому что и про яд, и про рецепт я все выдумала. Однако мне совсем не улыбалось лишиться пальца. Ужас какой‑то!

Вождь сплюнул и оглядел опустевший лагерь.

– Ба, да ни один из этих псов не сможет изловить мне пикси, – пробормотал он и поскреб себе ухо. – А коли поймают – все равно сожрут, точняк. Р‑р‑р, лучше сам найду... Буграт!

Одинокий стражник встрепенулся.

– Вождь?

– Присмотри за нашим ужином, – приказал вождь, пряча меч в ножны. – Попробует сбежать – отруби ей ноги.

– Бу сделано, вождь.

– А я на охоту. – Вождь еще раз предостерегающе взглянул на меня и, тяжело шагая, скрылся в подлеске.

– Умно придумано, – с ноткой удивления в голосе промурлыкал Грималкин и принялся грызть путы.

Я кивнула, не в силах выдавить ни слова.

Грыз он долго, а я тем временем кусала губы, заламывала руки и старалась не расспрашивать Грималкина о его успехах. Тянулись минуты; я с беспокойством всматривалась в чащу, ожидая, что из леса вот‑вот полезут вождь и свора гоблинов. Одинокий стражник расхаживал по периметру лагеря, злобно сверкая на меня глазами и вынуждая Грималкина то и дело исчезать. Наконец, после того как стражник пошел на восьмой или девятый круг, Грималкин подал голос.

– Ну, теперь пролезешь.

Я с трудом развернулась и обнаружила, что несколько завязок на прутьях клетки перегрызены пополам – честь и хвала крепким челюстям и острым зубам Грималкина!

– Давай пошевеливайся, – зашипел Грималкин и стал бить хвостом. – Потом будешь пялиться... Они возвращаются!

Со всех сторон зашуршали кусты, воздух наполнился лающим смехом, звуки приближались. С гулко бьющимся сердцем я схватилась за прутья, стараясь не задеть шипы, и потянула. Клетка не поддавалась, прутья цеплялись друг за друга мелкими веточками, и тогда я потянула в стороны еще сильнее. Все равно что протискиваться сквозь густые заросли! Шипы чуть раздвинулись, дразня меня близкой свободой, но тут же сомкнулись снова.

Из‑за деревьев показался вождь в сопровождении еще трех гоблинов. В кулаке он сжимал что‑то мелкое, извивающееся, а приспешники тащили полные охапки бледно‑голубых поганок.

– С грибами‑то легко! – фыркнул вождь, иронически оглядываясь на остальных. – Грибы собрать любой идиот сумеет! Вот если б я отправил этих псов ловить пикси, то нам бы только косточки достались, прежде чем...

Он застыл и уставился на меня. Какой‑то миг стоял, моргая, а потом нехорошо сузил глаза и сжал кулаки. Мелкое создание, которое он при этом стиснул сильнее, тоненько пискнуло, а гоблин придушил его до смерти и отшвырнул на землю. Взревев от ярости, вождь выхватил свой меч. Я закричала и рванулась из клетки изо всех сил.

Ветки и колючки затрещали, задняя стенка клетки разломилась, и я вырвалась на волю.

– Беги! – воскликнул Грималкин, но я уже и сама припустила прочь.

Мы рванули в лес, преследуемые по пятам разгневанными гоблинами.

Дата добавления: 2015-08-02