Примечания к главе 17 2 страница

За всеми такими романтическими взглядами на общество стоит присущая людям надежда изгнать дьявола из нашего мира. Платон полагал, что мы можем это сделать, изгнав дьявола в низшие классы общества и взяв его под контроль. Анархисты полагали, что все будет хорошо после того, как политическая система государства будет разрушена. Маркс лелеял похожую мечту об изгнании дьявола путем разрушения экономической системы.

Из сделанных мною замечаний вовсе не следует, что нельзя достичь определенных успехов, даже проводя сравнительно небольшие реформы,

396

например, такие как налоговая реформа или снижение процентной ставки. Я настаиваю лишь на том, что мы всегда должны допускать, что изгнание зла может повлечь за собой новое зло, хотя, может быть, значительно меньшее и относящееся к совершенно иному аспекту окружающей нас реальности. Таким образом, вторым важнейшим принципом разумной социальной политики может быть следующий принцип: цель политики заключается в том, чтобы выбирать наименьшее зло (как сформулировал это венский поэт и критик К. Крауз). Политикам следует не скрывать зло, а проявлять рвение в поисках того зла, к которому неизбежно приведут их действия, — в противном случае правильная оценка того, что является наименьшим социальным злом, окажется невозможной.

⁵ Хотя я не намерен подробно анализировать здесь диалектику Маркса в
целом (см. прим. 4 к гл. 13), я могу, однако, показать, как легко «усилить»
его логически неубедительное доказательство с помощью так называемого
«диалектического рассуждения». В соответствии с таким рассуждением, нам
требуется только одно — представить антагонистические тенденции внутри
капитализма таким образом, чтобы социализм (например, в форме тотали
тарного государственного капитализма) предстал бы в виде необходимого
синтеза. Для этого две антагонистические тенденции капитализма мы могли
бы описать следующим образом. Тезис: При капитализме имеет место
накопление капитала в руках немногих людей, индустриализация и' бюрок
ратическое управление промышленностью, экономическое и психологиче
ское уравнивание рабочих посредством стандартизации их нужд и желаний.
Антитезис: Происходит обнищание больших масс людей и рост их классо
вого сознания вследствие (а) классовой войны и (b) осознания своей перво
степенной роли в экономической системе как системе индустриального
общества, в котором рабочий класс является единственным производящим
классом и, соответственно, единственным существенным классом (essentia!
class), т.е. классом, выражающим сущность данного общества (см. также
прим. 15 к гл. 19 и соответствующий текст).

Бряд ли нужно подробно показывать, как из принять» допущений возникает искомый марксистский синтез. Однако необходимо подчеркнуть, что с помощью незначительного изменения акцентов в описании рассматриваемых антагонистических тенденций можно получить различные «синтезы» — фактически любой из тех, который кому-то хочется обосновать. Например, можно легко представить в виде такого необходимого синтеза и фашизм, и «технократию», и систему демократического интервенционизма.

⁶ * В связи с обсуждаемыми в тексте вопросами Брайен Маги пишет:
«Именно этим проблемам посвящена книга М. Джиласа «Новый класс»
(М. Djilas. The New Class) — хорошо разработанная теория коммунистиче
ской революции, написанная нераскаявшимся коммунистом». *

⁷ История рабочего движения полна противоречий. Она свидетельствует
О том, что рабочие в свое время были готовы к величайшим жертвам в борьбе
за свободу своего класса и всего человечества. Вместе с тем в этой истории
есть много глав, повествующих об элементарном эгоизме и преследовании
рабочими сугубо групповых интересов во вред интересам других групп.

Вполне понятно, что профессиональный союз, объединяя входящих в него членов и создавая им достаточно выгодные условия жизни с помощью коллективных договоров, лишает этих преимуществ тех, кто не присоединился к союзу, включив, например, в коллективные договоры условие о том, что работа предоставляется только членам союза. Однако совсем другое дело,

когда союз, став монополистом, закрывает свой список членства, не предусмотрев даже надлежащей процедуры принятия новых членов (такой, как прямое перемещение в списке ожидания), т.е. закрывает путь в союз тем рабочим, которые хотели бы в него вступить. Такое вполне может случиться. Действительно, то, что человек является рабочим, не есть гарантия того, что он всегда будет помнить о солидарности угнетенных и не будет в полной мере пользоваться доступными ему экономическими преимуществами, то есть эксплуатировать своих коллег.

⁸ «Манифест Коммунистической партии» (Н. о. М., 47 = GA, Series I,
vol. VI, 546) — (МЭ, 4; 447). Более полно этот отрывок процитирован в
прим. 4 к настоящей главе, где речь идет о романтизме Маркса.

⁹ Термин «капитализм» слишком неясен для того, чтобы использовать его
в качестве названия конкретного исторического периода развития общества.
Первоначально этот термин применялся в уничижительном смысле («систе
ма, способствующая получению больших доходов людьми, которые не
работают») и сохранил такой смысл в обыденном употреблении. В то же
время он использовался и в качестве научного термина, но при этом ему
придавались самые различные значения. Следуя Марксу, можно даже
сказать, что «капитализм» в определенном смысле является синонимом
«индустриализма», поскольку всякое накопление средств производства мож
но назвать «капиталом». В этом смысле коммунистическое общество, в
котором весь капитал принадлежит государству, вполне корректно можно
назвать «государственным капитализмом». Учитывая отмеченную много
значность понятия «капитализм», я предложил использовать термин «не
ограниченный законодательно капитализм», или «не регулируемый зако
нодательно капитализм», для обозначения того периода развития общества,
который анализировал Маркс (называя его «капитализмом»), и назвать
интервенционизмом переживаемый нами в настоящее время исторический
период развития общества. Название «интервенционизм» охватывает все три
типа современной социальной инженерии: коллективистский интервенцио
низм России, демократический интервенционизм Швеции и «малых демок
ратий», «Новый курс» Америки и даже фашистские методы строго регла
ментируемой экономики. То, что Маркс называл «капитализмом», то есть не
ограниченный законодательно капитализм, полностью сошел с исторической
сцены в двадцатом веке.

¹⁰ Партия шведских «социал-демократов», торжественно провозгласившая
«шведский эксперимент», когда-то была марксистской, но отказалась от
марксистских теорий перед тем, как принять на себя государственную
ответственность и начать важнейшие социальные реформы. Одним из пун
ктов, в котором шведский эксперимент расходится с марксизмом, является
акцент на потребителя и роль потребительских кооперативов в отличие от
догматического марксистского акцента на производство. В шведской соци
ально-технологической экономической теории сильно влияние того, что
марксисты называют «буржуазной экономикой», в то время как ортодоксаль
ная марксистская теория стоимости вообще не играет в ней никакой роли.

¹¹ Об этой программе см. Н. о. М., 46 = GA, Series I, vol. VI, 545 — (МЭ,
4; 446-447). Ср. пункт (1) этой программы с текстом к прим. 15 к гл. 19.

Можно заметить, что даже в одном из самых радикальных предложений, когда-либо выдвинутых Марксом (см. «Обращение Центрального комитета к Союзу коммунистов» (К. Marx. Address tothe Communist League, 1850)), он рассматривал прогрессивный налог как в высшей степени революционную

398

меру. В конце этого обращения при описании революционной тактики, которая сконцентрирована в боевом лозунге: «Непрерывная революция!», Маркс пишет: «Если демократы предлагают пропорциональный налог, рабочие должны требовать прогрессивного; если сами демократы предлагают умеренно-прогрессивный налог, рабочие должны настаивать на налоге, ставки которого растут так быстро, что крупный капитал при этом должен погибнуть» ((Н. о. М., 70) — (МЭ, 7; 267); см. также прим. 44 к гл. 20). ** Среди специалистов нет полного согласия относительно авторства — коллективного или индивидуального — некоторых работ К. Маркса и Ф. Энгельса. Так, в случае «Обращения Центрального комитета к Союзу коммунистов» К. Поппер, следуя «A Handbook of Marxism» (p. 60), считает автором этой работы одного Маркса, а в русском издании «Сочинений» К. Маркса и Ф. Энгельса указано коллективное авторство (МЭ, 7; 257). — Прим. редактора и переводчика. **

¹² Относительно моей концепции постепенной, поэтапной (piecemeal)
социальной инженерии см. главу 9. Соображения по поводу политической
интервенции в экономику, а также более точное объяснение термина интер
венционизм см. в прим. 9 к настоящей главе и в соответствующем тексте.

¹³ Я считаю эту критику марксизма очень важной. Она упоминается в
разделах 17 и 18 моей работы «The Poverty of Historicism», где я утверждаю,
что эту критику можно парировать, предложив некоторую историцистскую
моральную теорию. Я полагаю, что марксизм может избежать обвинений в
том, что он учит «вере в политические чудеса* (этот термин введен Юлиусом
Крафтом), только в том случае, если принимается такая моральная теория.
См. также прим. 4 и 21 к настоящей главе.

¹⁴ Относительно проблемы компромисса см. замечание в конце абзаца
главы 9, к которому относится прим. 3. Обоснование сделанного в тексте
утверждения о том, что «все эти планы не относятся к обществу в целом»
см. в главе 9, а также в «The Poverty of Historicism», II, где дана критика
холизма.

¹⁵ Ф. фон Хайек (см., например, его работу F. A. von Hayek. Freedom and
the Economic System. Chichago, 1939) настаивает на том, что «плановая
экономика» чревата самыми серьезными опасностями для личной свободы.
Вместе с тем он подчеркивает, что планирование свободы необходимо.
(«Планирование свободы» защищал и К. Манхейм в своей книге «Человек
и общество в эпоху реконструкции» (К. Mannheim. Man and Society in an Age
of Reconstruction, 1941). Однако я уверен, что его идея «планирования»
должна вести не к свободе, а к тирании, так как она имеет явно выраженный
коллективистский и холистский характер. «Свобода» Манхейма, вне вся
кого сомнения, взята у Гегеля. См. конец главы 23 и мою работу «The Poverty
of Historicism», II).

¹⁶ Это противоречие между исторической теорией Маркса и исторически
ми реалиями, имеющими место в России, обсуждается в главе 15 и прим. 13,
14 к ней.

¹⁷ Это еще одно противоречие между марксистской теорией и историче
ской практикой. В отличие от противоречия, упомянутого в предыдущем
примечании, данное противоречие породило многочисленные дискуссии и
попытки прояснить суть дела введением вспомогательных гипотез. Наиболее
важной из таких гипотез является теория империализма и колониальной
эксплуатации. Согласно этой теории, революционное движение терпит крах
в тех странах, где пролетариат вместе с капиталистами жнут там, где сеяли

не они, а туземное население колоний. Эта гипотеза, которая полностью опровергается на примерах развития стран, подобных странам неимпериалистических малых демократий, будет обсуждаться более подробно в главе 20 (в том месте, к которому относятся прим. 37-40).

Многие социал-демократы считают русскую революцию, в соответствии со схемой Маркса, запоздалой «буржуазной революцией», утверждая, что эта революция была связана с экономическим развитием, которое шло параллельно «промышленной революции» в более развитых странах. Разумеется, при такой интерпретации предполагается, что история должна согласовываться со схемой Маркса. Эссенциалистская проблема: «Является ли русская революция запоздалой промышленной или преждевременной социальной революцией?» на самом деле имеет чисто вербальный характер. Если такая проблема создает для марксизма какие-то сложности, то это означает лишь то, что марксизм не в состоянии описать события, которые не предвидели его основоположники.

¹⁸ Марксистские лидеры могли вдохнуть в своих последователей востор
женную веру в уготованную им миссию освобождения человечества, но они
же несли ответственность и за окончательный провал своей политики и крах
всего движения. Причиной такого провала в значительной степени была их
интеллектуальная безответственность. Марксистские лидеры заверяли рабо
чих, что марксизм является наукой и что интеллектуальная часть движения
находится в надежных руках. Однако они никогда не подходили к марксизму
с научной, то есть критической точки зрения. До тех пор, пока они могли
применять марксизм (а что может быть легче этого?), пока они могли
интерпретировать историю в своих статьях и речах, они были интеллекту
ально удовлетворены (см. также прим. 19 и 22 к настоящей главе).

¹⁹ В течение нескольких лет перед возникновением фашизма в Централь
ной Европе в среде социал-демократических лидеров наблюдались явно
пораженческие настроения. Они стали верить, что фашизм является неиз
бежным этапом общественного развития. Они начали вносить некоторые
поправки в схему Маркса, но никогда не сомневались в правильности его
историцистского подхода, и они совершенно не понимали того, что вопрос
«Является ли фашизм неизбежным этапом развития цивилизации?» может
только вводить в заблуждение.

²⁰ Такое явление, как марксистское движение в Центральной Европе,
редко встречалось в истории. Это движение — несмотря на то, что оно
исповедовало атеизм, — справедливо можно назвать религиозным. (Возмож
но, такое утверждение удивит тех интеллектуалов, которые не воспринимают
Маркса всерьез.) Конечно, марксистское движение во многих отношениях
было коллективистским и даже клановым, однако, участвуя в нем, рабочие
осознавали свою великую цель, боролись за свое освобождение, вырабаты
вали нормы своего поведения, учились использовать свое свободное время,
заменять алкоголь альпинизмом, свинг — классической музыкой, трилле
ры — серьезными книгами. Рабочие поверили в то, что «освободить рабочий
класс могут только они сами». (О том глубоком впечатлении, которое
марксистское движение произвело на некоторых внешних по отношению к
нему наблюдателей, см., например, G. E. R. Gedye. Fallen Bastions, 1939.)

²¹ Цитата взята из «Послесловия ко второму изданию "Капитала"» Маркса
(Capital, 870 — (МЭ, 23; 19); см. также прим. 6 к гл. 13). Она свидетельст
вует о том, что Марксу везло с рецензентами (см. также прим. 30 к гл. 17 и
соответствующий текст).

400

Другой, весьма интересный отрывок, выражающий антиутопизм и исто-рицизм Маркса, можно найти в его работе «Гражданская война во Франции» (Н. о. М., 150 = К. Marx. Der Buergerkreig in Frankreich. Hamgurg, A. Willaschek, 1920, SS. 65-66) — (МЭ, 17-, 347), где он одобрительно отзывается о Парижской Коммуне: «Рабочий класс не ждал чудес от Коммуны. Он не думает осуществлять par decret du peuple [no декрету народа] готовые и законченные утопии. Он знает, что для того чтобы добиться своего освобождения и вместе с тем достигнуть той высшей формы, к которой неудержимо стремится современное общество... ему придется выдержать продолжительную борьбу, пережить целый ряд исторических процессов, которые совершенно изменят и обстоятельства и людей. Рабочему классу предстоит не осуществлять какие-либо идеалы, а лишь дать простор элементам нового общества, которые уже развились з недрах старого разрушающегося буржуазного общества». Мало найдется в работах Маркса таких отрывков, которые лучше чем этот, показывали бы то, что у историциста нет плана действий. Рабочему классу придется «выдержать продолжительную борьбу», — пишет Маркс. Однако если у рабочих нет плана, который нужно реализовать, если им не предстоит «осуществлять какие-либо идеалы», — как выражается Маркс, — то за что же они борются? Маркс утверждал, что «рабочий класс не ждет чудес», но сам он несомненно ждал чудес, полагая, что историческая борьба неизбежно приведет к «высшей форме» обществен-кой жизни (см. также прим. 4 и 13 к настоящей главе). Маркс, конечно, имел некоторые основания для отказа от социальной инженерии. Организация рабочих, безусловно, была самой важной практической задачей в его время. Если такую оговорку, как «для этого еще не пришло время», вообще можно считать законной применительно к каким-то историческим событиям, то она с полным правом должна относиться к отказу Маркса даже поверхностно заняться проблемами рациональной социальной инженерии. (Сказанное можно проиллюстрировать явно инфантильным характером соответствующих предложений, которые выдвигались утопистами вплоть до Э. Беллами включительно.) К сожалению, свою верную политическую интуицию Маркс подкреплял теоретическими нападками на социальную технологию. Это использовали некоторые ортодоксальные его последователи для оправдания своей приверженности прежним взглядам даже в то время, когда социальные условия кардинально изменились и социальная технология стала в политическом плане более важным делом, чем задача организации рабочих.

²² Марксистские лидеры интерпретировали эти события как диалектические взлеты и падения в ходе истории. Они вели себя скорее как гиды, как проводники по горам и долам истории, а не как действительные политические лидеры. Убедительные обвинения в адрес такого сомнительного искусства интерпретировать трагические исторические события, вместо того чтобы бороться с ними, выдвигал поэт К. Крауз (упоминавшийся в прим. 4 к настоящей главе).

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 19

¹ Capital, 846 = Н. о. М., 403 — (МЭ, 23; 772).

² Цитируемый отрывок взят из «Манифеста Коммунистической партии»
К. Маркса и Ф. Энгельса (Н. о. М., 31 = GA, Series I, vol. VI, 533) — (МЭ,
4; 431).

401

³ Capital, 547 — (МЭ, 23; 514). Ленин цитирует этот фрагмент в работе
«Карл Маркс» (Н. о. М., 560) — (Ленин, 26; 72-73).

Относительно термина «концентрация капитала» (который в тексте этой главы я перевожу как «концентрация капитала в руках немногих владельцев») можно сделать следующее замечание. В третьем издании «Капитала* (Capital, 689 и след.) — (МЭ, 23; 638) Маркс проводит следующие различения: (а) накоплением (нем. «Accumulation», англ. «accumulation») капитала называется просто рост средств производства по абсолютной величине, например в рамках отдельного региона; (о) концентрацией (нем. «Konzentration», англ. «concentration») капитала называется обычный рост капитала в руках каждого отдельного капиталиста, такой его рост, который является частью общей тенденции накопления капитала и позватяет капиталистам господствовать над возрастающим числом рабочих (Capital, 689-690) — (МЭ, 23; 639-640); (с) централизацией (немец. «Zentralisation», англ. «centralisation») называется такой рост капитала, который происходит благодаря экспроприации одними капиталистами собственности других капиталистов, т.е. «один капиталист побивает многих капиталистов» (Capital, 691) — (МЭ, 23; 640).

Во втором издании «Капитала» Маркс еще не различал концентрацию и централизацию, а использовал термин «концентрация» как в смысле (b), так и в смысле (с). В третьем издании «Капитала» мы читаем: «Это — собственно централизация в отличие от накопления и концентрации» (Capital, 691) — (МЭ, 23; 640). Во втором издании в этом же месте было сказано: «Это — собственно концентрация в отличие от накопления». Однако это изменение проведено Марксом не во всем тексте «Капитала», а только в некоторых его фрагментах (особенно в Capital, 690-693 и 846) — (МЭ, 23; 639-642 и 772). Так, например, фрагмент «Капитала», процитированный в тексте, к которому относится настоящее примечание, имеет одинаковый вид и во втором, и в третьем изданиях «Капитала». В отрывке из «Капитала», который цитируется в настоящей главе далее — в том месте, к которому относится прим. 15, термин «концентрация» заменен Марксом на термин «централизация» (Capital, 846) — (МЭ, 23; 772).

⁴ См. Н. о. М., 123 (курсив мой) = К. Marx. Der Achtzehnte Brumaire des
Louis Bonaparte. Wien-Berlin, Verlag fuer Literatur und Politik, 1927, SS. 28-
29 — (МЭ, 8; 126): «Победительницей осталась буржуазная республика. На
ее стороне стояли финансовая аристократия, промышленная буржуазия,
средние слои, мелкие буржуа, армия, организованный в мобильную гвардию
люмпен-пролетариат, интеллигенция, попы и сельское население. Париж
ский пролетариат имел на своей стороне только самого себя».

Относительно чрезвычайно наивного высказывания Мархса о «сельских производителях» см. также прим. 43 к гл. 20.

⁵ См. текст, к которому относится прим. 11 к гл. 18.

⁶ Ср. с цитатой, приведенной в прим. 4 к настоящей главе, в которой, в
частности, говорится о средних слоях и об «интеллигенции».

О «люмпен-пролетариате» см. Capital, 711 и след. (МЭ, 23; 658). В этом месте в английском издании «Капитала» термин немецкого оригинала «Lumpen-proletariat» («люмпен-пролетариат») переведен как «tatterdemalion or slum proletariat» («пролетарский сброд»).

⁷ О смысле термина «классовое сознание» («class consciousness») в мар-
ксовом понимании см. конец раздела 1 главы 16.

Помимо развития капитулянтских настроений, о чем говорится в тексте настоящей главы, возможны и другие явления, подрывающие классовое

402

сознание и ведущие к разобщению внутри рабочего класса. Например, Ленин отмечал, что капиталисты могут внести раскол в среду рабочих, предлагая им поделить свои прибыли. Он писал: «...В Англии тенденция империализма раскалывать рабочих и усиливать оппортунизм среди них, порождать временное загнивание рабочего движения, сказалась гораздо раньше, чем конец XIX и начало XX века» (Н. о. М., 707 = V. I. Lenin. Imperialism, the Highest Stage of Capitalism, L. L. L., vol. XV, p. 96) — (Ленин, 27; 404). См. также прим. 40 к гл. 20.

Г. Паркес справедливо пишет в своей прекрасной книге Н. В. Parkes. Marxism — A Post Mortem, 1940 (опубликованной также под названием «Marxism — An Autopsy») о том, что предприниматели вместе с рабочими могут эксплуатировать потребителя. Действительно, в условиях протекционизма или при монополизме в промышленности капиталисты могут делить награбленное с рабочими. Эта возможность свидетельствует о том, что Маркс преувеличивал антагонизм интересов рабочих и предпринимателей.

Следует также отметить, что большинство современных правительств склонно придерживаться линии наименьшего сопротивления. Поэтому правительства готовы удовлетворить интересы рабочих и предпринимателей за счет потребителя, поскольку именно рабочие и предприниматели являются наиболее организованными и обладающими наибольшей политической силой группами общества. Правительства могут делать это с чистой совестью, убеждая себя в том, что действуют во благо всего общества, ибо стремятся ликвидировать наиболее сильный антагонизм между основными его классами.

⁸ Ср. с текстом к прим. 17 и 18 к настоящей главе.

⁹ Некоторые марксисты даже осмеливаются утверждать, что насильст
венная социальная революция повлекла бы за собой гораздо меньшие
страдания по сравнению с постоянными бедствиями, характерными для того
строя, который они называют «капитализмом». Однако никаких научных
обоснований подобной оценки, конечно, не приводится. Грубо говоря, такая
оценка является образцом крайне безответственной пророческой претенци
озности. Л. Лорат критикует Сиднея Хука за то, что он в своей работе
«Towards an Understanding of Marx» придерживается именно таких взглядов
(см. L. Laurat. Marxism and Democracy. Translated by E. Fitzgerald. London,
Gollancz, 1940, p. 38, note 2).

¹⁰ «Ведь само собой разумеется, — говорил Энгельс о Марксе, помня при
этом Гегеля, — что, когда вещи и их взаимные отношения рассматриваются
не как постоянные, а как находящиеся в процессе изменений, то и их
мысленные отражения, понятия, тоже подвержены изменению и преобразо
ванию; их не втискивают в окостенелые определения, а рассматривают в их
историческом, соответственно логическом, процессе образования» (F. Engels.
Preface to Das Kapital, III/l, p. XVI) — (МЭ, 25, ч. 1; 16).

¹¹ Это соответствие не является строгим, поскольку коммунисты иногда
придерживаются более умеренной теории, особенно в тех странах, где
социал-демократы не используют умеренного варианта марксистской теории
(см., например, текст настоящей главы, к которому относится прим. 26).

¹² См. прим. 4 и 5 к гл. 17 и соответствующий текст, а также прим. 14 к
настоящей главе и сопоставьте сказанное в этих примечаниях с прим. 17 и
18 к настоящей главе и с соответствующим текстом.

¹³ Разумеется, кроме этих двух направлений существуют и другие. Есть
марксисты, придерживающиеся весьма умеренных" взглядов, например, так
называемый «ревизионист» Э. Бернштейн. Он фактически отвергает марк-

403

сизм в целом. Его позиция есть не что иное, как защита принципов сугубо демократического ненасильственного рабочего движения.

¹⁴ утверждение об изменении позиции Маркса представляет собой, конечно, некоторую интерпретацию марксовой теории, к тому же не очень убедительную. Дело в том, что Маркс действительно был непоследовательным и постоянно использовал понятия «революция», «власть», «насилие» и т. п. весьма двусмысленно. Это было обусловлено, в частности, тем, что в период жизни Маркса реальная история не развивалась по начертанному им плану. История соответствовала марксистской теории лишь в той степени, в какой в ней проявлялась явно выраженная тенденция изменения того строя, который Маркс называл «капитализмом», то есть тенденция отказа от политики невмешательства. Маркс часто и с удовольствием ссылался на эту тенденцию, например, в «Предисловии к первому изданию "Капитала"» (см. марксову цитату, приведенную в прим. 16 к настоящей главе, и соответствующий текст). Однако эта же тенденция, то есть движение общества по направлению к интервенционизму, приводила к облегчению участи рабочих, что противоречило теории Маркса и тем самым снижало вероятность революции. Возможно, что именно такая двойственная ситуация и была причиной колебаний и неясных трактовок самим Марксом его собственного учения.

Для иллюстрации сказанного приведем два отрывка из работ Маркса — один из ранней, а другой из поздней работы. Первый отрывок взят из «Обращения Центрального комитета к Союзу коммунистов», 1850 (Н. о. М., 60 и след. = Labour Monthly, September 1922, p. 136 и след.). Он интересен тем, что содержит практические рекомендации. Исходя из допущения, что рабочие вместе с буржуазными демократами победили в борьбе с феодализмом и установили демократический режим, Маркс настаивает на том, что после победы боевым лозунгом рабочих должен стать лозунг: «Непрерывная революция!». Что это значит — объясняется Марксом так: «Они должны действовать в таком направлении, чтобы непосредственное революционное возбуждение не было опять подавлено тотчас же после победы. Напротив, они должны его поддерживать, насколько это только возможно. Они не только не должны выступать против так называемых эксцессов, против случаев народной мести по отношению к ненавистным лицам или официальным зданиям, с которыми связаны только ненавистные воспоминания, они должны не только терпеть эти выступления, но и взять на себя руководство ими» (Н. о. М., 66) — (МЭ, 7; 263) (см. также прим. 35 (1) к настоящей главе и прим. 44 к гл. 20.)

Второй отрывок из Маркса — более умеренного характера, контрастирующий с только что процитированным, возьмем из его более поздней работы: К. Marx. Address to the First International (Amsterdam, 1872; см. L. Laurat, op. cit., p. 36): «Мы не отрицаем, что существуют такие страны, как Америка, Англия, и если бы я лучше знал ваши учреждения, то может быть прибавил бы к ним и Голландию, в которых рабочие могут добиться своей цели мирными средствами. Однако, не во всех странах дело обстоит именно так» (МЭ, 18; 154). О более умеренных взглядах Маркса см. также текст настоящей главы, к которому относятся прим. 16-18.

Дата добавления: 2015-08-10