Русский язык конца ХХ – начала ХХI века

Период перестройки придал особое значение тем процессам, которые сопровождают развитие языка на всех этапах его существования, сделал их более значимыми, чётче выраженными, нагляднее представленными. Существование языка не мыслимо без постоянного обогащения, развития словарного состава (самой подвижной его части). Но особенно возрастает пополнение словаря в периоды коренных социальных изменений. Однако каждый такой период имеет свои особенности. Отметим отличительные черты современного состояния лексики русского языка.

Прежде всего следует сказать о значительном пополнении лексического состава нашего языка новыми словами, об актуализации большого количества слов, находившихся ранее в пассиве. Новая лексика отражает все сферы жизни общества: политику, государственное устройство, идеологию (авторитаризм, инаугурация, госструктура); экономику (бизнес-центр, менеджер, квотирование, имеджмейкер, конвертация, кейс-метод, мерчандайзер); медицину (иридология, хоспис, иглорефлексотерапия); религию (иеговизм,

чакра, исламизация); науку и технику (клонирование, килобайт, директория); быт (гамбургер, микроволновка, йогурт, лиминат).

Помимо новых слов возвращены к жизни слова, которые, казалось бы, навсегда вышли в тираж или находились в пассиве: лицей, гимназия, гувернантка, департамент, губернатор, литургия, амвон). Определённые особенности характеризуют функционирование современного русского языка конца ХХ – начала ХХI века.

Во-первых, никогда не был так многочислен и разнообразен (по

возрасту, служебному положению, образованию, политическим и религиозным взглядам, по партийной организации) состав участников массовой коммуникации.

Во-вторых, почти исчезла официальная цензура, поэтому люди более свободно выражают свои мысли, их речь становится более открытой, непринуждённой, доверительной.

В-третьих, начинает преобладать речь спонтанная, самопроизвольная, заранее не подготовленная. Об этом свидетельствуют выступления государственных деятелей всех рангов, политиков, депутатов учёных по телевидению, на различных встречах, конференциях и переговорах.

В-четвёртых, разнообразие ситуаций общения приводит к изменению

характера общения. Оно освобождается от жёсткой официальности, становится раскованнее.

Новые условия функционирования языка, появление большого количества неподготовленных выступлений приводят не только к демократизации речи, но и к резкому снижению её культуры. [Само слово «культура» (от латинского cultura), обозначая определённый уровень достижений в общественной, духовной

и производственной жизни человеческого общества, предполагает и необходимость действия – обработки и возделывания того, что учёные теперь

называют «полем культуры». Г.О. Винокур еще в 20-е гг. ХХ века писал: «Слово есть не что иное, как культура в её специфическом выражении».] Прежде всего

это проявляется в нарушении орфоэпических (произносительных), грамматических норм русского языка. Особенно много нареканий вызывает речь депутатов, работников радио и телевидения. Справедливо пишет А. Эмирова: «Я знаю, что общество озабочено вопросами повышения правовой и политической культуры депутатов. К сожалению, выступления многих из них обнаружили их низкую речевую и, следовательно, общую культуру. Я не могу доверять дела государственной важности человеку, который коряво излагает свои мысли, допускает грубые речевые ошибки (соболезнование, арест, средства, ходатайство; никому не секрет, то же касается и с транспортом)».

Свою обеспокоенность состоянием русского языка в настоящее время не без юмора выразил Евгений Вестник в «оде русскому языку»:

О, бедный мой язык родной,

О, прелесть русской речи чистой!

Кто не глумился над тобой –

Шпана, чиновники, лингвисты…

Кто бедолагу не ломал,

Не выворачивал, не мучил:

«Облегчить, начать, взад, принял,

Правы, сочуйствовать, подключил».

Ну, ладно б жулик, или вор,

Иль алкаши и наркоманы,

Но педагог, но прокурор,

Но дикторы с телеэкрана!

Рабочий и интеллигент

Родную речь, как шавку, лупят:

«Осужденный и инциндент,

Блага, почуйствовать, оглупят».

Ну ладно б только бюрократ –

Кувшинное тупое рыло.

Но журналист, но депутат

Язык недавно исказили.

От сердца я хочу воззвать

Ко всем, кто сын России верный:

Пора не начать, а начать

Язык наш очищать от скверны.

Друзья, следите за собой,

Когда по-русски говорите.

Ведь это наш язык родной –

Его для внуков сохраните!

В научной литературе, печати появляются статьи, заметки, авторы которых по-разному оценивают то, что настоящее время происходит в языке. Одни считают, что русский язык приходит в упадок, ему грозит гибель. Вот, например,

что пишет профессор Соловьёва: «Мощный напор низкосортной теле- и кинопродукции с полуграмотным переводом, а также наступление обезличенно- массовой, денационализированной псевдокультуры планомерно и скрупулёзно разрушают нашу языковую экологию, обесценивают русское слово, его духовную суть, его генную память о прошлом».

Другие более трезво оценивают ситуацию, раздумывают над тем, что необходимо сделать, чтобы её изменить. Известный лингвист О.Б. Сиротинина пишет: «По-моему, ни об упадке, ни об оскудении, обеднении, тем более, тем более вырождении его (языка) говорить нельзя. Вмешательство, и очень серьёзное, необходимо в речевую культуру (специальные курсы для депутатов, штрафы для ошибающихся работников радио и телевидения, квалификационные собеседования для учителей и т.д.)».

На рубеже ХХ и ХХ1 веков демократизация языка достигла таких размеров,

что правильнее назвать процесс либерализацией, а ещё точнее – вульгаризацией. На страницы периодической литературы и в речь образованных людей потоком хлынули жаргонизмы, просторечные элементы и другие внелитературные средства: ксива, капуста, бабки, выкачивать, отстёгивать, распальцованный, пришить, балдеть, крутой, забить стрелку, накрыть поляну. Общеупотребительными даже в официальной речи стали такие слова, как

тусовка, разборки, беспредел и т.д. Для говорящих, публично выступающих изменилась мера допустимости, если не сказать, что она совсем отсутствует. Ругательства, «матерный язык», «непечатное слово» сегодня можно встретить на страницах независимых газет, свободных изданий, в текстах художественных произведений. В магазинах, на книжных базарах продаются словари, содержащие не только жаргонные, блатные, но и нецензурные слова.

Моду на «беспредел» переняли и рекламщики. Газета «Ва-банк по-ростовски» на первой странице печатает рекламу: «Мигульные мотыги и махаси! Максим двигает немерено прибамбасов, для флэта и конторы. Сканируйте: 1. видаки, ящики, «мыльницы» и всякая такая тема; 2. вся компьютерная подоплёка; 3. солнечные чичи; 4. кислотные движения для кухни; 5. тара; 6. мигульные койки; 7. тематичные фонари. Имеются наши темы. Качество – просто вышак. Прайсы – душевные! Манируйте сюда! Нас от вас плющит и колбасит одновременно».

Для «тёмных», «неграмотных» людей рядом напечатан перевод на нормальный русский язык: «Дамы и господа! Торговый дом «Максим» предлагает вашему вниманию широкий выбор товаров для дома и офиса. 1. аудио-, видео-, бытовая и фототехника; 2. компьютерная и оргтехника; 3. солнцезащитные очки; 4. бытовая химия (средства для посудомоечных машин, стиральные порошки); 5. посуда; 6. мягкая мебель; 7. осветительные приборы. В продаже – товары отечественного производства. Качество европейское.

Приходите в наш торговый дом! Мы всегда рады вам!» Вот так ненавязчиво печать распространяет, пропагандирует жаргонную речь.

Оригинальным оправданием вульгаризации языка служит мысль, высказанная одним общественным деятелем: «Для оценки положения в стране нет слов! Остались одни выражения!»

Не менее яркой чертой нашего сегодняшнего языкового развития считается засорение речи заимствованиями. В научной и публицистической литературе, в выступлениях современный русский язык называют интеррусским языком, германо-романо-русским или англо-русским сленгом или кратко – русангл. Иностранизация русского языка вызывает обеспокоенность у многих россиян. Время от времени газеты печатают письма, запросы читателей, в которых с юмором, а в некоторых и не без ехидства затрагивают эту проблему.

Из письма читателя газеты «Советская Россия»: «Что только не придумают, чтобы выразиться позаграничней. Вот, например, спокойно и достойно открывает центральная газета рубрику – «Наш дайджест». Хорошо, конечно, что у нас теперь будет собственный дайджест. Только, простите, что это такое? Смотрим в «Большой англо-русский словарь». Загадочный «дайджест» оказывается просто «кратким изложением, резюме…» Выходит, рубрику-то можно было назвать попросту «коротко». И далее: «А то ли ещё прочтёшь, скажем, в «эксклюзивном материале»!»

Авторы зарубежных репортажей, желая передать местный колорит, отыскивают слова и позагадочней: «На юге Франции выслежен и разгромлен ганг …» - читаем в журнале «Нева». Радоваться нам или огорчаться? Никому не ведомо. На ум сразу фирменные индийские магазины приходят. Оказывается, никакие не магазины. В словаре «Новые слова и значения» всё заботливо объясняется: «Ганг – это группа лиц, объединившихся для преступной деятельности». Сначала, конечно, легче становится – разгромили, значит, кого надо. А потом невольно задумываешься: чем новый «ганг» лучше старой «банды»? Тем более, что и произносится это слово по-английски не «ганг», а «гэнг». Так что, извините, несколько иной колорит!»

«Литературная газета» печатает поздравление женщинам к празднику 8-е марта, в котором высмеивается мода на иностранные слова: «Сударыни! Женщины! Гражданочки! Просто леди и железные леди! Миссы и миссисы! Желаем вам счастья в менеджменте, хорошего семейного консенсуса и плюрализма в личной жизни! И чтоб у вас никогда не было стагнации, а наоборот – презентации по всем статьям! Крепкого вам имиджа в труде, красивого фэйса, отличного спонсора в быту! Короче, отличной вам альтернативы в семейной жизни…»

Дата добавления: 2015-08-02