Благородные металлы 15 страница

Однако, принимая все это во внимание, я все же считаю кратковременную индийскую финансовую панику делом второстепенной важности, по сравнению с общим кризисом ин­дийского казначейства, рассмотреть который мне, быть может, еще представится случай.

СИЛЬНОЕ РАССТРОЙСТВО ФИНАНСОВ ИНДИИ. — II_________________ ЗЦ

II

Лондон, 12 апреля 1859 г.

Известия, доставленные последней континентальной почтой, не только не говорят о ка­ком-либо ослаблении финансового кризиса в Индии, но, напротив, обнаруживают такое со­стояние расстройства, которое едва ли можно было предположить. Уловки, к которым вы­нуждено прибегать правительство Индии, чтобы покрыть свои наиболее неотложные нужды, лучше всего можно иллюстрировать недавним мероприятием губернатора Бомбея. Бомбей является рынком, на котором находит сбыт в среднем ежегодно 30000 ящиков опиума из Мальвы, поставляемого партиями в 2000—3000 ящиков ежемесячно; расчет по этим постав­кам производится векселями, выданными на Бомбей. Налагая 400 рупий на каждый ящик, ввозимый в Бомбей, правительство ежегодно получает доход с мальвского опиума в 1200000 фунтов стерлингов. В настоящее время, с целью пополнить свою истощенную казну и пре­дупредить назревающее банкротство, бомбейский губернатор объявил о повышении пошли­ны на каждый ящик мальвского опиума с 400 до 500 рупий; однако в то же время он указы­вает, что повышенная пошлина будет взиматься лишь начиная с 1 июля, так что владельцы мальвского опиума имеют право ввозить свое снадобье еще в течение четырех месяцев с уп­латой старой пошлины. Так как 15 июня начинается муссон, то с середины марта, когда было объявлено о повышении пошлины, до 1 июля остается всего лишь два с половиной месяца, в течение которых можно ввозить опиум. Само собой разумеется, что владельцы мальвского опиума воспользуются предоставленным им промежутком времени для отправки опиума по старой пошлинной ставке и, следовательно, в течение двух с половиной месяцев сбудут весь

1 а^

свой наличный запас в президентство183. Так как количество опиума как старого, так и ново­го урожая, остающегося в Мальве, равняется 26000 ящиков, а цена мальвского опиума дос­тигает

К. МАРКС____________________________________ 312

1250 рупий за ящик, то мальвские купцы должны будут выставить на бомбейских купцов векселя на сумму не менее чем в 3000000 ф. ст., из которых более 1000000 фунтов должны попасть в бомбейское казначейство. Цель этой финансовой уловки совершенно очевидна. Будущее повышение пошлины ставится перед торговцами опиумом in terrorem*, чтобы иметь возможность забрать вперед весь годичный доход от пошлины на опиум и принудить тор­говцев этим товаром уплатить ее сразу. Было бы совершенно излишним распространяться на тему о шарлатанском характере этого изобретения, которое наполняет казну в настоящий момент, но зато создает в ней соответствующую пустоту в ближайшие несколько месяцев; однако трудно привести более поразительный пример, свидетельствующий об истощении средств, находящихся в распоряжении наследников Великого Могола¹⁸⁴.

Обратимся теперь к рассмотрению общего состояния индийских финансов, в каком они оказались в результате последнего восстания. Согласно последним официальным отчетам, чистый доход, извлекаемый британцами из своего индийского владения, равняется 23208000 ф. ст., круглым счетом 24000000 фунтов стерлингов. Этого ежегодного дохода никогда не хватало для покрытия ежегодного расхода. С 1836 до 1850 г. чистый дефицит выразился в сумме 13171096 ф. ст., или в среднем примерно в 1000000 ф. ст. ежегодно. Даже в 1856 г., когда казначейство как никогда пополнилось благодаря широко проводимым лордом Далху-зи аннексиям, ограблениям и вымогательствам, доход не равнялся расходу, но, напротив, к накопившемуся дефициту прибавилось около четверти миллиона фунтов стерлингов. В 1857 г. дефицит был равен 9000000 ф. ст., в 1858 г. он достиг 13000000 ф. ст., а в 1859 г. само индийское правительство определяло его в 12000000 фунтов стерлингов, Итак, первое за­ключение, к которому мы приходим, состоит в том, что даже при обычных обстоятельствах дефицит все увеличивался и что при обстоятельствах чрезвычайных он должен достигнуть размеров, равных половине и даже более ежегодного дохода.

Возникает вопрос, в какой степени этот уже существующий разрыв между расходами и доходами индийского правительства увеличился благодаря недавним событиям? Новый по­стоянный долг Индии, выросший в связи с подавлением восстания сипаев, даже самыми оп­тимистическими английскими финансистами оценивается в сумме от 40000000 до 50000000 ф. ст., между

— в качестве угрозы. Ред.

______________________ СИЛЬНОЕ РАССТРОЙСТВО ФИНАНСОВ ИНДИИ. — II_________________ 313

тем как г-н Уилсон оценивает постоянный дефицит, или ежегодный процент по этому но­вому долгу, подлежащий выплате из ежегодного дохода, не менее чем в 3000000 фунтов стерлингов. Однако было бы большой ошибкой думать, что этот постоянный дефицит в 3000000 представляет единственное наследство, оставленное повстанцами своим победите­лям. Издержки на подавление восстания принадлежат не только к прошлому, но в значи­тельной степени они относятся также к будущему. Даже в спокойные времена, до начала восстания, военные расходы поглощали по крайней мере 60% всего обычного дохода, ибо они превышали 12000000 ф. ст., но теперь положение изменилось. В начале восстания евро­пейская армия в Индии насчитывала 38000 человек боевого состава, в то время как туземная армия насчитывала 260000 человек. Военные силы, которые находятся в настоящее время на службе в Индии, состоят из 112000 европейских и 320000 туземных солдат, включая тузем­ную полицию. Можно было бы с достаточным основанием сказать, что эти небывалые циф­ры будут сведены к более умеренным с исчезновением тех чрезвычайных обстоятельств, из-за которых они выросли до их нынешних размеров. Однако военная комиссия, назначенная британским правительством, пришла к заключению, что в Индии понадобится постоянная европейская армия численностью в 80000 человек, при наличии туземной армии в 200000 человек, что означает повышение военных расходов почти вдвое сравнительно с их первона­чальным размером. Во время прений в палате лордов об индийских финансах 7 апреля все авторитетные ораторы сходились в двух пунктах: они признавали, с одной стороны, что еже­годный расход только на армию, равный почти 20000000 ф. ст., несовместим с чистым дохо­дом Индии всего в 24000000 ф. ст., ас другой стороны, что трудно представить себе такое положение вещей, которое позволило бы англичанам, без риска, оставить Индию на неопре­деленный ряд лет без европейской армии, вдвое превышающей ее численность перед нача­лом восстания. Но предполагая даже возможным увеличение на длительный период евро­пейских войск только на одну треть сравнительно с их первоначальным составом, мы полу­чаем новый постоянный ежегодный дефицит, по крайней мере, в 4000000 фунтов стерлин­гов. Итак, новый постоянный дефицит, происходящий, с одной стороны, от консолидирован­ного долга, образовавшегося в течение восстания, а с другой стороны, от постоянного роста численности британских войск в Индии, по самому умеренному подсчету будет не менее 7000000 фунтов стерлингов.

К. МАРКС____________________________________ 314

К этому необходимо прибавить еще две другие статьи, из которых одна происходит от роста обязательств, а другая — от уменьшения доходов. Согласно недавнему заявлению же­лезнодорожного департамента индийского ведомства в Лондоне, общее протяжение желез­ных дорог, утвержденных для Индии, равно 4 817 милям, из которых до сих пор построено только 559 миль. Вся сумма капитала, вложенного различными железнодорожными компа­ниями, равняется 40000000 ф. ст., из которых 19000000 ф. ст. уплачены, а 21000 000 ф. ст. еще должны быть внесены, причем на 96% всей суммы подписка была произведена в Англии и только на 4% — в Индии. На эту сумму в 40000000 ф. ст. правительство гарантировало 5% дохода, так что ежегодный процент, подлежащий уплате из доходов Индии, достигает 2000000 ф. ст., которые должны выплачиваться еще до того, как железные дороги начнут действовать и смогут приносить какой-либо доход. Граф Элленборо исчисляет убыток, про­истекающий для индийских финансов из этого источника, на ближайшие три года в 6000000 ф. ст., а впоследствии постоянный дефицит от этих железных дорог — в полмиллиона еже­годно. Наконец, из 24000000 ф. ст. индийского чистого дохода сумма в 3619000 ф. ст. извле­кается от продажи опиума в чужие страны, — источник дохода, который, как теперь повсю­ду признают, должен в значительной степени сократиться в силу последнего договора с Ки­таем¹⁸⁵. Таким образом, становится очевидным, что, помимо экстренных расходов, вызывае­мых необходимостью довести до конца подавление восстания, ежегодный постоянный де­фицит, по крайней мере в 8000000 ф. ст., придется покрывать из чистого дохода в 24000000 ф. ст., которые правительство, быть может, сумеет повысить до 26000000 ф. ст. посредством новых налогов. Неизбежным результатом такого положения вещей явится необходимость взвалить на английского налогоплательщика обязательства по индийскому долгу и, как объ­явил в палате общин сэр Д. К. Льюис,

«ежегодно вотировать четыре или пять миллионов в качестве субсидии для так называемой ценной колонии британской короны».

Приходится признать, что такой финансовый результат «славного» отвоевания Индии производит далеко не чарующее впечатление и что Джону Булю приходится платить весьма высокие покровительственные пошлины ради того, чтобы обеспечить манчестерским фрит­редерам монополию на индийском рынке.

Написано К. Марксом, 8 и 12 апреля 1859 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» Перевод с английского

№ 5624, 30 апреля 1859 г.

Ф. ЭНГЕЛЬС * НЕИЗБЕЖНОСТЬ ВОЙНЫ

Лондон, пятница, 15 апреля 1859 г.

Хотя дипломатия все еще прилагает всяческие усилия для созыва конгресса, рассчитывая таким путем добиться мирного разрешения итальянского вопроса, никто уже не верит в воз­можность избежать войны. Английский кабинет и Пруссия безусловно искренни в своем стремлении к миру, но Франция и Россия приняли участие в происходящих сейчас перегово­рах исключительно с целью выиграть время. Глубокий снежный покров все еще лежит на Монсени, через который французская армия должна будет пройти на своем пути в Италию. Во Франции и Алжире должно еще быть укомплектовано несколько новых французских и арабских полков, а приготовления к транспортировке войск из Марселя и Тулона в Геную еще не закончены, в то же время русским требуется некоторое время для организации ва­лашской милиции и иррегулярной сербской армии. Между тем в Вене берет верх военная партия, и Франц-Иосиф ничего не жаждет так пылко, как первого пушечного залпа. Почему же в таком случае он поддерживает предложения о созыве конгресса, если знает, что дипло­матическая отсрочка только истощит его финансы и усилит его врагов? Ответом является позиция принца Прусского, который, не поддавшись охватившему немцев энтузиазму, пыта­ется подыскать благовидный предлог для того, чтобы сохранить действительный нейтрали­тет и избежать разорительных расходов вооруженного нейтралитета, который рано или поздно приведет к войне. Если Австрия, стремясь сокрушить пьемонтскую армию, начнет войну, то такая политика берлинского кабинета будет оправдана даже в глазах немцев; меж­ду тем нападение французов

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 316

на Австрию в Ломбардии неизбежно повлечет за собой официальное обращение Франца-Иосифа к Германскому союзу с призывом привести союзную армию в состояние боевой го­товности. Так как истинные намерения Австрии именно таковы, крайне забавно наблюдать, как дипломаты различных сторон стараются перещеголять друг друга в хитроумных планах, направленных на то, чтобы заставить противника первым нанести удар. Франция жалуется на деспотизм австрийцев; человек, который заселил Ламбессу и Кайенну французскими рес­публиканцами, шокирован тем, что Франц-Иосиф заполняет свои тюрьмы итальянскими республиканцами! С другой стороны Австрия, захватившая Краков и отменившая венгер­скую конституцию¹⁸⁶, всерьез взывает к святости договоров. Россия, внезапно вспомнившая, что бумажные деньги большое зло и получающая в связи с этим огромный заем, разумеется, не хочет войны, а предлагает в качестве основы для конгресса четыре пункта. Они полно­стью соответствуют широко известным четырем пунктам, предложенным России Австрией во время Крымской войны187. Они включают требования отказа от протектората над италь­янскими герцогствами, созыва конгресса для упорядочения управления Италией и решения вопроса о необходимых в этой стране реформах, а также пересмотра второстепенных пунк­тов больших договоров, как например, права на содержание гарнизонов в Ферраре, Комаккьо и Пиаченце¹⁸⁸, которые станут излишними после объявления нейтралитета Италии. Англия добросовестно подхватывает эти предложения, придает им смягченную форму и доводит до сведения Австрии. Граф Буоль, разумеется, спешит принять их, но в таких двусмысленных выражениях, которые не оставляют никакого сомнения в его желании полностью отвергнуть их. Но он добавляет новый пункт — предварительное всеобщее разоружение. Лорд Малмс-бери считает это предложение очень разумным и приглашает графа Кавура распустить часть сардинской армии и тем облегчить тяжкое бремя страны. Граф Кавур нисколько не возража­ет против такого прекрасного предложения, но, указывая на огромные военные силы авст­рийцев в Ломбардии, обращается к графу Буолю со словами: «После вас». Граф Буоль отве­чает, что не может приступить к роспуску своих дорогостоящих батальонов, пока то же са­мое не сделает Наполеон. Наполеон хладнокровно возражает: «Я не вооружался и поэтому не могу разоружаться. Я не просил займа ни у Ротшильда, ни у Перейры; у меня нет военно­го бюджета. Я содержу свою армию за счет общего бюджета страны; как же я могу разору­жаться?» Лорд Малмсбери, ошеломленный бесстыдством этого ответа,

НЕИЗБЕЖНОСТЬ ВОЙНЫ_____________________________ 317

но все еще горя желанием испытать свое дипломатическое счастье, предлагает далее, чтобы конгресс в первую очередь обсудил и разрешил вопрос о разоружении; однако, биржа и вме­сте с ней все разумные люди в Европе посмеиваются над его простодушием и готовятся к самому худшему. Немецкий народ охвачен сильным волнением. В Ганновере, однако, поощ­ряемое двором раздражение против Франции неожиданно получило другой оборот. Пробуж­денные от апатии люди считают, что пришло время свести счеты внутри страны, а также за ее пределами, и в случае, если нынешнее неопределенное положение продлится еще месяца два, Германия наверняка выступит против Франции, но потребует свободы и единства своей страны как необходимое условие для своего выступления. Принцу Прусскому эти настрое­ния его соотечественников известны лучше, чем Францу-Иосифу или баварскому королю*, и поэтому он пытается помешать распространению волнений, неизбежно несущих угрозу его полудеспотическим устремлениям.

России теперь представляется удобный случай либо разрушить Турецкую империю по­средством восстаний в Боснии, Болгарии и Албании, либо отомстить австрийскому импера­тору. Конечно, она не прибегнет к войне против Франца-Иосифа, но она может поощрять и поддерживать молдаво-валашское вторжение в Трансильванию и сербское вторжение в Венгрию. Именно через валашские и славянские элементы царь попытается вызвать волне­ния в Венгрии, так как в противном случае свободная и независимая Венгрия может оказать­ся более прочным барьером для его агрессивной политики, чем ослабленный централизован­ный деспотизм Австрии.

Неаполитанский король** при смерти. Королевство охвачено сильным волнением; одни поговаривают о конституции, другие о восстании сторонников Мюрата. Вероятнее всего об­разуется министерство во главе с Филанджери, герцогом Сатриано, представителем просве­щенного абсолютизма по прусскому образцу. Но ввиду итальянского кризиса такая система не может быть прочной и скоро уступила бы место сначала конституции, а затем и восста­нию в Сицилии, во время которого сторонники Мюрата ловили бы рыбу в мутной воде.

Написано Ф. Энгельсом около 11 апреля 1859 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» Перевод с английского

№ 5624, 30 апреля 1859 г.

На русском языке публикуется впервые

— Максимилиану II. Ред. * — Фердинанд II. Ред.

К.МАРКС ПРЕДСТОЯЩИЙ МИРНЫЙ КОНГРЕСС

Париж, 14 апреля 1859 г.

Британское правительство сочло, наконец, нужным посвятить общественность в офици­альную историю европейского конгресса, этого deus ex machina*, выведенного на сцену рус­скими и французскими режиссерами, когда те увидели, насколько они отстают от Австрии в своих военных приготовлениях. Можно прежде всего отметить, что нота графа Буоля г-ну Балабину, русскому послу, помеченная; Вена, 23 марта 1859 г., и другая нота австрий­ского министра, адресованная лорду О. Лофтесу, британскому послу при венском дворе, и помеченная; Вена, 31 марта, были конфиденциально сообщены австрийским правительством венским газетам 8 апреля, между тем как Джон Буль познакомился с ними не ранее 13 апре­ля. Но это еще не все. Нота графа Буоля г-ну Балабину в том виде, в каком она была сообще­на английским правительством лондонскому «Times», содержит только часть австрийской ноты; в ней опущены некоторые в высшей степени важные места; я постараюсь дать их в этой статье, чтобы предоставить Джону Булю возможность через Нью-Йорк познакомиться с дипломатическими новостями, которые английское правительство считает не безопасным доверять его проницательному уму.

Стоит только взглянуть на ноту Буоля г-ну Балабину, чтобы понять, что предложение со­звать конгресс шло от России, или, другими словами, что это ход, совместно предпринятый союз-

* — буквально «бог из машины» (в античном театре актеры, изображавшие богов, появлялись на сцене с помощью особых механизмов); в переносном смысле — неожиданно появляющееся лицо или обстоятельство, которое спасает положение. Ред.

____________________________ ПРЕДСТОЯТТЩЙ МИРНЫЙ КОНГРЕСС_______________________ 319

ными шахматистами С.-Петербурга и Парижа, — факт, едва ли рассчитанный на то, чтобы внушить нам особенное восхищение проницательностью или искренностью хозяев Даунинг-стрита, которые даже в парламенте не удержались от претензий на патент на это изобрете­ние. Из самой ноты становится очевидным, что Австрия (и этот пункт был тщательно скрыт в сообщении французского «Moniteur» о присоединении Австрии к предложению о созыве общего конгресса) согласилась встретиться с прочими великими державами на конгрессе только на известных условиях.

«В случае если», — говорит граф Буоль, — «помимо этого вопроса» (т. е. уничтожения «политической сис­темы Сардинии») «державам заблагорассудится выдвинуть для обсуждения другие вопросы, то необходимо, чтобы они были предварительно точно определены, и постольку, поскольку они касались бы внутреннего ре­жима других суверенных государств, нижеподписавшийся не мог бы не настаивать прежде всего на том, чтобы процедура обсуждения в этом случае соответствовала правилам, сформулированным Ахенским протоколом от 15 ноября 1818 года».

Таким образом, Австрия приняла русское предложение о созыве общего конгресса на сле­дующих четырех условиях: во-первых, главной целью конгресса должно быть унижение Сардинии и принятие решений в интересах Австрии; во-вторых, Ахенский протокол189 дол­жен быть признан основой дискуссии; в-третьих, «до начала какой бы то ни было конферен­ции Сардиния должна разоружиться», и наконец, вопросы, подлежащие обсуждению, «должны быть точно установлены заранее». Первый пункт не нуждается в комментариях. Чтобы не оставить никакого сомнения относительно его значения, граф Буоль нарочно до­бавляет, что считает его «единственным существенно важным для морального умиротворе­ния Италии».

Второй пункт — признание Ахенского протокола — привел бы к прямому признанию Францией договоров 1815 г. и специальных договоров Австрии с итальянскими государст­вами. Однако то, чего Бонапарт желает, — это как раз аннулирования договоров 1815 г., на которых покоится владычество Австрии над Ломбардо-Венецианским королевством, а также аннулирования отдельных договоров, которые обеспечивают ей преобладающее влияние над Неаполем, Тосканой, Пармой, Моденой и Римом. Третье условие — предварительное разо­ружение Сардинии — является со стороны Австрии предвосхищением того преимущества, которое могла бы ей дать только успешная война. Последнее условие — предварительное фиксирование подлежащих обсуждению вопросов — лишило бы Бонапарта главного резуль­тата, которого, помимо необходимой для его военных приготовлений отсрочки, он надеется добиться

К. МАРКС____________________________________ 320

благодаря конгрессу, а именно: возможности захватить Австрию врасплох и, запутав ее в се­тях дипломатических переговоров, скомпрометировать ее перед общественным мнением Ев­ропы, заставив дать сигнал к разрыву мирных переговоров резким отказом удовлетворить требования, внезапно предъявленные ей Францией и Россией.

Условия, на которых Австрия в своей ноте русскому послу согласилась присоединиться к общему конгрессу, могут быть резюмированы следующим образом: Австрия примет участие в европейской конференции для разрешения итальянского вопроса, если до открытия этой конференции европейские державы согласятся стать на ее сторону против Сардинии, заста­вить Сардинию разоружиться, признать Венский договор и дополнительные договоры, на нем основанные, и наконец, если Бонапарт будет лишен всех предлогов для нарушения мира. Другими словами, Австрия согласится участвовать в конгрессе, если последний еще до от­крытия свяжет себя обязательством уступить ей все то, чего она теперь, по ее заявлениям, готова добиваться силой оружия. Если мы примем во внимание, что Австрия отлично знает, что конгресс только ловушка, расставленная для нее решившимися на войну врагами, то ни­кто не будет ее порицать за столь ироническое отношение к русско-французским предложе­ниям.

Места из австрийского документа, которые я прокомментировал, являются как раз теми, которые британское правительство нашло уместным опубликовать. А нижеследующие мес­та, содержащиеся в послании Буоля, были выброшены в опубликованном в редакции Мал-мсбери тексте австрийской ноты:

«Австрия разоружится, как только разоружится Пьемонт. Австрия всячески стремится сохранить мир, ибо она желает мира и умеет ценить его. Однако она хочет искреннего и прочного мира, который, как она спра­ведливо считает, она в состоянии обеспечить, не нанося ущерба своему могуществу и своей чести. Австрия принесла уже много жертв ради поддержания спокойствия в Италии. Пока не будут сформулированы и улаже­ны вышеупомянутые предварительные вопросы, Австрия может сократить свои военные приготовления, но не прекратить их совсем. Ее войска будут продолжать движение в Италию».

После того, как русско-французская уловка была, таким образом, разоблачена, вмешалась Англия, подстрекаемая ее августейшим союзником по другую сторону Ла-Манша, чтобы по­будить Австрию принять предложение о созыве конгресса великих держав, который рас­смотрел бы осложнения в итальянском вопросе, и выразила свое желание, чтобы император­ское правительство согласилось на предварительные предложения, разработанные на Дау-нинг-стрите. В летописях дипломатиче-

____________________________ ПРЕДСТОЯТТЩЙ МИРНЫЙ КОНГРЕСС_______________________ ЗЦ

ской истории, пожалуй, не найдется более оскорбительно иронического документа, нежели ответ графа Буоля английскому послу в Вене. Во-первых, Буоль повторяет свое требование, чтобы до всякого конгресса Сардиния сложила оружие и, таким образом, отдала себя на ми­лость Австрии.

«Австрия», — говорит он, — «не может явиться на конгресс, пока Сардиния не завершит свое разоружение и не приступит к роспуску corps francs*. Императорское правительство заявляет, что, когда эти условия будут выполнены, оно будет готово самым официальным образом дать заверения, что Австрия не нападет на Сарди­нию, пока будет длиться конгресс, поскольку последняя будет уважать территорию Империи и ее союзников».

Итак, если Сардиния разоружится, то Австрия обяжется только не нападать на разору­женную Сардинию, пока будет длиться конгресс. Ответ Буоля на предложения Англии со­ставлен совсем в духе Ювенала. Что же касается британского предложения о том, чтобы «территориальные соглашения и договоры 1815 г. остались неприкосновенными», на это Бу­оль отвечает восклицанием: «Вполне согласен!» и лишь добавляет, что также и «договоры, заключенные во исполнение договоров 1815 г., должны быть неприкосновенны». Желание Англии найти средства, чтобы обеспечить поддержание мира между Австрией и Сардинией, Буоль истолковывает в том смысле, что «конгресс рассмотрит способы заставить Сардинию выполнить ее международные обязательства». В отношении предложений об «эвакуации Папской области и обсуждения реформ в итальянских государствах» Буоль согласен позво­лить Европе «всесторонне обсудить» эти вопросы, но в то же время сохраняет за «непосред­ственно заинтересованными государствами» право на «окончательное принятие выработан­ных рекомендаций». Что касается британской «комбинации, которая должна заменить спе­циальные договоры между Австрией и итальянскими государствами», то Буоль настаивает на «сохранении договоров в силе», но соглашается на их пересмотр в том случае, если Сар­диния и Франция согласятся сделать предметом обсуждения вопрос о своем владении, одна — Генуей, другая — Корсикой. По существу Австрия дала на английские предложения тот же самый ответ, который она уже дала на депешу России. После этой второй неудачи Россия и Франция побудили злосчастного лорда Малмсбери предложить Австрии, в качестве пред­варительного шага, всеобщее разоружение. Несомненно, в Тюильри предполагали, что Ав­стрия, опередив всех своих соперников В деле вооружения, ответит на такое предложение категорическим отказом, однако Бонапарт снова обманулся в своих

— отрядов добровольцев. Ред.

К. МАРКС____________________________________ 322

расчетах. Австрия знает, что Бонапарт не может разоружиться, не освободив себя в то же время от беспокойного бремени императорской короны. Поэтому Австрия согласилась на предложение, которое было сделано исключительно в расчете на ее отказ. Это вызвало вели­чайшее замешательство в Тюильри, который после 24-часового размышления обогатил мир открытием, что «одновременное разоружение великих держав не может означать чего-либо иного, кроме разоружения Австрии». Стоит только прочитать следующую наглую статейку в

ОП

«Patrie»190 — газете, непосредственно вдохновляемой Наполеоном III;

«Во всяком случае предложение о разоружении должно коснуться только двух держав, Австрии и Пьемонта — Австрии, которая в небывалых размерах сосредоточила свои военные силы в Италии, и Пьемонта, который ввиду присутствия австрийской армии в Ломбардии принужден отвечать на угрозу войны приготовлениями к обороне. Вопрос о разоружении, поднятый Австрией, должен быть решен в первую очередь ею; когда она отзо­вет свою армию из Италии, Пьемонту останется только последовать ее примеру.

Что касается Франции, то у нее нет оснований для разоружения (elle n'a pas a desarmer) по той простой при­чине, что она не производила никаких чрезвычайных вооружений, что она не направляла войск к границам, что она даже не пожелала воспользоваться своим правом ответа на угрозы Австрии, — угрозы, направленные про­тив Пьемонта и против мира в Европе. Для Франции не может быть и речи ни о сокращении боевого состава ее армии хотя бы на одного солдата, ни о сдаче хотя бы одной лишней пушки в ее арсеналы. Поскольку дело идет о ней, разоружение может означать только обязательство не предпринимать вооружений.

Мы не думаем, что Австрия что-либо возразит по этому поводу; это означало бы сведение на нет той гаран­тии, которую она — без сомнения, в более благоприятном настроении (mieux inspiree) — пожелала дать для сохранения мира в Европе, предложив разоружение, инициативу которого, как она прекрасно знает, она должна взять на себя».

Написано К. Марксом 14 апреля 1859 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» Перевод с английского

№ 5624, 30 апреля 1859 г.

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС СИМПТОМЫ ПРИБЛИЖЕНИЯ ВОЙНЫ. ВООРУЖЕНИЕ ГЕРМАНИИ ¹

Лондон, 22 апреля 1859 г.

В германских университетах, после того как университетское начальство, около 11 часов вечера, выпроводит студентов из различных пивных, студенческие корпорации обычно, если погода бывает благоприятна, собираются на рыночной площади. Здесь члены каждой корпо­рации, или «цвета», начинают игру с членами других «цветов», заключающуюся в «поддраз­нивании» друг друга; цель этой игры — вызвать одну из тех распространенных и не очень опасных дуэлей, которые относятся к наиболее характерным чертам студенческого быта. В этих предварительных словесных состязаниях на рыночной площади главное искусство за­ключается в том, чтобы придать своим насмешкам такую форму, которая не заключала бы в себе никакой действительной или формальной обиды, но в то же время как можно сильнее раздражала оппонента, заставив его в конце концов потерять хладнокровие и выступить с тем обычным формальным оскорблением, которое принуждает вас послать ему вызов на ду­эль.

---

Дата добавления: 2015-07-20