ГЛАВА 11

ПАРОМ

– Принц.

Я застонал.

– Принц, – что-то погладило мой подбородок. – Проснитесь.

Ворочаясь на матрасе, я изо всех сил пытался открыть глаза. Что-то тяжелое сидело на моей груди, но истощение сделало мои веки тяжелыми и непослушными. Я устал, мне хотелось снова погрузиться в забвение, несмотря на тревожные сны, которые ожидали меня.

– Хм. Для такого хорошо обученного война, с несколько параноидальными наклонностями, тебя, конечно, трудно разбудить. Ну хорошо. – Вес с моей груди соскользнул, к большому моему облегчению. Я услышал удар, когда что-то спрыгнуло на пол и ушло. – Следует обратиться к более сильнодействующим мерам.

Как только я задался вопросом, что это за «сильнодействующие меры», раздался стук шагов к кровати. Короткая пауза … а затем твердый, тяжелый вес приземлился на мой живот.

– Оох, – я вскочил с открытым ртом, глотая воздух. Я мгновенно проснулся, сжал ребра и впился взглядом в Грималкина, сидящего на кровати с самодовольным, радостным выражением на его мордочке.

– Хорошо, – выдавил я, медленно дыша, чтобы рассеять тошноту, – я весь внимания. Чего ты хочешь, кот?

– Ах, – промурлыкал он, как будто ничего не произошло. – Вот те на. Я думал, что ты умер во сне. – Он встал, размахивая хвостом. – У нас проблемы. Лодка здесь, а я не могу никого разбудить.

– Лодка?

Кот закатил глаза.

– Да. Лодка. Паром, на котором ты стремишься добраться до Края Света? Ты случайно не ударился головой до того, как я разбудил тебя? – Он всмотрелся в меня, внезапно став серьезным. – Здесь происходит что-то странное, принц, – пробормотал он. – Я не могу разбудить ни одного из них, и это не похоже на тебя, чтобы ты забывал что-то настолько важное. Как ты себя чувствуешь?

Самый странный эпизод для меня – Грималкин, интересующийся моим здоровьем, но через минуту я нахмурился.

– Устал, – признался я, – Почти опустошен.

Грималкин кивнул.

– Я так и думал. Что-то в этом месте выкачивает вашу силу, чары, и даже воспоминания. – Он моргнул и поежился. – Даже мне трудно держать глаза открытыми. Пойдем. – Внезапно повернувшись, он спрыгнул с кровати. – Мы должны разбудить остальных. Если мы не доберемся до парома вовремя, то он уедет, и вы застрянете здесь навсегда.

Я стоял, хмурясь, комната кружилась вокруг меня. Потирая глаза, я последовал за Грималкиным, но слабый шум за окном заставил меня остановиться. Прислонясь к стене, я посмотрел сквозь стекло и медленно вдохнул.

Гостиница была окружена Забытыми. Ввалившихся глазах отражались увядание и голод. Они столпились на грязной дороге, плечо к плечу, глазея на меня с вяло распахнутыми ртами. Как долго они стояли там, высасывая наши чары, наши воспоминания? И сколько времени нам осталось прежде, чем мы станем как они, пустыми черными дырами, тянущимися даже к малой частице жизни?

Я отпрянул от окна и направился в холл, где меня ждал Грималкин, размахивая хвостом.

– Поспеши, – прошипел он и понесся в следующую комнату. Я стряхнул паутины с головы и отправился следом.

Девушка лежала на кровати, мечась и стоная, словно в муках кошмара. Ее длинные, серебряные волосы разметались по подушке. На какую-то долю секунды я не мог вспомнить ее имя, хотя и знал, что она была важна для меня. Я внезапное почувствовал беспокойство и желание защитить ее, это доказывало, что мое предположение было верно.

– Иди к ней, – сказал Грималкин, отступая. – Разбуди ее. Я еще раз попытаюсь разбудить Плута. Возможно, он проснется, если применить когти в стратегически важной области. И тогда вы все сможете заняться собакой. Я, конечно, не буду принимать в этом участие. – Он сморщил нос и выбежал из комнаты.

Я встал на колени возле кровати.

– Ари, – прошептал я, хватая изящные плечи, и мягко потряс. – Проснись. Нам нужно уходить. Сейчас.

Ариэлла отдернулась от меня, поднимая руки во сне, как будто дотягиваясь до кого-то.

– Нет, Ясень … нет, – прошептала она. – Не надо … пожалуйста, нет.

– Ари! – Я сильнее встряхнул ее хрупкое тело, но она только всхлипнула и глубже погрузилась в сон. Наконец, я привлек ее к себе, беря на руки. Она была такой легкой, подобно веткам, удерживающимся вместе тонкой тканью. Прижимая ее к груди, я вышел из комнаты.

Грималкин встретил меня у двери в сопровождении зевающего Пака, почесывающего свой затылок. Он сонно кивнул мне, когда я прошел мимо. Вместе мы отправились в последнюю комнату внизу холла, где в углу, свернувшись калачиком, лежала огромная фигура Волка с грохочущим храпом, от которого сотрясались стены.

– Хорошо, – проговорил Пак, облокотившись о дверную раму. Было похоже, что он изо всех сил старался остаться на ногах. – Согласен, что мы должны убраться отсюда сейчас, но … кто хочет разбудить щеночка?

Я кивнул в сторону угла.

– Там метла. У меня Ариэлла … Я думаю, что тебе придется позаботиться о Волке.

– Хм, ну хорошо, снежный мальчик. Я правда слегка против, чтобы откусили мою голову.

– Плут! – сплюнул Грималкин, прямо перед тем, как исчезнуть. – Над тобой!

Я обернулся, все еще держа Ариэллу, когда Забытая спрыгнул с потолка – прежняя владелица гостиницы, только теперь ее глаза были пустыми и стеклянными, а рот – зияющая дыра. Она бросилась к Паку. Глаза Волка моментально распахнулись. Без предупреждения он с ревом вскочил на ноги и прыгнул через дверной проем. Массивная челюсть сомкнулась над тощим телом Забытой. Фейри завопила и рассеялся словно дымка на ветру. Волк покачал головой, поворачиваясь посмотреть на нас.

– Невозможно спать, когда вы двое поблизости, – проворчал Волк, обнажая клыки. – А теперь, пошли. Или вы двое собираетесь стоять там, кусаясь друг с другом всю ночь?

Забытые начали перемещаться вверх по лестнице словно зомби, с вялыми лицами и открытыми ртами. Пак и Волк встретили их плечо к плечу, отрезая путь к выходу. Клыки и кинжалы сверкали в тусклом свете. Ариэлла вздохнула и что-то прошептала в моих руках. Я прижал ее ближе с намерением не дать прикоснуться к ней ни одному Забытому.

Мы протиснулись через дверь гостиницы и остановились, уставившись на огромную толпу Забытых, окруживших здание. Забытые смотрели в ответ, тихо и неподвижно, широко открывая рот подобно выловленной рыбе. Волк зарычал и бросился вперед. Забытые отступили, не выказывая сопротивления. Но они так оголодали по чарам и воспоминаниям, эмоциям и жизни, что Волк споткнулся и почти упал, когда из него начали высасывать силу.

Земля покачнулась, и я тоже чуть не упал на колени, стараясь изо всех сил остаться стоять.

– Продолжайте двигаться! – прокричал я, когда Пак нанес сильный удар по нескольким Забытым, подошедшим ближе, вынуждая их отступить. – Быстро к причалу. Мы должны добраться до парома!

Забытые расступились перед нами как волны, не сопротивляясь, не вызывая столкновений. Но их голод был постоянным, высасывающим наши жизни, нам было все труднее и труднее двигаться. Я оглянулся и увидел, что Пак стал таким же серым и изможденным как и Забытые вокруг него, его некогда ярко-рыжие волосы – унылыми и бесцветными. Я не смог увидеть Грималкина и надеялся, что кот просто не исчезнет в небытие пока остается невидим, о чем мы бы никогда не узнали.

Пирс маячил перед нами, вырисовываясь в темноте. На Реке Грез я заметил слабые очертания парома сквозь туман. Пак и Волк с трудом передвигались и едва ли не облокотившись друг на друга первыми добрались до него. Пак прокричал мне «поторапливаться» прежде, чем исчезнуть в тумане.

Как только я добрался до причала, что-то вцепилось в мою руку. Я почувствовал удар боли, пустоту настолько сильную, что она ощущалась физически. Я упал на колени, когда острый, худой человек появился передо мной, его длинные пальцы обхватили мою руку.

– Я понял, – прошептал я, изо всех сил пытаясь заставить свое тело двигаться или как-нибудь реагировать. Но я был в оцепенении, истощен, едва оставался в сознании, в то время как худой человек продолжал высасывать из меня жизнь. Я чувствовал, как чары ускользали вместе с моей силой, затянутые в черную дыру, которая была тощим человеком. Ариэлла резко упала мне на грудь, когда моя хватка ослабилась, а его взгляд переместился на нее.

– Что ж, а ты силен, – продолжал он любезным голосом. – Так много жизни. Такие сильные воспоминания, чары и эмоции. Вы не принадлежите этому месту. Еще нет. Вы нарушили баланс. Даже те, кто почти исчез, вернулись. И теперь они задержаться здесь еще на какое-то время. Из-за вас.

– Еще … нет? – Я едва мог выдавить из себя слова. Толпа Забытых снова собралась, окружая нас с открытыми ртами, их объединенная тяга настолько сильная, что я почти потерял сознание. Худой человек взглянул на меня удивленно.

– Вы не знаете? – Он наклонил голову и на мгновение она исчезла. – Ваша сущность распускается. Постепенно. Скоро вы не сможете вспомнить свое имя, свое обещание, кто вы, и вас поглотит, заполняющая внутри пустота. Но для вас этого никогда не будет достаточно. Через какое-то время вы найдете свой путь к Фаэду, чтобы остаться здесь с Забытыми и Клятвоотступниками. – Он кивнул, резкое движение в клубе тумана. – Но не сейчас.

– Тогда … вы дадите нам … уйти?

– Конечно, вы уйдете, – проговорил худой человек, как будто это было очевидно. – Вы уйдете и жизнь возвратиться в свое русло. Все забудут. Вы не принадлежите этому месту. Но она –, – его взгляд обострился, глядя на Ариэллу, – она должна остаться. Из-за нее вы нашли это место. Ни сущности. Ни жизни. Она пуста, как и все мы. Она остается.

Я почувствовал вспышку гнева, но она немедленно была выпита худым человеком.

– Нет, – пробормотал я, пытаясь найти силы, чтобы отступить, сопротивляться. – Она … нужна мне.

– Она остается, – снова прошептал худой человек и потянулся, чтобы забрать ее у меня.

Нет! Яростное чувство защитить ее вернулось к жизни, заглушая все остальное. Ее не заберут. Только не снова. На этот раз я ее не подведу.

Из последних сил я вскочил на ноги и выхватил меч, прижимая его к шее худого человека.

Он казался удивленным, что я все еще мог двинуться.

– Она не принадлежит вам, – проговорил он, спокойно наблюдая. Я старался остаться на ногах, твердо удерживать клинок и прижимать девушку к себе одной рукой. – Она принадлежит этому месту, нам.

– Мне все равно, – ответил я ему. – Я не отпущу ее.

Рев пошатнул неподвижность, и Волк выскочил из тумана, рассеивая Забытых как эфемерных птиц. Его огромное тело оказалось между мной и тощим человеком. Волк обнажил клыки на толпу и прорычал.

– Идем, принц, – бросил он. Тонкий человек повернулся в сторону и исчез. – Лодка уже отходит. Вперед!

Вкладывая меч в ножны, я взял Ариэллу в обе руки и, пошатываясь, пошел к пирсу, где на полпути меня встретил Пак.

– Боже, а ты любитель подождать до последнего драматического момента, не так ли, снежный мальчик? – пробормотал он, когда мы в спешке бежали по доскам. В конце пирса, маленький, увядающий колесный пароход, покрытый мхом и лианами, отчаливал, устремляясь по Реке Грез. Грималкин сидел на перилах, наблюдая за нами сверкающими желтыми глазками.

– Торопитесь! – подгонял кот. Лодка удалялась все дальше. – Они приближаются!

Позади нас я слышал рычание Волка, когда он отступал на пирс. И почувствовал пустоту Забытых всасывающихся в меня, даже с этого расстояния. А затем они начали заползать на причал из-под воды, протягивая к нам призрачные пальцы, рты широко распахнуты как у мертвой рыбы. Пак разрубил одного, разрезая его словно бумагу, и тот рассеялся в клубок тумана. Но их становилось все больше, цепляясь за нас, оголодавших и неустанных.

Паром отдалялся все дальше.

Тяжелые шаги сотрясли пирс, и я повернулся, увидев, как Волк выскакивает из тумана, несясь к нам. Дюжина Забытых вцепились за него, свисая со спины и шеи. Он рычал, стряхивая их с себя. Но на их место запрыгивали другие.

Забытые, столпившиеся вокруг нас, отступили, ускользая к Волку. Я начал идти за ними, но Волк обернулся, встретив мой взгляд своими горящими зелеными глазами, губы скривились в рычании.

– Продолжайте идти! – взревел он, и мы поспешили за паромом. Пак первым достиг края пирса и прыгнул, хватаясь за перила, чтобы не упасть, когда он приземлился. Я был сразу позади него, перепрыгивая через темные воды, с Ариэллой легкой как пушинка в моих руках. Заскочил на край лодки и покатился, изгибаясь всем телом вокруг девушки, чтобы защитить ее. Я вздрогнул, когда край скамьи ударил меня в спину.

Пошатываясь, я поднялся, положил Ариэллу на одно из сидений и поспешил к краю лодки, ища Волка. Но туман окутал причал, пряча его из виду. Я все еще слышал мягкие всплески, когда Забытые летели в воду, и рычание Волка сквозь туман, но не мог его больше видеть.

– Жаль, – заметил Грималкин, звуча так, как будто он почти имел это в виду. – Я почти привык к его запаху.

Затем темная фигура Волка выпрыгнула из-за занавеса тумана, мчась по реке. Он со всплеском приземлился рядом с паромом, окатив каждого из нас водой, и заставляя Грималкина с шипением сигануть под скамью. Всплывая, Волк ринулся из воды, зацепляясь огромными лапами за перила, и взобрался на палубу, мокрый, тяжело дыша.

Я вздрогнул, когда он встряхнулся, разбрызгивая речную воду, окатывая нас еще раз. Зевая, он проигнорировал возмущенный вопль Пака и повернулся ко мне, прищурив зелено-золотые глаза.

– Это второй раз, когда я спас твою жизнь, принц. Обязательно запомните эту часть истории, когда будете рассказывать о ней.

Он снова зевнул, демонстрируя огромные клыки, и прошел к корме, слегка виляя через проходы узких скамей. Свернувшись калачиком почти в конце, он положил голову на лапы и взглянул на всех нас прежде, чем закрыть глаза и погрузиться в сон.

Я стряхнул воду с одежды и глубоко вздохнул, наблюдая, как позади медленно исчезает в тумане пирс. Паром бесшумно скользил по Реке Грез, оставляя город далеко позади. Я уже забыл его название. Люди, их голоса, все, что я видел и слышал, ускользали из памяти. Я изо всех сил пытался вспомнить, что мне сказал худой человек, что-то важное. Что-то об Ариэлле и … обо мне.

Паром резко вырвался из тумана, пробиваясь сквозь него как через стену. Пред нами предстала обширная река и ночное небо над ней. Я моргнул и осмотрелся. Пак стоял на носу лодки, созерцая воду, а Ариэлла спала на скамье.

И нахмурился, чувствуя, что что-то упустил. Я помнил, что мы искали паром, идя вдоль берега в его поисках, но память о нашем местопребывании была расплывчатой. Что-то преследовало нас? Смутно припоминал пирс, и перенос Ариэллы на борт, но кроме этого … ничего. Я чувствовал себя опьяненным и дезориентированным, как будто только что проснулся ото сна–

Сон. Мои внутренности сжались, и я схватился за перила, чтобы удержаться на ногах. Я вспомнил сон. Убийство Маб. Правление Зимой. Ведение войны. Кровь, смерть и насилие, пустоту, голодный вакуум, угрожающий ослабить и проглотить меня целиком.

Сражение с Железной Королевой. Смерть от ее руки.

В оцепенении я подошел к скамье, на которой спала Ариэлла и присел, наблюдая за ней. Через несколько минут ее веки подернулись, и она открыла глаза, моргнув мне, возвышающему над ней.

– Ясень?

– Это было реально? – Спросил я, мой голос показался мне хриплым и сухим. Она нахмурилась и села, глядя мне в лицо и убирая волосы с глаз.

– Что ты имеешь в виду?

– Что я видел. – Я наклонился вперед. Она отстранилась, осторожная тень появилась на ее лице. – Это была ты, верно? Показывая мне будущее. Убийство Маб. Мое становление Зимним Королем. Война с другими дворами–, – я запнулся, останавливаясь, не желая вспоминать ничего помимо этого, видеть взгляд на лице Железной Королевы, когда она убила меня.

Ариэлла побледнела.

– Ты видел …? О, Ясень. Мне так жаль. Я не хотела, чтобы ты это видел … – Она остановилась. Сделав глубокий вдох. – Это должно быть хобиянский яд. Он сделал тебя сверхчувствительным ко снам и прогулкам во сне. Если ты спал, вероятно, ты …

– Ари, – мой голос был мягок. Она моргнула. Я провел рукой по влажным волосам, стараясь оставаться спокойным, игнорируя тьму, сгущающуюся у моих ног и пытающуюся ослабить меня. – Что я видел. Это … будущее? Мое будущее? Мне … предназначено стать … таким? Уничтожителем дворов, убивающим все и всех, кого я знаю? – Ариэлла молчала. Я потянулся и взял ее за руку, сжимая, словно это была нить, на которой весела моя жизнь, удерживающая меня в здравом рассудке. – Скажи мне, – проговорил я, выдавливая слова. – Скажи мне, это кем я стану?

– Я не знаю, Ясень, – прошептала она на грани слез. – Это будущее, одно из нескольких. Вероятно, худшее, но не самое неожиданное. Ты … в тебе так много тьмы, так много ярости и горя. Даже я не смогу достучаться до тебя, если ты подашься отчаянию, если ты нарушишь обещание. – Она сделала глубокий вдох. – Твоя сущность … когда ее не станет, ты забудешь все, что делало тебя … тобой. Большинство Клятвоотступников просто исчезает, их никогда не видят снова. Но некоторые, особенно те, кто силен, становятся совершенно чем-то еще.

– Это то, что произойдет, – прошептал я, – если я потерплю неудачу.

На мгновение воцарилась тишина. Паром неуклонно скользил сквозь ночь. Были слышны только звуки всплеска воды, бьющейся о бока и глубокое дыхание Волка.

– Не обязательно, – наконец сказала Ариэлла, избегая моего пристального взгляда. – Ничто не определенно, и это – только одно возможное будущее. Но … да. Если ты здесь потерпишь неудачу, есть реальная возможность проиграть тебя тьме, и ты станешь Зимним Королем.

– И так, это не был просто кошмар, – вмешался голос Пака. Я обернулся и увидел, что он стоял позади нас, руки в карманах, наблюдая за мной серьезными зелеными глазами. – Извините, не мог не подслушать вас ребята, – продолжал он, без сожаления в голосе. – Знаете, я просто подумал: тот сон, о котором вы разговариваете. Он ужасно похож на тот, который приснился мне. – Его рот скривился в ухмылке, и он прищурил глаза. – Только в этой версии – я умер. Какой-то Зимний Король, ублюдок, пронзил мне грудь, когда мы сражались. Своего рода травмирующее, если вы понимаете, о чем я. И это произошло после того, как он разрушил большую часть Летнего Двора.

Я выдержал его пристальный взгляд. Пак не уклонился и продолжал пялиться на меня с полуулыбка на своем месте. Но за ухмылкой, за легкомысленностью, нахальством и дерзкой самоуверенностью, я мог ощущать нерешительность и страх, который он не позволял никому видеть.

– Ты сожалеешь? – спросил я, и он приподнял бровь. – Ты сожалеешь о том, что наша вражда закончена, что не убил меня, когда у тебя был шанс?

Пак одарил меня вымученной улыбкой.

– О, часть меня всегда будет тосковать по нашим маленьким поединкам, принц, – бодро проговорил он – Ничто тек не сближает с кем-то как небольшие попытки убийства, верно? – он усмехнулся, затем тень упала на его лицо, и он успокоился, качая головой. – По правде говоря, я рад, что она закончена, – спокойно проговорил он, почесывая затылок. – Я никогда ее не хотел, мне было ненавистно всегда быть на чеку. И я знал, что ты также не хотел проходить через все это, принц. Особенно доводить это до конца.

– Но? – напомнил я.

– Но если я увижу хоть один знак, что ты становишься … этим, – Пак передернулся. – Если я заподозрю, что ты собираешься поставить крест на Маб и захватить Зимний трон, мне не нужно будет официального приглашения на поединок, чтобы объявиться в Тир-На-Ног. – Он скрестил руки и уставился на меня со смесью сожаления и решимости. – Если все сведется к этому, я остановлю тебя.

Я встал. Легкий ветерок обдувал поверхность реки, теребя волосы и развевая одежды. Я схватился за перила и пристально рассматривал воду, чувствуя его взгляд на мне.

– Если все сведется к этому, – спокойно ответил ему я. – Я хочу, чтобы ты сделал это.

ПАРОМ ПРОДОЛЖАЛ плыть, казалось, по бесконечным водам Реки Грез. Солнце никогда не всходило, ночь никогда не убывала. Так далеко в Глубоких Дебрях стояла вечная полночь. Далее, реку начали заполнять все больше осколков снов, более крупных и более диких, чем прежде. Огромная вишня, возникла посреди реки, розовые лепестки опадали, словно падающий снег. Стеклянный гроб со спящей черноволосой принцессой внутри, ее бледные руки покоились на животе. Длинный стол проплыл мимо, заставленный полным набором для чаепития: чайник, тарелки, чайные чашки. Пак схватил большую корзину булочек, когда та проплывала мимо.

Сколько времени паром скользил по Реке Грез, я не был уверен. Мы по очереди стояли на страже. Ели и спали, когда удавалось, и разговаривали между собой. Пак быстро стал беспокойным. А застрять на небольшой площади со скучающим Плутишкой Робином и огромным, переменчивым волком – сцена из кошмара. После одной из вспышек, которая раскачала лодку и чуть не свалила всех в реку, я предложил Паку принять его форму черного ворона и «разведать, что впереди». Что он был счастлив сделать к всеобщему облегчению.

После того как Пак улетел, все успокоилось. Грималкин почти постоянно спал. А Волк метался по палубе, словно загнанный тигр в клетке или лежал, свернувшись калачиком на корме, его горящие глаза смотрели куда-то далеко. Он редко говорил с кем-нибудь. Хотя были времена, когда Волк нес вахту и все, как предполагалось, спали, я видел как он и Грималкин разговаривали, всегда слишком тихими голосами, чтобы расслышать. Во время бодрствования они тщательно друг друга игнорировали или метали высокомерные взгляды в направлении другого. Но ночью я видел их на носу парома, созерцающими воду вместе, и не мог не задаться вопросом: была ли их древняя война просто другой игрой, в которую им нравилось играть.

Ариэлла и я мало разговаривали, а когда все же говорили, то часто о настоящем, о Зимнем и Летнем Дворах, о Железных фейри, которые не так давно вторглись в наш мир. Мы избегали разговоров о прошлом, старых охотах и долгих ночах в Диком Лесу. Хотя воспоминания продолжали всплывать каждый раз, когда мы говорили. Но со времени сна о Меган, Ариэлла казалось другой личностью. Она была очень тихой, погруженной в себя, размышляя о будущем, которого я не мог видеть. Ее улыбки казались натянутыми и выдавленными, ее смех окрашен меланхолией. Однажды, когда я спросил, показывали ли ее видения что-нибудь о ней самой, ее глаза потускнели, и она посмотрела прямо сквозь меня, прежде чем встряхнуться и отогнать их, улыбнувшись. Но в течение долгого времени после этого, она созерцала Реку Грез. И хотя я мог дотянуться и коснуться ее, почувствовать ее мягкую кожу под кончиками пальцев, казалось, я смотрел на призрака, отражение человека, которого однажды знал.

– Здесь, – однажды ночью сказала она, присоединяясь ко мне на корме. Это была моя очередь сторожить, и я, облокотившись на перила, смотрел на проплывающий мимо лес. Когда Ариэлла бросила мне в руку апельсин, я моргнул и с любопытством взглянул на нее. – Съешь что-нибудь, – приказала она, указывая на фрукт. – Я почти никогда не видела, чтобы ты ел, и я знаю, что даже ты испытываешь голод время от времени.

– Как ты достала его?

Она на секунду выглядела смущенной.

– Неважно. Просто съешь его, Ясень.

В ее тоне слышалось предупреждение, но я не мог все так оставить.

– Где …

– Группа крылатых обезьян бросила его в меня, – Ариэлла скрестила руки и сверкнула глазами. У меня было странное чувство дежа вю. – В мое последнее дежурство, мы проплывали мимо сада на берегу, где жила, по крайней мере, дюжина обезьян, глазеющих на нас. Я бросила в них камень, и они … бросили в ответ. И не только продукты. – Она покраснела от смущения и взглянула с негодованием, чем меня рассмешила. – Поэтому лучше ешь это прежде, чем я засуну в твое горло что-нибудь еще. И это будет не банан.

Я засмеялся и поднял руки, сдаваясь.

– Как пожелаете, ваше высочество, – сказал я не задумываясь, но быстро стал серьезным. Теперь я знал, почему это чувство было настолько знакомым. На какую-то долю секунды Ариэлла звучала точно так же, как Меган.

И судя по лицу отстранившейся Ариэллы, она знала это тоже.

Вина пронзила меня, острая и болезненная.

– Эй, – сказал я, поймав ее за запястье, когда она начала отворачиваться. – Ари, послушай. Когда это все закончиться, когда мы вернемся из этого сумасшедшего путешествия, я все сделаю, чтобы ты смогла вернуться домой, если пожелаешь. – Она моргнула и пристально посмотрела на меня, как будто такая мысль никогда не приходила ей в голову. – Поместья твоего отца еще стоят, – продолжал я. Никто еще не попытался претендовать на них. Или ты можешь вернуться ко двору… не думаю, что Маб попытается остановить тебя. А если попытается, я могу с ней поговорить. У меня все еще есть немного влияния при дворе, и не важно, что Маб думает обо мне. Я хочу, чтобы ты знала, что о тебе позаботятся. По крайней мере, это все что я могу для тебя сделать.

Она слабо улыбнулась, хотя ее взгляд был отдаленным и недосягаемым.

– Если бы я хотела что-нибудь из этого, это у меня уже бы было, – мягко ответила она. – Я благодарна тебе, Ясень, но для меня уже слишком поздно возвращаться к той жизни.

– Я хочу помочь тебе, – спокойно проговорил я. – Все, что в моей власти, все, что я могу добровольно отдать – твое. Позволь мне попытаться все исправить. Просто скажи мне, что сделать.

Она подошла ближе, положив мягкую руку на мою щеку, настолько близко, что я мог видеть свое отражение в ее звездных глазах.

– Исполни задуманное, – прошептала она и отстранилась, отходя к кормовой части парома не оглядываясь назад.

КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ спустя я очнулся от сна без сновидений и пристально осмотрелся вокруг. Это было почти мое время снова заступать на вахту. На противоположной скамье спала Ариэлла, мурчащий Грималкин свернулся около нее. Прядь серебристых волос упала ей на глаза. Я поднял руку, чтобы убрать их прежде, чем осознал, что делал.

Сжимая кулак, я развернулся и пошел к носу судна, где в лунном свете, всматриваясь в реку, сидел Волк. Его уши приподняты, нос по ветру, легкий ветерок взлохмачивал его глянцевую черную шкуру.

– Грядут перемены, – прогрохотал он, когда я встал около него и прислонился на перила, осторожно распределяя свой вес. Даже когда Волк сидел, макушка моей головы едва была на уровне его плеча, а когда он передвигался, лодка слегка кренилась в сторону. – Я чувствую запах. Либо что-то приближается к нам, либо мы почти там.

Я посмотрел вниз, наблюдая за рыбой в два раза длиннее парома, задевшей одну из его сторон, смерив нас одним огромным серебряным глазом и нырнув обратно в глубины.

– Как думаешь, мы натолкнемся на кого-нибудь прежде, чем достигнем Зарослей?

– Трудно сказать, – ответил Волк. – Я удивлен, что мы вообще заплыли так далеко без каких-либо проблем. Если верить коту, это потому что плот – часть реки, и проплывает мимо снов без привлечения внимания к себе или своим пассажирам. – Он фыркнул и скривил пасть, как будто только что заметив, что говорил о Грималкине в непринужденной манере. – Если вообще можно верить чему-нибудь, что он говорит. Кроме того, вероятно, это измениться, как только мы столкнемся с Зарослями.

– Как далеко? – спросил я.

– Не могу сказать. – Волк поднял голову и снова принюхался. – Но уже близко. У Зарослей особый запах, непохожий ни на что еще в Волшебном Царстве. – Он повернулся и смерил меня горящими, желто-зелеными глазами. – Надеюсь, твоя девочка знает дорогу. Я бродил по Зарослям бесчисленное время, и никогда не видел Края Мира.

– Она приведет нас туда, – мягко сказал я. – Я верю ей.

– Правда? – фыркнул Волк, оглядываясь обратно на реку. – Я бы не стал.

Я повернулся, прищурив глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Тьфу, мальчик. Разве ты не чувствуешь это? Полагаю, что нет. – Волк так же повернулся, опуская голову так, что мы были «лицом к лицу». – Твоя девочка что-то скрывает, маленький принц, – тихо прорычал он. – Она сильно пахнет печалью, нерешительностью и виной. И желанием, конечно. Оно даже сильнее, чем твое. О, не притворяйся, что не знаешь, о чем я говорю. Вы оба пахнете как олени при течке, которые не знают, сбежать или просто приняться за дело. – Он обнажил клыки в легкой улыбке, когда я уставился на него. – Но я был бы осторожен касательно ее, мальчик. Есть что-то, что она не рассказала тебе. Я не знаю, что это, и меня это не волнует. Но она не хочет, чтобы это путешествие закончилось. Ты можешь видеть это в ее глазах.

Я поглядел на Ариэллу, зная, что Волк был прав. Она что-то скрывала, что-то большее, чем просто ее чувства или видения или множество виденных ею будущих событий. Я заметил блеск золотых глаз на скамье и знал, что Грималкин наблюдал за мной. Но в тоже мгновение услышал хлопанье крыльев, и большая черная птица приземлилась на палубу.

Она превратилась в Пака в водовороте перьев, заставляя Волка сморщить морду и чихнуть.

– Осторожнее, – объявил Пак, стряхивая перья с волос. – Мы подходим к Зарослям. И, похоже, что река течет прямо через них.

Дата добавления: 2015-08-02