Вопрос питания 4 страница

"Исход боя решает расстояние в сун или полсуна,- сказал Дзюбэй, - Из-за того, что вы не хотели этого признать, я впустую убил человека".

Нормальное фехтование. История первая: сорок лет спустя

Был в начале эпохи Сева такой себе мастер кендо по имени Ямамото Чуджиро. И как-то он во дворе школы отрабатывал горизонтальный удар на пустой фляжке, висевшей на шнурке. Мимо проходил какой-то старик, остановился, долго смотрел, как тот практикуется, сказал "Трудная задача" - а потом попросил у него меч. Как отказать старшему?

Ямамото и отдал ему меч. Тот встал в какую-то перекошенную стойку, сделал выпад - фляга не шелохнулась - повторил "трудная задача", с поклоном отдал меч и ушелестел себе. И Ямамото был уверен, что тот промахнулся (шнурок-то даже не дернулся), пока не встал в стойку сам - и не увидел, что фляга пробита насквозь. Потом он обегал весь квартал, пытаясь узнать, кто этот старик - и выяснил, что это господин Фуджита, сторож музея. Но тот как раз приходил брать расчет...

Нормальное фехтование. История вторая: Том и немного Джерри.

Во время очередного раунда переговоров Сацума-Чошу Сакамото Рема поспорил с кем-то на вечер в трактире, что Кацура Когоро, несмотря на свои странности и хроническое нежелание носить оружие, по-прежнему мастер. И, чтобы выиграть пари, подбил граждан из Сацума, Чошу и Тоса - благо дело было в лесу, место тихое - устроить фехтовальный турнир. Кончилось это тем, что два гражданина, вышедших в финал (Когоро и сам Рема), после третьей ничьей решили сыграть без правил и в процессе практически разнесли здание. Победил Рема - у его противника, вообще не отличавшегося особым здоровьем, просто кончилось дыхание.

Пари, впрочем, Рема выиграл. А потом они всей компанией отправились в город за выигрышем. В трактир. А потом они разнесли трактир.

А потом высокие договаривающиеся стороны удирали от обычного и совершенно невооруженного городского патруля, потому что не рубить же его было, этот патруль. И все это очень способствовало установлению взаимопонимания. Зачем и затевалось.

История одной любви

Итак, после дела о Дворцовых Воротах хан Тёсю утратил свои позиции в столице и вообще дело шло к войне. Сакамото Рёма направлялся по своим делам в Киото, а дела он собирался вести с Кацурой Когоро и вообще подумывал о том, как бы устроить союз Тёсю с Сацума и избежать гражданской войны, которую он считал делом совершенно дурным и гибельным для противников бакуфу.

На пароме он пересек бухту и прибыл в Осаку, откуда намеревался на лодке к ночи добраться до Киото.

И вот шел он себе, размышляя над судьбами отечества, как наткнулся посреди дороги на фантастическую картину: хорошенькая девушка в пыльной дорожной одежде яростно спорила с двумя мужчинами, по виду - местными якузда. Удивившись такой отваге, Рёма остановился посмотреть, в чем там дело.

Девушка требовала вернуть ее сестру, которую увели из дому обманом. Естественно, ей ответили неприличным образом. И тогда девушка ударила одного из них. "Ты что, сдохнуть захотела!" - взревел тот, и неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы не вмешался Рёма.

- В чем дело? - спросил он.

- Да ты... - сказал один мафиозный бычок и вытащил нож.

- Брось это или умрешь, - честно предупредил его Рёма.

Тот бросил.

Тут оказалось, что у девушки тоже был нож, за который она схватилась и который собралась применить против второго татуированного деятеля.

Рёма рассмеялся и спросил у нее, что происходит.

- Они увели мою сестру, я а хочу вернуть ее, - ответила девушка.

- И где она? - спросил рёма.

- Если бы я знала, разве тратила бы я время на этих двух придурков?

- Думаю, что нет, - согласился Рёма и развернулся к якудза. - И где?

- Да вот в том домике!

- Тогда ты, - Рёма указал на одного, - приведешь ее сюда, а мы подождем. Не управишься за три минуты - твой дружок умрет.

В общем, до Киото Рёма путешествовал в компании двух девиц. Старшую, которая воевала с якудза, звали О-Рё. История с сестрами вышла простая и обычная - отец, известный в Киото врач, умер, остались больная мать и пятеро детей, три сестры и два брата. За два года после его смерти семья распродала все. что было можно, О-рё, старшая, работала служанкой. В ее отсутствие у матери обманом увели в бордель остальных дочек - шестандцатилетнюю Кимие в Осаку, а тринадцатилетнюю Мицуе - в Киото. О-Рё,узнав об этом, моментально примчалась, вернула Мицуе домой, а потом отправилась в Осаку за Кимие.

Неудивительно, что ее отвага и решительность произвели впечталение на Рёму. Так что он отложил на некоторое время все дела - объединение Тёсю и Сацума, организацию частной флотилии для торговли между Эцу и Нагасаки, закупку оружия и прочее, проводил девушек до дому, а О-Рё устроил на работу в то самое заведение Терада-я, в котором потом произошло много разных событий, и в котором до сих пор любопытным туристам показывают следы на стенах от мечей и пуль.

Кстати, в имени О-Рё пишется тот же кандзи, что и в имени Рёма - тот самый, который означает "Дракон". Так они нашли друг друга, и наверняка в старых хрониках в финале этой истории автор приписал бы: "И нет никакого сомнения, что встреча эта была предопределена им судьбой".

Правила Шинсенгуми
Основные правила

1. Shidou ni somuki majiki koto.

Запрещается отклоняться с пути, достойного самурая.

2. Kyoku wo dassuru kotowo yurusazu.

Запрещается покидать Шинсенгуми.

3. Katte ni kinsaku itasubekarazu.

Запрещается вымогать деньги в личных целях.

4. Katte ni soshou toriatsukaubekarazu.

Запрещается участвовать в личных тяжбах.

5. Watakushi no tousou wo yurusazu.

Запрещатся вступать в бой по личным мотивам.

Три дополнительных правила:

Kumigashira ga moshi toushi shita baaiwa, kumishuu wa sono ba de toushi subeshi.
Если командир отряда смертельно ранен или убит, все его подчиненные должны сражаться до последнего и умереть там же.

Hageshiki kokou ni oite shishou zokushutsusutomo kumigashira no shitai no hoka wa hikishirizokukotomakarinarazu.
Даже если потери велики, запрещено выносить с поля боя тела погибших, если речь не идет о командире подразделения.

Moshi taishiga koumuni yorazushite machi de taigai no mono to arasoi, teki to yaiba wo kawashi, jibunga kizu wo oite aite wo shitomekirazuni nigashita baai, ushirokizu no baai no gotokimo seppuku wo meizuru.

Если член Шинсенгуми вступит в бой, по долгу службы или при иных обстоятельствах, и будет ранен, не сможет убить врага и позволит ему уйти, то даже если рана нанесена в спину, он должен совершить сеппуку.

Человек, кто сочинил эти правила точно неизвестен. Но по слухам - Хиджиката Тошидзо.

Несмотря на правила, переизбытка людей не было - даже на пике людей было не больше трех сотен.

Вопрос скорее в привходящих обстоятельствах.

Правило номер 8, например, к _чести_ отношения не имело. Времена неспокойные, людей с оружием полно. Ссоры затевают все. _Как_ сделать так, чтобы твои люди не лезли в драки первыми? Чтобы они четырежды подумали, прежде чем вытаскивать оружие в неслужебной ситуации? Вот на то это правило и есть - не уверен, что можешь убить противника - не встревай. Количество ссор, склок и стычек сократилось очень резко.
А правила 6 и 7 были введены после Дела о Дворцовых Воротах, когда Кондо и Хиджиката имели сомнительное счастье наблюдать, как в других частях
отряды, потерявшие командира, начинают метаться как куры безголовые. А "вынос тела" с поля боя был стандартным поводом тихо смыться.

Так что с человеколюбием в Шинсене было грустно, а вот с целесообразностью - очень неплохо.

Самая дисциплинированая и боеспособная правительственная часть. И роль в войне сыграла совершенно непропорциональную - повторяю, на пике там было три сотни бойцов.

Еще о Терада-я

Оказывается, ранен Рёма был тоже весьма своеобразно.

Он там отстреливался из револьвера, а Миёси отбивался копьем, но находчивые ополченцы в какой-то момент полезли не через дверь, а через стенку. Первый же находчивый получил от Рёмы в челюсть и улетел обратно, а вот второй ломился с коротким мечом - и удар Рёме пришлось блокировать револьвером. Это был уже второй блок такого свойства за драку. Голову-то он спас, но ополченец располосовал ему обе руки - по пальцам, и очень неудачно. То есть для Рёмы неудачно, потому что были задеты сосуды у основания больших пальцев.

Кровь полилась потоком. и Рёма смог зарядить в опустевший барабан только два патрона - кровь, все скользкое... А главное, Рёма теперь и меч держать не мог. Пока они с Миёси выбирались из Терада-я, ломились через соседний дом (проходили через двери и стенки, и до смерти перепугали обитателей), пока нашли какой-то склад, на котором спрятались - Рёма потерял довольно много крови. К тому же выскочили они в чем спали, были очень легко одеты в довольно холодную ночь, да еще на склад попали через двери от реки, то есть пришлось подплыть. На складе Миёси, который сам получил пару легких ранений в драке, отрезал рукава и перевязал Ррёме раны. Но кровь остановить не получилось. Тогда-то он и побежал в резиденцию Сацума, оставив Рёму на месте, потому что идти тот был совершенно не в состоянии.

Когда на следующий день в резиденцию в Фусими приехал Ёсии Кодзуки. личный секретарь Сайго, он привез с собой врача, учившегося в Голландии (или получившего там образование - Dutch-educated, одним словом), благодаря искусству которого все обошлось, но все же кровь остановилась только на третий день.

О мистике и прочем

1. В первых числах мая 1869 года Тошидзо Хиджиката вызвал адьютанта, Ичимуру Тецуноскэ, дал ему письмо, свою фотографию, и свой набор самурайских мечей и приказал отвезти все это в Тама, семье. Обстановка на фронте на тот момент была нехорошая и напряженная - но вовсе не катастрофическая. Адьютант, естественно, возмутился и заявил, что никуда не поедет. Главком поинтересовался, знает ли молодой человек, что именно происходит с солдатами, отказывающимися выполнить прямой приказ. Тецуноскэ с уставом знаком был - а еще лучше был знаком с самим Хиджикатой, чьим адьютантом был уже лет пять - а потому, проклиная все на свете, убыл. (И действительно просквозил через вражеские посты, и добрался, и доставил, и остался жив - и погиб уже существенно позже в боях за Тайвань.)

2. Надо сказать, что главкома какое-то время очень дергало то, что его коллеги - Эномото и Отори - были вовсе не прочь заключить мир с правительством, если оное правительство уступит им Хоккайдо. Эта позиция, не вызывавшая у Хиджикаты возражений политических, была чрезвычайно неудобна для него лично. "Я их прекрасно понимаю, но мне-то как прикажете смотреть в глаза Кондо?"- повторял он, вгоняя окружающих в сильное беспокойство, поскольку говорил Хиджиката о Кондо так, как будто тот был жив, ну, во всяком случае, в той же мере жив, что и сам Хиджиката.
А к маю эти разговоры прекратились. И на совещаниях главком больше не возражал. И когда - в тот самый день, когда Тецуноскэ отправился в Тама - Отори поинтересовался у коллеги, не вызвана ли такая перемена позиции ситуацией на фронте, Хиджиката ответил

"Нет, просто это больше не моя забота."

А шесть дней спустя он погиб.

Япония. Истории времен смуты (1859-1869)

Ямагата Аритомо, Ишин Шиши, министр обороны, дважды премьер-министр, советник императора, принц, был мелким самураем из Чошу. Естественно, учеником Шоина. Но - в отличие от коллег - не мечником, а копейщиком школы Сабури-рю. Говорили, что в молодости его любимым развлечением было выходить с тренировочным копьем (наконечник обшит войлоком) против бойцов с настоящими мечами.
Уже будучи министром, Ямагата ежедневно упражнялся с копьем, отрабатывая удары на большом фиговом дереве. Дерево вскоре засохло. Он приказал посадить новое.

Когда кто-то удивился, что человек со столь ровным и спокойным характером способен на такую ярость, Ямагата сказал, что вызвать нужное настроение очень просто - достаточно представить на месте невинного дерева очередного интенданта.

Немного о руководителях Шинсена

Руководство:
Киёкава Хачиро - убит 13 апреля 1863 за все хорошее
Серизава Камо - 16 или 18 сентября 1863 убит "бандитами" (собственным замом + возможно Окита и Харада)

Кондо Исами - 25 апреля 1868 казнен по приказу нового правительства (хотя выяснить, кто там принимал решение не очень получается, может, у Хиллсборо отыщется?)

Ними Ниишики - 7 (8?) cентября 1863 пойман на рэкете и много чем другом, совершил сеппуку.
Яманами Кейске - 23 февраля 1865 совершил сеппуку (причина - самовольно покинул ряды Шинсенгуми)

Ито Кашитаро - 18 ноября 1867 налетел на засаду у храма Абуранокоджи. (Жалко, что не раньше.)
Хиджиката Тошидзо - 11 мая 1869, Горёкаку, убит шальной пулей во время успешной вылазки.

Командиры секций
1. Окита Соджи - умер 30 мая 1868 от туберкулеза, ровно на месяц пережив командира
2. Нагакура Шинпачи - умер своей смертью 5 января 1915

3. Сайто Хаджиме - умер своей смертью 9 сентября 1915.

4. Мацубара Чуджи он же Тадажи - 1865, совершил сепукку - там была какая-то невнятная любовная история.

5. Такеда Канрююсай - 23 июля 1867 убит Сайто Хаджиме

6. Иноуэ Гендзабуро - убит 27 января 1868 при Тоба-Фушими (пулевое ранение)

7. Тани Сандзюро - апрель 1866, по слухам, убит Сайто Хаджиме

8. Тодо Хейске - убит ночью 18 ноября 1867 в «свалке у Абуранокоджи»

9. Сузуки Микисабуро (младший брат Ито) - успел еще повоевать у Сагары Созо, умер своей смертью в 1919.

10. Харада Саноске - пропал без вести 17 мая 1868 после битвы при Уэно

Разведка:
Шимада Кай - умер в 1905 своей смертью, в возрасте 77 лет

Ямазаки Сусуму - погиб, кажется, 28 или 29 января 1868, был ранен, во время переправы лодка перевернулась, не выплыл

Ками газетного номера и ближайшие родственники

В 1869 году в русле общей либерализации правительство разрешило частные газеты.

Но поскольку оно твердо придерживалось принципа "что нужно Лондону, то рано для Москвы", тьфу, Эдо, то журналистам было запрещено писать о религии, политике и юриспруденции. Запрещались также публикации, вредящие общественной морали. Нарушение этих правил было чревато штрафами, конфискацией тиража и тюремными сроками. Но тут вышла легкая промашка. Первыми издателями и газетчиками стали люди, только что вернувшиеся с войны. Или граждане вроде Джона Блэка (да, да, того самого, что в присутствии Окубо и Кидо дифирамбы якобитам пел). И помешать этим товарищам писать и публиковать то, что они хотели, можно было разве что при помощи расстрельного взвода - и то никакой гарантии. В общем, началась Великая Газетная Война, продолжавшаяся с переменным успехом до 1897 года, когда Англия, тьфу, правительство сдалось и даровало стране свободу печати. (Иностранные наблюдатели отмечали, что после отмены цензуры тон газет и журналов стал на порядок более мирным.)

Но это все еще на прялке, а пока тридцатилетняя война идет вовсю, стороны развлекаются, как могут. Газеты публикуют бешеные совершенно репортажи о чиновничьей некомпетентности, чиновники конфискуют тираж нескольких изданий, в ответ пресса... проводит торжественные похороны. Гроб с погубленными номерами на руках несут к центральному токийскому храму Каннон, там служители Будды (у них ритуал пышнее) проводят пышную погребальную церемонию, народ читает сутры, жжет благовония и произносит прощальные речи.

Полиция стоит и смотрит. А что делать? Дух, то есть ками, у газетного номера есть? Есть, он у всего есть. Тираж угробили? Угробили. Могут частные лица частным образом почтить ками церемонией? По закону - да, могут. А что этих частных лиц за сто тысяч - ну так и газетные ками не чета прочим, их многие хотят ублаготворить... В общем, тупик.

Так и похоронили. Ушли тиражи на новое перерождение.
Правительство, впрочем, если верить Бринкли, в долгу не осталось и постановило, что впредь на такого рода похоронах могут присутствовать только ближайшие родственники - то есть сотрудники редакции.

Письмо, адресованное Эномото в ответ на два голландских учебника

Отыскался след Тарасов. Нашлось письмо, которое прислали Эномото в ответ на два голландских учебника.

"Мы благодарны Вам за два тома, подобных которым не найдется в Японии, которые Вы прислали нам, не желая, чтобы они стали собственностью ворон. Щедрость Вашего чувства налагает на нас огромные обязательства. Придет время и мы озаботимся тем, чтобы перевод этих книг был опубликован и разошелся по всей империи, и надеемся, что Вы не пожалеете о своем поступке."

К письму прилагались боченки сакэ "дабы утешить офицеров и самураев в их трудах."

Перебор

Умирающего Сайто спросили, каким должно быть его каймё, посмертное буддистское имя, которое пишут на поминальной табличке. "У меня к этому дню накопилось много имен.- ответил г-н бывший комсекции-3, он же бывший старший инспектор,- Поэтому в новых нет необходимости." Так и стоит табличка пустой - в нарушение буддистской техники безопасности. С другой стороны, с покойником и при жизни-то мало кто хотел ссориться - а уж после смерти...

Будешь, Иванушка, принцем

Вспоминает адмирал Тирпиц:

1864 год. Немецкое судно выброшено на берег и разграблено где-то у Йокогамы.
Для спасения команды капитан прусского корабля высаживает десантный отряд.

На берегу отряд натыкается на отряд местного даймё.

Как рассказывал капитан: "Народы - три тыщи! И все с мечами! И в шлeмах! И - в доспехах".

Короче, даймё требует "в ноженьки, в ноженьки ему, душегубцу".

Ну и наткнулась коса на камень - прусская гордость на самурайскую.

Отчётливо начинает пахнуть мокрым.

Тут капитана осеняет: "Слышь, мужик, а ежели я тебе поклон отвешу, какой только прусскому наследному принцу полагается - пойдёт?"

Считать себя прусским наследным принцем даймё согласился и разошлись все к обоюдному удовлетворению.

Декрет об изгнании тэнгу, или к вопросу о грамотности среди нечисти

Времена были суровые. Дороги были опасные.
Поэтому, когда в 1860 году сёгун отправился в поездку, по такому случаю был издан официальный указ. Гласил он следующее:

"TO THE TENGU AND OTHER DEMONS

Whereas our Shogun intends to visit the Nikko Mausolea next April, now therefore ye Tengu and other Demons inhabiting these mountains must remove elsewhere until the Shogun's visit is concluded.

(Signed) MIZUNO, Lord of Dewa.

Dated July 1860"

Местные же власти провинции Никко, как им и полагалось, изложили к сему конкретную последовательность действий - а именно, список гор, куда вышеозначенным демонам надлежит переместиться на время высочайшего визита:

“TO THE GREAT AND SMALL TENGU AND DEMONS.
Having received the orders from the Shogun's chief officers to exhibit the accompanying tablet in connection with the coming of His Highness to Nikko, we obey as in duty bound. Therefore ye Tengu and other Demons had better disperse to Mounts Kurama and Atago of Kyoto, Mount Akibu of Totomi Province and Mount Hiko of Buzen Province.”

Битва при Кацунума (по Хиллсборо)

Опять же из Хиллсборо.

Битва при Кацунума (Katsunuma), 6 марта 1868 года. Кондо и его Коёчинбутай (Koyochinbutai, Pacification Corps) защищают горный проход от имперских войск. Сто двадцать один боец Корпуса плюс двадцать один человек сельской милиции Сато Хикогоро, вооружение - мечи, казнозарядные ружья, две пушки (и ни одного приличного артиллериста). Имперцы превосходят их во всем, начиная с количества (примерно 1200 человек) и заканчивая артиллерией (с обученной обслугой). Итог - после двух часов жестокого сражения в плотном дыму (там еще и костры жгли), защитники оставили позиции и, рассыпавшись, отступили к Эдо.

Результат сражения вполне закономерен, удивляться нечему, но я решительно не могу понять, как при этом можно всерьёз приводить такие цифры боевых потерь: "Шинсенгуми: 8 убитых, более 30 раненных. Имперские войска: 1 убит, 12 ранено". То ли противники в дыму просто потеряли друг друга, то ли они играли какой-то странный спектакль. То ли подсчет потерь производился тогда неким странным способом.
Или "третий червяк врет".

Еще немного об Эцу

В конце 16 века клан Какидзаки получил в держание все земли за Сангарским проливом – то есть Хоккайдо (Эцу/Эдзо) и острова гряды. В 1599 клан сменил фамилию на Мацумаэ. Окопался он на севере настолько прочно, что русские моряки, например, просто называли эту территорию «Матсмай». В 1855-67 в виду внешней угрозы часть клана была отселена на Хонсю, а их место заняли переселенцы-тондэнхэй, своего рода японские казаки – вооруженные, вернее, тяжело вооруженные земледельцы. Но вот замок Мацумаэ, довольно основательная каменная крепость (одна стена прямо над морем, 16 ворот, 7 больших пушечных батарей), остался в руках клана. На его беду.

Эномото Такеаки, захватив остров, отправил главе клана письмо, с предложением о сотрудничестве на благо Республики Эцу. Ответа он не получил, а с курьером вышло что-то нехорошее. Эномото, как известно, был исключительно вежливым (часто себе в ущерб) и добродушным человеком, прогрессистом и прочее. Но все это с поправкой на прилагательное «японский». И когда мирные средства не работали, он пожимал плечами и прибегал к немирным. Немирным средством был в данном случае г-н Хиджиката Тошидзо и соответствующих размеров вооруженное соединение.

27 октября 68 года отряд убыл по направлению к замку прояснять ситуацию. По григорианскому календарю был не то конец ноября, не то начало декабря, сугробы стояли вполне сибирские, равно как и морозы, и Мацумаэ, коренные обитататели Эцу, не ждали от изнеженных южан никаких особенных неприятностей. Про Шинсен и тамошние представления о возможном им, конечно, никто не объяснял.

Так что обнаружив посторонних на своей территории, клан крайне удивился, а затем предпринял попытку ночью атаковать лагерь Хиджикаты под Фукушима и (если верить вавилонской рыбке) убить самого Хиджикату. Нападающие слишком положились на знание местности и свое самурайское превосходство над какими-то мятежниками, налетели на часовых, наделали шуму... В общем, наутро отряд продолжил движение, а ночные визитеры – нет.

5 ноября войска Хиджикаты дошли до замка и начали штурм. Дальше описания расходятся. Версия первая гласит, что защитники замка поставили батарею за воротами и вели огонь, распахивая ворота перед самым залпом. Хиджиката рассчитал время и послал людей занять позиции по обе стороны ворот. Когда ворота распахнулись, республиканские солдаты открыли огонь, сбили прислугу батареи и ворвались внутрь.
Все бы хорошо, но Шимада Кай в своем дневнике описывает все совсем иначе. По его словам, Хиджиката умудрился подвести лестницу со стороны моря (привет Кейту Мэллори), где врага никто не ждал, и, ударив оборонявшимся в спину, вынудил их к сдаче. А Шимада как свидетель котируется очень высоко - он служил в разведотделе Шинсена и в тот момент находился рядом с Хиджикатой.

С другой стороны, сцена с батареей и воротами приводится и в истории о падении замка Уцуномия. Так что, может быть, первый очевидец просто перепутал два штурма.

Во всяком случае, по результатам разночтений нет. Замок пал за сутки.
Потери среди нападающих – 30 человек. Потери среди защитников никто не считал. Потери среди мирного населения были чрезвычайно велики, потому что часть отступающих войск Мацумаэ подожгла город. Хиджиката от такого оборота пришел в некоторое раздражение и пленных брать перестал. Эномото впоследствии действия эти одобрил – по его мнению, воюющие стороны не имели права причинять вред нонкомбатантам, а если Мацумаэ законы войны не уважают, кто ж им виноват...

Надо сказать, что после этого инцидента от предложений дружбы и сотрудничества больше не отказывался никто. Доброе слово в сочетании с винчестером оказалось чрезвычайно действенным средством.

Хорошо, что день рожденья только раз в году
или Как сто тридцать восемь лет назад поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем

Первого января 1867 года группа собралавшаяся в одном из питейных заведений Шимабары выпивала не просто так, а по поводу. Отмечали двадцать третий день рождения Сайто.

Хорошо так отмечали, вдумчиво.

Не умеешь петь - не пей. Правда современники утверждали, что Сайто неплохо удавалось и первое, и второе. В общем, когда компания доотмечалась до хорового исполнения местного аналога песни о священном Байкале, соратники-собутыльники обнаружили, что вернуться в казармы Шинсена в положеный срок они при всем желании не успевают.

В таких ситуациях никто никогда не может вспомнить, кому же первому пришла в голову столь блестящая идея. А идея была преотменной, достойной вольноопределяющегося Железного - если вообще не возвращаться в казарму, то никто и не заметит, что ты оттуда ушел.

Пару дней представители командного состава Нового Ополчения играли в салочки с собственным патрулем. Вечером третьего числа теплая компания таки предстала под светлые очи командующего. К тому времени добродушный, в общем-то, Кондо здорово смахивал на Зевса-Громовержца. Его вердикт был прост: пусть пока проспятся, а самоубиваться будут утром, на свежую голову.

Как известно, иных мер воспитательного свойства прейскурант не предлагал. Так что то ли из проснувшегося человеколюбия, то ли по соображениям практического свойства Хидзиката к утру обогатил словарный запас ополченцев понятием "домашний арест". И похмельные г-да Сайто Хадзиме, Нагакура Симпати и Ито Каситаро отправились отбывать наказание.

* Как утверждают некоторые источники, по ходу дела Хиджиката решил приспособить проштрафившихся офицеров к уборке. Ито меры трудового воспитания проигнорировал полностью, от неряхи Нагакуры толку было мало, зато известный аккуратист Сайто отдраил доставшуюся ему территорию до блеска.

** Да, соответственно, заместитель командующего по военному делу обиделся до глубины души на подобное обращение, и с того дня и пошел разлад между Кондо и Ито, закончившийся известно чем.

Я бы в призраки пошел...

В эпоху Мейдзи память о Рёме очень быстро поросла быльем. Популярность его идет со времен Русско-Японской войны.

Посреди дипломатического тянитолкая, предшествовавшего собственно войне, императрице во сне явился некий "странно причесанный" самурай в белом, назвался Сакамото Рёмой и заявил, что Японии предстоит война с Россией, каковую войну Япония с разгромным счетом выиграет.

Наутро императрица созвала штат и потребовала, чтобы ей немедленно объяснили, кто такой этот Сакамото, который позволяет себе шляться по вышестоящим снам. Штат несколько ошалел, добыли фотографию и Ее Величество узнала типа в белом, который имел нахальство ей присниться.

История, естественно, немедленно просочилась.

Интересно, если это был пропагандистский трюк, зачем выбирать для него человека, о котором уж и думать забыли?

Кидо Коин в ненатуральную величину

Правительство начало строить новый форт в Канагава. Самураям Тоса, Чошу и еще нескольких кланов был запрещен вход на строительную площадку. Г-н Кидо, тогда еще г-н Кацура, естественно, не мог этого вынести и, верный девизу "пойти, разузнать, и разнюхать", переоделся простолюдином и нанялся чернорабочим на строительство. Проработал там два месяца, разъяснил форт и уволился. На вопрос, не было ли ему сложно изображать землекопа, ответил: "Было тяжело. Они очень бестолково ведут строительство. Я тратил все свои силы на то, чтобы не вмешаться."

----------------------------------------------------

На дворе весна 69. Гражданская война на исходе. Кидо приезжает в Ямагучи и просит аудиенции у дайме Чошу, Мори. И заявляет ему, что феодальная система - это бочка с порохом, на которую поставили масляный светильник. Взрыв - только вопрос времени, и когда он произойдет, все, за что уже пролито столько крови, пойдет к тэнгу под хвост. Для того, чтобы осуществить необходимые реформы, страна должна быть единой. В том числе и административно. А потому, по мнению скромного слуги его светлости, даймё должны передать власть над своими провинциями императору.
Мори подумал-подумал, да и сказал "Ладно. До сих пор ты не ошибался, так и теперь поступай, как знаешь."

Кидо горячо поблагодарил даймё и вышел, но тут Мори окликнул и вернул его.
"Я уже дал тебе согласие,- сказал Мори,- но самураи нашего хана и наших союзников еще пьяны успехом и могут возмутиться. Ты должен быть осторожен, чтобы не погубить себя. Потому подожди благоприятного момента."

Дата добавления: 2015-07-20