Уилбур Смит Седьмой свиток 18 страница

– Только настоящий безбожник нападет на вас, пока вы под защитой креста, – пояснил он.

Николас обнаружил в мастерской череп и высохшую шкуру дик-дика, скатал ее в сверток и прикрепил к одному из мулов. Потом он отдал приказ поредевшему каравану тронуться в путь.

Тамре сумел прокрасться в ряды провожающих монахов. Идя по дороге, он держался рядом с Ройан. Всю первую милю путников провожали причитания и прощания монашеского сообщества.

В середине дня воцарилась неимоверная жара. Воздух оставался недвижим, не было ни дуновения ветерка, и ничто не спасало поднимающихся по крутому склону путников от палящего солнца. Пот мгновенно высыхал на такой жаре, оставляя разводы соли на коже и одежде. Напуганные погонщики мулов задали очень высокий темп, подгоняя животных острыми палками и вынуждая всех двигаться быстро.

К середине дня они повторили утренний путь и оказались возле места предполагаемой плотины Таиты. Николас и Ройан потратили несколько минут на то, чтобы окунуть головы в реку и смыть пот с лица и шеи. Потом они постояли над водопадом, прощаясь с каньоном, в котором покоились их надежды и мечты.

– Когда мы вернемся? – спросила она.

– Мы не можем позволить себе медлить, – сказал Николас. – Скоро пойдут большие дожди, а гиены подхватили след и приближаются. Теперь у нас на счету каждый день. Каждый потерянный час может иметь решающее значение.

Ройан заглянула в пропасть и тихо проговорила:

– Ты еще не победил, Таита. Игра идет.

Они отвернулись и последовали за мулами по дороге, ведущей наверх.

Вечером путники остановились не на традиционном месте у реки, а прошли еще несколько миль, пока не пришлось прекратить движение из-за темноты. Они даже не пытались устроить удобный лагерь. Поужинали инжером и уатом, захваченными с собой монахами. После этого Николас и Ройан развернули коврики на каменистой земле, подложив под головы тюки, и погрузились в усталый сон без сновидений.

На следующее утро, пока нагружали мулов в предрассветной темноте, странники выпили по чашке крепкого эфиопского кофе, а потом сразу двинулись по дороге.

Когда поднимающееся солнце осветило отвесные стены ущелья, которые казались так близко, что можно коснуться рукой, Николас заговорил с Ройан, быстро шагавшей рядом с ним.

– Такими темпами мы к вечеру доберемся до подножия скал, и есть неплохой шанс заночевать в пещере за водопадом.

– Значит, мы сократим путь на пару дней и завтра дойдем до машин.

– Нельзя исключать этого, – сказал Харпер. – Я буду рад выбраться отсюда.

– Да, слишком похоже на ловушку, – согласилась Ройан, глядя на каменистую, изломанную землю, простирающуюся вокруг и, казалось, загоняющую их к Дандере. – Я вот что подумала, Ники…

– Интересно послушать твои выводы.

– Никаких выводов, только тревожные мысли. Предположим, кто-то в «Пегасе», способный разобраться в наших записях, заполучил снимки и все материалы. Как они поведут себя, поняв, насколько мы продвинулись в поиске?

– Действительно, не самые приятные мысли, – согласился Николас. – С другой стороны, мы ничего не можем с этим поделать, пока не вернемся к цивилизации. Разве что держать глаза открытыми и не забывать применять мозги по назначению. Черт подери, у меня нет даже малютки «ригби». Мы – буквально стая сидящих на воде птиц.

Али, погонщики мулов и монахи, видимо, придерживались того же мнения, поскольку не замедляли шаг. Первую передышку устроили после полудня, чтобы выпить кофе и напоить мулов. Пока люди разжигали костры, Николас вынул из тюка бинокль и полез на скалу. Забравшись не очень высоко, он обернулся и увидел, что за ним карабкается Ройан. Харпер подождал ее.

– Тебе следовало бы отдохнуть, – сурово сказал англичанин. – Перегрев в сочетании с утомлением – серьезная опасность.

– Я не могу отпустить тебя одного. И мне интересно, что ты затеял.

– Небольшая разведка. Нам стоило бы выслать вперед несколько людей, а не топать по дороге прямо так. Если я верно помню, впереди лежит самый опасный участок. Бог знает, на что мы можем там напороться.

Они продолжили подъем, но до гребня добраться не смогли – дорогу преградил непреодолимый скальный выступ. Николас выбрал наблюдательную позицию чуть ниже и принялся изучать долину, лежащую впереди. Он правильно запомнил местность. Впереди находилось подножие стены ущелья, и земля становилась еще более неровной. Она напоминала накатившую на берег океанскую волну, которая приподнялась в последний раз, чтобы разбиться о сушу. Дорога проходила рядом с рекой. Над берегом нависали утесы, превращенные ветром в странные, пугающие фигуры, похожие на укрепления замка злой феи из старого мультфильма Диснея. В одном месте над тропой высился козырек из красного песчаника, а сама дорога становилась такой узкой, что трудно было провести мула, не столкнув его в воду.

Николас тщательно изучил долину в бинокль. Он не заметил ничего подозрительного или неуместного, поэтому поднял голову и осмотрел утесы.

В этот момент снизу донесся голос Али, отдаваясь эхом:

– Торопитесь, эфенди! Мулы готовы идти.

Николас помахал ему рукой, но все же еще раз осмотрел землю впереди. Неожиданно его внимание привлекла вспышка, яркая, как сигнал гелиографа. Харпер обратил особое внимание на место, где заметил ее.

– Что такое? Что ты увидел? – спросила Ройан.

– Скорее всего ничего, – ответил Николас, не опуская бинокль. Это может быть отражение от металлической поверхности другого бинокля или от дула снайперской винтовки, подумал он. С другой стороны, осколок слюды или горного хрусталя может точно так же отражать солнце. Кроме того, у алоэ и многих других растений блестящие листья. Он понаблюдал за подозрительным местом еще пару минут, а потом снова раздался голос Али:

– Эфенди, скорей! Погонщики мулов не будут ждать!

Англичанин поднялся:

– Ладно, ничего. Идем.

Он взял Ройан за руку и помог спуститься по неровному склону. В тот же миг Харпер услышал шорох камней выше по склону, остановился, призывая к тишине. Они ждали, внимательно наблюдая за гребнем.

Неожиданно там показалась пара витых рогов, а следом голова старого быка куду, с ушам и раструбами и развевающейся на горячем ветру шерстью на мохнатой груди. Он остановился на вершине скалы, под которой притаились путешественники, но не заметил их. Поворачивая голову из стороны в сторону, куду уставился туда, откуда пришел. Солнце блеснуло в его глазу. По напряженной позе можно было понять: что-то напугало животное.

Куду стоял так, все еще не замечая Николаса и Ройан, а потом всхрапнул и неожиданно умчался прочь, скрывшись за гребнем. Вскоре стук копыт растворился в тишине.

– Что-то зверски напугало его.

– Что? – спросила Ройан.

– Что угодно. Например, леопард, – ответил Николас и, заколебавшись, посмотрел вниз. Караван из мулов и монахов уже тронулся в путь и двигался по дороге вдоль берега реки.

– Что будем делать? – спросила Ройан.

– Следовало бы разведать, что впереди – если бы, конечно, у нас было время. А его нет.

Караван быстро удалялся. Если немедленно не последовать за ним, то они могут остаться позади. Одни, безоружные. У Харпера не было никаких конкретных подозрений, а решение принимать следовало немедленно.

– Идем!

Баронет снова взял Ройан за руку, и они спустились по склону. У дороги им пришлось бежать, чтобы нагнать караван.

Теперь, когда они снова присоединились к колонне, Николас мог обратить более пристальное внимание на местность. Нависающие скалы наполовину закрывали небо. Река, бурлящая слева, заглушала почти все звуки.

На самом деле Николас не был особенно встревожен. Он гордился своим умением предугадывать опасность загодя, особым шестым чувством, не раз спасавшим ему жизнь. Англичанин называл это чувство своей сигнализацией, но сейчас она молчала. Существовала масса объяснений блеску, увиденному с гребня, да и поведению самца куду.

Как бы то ни было, Харпер все же слегка нервничал и внимательно осматривал скалы над ними. Он увидел, как с вершины сорвалось какое-то пятнышко и полетело вниз – сухой лист, несомый теплым попутным ветром. Предмет был слишком мал и ничтожен, чтобы представлять опасность, однако Николас из любопытства проследил за ним взглядом.

Бурый лист летел по спирали и в конце концов легонько коснулся его щеки. Англичанин рефлексивно поднял руку и поймал его. Он потер лист между пальцами, ожидая, что тот с хрустом раскрошится. Вместо этого предмет оказался толстым и мягким, с гладкой, почти маслянистой поверхностью.

Николас разжал ладонь и посмотрел на свою добычу более внимательно. Он увидел – перед ним не лист, а полупрозрачный кусочек жирной коричневой бумаги. Неожиданно шестое чувство забило тревогу. Мало того что в столь отдаленной местности материализовался кусок бумаги. Англичанин узнал текстуру особенного вида, поднес к лицу и понюхал. В нос ударил едкий азотистый запах.

– Гелигнит! – громко воскликнул Николас, немедленно опознав его.

Взрывчатый гелигнит редко используется для военных целей в дни пластиковой взрывчатки, но все еще широко применяется в горнодобывающей промышленности. Обычно нитрожелатин в деревянной оболочке и с основанием из нитрата натрия оборачивают именно в эту коричневую промасленную бумагу. Перед тем как в такую штуку воткнуть детонатор, уголок бумаги надрывают, обнажая взрывчатку цвета патоки. Николасу приходилось достаточно пользоваться такими штуками раньше, чтобы навсегда запомнить запах.

В голове Харпера бешеным потоком понеслись мысли. Если кто-то поджидает их и заминировал скалу гелигнитом, то виденный блеск – это скорее всего отражение солнца от медной проволоки, проведенной между камней к взрывчатке. Коли так, то оператор наверняка лежит, скрытый в скалах, готовясь замкнуть электрическую цепь и обрушить поток камней. Тогда куду испугался присутствия человека.

– Али! – проревел Николас идущему во главе каравана охотнику. – Останови всех! Поворачивайте!

Харпер побежал к голове каравана, но в одно мгновение понял, что слишком поздно. Если кто-то сидит наверху, то этот человек наблюдает за каждым шагом Николаса. Он не сумеет добежать до начала колонны, развернуть мулов на узкой дороге и вывести их из-под удара… Баронет остановился и посмотрел на Ройан. Ее жизнь прежде всего. Англичанин схватил Ройан за руку.

– Быстрее, надо убираться!

– Что случилось, Ники? Что ты делаешь? – Она пыталась вырвать руку.

– Объясню потом, – отрывисто бросил Николас. – Верь мне.

Они вместе помчались обратно.

Не успели они отбежать и пятидесяти ярдов, как скала взлетела в воздух. Их ударила такая взрывная волна, что беглецы пошатнулись, почувствовав мощный удар по черепу. У Харпера и Ройан едва не лопнули барабанные перепонки. Потом над ними сдетонировал основной заряд, и грохот от взрыва, похожий на раскаты грома, длился, казалось, вечность. Это так ошеломило беглецов, что они столкнулись и потеряли ориентацию.

Николас схватил Ройан, чтобы не дать ей упасть, и обернулся. На вершине холма прогремело еще несколько взрывов. Высокие фонтаны грязи, пыли и мусора взлетали в воздух один за другим, словно адские балерины по указке невидимого режиссера.

Даже в этот жуткий момент англичанин оценил, что гелигнит был мастерски заложен. Поработал специалист. Потоки булыжников обрушились вниз, оставив тонкую пыль в голубом небе. Целое мгновение казалось, что на этом разрушения закончены. Потом очертания утеса начали меняться.

Сначала каменная стена подалась вперед, в поверхности появились трещины, раскрывшиеся, как ухмыляющиеся рты. Широкие полосы камней заскользили вниз, напоминая шелковую юбку приседающей в реверансе великанши. Камень застонал, затрещал и начал валиться в реку.

Николаса захватило жуткое зрелище, а мозг, казалось, онемел от взрыва. Ему потребовалось сделать огромное усилие, чтобы заставить себя думать и действовать. Эпицентр пришелся на голову каравана, где находились Али и Тамре. Они с Ройан оказались в хвосте. Подрывник явно ждал, пока они придут в ловушку, но, заметив их бегство, поспешил захлопнуть капкан.

Совсем сбежать не удалось – боковые потоки камней уже неслись в их сторону. Все еще держа Ройан за руку, Николас уставился на падающую скалу, делая отчаянные прикидки.

На дорогу впереди обрушился сильный поток падающих камней, уносивший с собой людей и мулов, сбрасывающих их с края обрыва в реку. Поток глотал несчастных, слизывая, будто гигантское чудище языком, и жуя алыми каменными клыками. Даже за диким грохотом можно было услышать испуганные крики людей и животных, погребенных под камнями.

Волна разрушения понеслась и туда, где стояли Харпер с Ройан. Окажись они в эпицентре взрыва, шансов выжить у них было бы так же мало, как у остальных. Но взрыв уже терял свою разрушительную силу. С другой стороны, Николас понимал, что сбежать они не успеют, а то, что выпадет на их долю, все еще смертельно опасно.

Времени объяснять Ройан, что надо делать, не было – на действия оставались буквально считанные секунды. Подхватив ее на руки, Николас спрыгнул с берега к реке. Он почти сразу же потерял равновесие, и оба упали, покатившись по склону. В тридцати футах внизу был каменный выступ размером с дом. Ударившись об него, они остановились.

Беглецы были наполовину оглушены, но англичанин потащил Ройан под прикрытие уступа. Там была маленькая ниша, куда они забились и прижались как можно плотнее к стене. Когда полетели первые обломки утеса, оба вздрогнули. Огромные глыбы подскакивали в воздух, словно резиновые, набирали скорость и наконец врезались в их укрытие с такой силой, что огромный камень, за которым они спрятались, задрожал и загудел, как соборный колокол. Один гигантский каменный снаряд перелетел над головами путешественников и упал в реку, подняв волну, метнувшуюся на берег.

Это был всего лишь предвестник бури, обрушившейся следом. Казалось, на них валится половина горы. Когда очередной снаряд разбивался об укрытие, в воздух летели осколки, поднималась пыль и пахло серой от кремниевых искр. Обломки скалы пролетали над головами или скапливались спереди, сверху сыпался дождь из мелких камешков и пыли.

Николас прикрыл Ройан собственным телом. Его ударило одним из обломков по голове, да так, что в ушах зазвенело. Однако англичанин сжал зубы и поборол порыв поднять голову и посмотреть, что происходит. По коротким волосам над правым ухом что-то заструилось, как живое существо, но только когда струйка добралась до уголка рта, оставив металлический привкус, Харпер осознал, что это кровь.

Каменная пыль сыпалась на беглецов, раздражая горло. Она заставляла их кашлять в два голоса, забивалась в глаза, вынудив плотно закрыть ресницы и не пытаться оглядываться.

Один кусок камня размером с фургон подпрыгнул в воздух и упал совсем рядом. Земля столь яростно содрогнулась, что Ройан, сверху которой лежал Николас, получила сильный удар по животу и диафрагме. Некоторое время она не могла дышать, казалось, будто сломаны ребра.

Постепенно поток земли и камней начинал редеть. Столкновения огромных валунов с их укрытием стали более редкими, пыль потихоньку оседала. Грохот и рев делались все тише. Слышались шорохи оседающего фунта и шум реки внизу.

Николас осторожно поднял голову и попробовал поморгать, чтобы прочистить глаза от песка. Ройан зашевелилась под ним. Тогда Харпер отполз назад и сел. Они уставились друг на друга. Их лица превратились в маски японского театра кабуки, а волосы напоминали парики французской аристократии восемнадцатого века.

– У тебя кровь течет, – прошептала Ройан голосом, хриплым от пыли и пережитого ужаса.

Николас поднес к лицу руку и, отняв, увидел, что она покрыта пастой из земли и крови.

– Царапина, – заявил он. – А ты как?

– Кажется, вывихнула колено. Что-то сдвинулось, пока я падала. Вряд ли это серьезно. Почти не болит.

– Тогда нам просто неприлично повезло, – сообщил англичанин. – Обычно людям не удается пережить такое.

Ройан попыталась встать, но Николас остановил ее, положив руку на плечо:

– Подожди! Весь склон покрыт разбитыми камнями, они еще не слежались. Некоторое время сверху еще будут сыпаться обломки. – Он развязал бандану и протянул спутнице. – Кроме того, мы не хотим… – На середине предложения Харпер передумал и замолчал.

– Что ты собирался сказать? – дрожащим голосом спросила Ройан, вытирая лицо. – Кроме того…

– Кроме того, мы не хотим сообщать этим ублюдкам, что пережили их маленькую вечеринку в нашу честь. Иначе они нагрянут сюда, стремясь перерезать нам горло. Пусть лучше считают, будто мы сдохли, как и предполагалось.

– Ты хочешь сказать, что они все еще там и поджидают нас? – Ройан в ужасе уставилась на Николаса.

– Можешь на это рассчитывать, – мрачно ответил он. – Они там вне себя от радости, что наконец избавились от конкурентов. Не надо показываться прямо сейчас и разочаровывать их.

– Как ты догадался, что произойдет? – спросила Ройан. – Если бы ты не схватил меня… – Она умолкла.

Харпер в нескольких словах объяснил про обрывок обертки от гелигнита.

– Самая простая вещь в мире – выбрать узкую часть тропы и заминировать скалу…

Николас умолк, потому что донесся слабый, но легко узнаваемый звук мотора вертолета, собирающегося взлетать.

– Быстро, – скомандовал он. – Забирайся как можно глубже под навес. – Харпер прижал Ройан спиной к валуну. – Лежи тихо. – Она повиновалась без лишних слов, баронет сам лег рядом и навалил на них камней. – Не двигайся. Что бы ни случилось, не двигайся.

Они лежали и слушали звук приближающегося вертолета, кружившего рядом. В один момент он завис прямо над их укрытием. До беглецов долетели волны воздуха от винтов.

– Ищут выживших, – мрачно проговорил Николас. – Не шевелись. Они пока что не заметили нас.

– Если они наблюдали за нами до взрыва, то должны подлететь прямо сюда. Видимо, запутались.

– Скорее всего из-за пыли, оползня и обрушившейся скалы нас потеряли. Не знают, где мы залегли.

Звук вращающихся лопастей двинулся вверх по реке, и Николас заявил:

– Я рискну выглянуть на секунду. Хочу убедиться, что это работа «Пегаса», хотя вряд ли в округе много вертолетов. А ты лежи и не шевелись!

Он медленно и осторожно поднял голову. Буквально одного взгляда хватило, чтобы подтвердить подозрения. Примерно в полумиле вверх по течению над водой висел знакомый «джет-рейнджер». Он медленно удалялся от них, так что Николас не смог разглядеть рубку. В этот миг мотор заревел по-другому – пилот поменял высоту и увеличил скорость.

Вертолет начал вертикально подниматься и повернул на север. Тут-то Николас и успел бросить взгляд на пассажиров. На переднем сиденье рядом с пилотом сидел Джейк Хелм, а позади него – полковник Ного. Оба смотрели на долину реки, но через пару секунд вертолет исчез за хребтом в направлении верха ущелья. Вскоре шум моторов смолк. Николас выполз из-под камня и помог Ройан подняться на ноги.

– Сомнений не осталось. Теперь мы знаем, с кем имеем дело. В вертолете сидели Хелм и Ного. Хелм почти наверняка закладывал гелигнит, а Ного возглавлял людей, напавших вчера на лагерь. Каждый из них делает что умеет. Итак, наша версия подтвердилась. Владелец «Пегаса» и есть тот урод, что стоит за всем происходящим. Хелм и Ного всего лишь марионетки.

– Но ведь Ного – офицер эфиопской армии, – запротестовала Ройан.

– Добро пожаловать в Африку. – Николас и не думал улыбаться. – Здесь все имеет цену, включая членов правительства и офицеров армии. Так, теперь наша главная забота – выбраться из ущелья к цивилизации.

Харпер поднял голову. Дорогу напрочь засыпало.

– Там мы не пройдем, – сказал он и взял женщину за руку. Но когда Ройан встала на ноги, то ойкнула и быстро перенесла вес на правую ногу.

– Мое колено! – Она храбро улыбнулась. – Все будет в порядке.

Однако при спуске к реке Ройан сильно хромала, постоянно опасаясь, что вызовет оползень неосторожным шагом. В конце концов они зашли по пояс в воду.

Ройан встала рядом с Николасом и смыла кровь и пыль с его раны на виске.

– Все не так плохо, – заявила она. – Швов класть не нужно.

– У меня есть тюбик бетадина в сумке, – сообщил англичанин. Ройан выудила лекарство и смазала рану коричнево-желтой мазью. Потом перевязала ее банданой.

– Готово. – Она похлопала англичанина по плечу.

– Хвала Господу за мою поясную сумку, – заметил Николас, застегивая ее. – По крайней мере самое необходимое у нас есть. Теперь надо поискать выживших.

– Тамре! – воскликнула Ройан.

Они заковыляли вдоль берега. Река была забита камнями и землей, прилетевшими с утеса. В самых глубоких местах они погружались в воду до подмышек, и Николас нес сумку над головой на вытянутой руке. Камни под ногами предательски скользили, когда друзья пытались вылезти, чтобы поискать других членов каравана.

Они нашли двух монахов, наполовину засыпанных камнями, и даже не стали пытаться их выкапывать. Из другой груды булыжников торчала нога мула, а все остальное было погребено под обломками. Рядом валялся раскрывшийся тюк, откуда выпали различные вещи. Николас подобрал шкуру и череп дик-дика, пристегнул их к своей сумке.

– Так тяжелее нести, – предупредила его Ройан.

– Фунт или два, не больше, – отозвался Харпер.

Они подошли к месту ниже точки, где в последний раз видели Тамре и Али. Но хотя они проискали их почти час, не обнаружили даже следов. Склон над ними превратился в месиво – разбросанная земля, огромные камни, кусты и деревья, вырванные с корнем и расщепленные.

Ройан залезла так высоко, как только позволила раненая нога, и, сложив ладони рупором, закричала:

– Тамре! Тамре! Тамре!

Эхо подхватило ее голос.

– Боюсь, ему пришел конец. Беднягу завалило, – сказал спутнице Николас. – Мы уже потеряли час и не можем позволить себе тратить больше времени, если хотим выбраться. Придется оставить его здесь.

Она не обратила на баронета внимания и продолжала двигаться вдоль каменной гряды, скользящей под ее ногами. Харпер видел, что нога Ройан подгибается от боли в колене.

– Тамре! Ответь! – закричала она по-арабски. – Тамре! Где ты?

– Ройан, довольно. Ты еще больше повредишь колено. К тому же ты подвергаешь нас обоих риску. Хватит!

В этот момент оба услышали тихий стон выше по склону. Ройан немедленно полезла наверх, соскальзывая и скатываясь обратно. Наконец она издала крик ужаса. Николас отшвырнул сумку и бросился за ней. Добравшись до верха, он тоже опустился на колени.

На земле лежал Тамре, засыпанный грудой обломков. Его трудно было узнать. Ободранное, рваное лицо, лишившееся половины кожи. Ройан положила голову мальчика себе на колени, рукавом вычистила пыль и грязь из ноздрей, чтобы ему стало легче дышать. Из уголка рта струилась кровь, и когда Тамре застонал, хлынул свежий поток. Ройан принялась вытирать ее, размазав по подбородку.

Нижняя половина тела послушника была засыпана. Николас попытался скинуть с него камни, но быстро осознал бесполезность своей затеи. На мальчике лежала глыба размером с бильярдный стол. Она весила много тонн и, несомненно, сломала позвоночник, одновременно раздробив кости таза. Ни один человек не поднял бы эту громадину в одиночку. И даже если бы это получилось, то результатом стали бы лишь новые страдания и без того жестоко израненного Тамре.

– Сделай что-нибудь, Ники, – прошептала Ройан. – Мы должны сделать что-нибудь для него.

Николас посмотрел на нее и покачал головой. Глаза Ройан наполнились слезами, заструившимися по щекам. Они падали каплями дождя на лицо Тамре, разводя его кровь до цвета розового вина.

– Мы не можем просто сидеть здесь и смотреть, как он умирает, – запротестовала Ройан. При звуке ее голоса мальчик открыл глаза.

– У-у-ме… – прошептал он. Улыбка осветила его грязное, разбитое лицо. – Ты – моя мама. Ты такая добрая. Я люблю тебя, мамочка.

Слова оборвались, и все тело мальчика содрогнулось. На лице отразилась агония, он издал тихий придушенный крик и обмяк. Плечи перестали быть напряженными, голова скатилась набок.

Ройан сидела, держа голову Тамре и тихо плача, пока Николас не коснулся ее руки и не сказал:

– Он мертв, Ройан.

– Знаю, – кивнула она. – Он продержался столько, чтобы попрощаться со мной.

Харпер дал ей еще немного погоревать, а потом сказал:

– Надо идти, милая.

– Ты прав. Но так тяжело оставлять его здесь. Он был так одинок. И назвал меня мамой. Полагаю, Тамре и правда любил меня.

– Конечно, – заверил Николас, снимая голову мертвого мальчика с коленей Ройан и помогая ей подняться. – Подожди немного. Я похороню его так, как смогу.

Николас сложил руки Тамре на груди и сжал его пальцами серебряное распятие, висевшее на шее. Потом положил на труп груду камней, особенно на голову, чтобы до нее не добрались вороны и грифы.

Спустившись к Ройан, ждавшей у воды, Харпер перекинул сумку через плечо.

– Мы должны пойти, – сказал он Ройан.

Та вытерла слезы с лица тыльной стороной руки и кивнула:

– Я готова.

Они пошли вверх по реке, борясь с течением. Камнями завалило половину русла, и вся вода сочилась сквозь оставшийся разрыв. Когда они добрались до берега за пределами оползня, то вылезли из реки и, поднявшись по крутому берегу, выползли на уцелевшую часть дороги.

Здесь путники передохнули и огляделись. Река за оползнем стала красно-коричневой от глины. Даже если монахи в монастыре не слышали взрывов, поток грязной воды, несомненно, встревожит их. Они отправятся выяснить, что случилось, найдут тела, заберут их с собой и похоронят достойно. Эта мысль несколько утешила Ройан, пока они ковыляли по дороге. Впереди ждало еще два дня пути.

Ройан сильно хромала, но всякий раз, когда Николас предлагал помощь, отказывалась:

– Все в порядке, она просто плохо сгибается.

Ройан не дала баронету осмотреть колено и упорно шагала по дороге впереди него.

Почти весь день они прошли в молчании. Николас уважал горе Ройан и был благодарен за сдержанность. Он восхищался ее способностью молчать, не отгораживаясь от окружающих. Они поговорили только после полудня, расположившись на отдых рядом с тропой.

– Единственное утешение – теперь «Пегас» поверит, что мы надежно похоронены под камнями, и не будет нас искать. Мы можем двигаться, не тратя времени на изучение дороги впереди, – проговорил Николас.

Они расположились на ночлег под стеной ущелья, там, где тропа начинала подниматься вверх. Николас отвел Ройан в сторонку, к заросшей лесом лощине, и разжег маленький костерок, который не было видно с основного пути.

Здесь она наконец позволила осмотреть колено. Оно распухло и посинело, стало горячим.

– С таким нельзя ходить, – сказал Харпер.

– А у меня есть выбор? – спросила Ройан. Англичанин ничего не мог сказать в ответ. Он намочил бандану водой из фляги и замотал ногу туго, как мог, не нарушив при этом циркуляцию крови. Потом Николас нашел бутылочку брюфена в сумке и заставил Ройан принять две противовоспалительные таблетки.

– Мне уже лучше, – заявила она.

Они доели последнюю упаковку сухого пайка из сумки, а затем сели, сгорбившись, у огня. Беглецы тихо беседовали, все еще подавленные и потрясенные произошедшим.

– А что мы будем делать, когда доберемся до верха? – спросила Ройан. – Будут ли грузовики на месте? Охраняют ли их по-прежнему люди Бориса? Что случится, если мы снова столкнемся с «Пегасом»?

– У меня нет ответов. Давай решать проблемы по мере поступления.

– Я мечтаю об одном. Когда мы доберемся до Аддис-Абебы, я сообщу об убийстве Тамре и остальных эфиопской полиции. Я хочу, чтобы Хелм и его шайка заплатили за свои преступления.

Помолчав, Николас ответил:

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Что ты имеешь в виду? Мы были свидетелями убийства. Нельзя позволять им избежать правосудия.

– Помни, мы хотим вернуться в Эфиопию. Если сейчас устроим большой переполох, то все ущелье будет кишмя кишеть войсками и полицией. Это может положить конец нашим попыткам разгадать загадку Таиты и отыскать гробницу Мамоса.

– Об этом я не подумала, – задумчиво проговорила Ройан. – И все же это убийство, а Тамре…

– Знаю, знаю, – утешил ее Николас. – Но есть более действенные способы отомстить «Пегасу», чем попытаться сдать его эфиопскому правосудию. Подумай о том, что Ного работает на Хелма. Мы видели его в вертолете. У «Пегаса» есть подкупленный полковник армии. А кто еще работает на них? Полиция? Глава армии? Члены парламента? Пока мы не знаем.

– Об этом я тоже не подумала, – признала Ройан.

– Тогда давай будем думать как африканцы и возьмем пример с Таиты и его свитков. Будем хитрыми, как он. Не стоит торопиться обвинять кого попало. Лучше всего выбраться из страны тихонечко. Пусть все думают, что мы похоронены под камнями. К сожалению, это нам скорее всего не удастся. Но теперь надо быть сверхвнимательными и осторожными. Этого просто требуют обстоятельства.

Ройан долго смотрела на танец языков пламени, потом вздохнула и спросила:

– Ты сказал, что есть лучший способ отомстить «Пегасу». Что ты задумал?

– Все просто – я собираюсь похитить у них из-под носа сокровища Мамоса.

Впервые за этот длинный, ужасный день она рассмеялась.

– Да, ты прав! Тот, кому принадлежит «Пегас», настолько стремится захватить клад, что готов пойти на убийство. Будем надеяться, что исчезновение вожделенного предмета причинит ему столько же страдания, сколько он причинил нам.

Дата добавления: 2015-07-25