Последствия

24 июля 1942 г. объединенный англо-американский комитет начальников штабов принял решение приступить к планированию операции по вторжению в Северо-западную Африку под общим руководством американского командующего. Операция получила кодовое наименование "Торч" ("Факел"). 25 июля это решение одобрил президент Рузвельт. Командующим был назначен незаметный до того времени бригадный генерал Д.Эйзенхауэр (1890-1969 гг.), лишь за полгода до этого возведенный в генералы. Утверждение операции "Торч", как альтернативы второму фронту в Европе, явилось огромной дипломатической победой У.Черчилля.

Операция не представлялась трудной. Здесь не было немецких и итальянских войск, а находилось всего 19 французских дивизий общей численностью в 200 тыс. человек. Они были плохо вооружены, морально не были подготовлены к сражениям и несли лишь охранные функции. Цели операции были скромными и в основном сводились к лишению Германии Северо-западной Африки как базы своих подводных лодок и самолетов, смягчению осады Мальты и давлению на армию Роммеля в Северной Африке.

Черчилль и Рузвельт договорились ни при каких обстоятельствах ничего не сообщать генералу де Голлю относительно планируемой операции. Это трудно объяснимое решение практически отсекало генерала от участия в операции, которая должна была решить судьбу французских колоний - Алжира и Туниса. Он не должен был мешать союзным войскам в проведении операции.

Подготовка операции требовала большое число транспортных судов. Было задействовано 350 судов для погрузки войск и боевой техники и 200 боевых кораблей. Многие суда были сняты с севера, где проходили караваны с материалами для СССР. Поставки сюда резко сократились. Союзники несли огромные потери на море. Им приходилось доставлять грузы из Англии и США через весь Атлантический океан. Каждая неделя приносила потери в судах, потопленных немецкими подводными лодками. Но Черчилль упрямо рвался в Северную Африку. Здесь он с потерями не считался. Для руководителей такая война являлась приятным времяпрепровождением. Генералы встречались в роскошных отелях, виллах, обсуждали планы ведения войны. Ужины, завтраки проводились у Эйзенхауэра в Гибралтаре, откуда отдавались команды. Так вели войну западные союзники. Казалось, забыли о фашистах, о том, что идет мировая война, льется кровь на полях сражений в Советском Союзе.

Все подвергалось тщательной проверке, вплоть до шнурков на ботинках солдат, проводились бесчисленные инспекционные поездки в войска, в западной Шотландии солдаты тренировались по десантированию. Проверялись сводки метеорологов. Все были в прекрасном расположении духа, далеком от войны.

Для Черчилля операция "Торч" имела особенное значение. Во-первых, он мог добиться здесь легкой победы, которая значительно повысила бы его престиж в стране и собственной партии; во-вторых, впервые английская и американская армии выступали вместе для совместных действий; в-третьих, операция могла бы привести к уничтожению французской империи в Северной Африке. У Черчилля была тайная мысль в результате операции и уничтожения местной французской колониальной администрации создать собственную администрацию из французских служащих, но под английским контролем, а после войны сформировать соответствующие структуры. В качестве своего представителя из французов он собирался поставить генерала Жиро или адмирала Дарлана, являвшегося министром морского флота в правительстве Петэна.

В том и другом Черчилль ошибся. Генерал Жиро потребовал для себя ни много, ни мало должность главнокомандующего, т.е. место, которое занимал генерал Эйзенхауэр. Но у генерала были и другие принципиальные соображения, которые побуждали его отказаться от предложения принять участие в экспедиции. Он никак не мог понять, почему союзники должны иметь в руках Северную Африку в качестве базы, почему союзные войска должны отвлекаться с главных фронтов войны с фашистами и почему сразу же не вторгнуться в Европу? Ему было трудно понять, почему союзники предприняли такую операцию и готовились к ней полгода, когда высадка в Нормандии могла бы занять от силы две-три недели при большом эффекте.

7-8 ноября союзные войска высадились в Алжире, Тунисе, Касабланке, Оране. Генерал Жиро выступил по радио с призывом к французам прекратить сопротивление и перейти на сторону союзников. Но его обращение не оказало никакого воздействия. Генералы его просто игнорировали. Д.Эйзенхауэр писал: "Холодный прием генерала Жиро французами в Северной Африке явился ужасающим ударом по нашим надеждам"¹². Войска французской армии в Алжире и Тунисе начали оказывать сопротивление союзникам. Создалось тупиковое положение, вызванное нежеланием французских войск перейти на сторону союзников.

Черчилль никак не мог понять, что в Алжире проживало 2 млн. французов, считавших себя коренными жителями, Франция являлась для них родиной-матерью и переход на сторону союзников был для них актом национального предательства. Кроме того, французы не могли простить Англии ее измены в июне 1940 г., когда английская армия позорно бежала из Дюнкерка. Франция Англии не верила и никогда более Англия не смогла вернуть себе ее доверие.

Все французские командиры, с которыми союзные представители вели переговоры, отказывались предпринимать действия по переходу на сторону союзников, пока не получат законного приказа. Каждый из них принял присягу Петэну, имя которого оказывало в то время большое воздействие на французских жителей Алжира. Маршал Петэн пользовался абсолютным авторитетом. Во всех домах на видном месте висел портрет маршала в обрамлении выдержек из его речей и статей. Любое предложение было приемлемо, если только "маршал этого хочет". Этого Черчилль не ожидал. В отчаянии он стал искать другую приемлемую кандидатуру на должность алжирского руководителя, преданного союзникам. Без этого англо-американское вторжение представлялось не как освободительная война, а как вражеская интервенция. Алжир и Тунис находились под юрисдикцией правительства Виши, с которым американское правительство поддерживало дипломатические отношения и признавало его и его колониальную империю, и высадка десанта становилась нарушением всех норм дипломатических сношений. То же самое касалось и Марокко, которое находилось в юрисдикции Испании. Высадка десанта в Касабланке, столице Марокко также была актом неспровоцированной агрессии. Союзники оказались в петле судьбы, а проще говоря, в плену авантюрных идей Черчилля.

Фортуна оказалась благосклонной к английскому премьер-министру. В Алжире появился министр морского флота правительства Виши, адмирал Дарлан, который как представитель власти мог круто изменить ситуацию. Алжирские французы считались с ним, а военные подчинялись его приказам. Он приехал в город Алжир 5 ноября в связи с болезнью сына, которого поразил детский паралич. Когда началась высадка англо-американского десанта, он еще находился в Алжире. Дарлан стал хозяином положения. Но попытка английских и американских офицеров убедить его возглавить Алжир в качестве союзника была отвергнута. Он сказал американскому представителю: "Уже давно я знал, что англичане глупы, но всегда верил, что американцы умнее. Я начинаю думать, что вы совершаете ошибки, какие совершали они". Дарлан стал врагом Англии после Дюнкерка, когда убедился в ее предательстве. Он просто разделял чувства практически всех французов. Его объединяло с Петэном стремление добиться выживания Франции и сохранения империи под юрисдикцией Виши.

Кроме того, он знал, что в 1940 г. Лаваль заключил с Гитлером соглашение, по которому часть Франции оставалась не оккупированной, с центром в Виши, с самостоятельным правительством, но в случае начала вторжения союзных войск на территорию Франции, Германия могла оккупировать и остальную часть страны. Дарлан был уверен, что его переход на сторону союзников мог привести к таким последствиям.

Времени на размышление оставалось мало. 7 ноября американцы высадились в Алжире. Теперь он оказался у них во власти. Дарлану предложили плен или переход на сторону союзников. Французские войска и моряки в Алжире, Оране и Тунисе оказывали ожесточенное сопротивление союзникам. Англо-американские войска стали интервентами, а французы организовали собственное движение сопротивления в Северной Африке. Союзники превращались в оккупантов. Попытка американцев вновь привлечь генерала Жиро оказалась неудачной. Французы с презрением отвергли его как нового Квислинга, коллаборациониста. Все менялось не в пользу союзников. Тогда представитель Д.Эйзенхауэра, генерал Кларк встретился с Дарланом и дал ему полтора часа на размышление, предупредив, что последствия отказа будут самыми сокрушительными.

У адмирала не было выхода. Франция могла потерять все в случае полной оккупации Алжира, Морокко и Туниса англо-американскими войсками, без надежд возвратить в будущем. Он решил уступить. Выпустил обращение, в котором "от имени Маршалла" принимал на себя всю полноту власти и приказывал "прекратить огонь" в целом по всей территории Северной Африки. Он приказал также всем французским чиновникам оставаться на местах и выполнять свои обязанности. Петэн из Виши немедленно объявил этот приказ недействительным и отстранил Дарлана от должности министра. Тогда Дарлан решил отменить свой приказ, но американцы не позволили это сделать. Он был у них под контролем и арестован в этот же день.

Между тем англо-американский десант в Северной Африке нашел немедленный отклик во Франции. С 1940 г. немцы разрабатывали подробные планы оккупации не оккупированных территорий Франции. План операции под кодовым названием "Аттилла" был утвержден Гитлером 10 декабря того же года. Главной целью операции был захват остатков французского флота в Тулоне. Гитлеру не хотелось портить отношений с Петэном пока шла война с Советским Союзом. Однако, высадка союзного десанта в Северной Африке изменила ситуацию и как только Гитлеру стало известно обращение Дарлана, немецкие войска начали наступление на юг Франции. Немецкие части молниеносным ударом пытались захватить французский флот в Тулоне. Они опоздали на несколько часов. Французские моряки потопили весь французский флот. Были потоплены 3 линкора, 8 крейсеров, 33 миноносца, 16 подводных лодок и около 70 других кораблей. Франция лишилась флота и больше никогда не смогла его восстановить. Это был звездный час Черчилля. Без единого выстрела он уничтожил французский флот, который считался равным соперником английского. После этого в руки союзников легко перешли Касабланка и Алжир. Дарлан сделал свое дело, теперь его можно было ликвидировать, т.к. его колебания становились опасными и на его место необходимо было подобрать более сговорчивого преемника. Кроме того, союзники сделали ставку в Африке на генерала Жиро и в Европе на генерала де Голля, а Дарлан мог помешать французским войскам под их командованием стать союзниками. Черчилль и Рузвельт еще не решили как быть после войны с Францией и ее колониями, а Дарлан был той сильной личностью, которая могла организовать движение сопротивления уже против союзников. Над ним сгущались тучи. В одном из писем он жаловался, что американцы выжали из него все и теперь хотят его выбросить как выжатый лимон. 24 декабря Дарлан был убит на пороге своего офиса в Алжире. Его убийца двадцатилетний Бонне де ла Шапелль на оперативном суде заявил, что убил его по политическим мотивам как предателя дела Франции. 26 декабря он был расстрелян по приговору полевого суда. Ненужная личность была убрана. Операция "Торч" закончилась захватом французских колоний в Северной Африке и уничтожением французского флота, который французская нация создавала почти полвека. Гибель флота тяжело отразилась на всей Франции. Когда Франция капитулировала, для французов важнее всего было то, что ее флот не разбит и сохранился. Когда произошла капитуляция, все жили надеждой, что общая катастрофа минует флот. Он стал прибежищем нации, ее надеждой на будущее возрождение. Англия уничтожила своего главного морского соперника.

Операция "Торч" завершилась успешно. Французские колонии в Северной Африке были взяты под контроль союзников. Предстояло разработать дальнейший план действий. Рузвельт предложил провести встречу в верхах в Каире или Касабланке. Сталин отказался от встречи, сославшись на занятость. Встреча Рузвельта и Черчилля состоялась в Анфе, пригороде Касабланки, столице французского Марокко. На совещание были приглашены также представители Франции генералы Жиро и де Голль. Жиро тайно вывезли из вишистской Франции, а де Голль прибыл на английском самолете из Лондона. Де Голль с его болезненными национально-патриотическими чувствами, с его страстью борьбы с Петэном и немцами сразу же по приезду обратил внимание на ситуацию в Касабланке. Это была территория французского Марокко, т.е. территория, которая находилась под юрисдикцией Франции, а союзнические представители расположились здесь как на завоеванной территории, оградив колючей проволокой свои учреждения и изгнав французских поселенцев с их кварталов в Анфе, пригороде Касабланки.

Союзники решили взять под контроль обоих лидеров французского движения сопротивления. Жиро должен был стать руководителем воинских соединений, т.е. главным лицом, а де Голль - заниматься политическими вопросами. Де Голль, разумеется, отклонил такое предложение, т.к. не хотел играть роль подчиненного, выполняющего указания Черчилля и Рузвельта в их политических интригах. Максимально, чего добились премьер и президент, - общей фотографии с рукопожатием двух генералов.

Но для де Голля встреча в Касабланке имела большое значение в определении всей его будущей политической концепции. Он был великим патриотом Франции и всякое пренебрежение ее национальными интересами вызывало у него острую болезненную реакцию. Он посчитал оскорбительным пребывать на суверенной французской территории в положении пленника, да еще чужестранца. На первой же встрече с Черчиллем он заявил ему, что ни в коем случае не считает США и Англию правомочными решать вопросы управления французской империей. Союзники, не посчитавшись с мнением представителей Франции, установили систему, которая действовала в Алжире, распоряжаясь здесь как на собственной территории. Встреча с Рузвельтом насторожила его. Он пришел к заключению: "Рузвельт решил, что мир будет миром американским, что именно ему принадлежит право диктовать условия организации этого мира, - он хотел, чтобы страны, раздавленные испытаниями войны, признали за ним право судить, и считал, что, в частности, он станет спасителем Франции и вершителем ее судеб"¹².

Де Голль отверг проект соглашения, составленный Рузвельтом и Черчиллем. В нем говорилось о создании Комитета для управления французскими заморскими владениями, т.е. всей французской империей, во время войны. Его функции были туманными, но возглавлять его должен был триумвират Жиро, де Голль и генерал Жорж, который в это время находился в Виши и которого англичане обещали привезти на подводной лодке. Генераль Жиро должен был стать центром единения французской нации. Естественно, де Голль отверг такое "соглашение" - он считал оскорбительным принимать будущую судьбу Франции из рук иностранных держав. Он ответил посланцам Черчилля: "Создание национальной власти Франции никогда не будет результатом иностранного вмешательства, каким бы дружественным оно ни было и от кого бы оно не исходило"¹⁴. Де Голль избежал очень опасной ловушки, которая могла бы иметь непредвиденные последствия для Франции. Союзники стремились установить контроль над политическими силами Франции для определения будущей структуры власти в стране. Сражающуюся Францию с ее национально-патриотическими идеями и ее руководителя де Голля следовало устранить от решения будущего Франции. Это генерал очень хорошо разгадал и не дал увлечь себя беспочвенными иллюзиями и обещаниями.

Дата добавления: 2015-08-10