Понимание «нарциссизма» в обычных людях

«НАШ КРАСАВЧИК»

Кевин был совершенно обычным парнем — по край­ней мере, настолько обычным, насколько это возможно для «нарцисса». Первым впечатлением, возникавшим у каж­дого, кто видел его, было: «Ух ты! Вот это пижон!» Он принадлежал к модникам самой высшей категории. На протяжении всего детства Кевина его отец, преуспеваю­щий адвокат, неустанно подчеркивал, насколько важно для человека иметь безупречный внешний вид. И юный Ке­вин искренне проникся этим убеждением, видя, какое ог­ромное значение придает его отец своей внешности.

Когда бы его семья ни появлялась на людях, он и его сестра всегда были одеты в сочетающиеся наряды, несмот­ря на то, что не были близнецами. Если на Кристен было темно-синее платьице, Кевин непременно был в матрос­ском костюмчике; если сестра надевала яркое летнее пла­тье в полоску, на брате обязательно был соответствующий наряд. Их семейные фотографии походили на рекламные проспекты магазинов одежды — отец в роскошном шер­стяном свитере, которому позавидовал бы сам Билл Косби, мать в шикарном бархатном или парчовом платье и дети в нарядах, идеально гармонирующих с одеждой ро­дителей.

К костюмам от Харта Шафнера и Маркса и обуви от Флоршима Кевин относился с тем замешанным на пре­зрении снисхождением, которое многие питают к поно­шенной одежде, распространяемой активистами Армии Спасения. Но Кевин был не просто знатоком мод — его манера одеваться была лишь одним из многих способов, которыми он подчеркивал свою «особенность», свою зна­чимость, свое превосходство над толпой.

Я познакомился с Кевином, когда мы оба проходили врачебную практику в детской больнице. До тех пор я полагал, что одеваюсь вполне прилично. Я не носил белые носки с черными туфлями, отдавал предпочтение узким галстукам, когда они были в моде, и носил широкие гал­стуки, когда веления моды изменились. Однако, находясь рядом с Кевином, я всегда чувствовал себя каким-то неан­дертальцем, укутавшим в грубые звериные шкуры свою еще не до конца выпрямившуюся спину. И такое проис­ходило не только со мной. Уже к концу первой недели практики все интерны называли Кевина не иначе как «на­шим красавчиком», и если его звали к телефону, даже секретарши спрашивали, не видел ли кто-нибудь «нашего красавчика».

Что касается внешнего вида, для «нашего красавчика» не существовало будней — времени, когда можно не обра­щать внимания на то, как выглядишь, или даже просто расслабиться. Я как сейчас помню его идеально гармони­рующие рубашки, подтяжки, брюки, носки и туфли, в кото­рых он появлялся на устраиваемых сотрудниками нашего отделения пикниках. Все на нем, начиная от «простень­кой» рубашки с вышитым на кармане логотипом извест­ной фирмы и заканчивая подобранными в тон подтяжка­ми, брюками и вязаными носками, было выдержано в бе­зупречном стиле. О том, чтобы он надел на пикник обыч­ные шорты и футболку, не могло быть и речи, просто пото­му что он был Кевином.

Разумеется, он не принимал участия в большинстве из наших забав, предпочитая спокойно прогуливаться по по­лянкам и флиртовать с дамами. И это, пожалуй, было к лучшему, так как перетягивание каната, метание яиц и водные баталии плохо сочетаются с костюмами от Крис­тиана Диора и Калвина Кляйна. Вы дважды подумаете, прежде чем бросить наполненный водой воздушный ша­рик или сырое яйцо в такого человека, как «наш красав­чик», поскольку, если он надумает вчинить вам иск за порчу имущества, вам придется раскошелиться тысячи на полторы долларов, чтобы возместить ущерб, нанесенный его «простенькому» наряду для пикников.

Я не могу припомнить случая, когда бы видел на нем дважды одну и ту же одежду. Вполне допускаю, что он носил вещи более одного раза, но доказательств этому лично

у меня нет. Большинство его шелковых галстуков были достаточно впечатляющими, чтобы без труда вспомнить их, увидев вторично. Но если его галстуки производили впечатление исключительно визуальное, то этого нельзя было сказать о его поведении, и к окончанию нашей годо­вой практики о Кевине у всех сложилось вполне опреде­ленное мнение.

С самого начала его безукоризненный внешний вид, слов­но позаимствованный с обложки журнала мод, произво­дил впечатление слишком идеального, чтобы безоговорочно поверить в искренность его обладателя. В его присутствии вы чувствовали себя неловко и скованно, у вас создавалось впечатление, что вы победили в конкурсе «Звезда на день» и теперь вас пригласили в Голливуд для участия в съем­ках со знаменитым актером. Каждый раз, разговаривая с Кевином, вы буквально слышали гудение работающих ка­мер и находились под впечатлением, что ваша беседа — это очередной «дубль» эпизода, в котором вам отведена роль второго плана. Хотя ему удавалось прятать любые физические недостатки под безупречной одеждой, скрыть «нарциссический» тип личности оказалось далеко не так просто. Вскоре он оттолкнул от себя большинство интер­нов и персонала отделения своим покровительственным высокомерием, которое на деле было всего лишь маской, скрывавшей его отчаянное желание вызывать восхище­ние окружающих. Это его стремление проявилось во мно­гих ситуациях, и скрыть его не смогли даже самые мод­ные одежды.

«МЫ С КАРЛОМ»

За пару лет до этого Кевин посещал факультативные семинары известного специалиста в области психологии Карла Роджерса. Естественно, что при анализе картины того или иного заболевания от него то и дело приходи­лось слышать «случайные» упоминания о Карле. «Мы с Карлом обсуждали подобный случай...» — начинал он, и каждый из нас замирал в благоговейном внимании. Слушая Кевина, можно было подумать, что «они с Карлом» выросли в одном городе или подружились еще в началь­ной школе. Когда же под давлением наших вопросов Ке­вин вынужден был признать, что всего лишь присутство­вал на его семинарах, это повергло нас в шок. Все это время мы искренне полагали, что Роджерс был профессо­ром в его университете или его научным руководите­лем в аспирантуре.

Кевин никогда открыто не хвастался — хвастовство во­обще не свойственно «нарциссам», поскольку они считают его ходом слишком очевидным и примитивным. Хваста­ясь, вы можете дать понять окружающим, что нуждаетесь в их восхищении, а это неприемлемо для «нарцисса», стре­мящегося сохранить позу независимого превосходства и пол­ной самодостаточности. Вместо этого «нарциссы» старают­ся вызвать восхищение косвенными путями.

Не-«нарцисс» скажет: «Как здорово было посещать се­минары такой знаменитости как Карл Роджерс!» «Нар­цисс» же «случайно» упомянет, что «мы тут как-то обеда­ли с Карлом». Обратите внимание, насколько по-разному вы отреагируете на эти реплики. Первая фраза приглаша­ет вас к соучастию — вы захотите расспросить собеседни­ка о знаменитом ученом и разделить его радость от обще­ния со столь известной личностью. Во втором случае вы почувствуете собственную неполноценность, и возможное удовольствие от того, что вы знакомы с человеком, «обе­давшим с Карлом», будет немедленно уничтожено тем ореолом превосходства и собственной значимости, кото­рый распространяет вокруг себя «нарцисс».

«ИЗВИНИТЕ»

Кевин никогда не мог заставить себя извиниться, и боль­ших трудов ему стоило произнести даже простое слово «спасибо». Причина этого была в том, что, подобно всем «нарциссам», Кевин пытался защитить свое хрупкое, но непомерно раздутое самомнение. Этот «комплекс Бога», как его иногда называют, является результатом отчаян-

ных стараний «нарциссов» сохранить иллюзию собствен­ной самодостаточности. «Нарциссы» пытаются укрепить свою хрупкую (но ложную) личность, пребывая в постоян­ной иллюзии — иллюзии того, что они ни в чем и ни в ком не нуждаются. В любом общении они стараются ос­таваться независимыми и безгрешными, иначе говоря, са­модостаточными и совершенными, что избавляет их от не­обходимости извиняться и благодарить.

Как мы уже видели, Кевин отчаянно искал восхище­ния, но постоянно старался делать вид, что ни в чем не нуждается. Он не мог сказать «извините», потому что тем самым признал бы необходимость извиниться и одновре­менно допустил бы, что не был совершенен. Точно так же, он не мог сказать и «спасибо», потому что это означало бы, что кто-то оказал ему услугу, в которой он нуждался.

«Извините, но...»

Когда «нарцисс» говорит «извините», на первый взгляд может показаться, что он искренне сожалеет о содеянном. Однако вскоре становится вполне очевидным, что в дей­ствительности с его стороны это была не попытка восста­новить пошатнувшиеся отношения, а стремление возро­дить собственную иллюзию совершенства.

В психоанализе это обозначается термином «аннули­рование». Например, чем-то обидевшая мужа жена может приготовить ему особенный ужин или дать понять о своей готовности к интимным отношениям. Муж, обидевший жену, может подарить ей цветы вместо того, чтобы ис­кренне извиниться. Родители-«нарциссы», неосторожно задевшие чувства своего ребенка, вместо извинений могут предложить ему какое-либо лакомство. Подобные попыт­ки аннулировать нанесенный ущерб без извинений приво­дят к ухудшению отношений, поскольку обиженный чув­ствует свою вину из-за того, что не может простить парт­нера, выразившего ему таким образом свое «сожаление», а «нарцисс» обижается, что его аннулирующие промах «подарки» не приводят к ожидаемым результатам.

Другой способ, к которому прибегают «нарциссы» во избежание искренних извинений, состоит в привлечении внимания собеседника к своим добрым намерениям. Час­то они бывают очень искусны, принося такие кажущиеся извинения, которые в действительности служат для само­оправдания. «Нарциссы» практически не учитывают тот факт, что настоящее извинение обязательно подразумева­ет сопереживание уязвленному человеку, независимо от того, случайно или намеренно была нанесена ему обида. Выражением сочувствия «нарциссы» в первую очередь подчеркивают собственную безупречность, и лишь во вто­рую — свое внимание к собеседнику.

Когда человеку, в волнении ожидавшему его, «нарцисс» говорит: «Извини, что я опоздал, но я застрял в пробке», он часто тем самым выражает свое негодование беспо­койством ожидавшего, а не собственное сожаление или сочувствие волновавшемуся собеседнику. Не-«нарцисс» объяснит причину опоздания и покажет, что он сопережи­вает собеседнику и искренне раскаивается в том, что зас­тавил его волноваться.

Это всего лишь еще один способ действий, подтвержда­ющий, что «нарциссы» руководствуются главным обра­зом стремлением получить одобрение, а не искренним желанием сохранять и поддерживать человеческие отно­шения с окружающими.

Например, однажды случилось так, что Кевин не отпра­вил свадебный подарок своему близкому другу. Позже, ког­да друг признался ему, что был этим очень расстроен, Ке­вин ответил: «Господи, мне так жаль, но я собирался ку­пить тебе подарок, просто ты не представляешь себе, как я был занят! У меня времени даже на сон не оставалось, не говоря уже о том, чтобы ходить по магазинам!»

Еще один способ, с помощью которого «нарциссы» лов­ко уклоняются от извинений, это объяснения. Человеку неискушенному разница между извинением и объясне­нием может показаться на первый взгляд несуществен­ной, но именно к объяснениям часто прибегают «нарцис­сы», поскольку, не обращаясь к кому-либо с просьбой (об извинении) и перекладывая ответственность с себя на об­стоятельства, они получают возможность сохранить собственное грандиозное самомнение. Типичными примера­ми объяснений без извинений являются такие, как «Я за­был о твоем дне рождения, потому что моя мать была в больнице» или «Я собирался зайти к тебе, но вынужден был задержаться на работе до позднего вечера». Подоб­ные «извинения» призваны вызывать сочувствие к само­му «нарциссу», а не выражать искреннее сожаление тем или иным образом обиженному человеку.

Умудренному в вопросах психологии, Кевину удавалось приносить «извинения», пользуясь своими профессиональ­ными знаниями. Однажды я слышал, как он говорил сек­ретарше: «Я, наверное, пережил подсознательный всплеск эмоций, когда накричал на вас. Дело в том, что вы напом­нили мне мою тетку, которая доставала меня на протяже­нии всего детства. Приношу свои извинения».

Одна моя знакомая замужем за «нарциссом», который называет ее «мазохисткой». Если она пытается обсуждать с мужем проблемы их семейной жизни, он предлагает ей избавиться от «комплекса мученицы». И это излюблен­ный тактический ход всех «нарциссов». Вместо того что­бы признать свою вину, они охотно приписывают окружа­ющим всяческие недостатки, обвиняя их в том, что те «из­лишне чувствительные», «чрезмерно ранимые» и т.д.

«СПАСИБО»

Это простое слово «нарциссам» произнести не менее труд­но, чем «извините», а может быть, даже еще труднее. И причина этого не в том, что они неблагодарны (иногда они бывают очень признательны за то, что для них делают), а скорее в том, что таким образом они пытаются сохранить представление о собственной самодостаточности. Выраже­ние признательности или благодарности кажется «нарцис­сам» опасным, поскольку оно ставит их в зависимость от другого. Поблагодарить кого-то, значит, признать, что вам помогли, или — еще хуже — что вы в чем-то нуждались.

«Нарциссы» уклоняются от выражения благодарности разнообразными подсознательными и ловкими способами.

Один из них заключается в высказывании одобрения. Этот способ позволяет «нарциссу» вместо произнесения слов благодарности покровительственно похлопать собеседни­ка по плечу и сохранить тем самым представление о соб­ственной значимости. Отец-«нарцисс» чрезмерно актив­ного ребенка, вместо того чтобы сказать учителю: «Спаси­бо за ваше терпение, проявленное к Джимми в этом году», завуалирует свою благодарность нейтральной фразой: «Джимми добился больших успехов в вашем предмете».

Любовники-«нарциссы»

Любовникам-«нарциссам» чрезвычайно трудно угодить. Причина этого лежит в их фантазиях об идеальных лю­бовных отношениях, при которых партнер должен «чув­ствовать» их любые, даже не высказанные вслух пожела­ния и потребности. Острая нужда в одобрении сочетается в их сознании с нежеланием выражать благодарность та­ким образом, что они ждут от партнеров интуитивного «знания» обо всех своих потребностях, не облеченных в словесную форму. Супруга подобного мужчины-«нарцис­са» может выбиться из сил, пытаясь предугадать каждое его желание. Он, например, будет слоняться по кухне, вре­мя от времени заглядывая в холодильник и молча ожи­дая, когда она спросит: «Ты голоден? Хочешь поужинать сегодня пораньше?» И вместо того чтобы сказать: «Да, спасибо, что-то я действительно проголодался», он провор­чит: «Ладно, если ты этого хочешь». Такая манера пове­дения, при которой человек неохотно соглашается на дей­ствительно интересующее его предложение, свойственна «нарциссам», пытающимся поддержать впечатление о соб­ственной самодостаточности.

Любовник-«нарцисс» ожидает от своего партнера пол­ного предвосхищения и удовлетворения собственных нужд, оставаясь при этом совершенно бесчувственным к таким же нуждам партнера.

Если вам доведется иметь интимные отношения с по­добным партнером, вы должны знать, насколько важны

для него ваши заверения в том, что он «самый лучший». Он изучил все справочники и руководства по технике сек­са, знает обо всех явных и тайных «кнопочках», на кото­рые нужно нажимать, однако будьте уверены, что все его умения и старания направлены в первую очередь не на то, чтобы доставить вам удовольствие, а на то, чтобы вызвать ваше восхищение.

Дата добавления: 2015-08-02