Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 1. Невозможно писать такие проникновенные тексты, ничего при этом не испытывая

Глава 3 | Глава 4 | Глава 5 | Глава 6 | Глава 1 | Глава 2 | Глава 3 | Глава 4 | Глава 5 | Глава 6 |


Пролог

 

Невозможно писать такие проникновенные тексты, ничего при этом не испытывая. Даже если ты всеми силами пытаешься подавить эти чувства, похоронить их глубоко в себе, они все равно порой накрывают тебя, как цунами, как ураганы внутри сердца. Тогда ты берешь блокнот, судорожно ищешь ручку и пишешь такие проникновенные тексты, от которых все внутри переворачивается, замирает. Ты даришь себе недолгий покой, а всем, кто слушает твои чувства в виде песен, – судороги в душе. Не может этого быть без сильных чувств. Просто не может.

P.S Держись.

 

Кому: Биллу Каулитцу.

От кого: от Тома Каулитца.

 

Амели на мели – Если бы

Часть 1

Brett Dennen – Follow your heart

Jason Walker – Advice to beginners

Глава 1

Дождь мелкими каплями ударяет по стеклу. Я пытаюсь не отвлекаться, пытаюсь правильно ставить пальцы на струны и прекратить обращать внимание на то, как ноют намозоленные подушечки при соприкосновении с холодным металлом. Том, с видом опытного наставника, говорит, что так и должно быть. А я вновь раздраженно хмурю брови. Мне кажется, я никогда не научусь. И я вновь сдаюсь, кидая гитару в сторону. Хочется печенья с карамелью и смотреть мультики - погода располагает.

К счастью для меня, гитара приземляется на мягкие простыни, и Том не кричит, как в прошлый раз. Хотя я согласна потерпеть его нотации: тогда Билл так красиво смеялся, согнувшись пополам; а еще сказал, что никогда еще не видел брата таким подавленным, и даже ему самому не удается опустить его так красиво, при этом наивно хлопая глазками. Я сочла это за комплимент.

Сейчас Билл только улыбается. Слегка, будто из вежливости, поднимая уголок рта. На подоконнике стынет наш обед: вкусная лапша в прозрачных высоких тарелках. Том сдается и предлагает сделать перерыв. Билл начинает смеяться.

 

***

 

До сих пор не понимаю, зачем сорвала то объявление, написанное корявым почерком: «Уроки игры на гитаре, недорого». Я к музыке ведь никакого отношения не имею. Так, подпеваю любимым песням, завывая в расческу.

 

..Пасмурны­й вечер. Дрожащими руками переключаю песни в плеере – от холода пальцы не слушаются, скользят мимо кнопок, – завидую музыкальному таланту исполнителей, пытаюсь сквозь неприятно моросящий дождь и темноту найти дорогу домой. Сейчас бы чашечку горячего шоколада и любимую книгу; кошку на колени и теплую музыку в большие белые наушники.

На столбе висит новое объявление. Вроде бы оно ничем не отличается от десятка других, но я срываю бумажку с номером – пятую из семи, кстати, – и бегу домой сушить одежду и волосы, готовить горячий шоколад и мечтать о том, что когда-нибудь научусь играть на гитаре.

Родители задерживаются на работе, дождь лишь усиливается, барабаня в стекло, отвлекая от дел, мешая сосредоточиться. Кружка с горячим шоколадом стынет на столе, книга пылится на полке, а я неотрывно смотрю на листок: аккуратные цифры отличаются от букв на объявлении, будто их писал совсем другой человек. Они напоминают тот размашистый почерк, но кажутся более собранными, уверенными.

Кончики пальцев немеют, я беру телефон. Застываю на мгновение, а потом, отпив из чашки, набираю номер. Шумно дышу, сердце колотится, словно решается судьба. Возможно, моя.

- Алло? – заспанный, красивый голос подростка; выше, чем голоса многих моих знакомых. – Алло?!

- Привет, - выдыхаю я, кусая губы, - я по объявлению. Знаю, тебе уже наверняка многие позвонили, но все же, если ты выделишь для меня пару вечеров, я буду рада, а если нет, ну…

- Хей, хей, - слышу я другой, более грубый и уверенный голос. Более развязный, я бы сказала. – Спокойнее, и, в общем-то, ты первая, - легкая усмешка. – И я с радостью выделю для тебя вечерок, детка. Ну и на гитаре поиграем, если время будет.

Я не знаю, что сказать. Ступор. А мои щеки начинают предательски пылать, губы онемели. Так и знала, что все это – шутка. Просто сижу с широко распахнутыми глазами и крепко сжимаю телефонную трубку.

На том конце провода слышится возня, тихие ругательства, и я снова слышу тот первый, более тонкий, мелодичный голос.

- Мой брат – идиот, - говорит уверенно, убеждает. – И ничего он не будет делать, кроме как учить играть, поэтому не бойся, приходи, - он диктует адрес и перед тем, как положить трубку, добавляет: - Меня зовут Билл. Не путай меня с дредастым дураком, который живет со мной. Увидимся.

Гудки. Я продолжаю держать у уха трубку, вцепившись в нее дрожащими пальцами. Шоколад в чашке давно остыл.

 

***

 

Следующее утро встречает меня прохладой и ярким солнцем. Я все еще не могу отделаться от мысли, что уже слышала этот чудесный голос, но не могу вспомнить когда. Где – наверняка в школе. Но когда? Я не самая популярная девушка, хотя мое умение слушать и слава «умной девочки» играют на меня, хочу я этого или нет. Но разве это дружба, когда тебя используют как жилетку или способ заполучить пару хороших оценок, не прикладывая при этом никаких усилий? А мне, как и любому человеку, хочется найти настоящего близкого друга, хочется разговоров ни о чем до самого утра; хочется выслушивать действительно дорогого мне человека, помогать тому, кому я буду нужна.

Наверное, именно поэтому я так жажду сегодняшней встречи. Меня не покидает легкое волнение, обычно сопровождающее важные события.

С братьями мы договорились встретиться в три у них дома, познакомиться и составить расписание занятий.

На уроках я рассеяна, слушаю вполуха и пытаюсь вспомнить, упоминал ли кто-нибудь из моего класса о двух братьях, одного из которых зовут Билл. И кто-то из них играет на гитаре. Нет, не слышала, хотя учителя часто жалуются друг другу на каких-то очень активных близнецов и ставят их в пример способным, но безразличным к учебе ребятам. Даже я наслышана о гениальных, но погруженных в свои «безумные идеи и мечты» братьях Каулитц. Но вот их имена – если таковые были озвучены – покинули мою голову, уступив место мыслям о предстоящей встрече.

 

..Без пятнадцати три я стою напротив обычного двухэтажного дома приятного бело-кремового цвета. Аккуратный садик с качелями и небольшой теплицей, низкая черная калитка с таким же забором, выложенная камнями дорожка до высокого порога, большие окна и красная входная дверь.

Приглаживаю непослушные темные локоны, нервно тереблю челку, поправляю школьную форму. Отчего-то нервничаю все сильнее, кусаю губы. Главное не упасть в обморок или не сбежать с позором.

- О, привет, - слышу я за спиной.

Обернувшись, ­ вижу двух братьев. Совершенно разных, но все равно похожих. Билл говорил в телефонном разговоре о «дредастом» и не обманул же, вот он – идет мне на встречу, размахивая руками, будто маршируя. Длинная футболка и широкие джинсы замедляют его шаг, но он все равно подходит слишком быстро: я не успеваю настроиться и поэтому лишь неловко улыбаюсь, глядя в его темно-шоколадные глаза. Они словно светятся изнутри, смеются.

- Я - Том, - протягивает руку, языком шевелит кольцо пирсинга в губе. - А это Билл, – кивок в сторону брата.

Из-за спины Тома выходит Билл. Как звезда на сцену из темноты и густого тумана к восхищенному им залу. Гордо подняв голову, он удостаивает меня своим вниманием; смотрит с настороженностью, изучает. Глаза - такие же карие, как и глаза брата, – завораживают меня больше, чем глаза Тома. В них хочется смотреть не отрываясь, разглядывать блестящие вкрапления. На мгновение я забываю, где я и что здесь делаю.

- Мишель.

- Очень приятно, Миша, – Том с трудом сдерживает улыбку. Игриво вскидывает бровь.

- Мишель, - поправляю я, пожимая его ладонь. Меня много как называли: Шелли, Шел, Ми, но Миша – впервые.

- Прости, Миша, - невинно хлопая неестественно длинными ресницами, говорит Том.

А его брат Билл начинает тихо смеяться. В глазах озорные огоньки. На миг я застываю, продолжая сжимать руку Тома, и смотрю на Билла. Он красив. Скульптурное, почти кукольное лицо с четко очерченными скулами и острым подбородком. Косметика вовсе не делает его хуже – он не выглядит нелепо – скорее напротив, подчеркивает черты лица. Черные волосы стоят смешным «ежиком», а на левый глаз приглажена челка. Одет просто: джинсы и красная футболка с надписью. Тома можно отнести к какой-нибудь определенной субкультуре, вроде гангстеров, а вот Билл остается для меня загадкой.

Мы стоим и неприлично внимательно разглядываем друг друга.

Краем еще не затуманенного сознания я понимаю: они – близнецы; возможно, те самые близнецы, о которых говорят учителя (наш город маленький, и вероятность встретить двух братьев-близнецов в возрасте от пятнадцати до восемнадцати лет, мягко говоря, невелика). Но все же понять, что передо мной близнецы, мне удается не сразу: слишком разные. Две личности с почти идентичными чертами лица, но разным взглядом шоколадных глаз: у Тома – самоуверенный и расслабленный, у Билла – немного рассеянный, недоверчивый.

- Пройдем в дом, может быть? – слышу я откуда-то издалека голос Тома.

Выныриваю из своих мыслей, не без труда отвожу взгляд от Билла и растерянно киваю. Под скрип калитки и дуновение прохладного после вчерашнего дождя ветерка я оказываюсь сначала на участке, а потом и в доме самых завораживающих близнецов, что мне удосужилось повидать в своей жизни. Не скажу, что я видела много близнецов, но все-таки…

Оказавшись­ на «своей» территории Билл немного расслабляется. Скинув кеды, он топает по коридору, жестом пригласив меня идти за ним. Том задерживается в прихожей, приглаживая выбившиеся из хвоста дреды. Снимает бейсболку и кроссовки.

Пока мы идем в том направлении, куда укажет Билл, я украдкой оглядываю дом: такой же уютный, как и садик, и такой же неординальный, даже творческий, как и братья. Картины с живыми пейзажами из ярких красок (Это мама рисовала, – с гордостью комментирует Билл), настенные светильники и милые безделушки.

Мы заходим в просторную кухню. Цвета приятные, персиковые.

- Чай, кофе? – деловито спрашивает парень, поднимаясь на цыпочки, дабы достать до высоких шкафов.

Я присаживаюсь на табуретку из светлого дерева. Смотрю в окно на прекрасный сад, обвожу глазами светлые стены, яркого мальчика, который с умным видом выбирает из двух банок одну, и мне не хочется уходить. Остаться бы здесь и проболтать весь день. Уверена, с Биллом есть о чем поговорить.

- Мишель?

Я подскакиваю на месте.

- Мм… вообще, я не особо голодна, - запинаюсь, пожимая плечами.

- Понял, – Билл широко улыбается. Улыбка у него лучистая, завораживает своей красотой и искренностью.

- Что ты понял? – неловко смеюсь.

- Мама говорит, что если гости произносят такую фразу, значит, точно хотят есть. Сейчас бутербродов наделаю.

Я улыбаюсь и киваю.

Мальчик ловко режет колбасу и сыр, отламывает свежий хлеб, мажет его маслом; он слегка пританцовывает и не перестает улыбаться, словно пытаясь сделать небольшое шоу. Улыбка не сходит и с моего лица, я начинаю щелкать пальцами, создавая ритм.

- У тебя хороший музыкальный слух, - чуть позже, когда мы уплетаем свежесделанные бутерброды, говорит Билл. - Ты прочувствовала мою идею и прочитала мелодию в моей голове. Так только Том умеет.

Я смущаюсь, не зная, что сказать. А Билл и не ждет ответа, лишь лучисто улыбается, набивая желудок.

«Ты удивительный», - хочу сказать я, но молчу.

 

Через несколько минут чьи-то руки опускаются на мои плечи, заставляя вздрогнуть. Обернувшись, я вижу влетевшего в кухню Тома.

- Соскучились без меня? – весело интересуется он, скользя босыми ногами по плитке. Остановившись, Том садится рядом со мной.

Билл закатывает глаза.

- Я бы рад соскучиться, но ты не предоставил такой возможности, - с досадой отвечает он, протягивая брату бутерброд.

Обменялись притворно-мстительными взглядами и дружно уставились на меня.

- Что?

- А ты из нашей школы? – с недоверчивым прищуром интересуется Билл, опуская глаза на мою школьную форму.

- Да, – медленно киваю в ответ.

(Том слишком занят бутербродом, чтобы вступить в беседу).

- Отлично, - расслабляется Билл, - мы из девятого.

- А ты? – прожевывая последний кусок, встревает Том.

- На два года старше, - склонив голову, нехотя отвечаю я. – Это же ничего?

Дружно пожимают плечами. Не особо скрывают удивления от того, что я не знаю о них, лишь слышала пару раз, да и то от учителей. Ведь они - местные «знаменитости-раздр­­ажители», как выразился Билл. А откуда мне знать, если друзья – книги, подруги – знания? Тихая, домашняя девочка, иной раз выводящая из себя окружающих своими умными словечками, которых, увы, не каждому дано понять. Братьям я об этом ничего не рассказываю, пусть сами увидят, заскучают и убегут.

- Эй, ты о чем так задумалась? – весело окликивает меня Том, тепло улыбаясь. Смущенно пожимаю плечами. Простота таких популярных, пусть и для многих в плохом смысле, ребят - для меня открытие.

- Она просто думать умеет, прикол? – задирает брата Билл. – Хотя откуда тебе знать, да…

- Заткнись, ты…

- Я единственная, кто записался учиться играть? – быстро обрываю - еще поругаются всерьез.

Близнецы обмениваются взглядами (а может, и мысленными обзывательствами), и Том неохотно кивает:

- Угу. Билл предложил сорвать парочку телефонов, типа подогреть интерес. Ну да, подогрел, - обиженно ворчит он, хотя тут же поправляет себя: - Но я рад, что ты пришла, серьезно. Спасибо.

Улыбнувшись­, я махнула рукой. Билл демонстративно фыркает и с гордо поднятой головой выходит из кухни, напоследок кинув на брата испепеляющий взгляд. Я тихо смеюсь. Том предлагает съесть еще по бутерброду.

- С парочкой твой брат явно переборщил, там больше половины сорвано, – через пару минут негромко замечаю я.

- А может, их действительно сорвали, просто боятся звонить, - в дверях появляется Билл. Шоколадные глаза без косметики кажутся совершенно иными. Не менее большими и завораживающими, просто… другими. Теперь Билл больше похож на обычного подростка.

- Это меня-то побоялись? – давится воздухом от возмущения Том.

- Ага, - активно кивает близнец, ухмыляясь.

- Да ты… да ты знаешь, как они на меня вешаются! – Томас красный как помидор. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не засмеяться в голос. Чудом удерживаю равновесие и не падаю с табуретки.

Мне уже нравятся эти ребята, я не чувствую никакого напряжения из-за их перепалки и тем более не ощущаю себя здесь лишней.

Билл сдерживает на губах надменную безразличную улыбочку, всем видом показывая: «я сделал тебя, братец». Он подходит ко мне и протягивает изящную ладонь, длинные пальцы усыпаны кольцами, на ногтях - черный лак.

- Рад, что ты пришла, - оборачивается к хмурому брату, - и, надеюсь, ты не сбежишь.

Я начинаю смеяться. Билл - хороший актер, ибо держать так долго безразлично-надменн­­ую маску на лице крайне трудно.

 

***

 

Том вспоминает о причине моего нахождения в их доме и предлагает решить вопрос с расписанием у них в комнате.

Поднимаюсь на второй этаж по лестнице из светлого дерева, покрытого ровным слоем лака. Близнецы ведут меня в свою комнату. Вторая дверь слева. Как только Билл открывает ее, мысли в моей голове сводятся к одной: вау.

Разрисованные яркими красками стены: неаккуратные, творческие мазки всех цветов радуги. Две старенькие тахты по краям комнаты, посередине - большой письменный стол, заваленный тетрадками, учебниками, ручками и разным мусором; над каждой кроватью - плакаты. Сразу можно понять, кому какая принадлежит: над кроватью Тома - рисунок гитары в черной рамке, плакаты известных рэперов и гранж-гитаристов, из-под кровати выглядывает журнал для взрослых и парочка компакт-дисков; кровать Билла менее аккуратна: куча тетрадок на подушке, сточенные карандаши, старенький поцарапанный CD-плеер; стены украшают плакаты популярных музыкантов, в приоритете певица Nena и группа Green Day.

Я сажусь на край кровати Тома. Она жесткая, с темным одеялом. Кровать Билла совсем другая: даже издалека я вижу мягкий плед теплого красного оттенка. Такие разные, дополняющие друг друга братья. И вся их сущность – как и любого человека – в мелочах.

- Начнем с простого, - Том поднимает голову вверх и проводит пальцем по переносице, словно поправляя очки, которых нет. – Купи гитару. Акустическую, обычную. Сейчас напишу адрес. – Он открывает первый ящик стола и начинает рыться в нем, громко шурша бумагой и прочими канцелярными изделиями. Я, положив руки на колени, с улыбкой смотрю то на Тома, то на Билла, который с умиротворением на лице лежит на своей кровати, вставив в уши синие наушники.

- Вот, - Том протягивает мне листок бумаги. Четкий, уверенный почерк. Таким были написаны цифры на объявлении. Я закусываю губу. Значит, тот небрежный почерк принадлежит Биллу. – Скажи, что знаешь меня и, может, тебе дадут скидку.

- Ага, и еще полмагазина подарят, - встревает Билл, не открывая глаз. На его губах сияет невинная ухмылка.

- Ты вообще-то музыку слушал, - огрызается в ответ Том, - или мне отобрать МОИ наушники?

Билл выставляет руки вперед, показывая, что сдается, и переворачивается на бок, пробурчав в свое оправдание:

- Проигрыш в песне был.

Я пропускаю смешок.

- Сплавим куда-нибудь этого придурка на время уроков, - шепчет Том, хотя в его глазах я не вижу ни грамма злости на брата.

- Да не надо. С ним весело.

Усмехнувшись­, Том предлагает обговорить часы занятий. Около двадцати минут мы чуть ли не до хрипоты спорим о том или ином часе и дне недели. «В понедельник у меня не бывает вдохновения! - Ну и что, Том, а в четверг у меня математика!» Билл пару раз возникает, демонстративно скинув наушники и устроив перепалку с братом (видите ли, мы ему расслабляться мешаем), но потом успокаивается и снова погружается в мир музыки.

Домой я ухожу с болящим от смеха животом и прекрасным настроением. А также с обещанием встретиться в эту пятницу.

 


Дата добавления: 2015-08-02; просмотров: 48 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
ПРОТОКОЛ| Глава 2

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.017 сек.)