ГЛАВА 8. «Здравствуй, дорогая Анастасия!

«Здравствуй, дорогая Анастасия!

Долго не мог я собраться, и написать те­бе письмо. Всё думал. Может, ты давно уже забыла меня. Может, у тебя есть парень. Я не знаю.

Здесь у нас холодно. Посёлок маленький, и офицеры живут в общежитии. И нежена­тые и женатые некоторые. Я, в основ­ном, — на корабле.

Настя! Если ты меня ещё не забыла, на­пиши мне ответ, и передай с Серёгой. Зна­ешь, издалека всё видно совсем по-другому. И я думаю о тебе, думаю и днём, и ночью. А когда засыпаю — ты мне снишься.

Вижу тебя, как в первый раз — в твоей блузке голубой.

Да, я забыл написать тебе, что в начале осени умерла моя бабушка. И теперь ты, Настюха, у меня одна на всём белом свете. Кроме друзей, конечно. И кроме моря.

Напиши мне ответ, только честно.

Остаюсь — твой Костик. Обнимаю тебя, и целую. Даже если на прощанье.

И поздравляю тебя — с наступающим Новым годом. Желаю тебе крепкой и вер­ной любви.

Ещё раз целую. Костя».

Настя лежала на своей кровати и читала письмо при свете настольной лампы. Она прочитала письмо уже раз двадцать.

И не решила пока ничего. Как отвечать, Настя не знала. Знала только, что отвечать надо честно. Только и всего.

Нет, не чувствовала Настя такой любви, о которой мечтала в ранней юности.

Не чувствовала такой любви, о которой чи­тала в книгах.

Нет, не пылало в её сердце никакого «пламени страсти».

Просто горел в её сердце ровный, чистый огонь. Спокойный огонь, похожий на ды­хание. Горел — с того самого дня, как Кос­тик появился в дверях комнаты.

Настя знала, что она бы могла прожить целую жизнь с этим огнём в своём сердце. Она знала, что могла бы прожить с Кости­ком — целую жизнь. И это она знала твёр­до, знала — с самого первого дня их зна­комства.

Как же быть? Любовь ли это, если так, без страсти?

Вот что смущало Настю, вот что. Боялась Настя обмануть Костика, боялась обмануть и себя.

Сомнения и неуверенность одолевали Настю, как всегда.

От этого было ей больно.

И ещё одно. Ей казалось, что за всем по­ведением Костика, и даже за письмом его, ощущалась та же неуверенность, и те же со­мнения, что и у неё самой.

«Одинаковые мы с ним, одинаковые! — подумала Настя. — И не только тем, что ба­бушки растили нас. Мы оба боимся. Себя боимся, наверно. И чувства своего боимся, и не верим себе. Знаем, как быть должно — а оно не так! И мы — боимся... Я-то уж точ­но — трушу, просто трушу. Не верю в то, что всё будет хорошо. И поделать с собой ничего не могу».

Настя закрыла глаза и представила себе, как она берёт билет, и едет туда, в этот Се-вероморск... Как встречает Костика со службы... Как они ужинают... И дальше... дальше...

«Может, другая девчонка уже давно сде­лала бы так... Давно бы к нему поехала. А я? Точно, как мы с Макаровой говорили — тормоз я! Я просто — вечный тормоз!»

Что поделаешь! Настя ты Настя, предста­витель рода человеческого! Нет у нас мудрости — отличать истинное от ложного, и часто, нет у нас терпения - - дождаться истинного.

Вот так, в основном, и действуем мы в жизни своей — старым, болезненным ме­тодом проб и ошибок. Шишки набиваем...

Так и действуем — потихоньку, с болью и слезами, обучаясь, всё-таки, хоть немно­го отличать правду от лжи.

Причём не стоит обольщаться — пробы и ошибки бывают у каждого только свои, собственные.

Такие вот невесёлые размышления, на­счёт «вечных тормозов», одолевали Настю, пока она не заснула.

Ей приснилась Наташка Поливина, в бе­лой лисе. Наташка стояла и смеялась, ука­зывая пальцем на Настю.

Настя пыталась спрятаться от этого сме­ха, но никак не могла.

Серёжка же, вместе с Костиком, стояли как бы поодаль. Настя пыталась дотянуться до них, и тоже не могла.

Не могла, не могла... Сон прервался.

Настя проснулась глубокой ночью, что случалось с ней очень редко. Обычно спала она, как убитая. И не видела никаких снов.

Настольная лампа на её тумбочке горела. Девчонки спали. Настя встала и подошла к окну. За окном простиралась зима.

Пожалуй, Настя любила зиму больше других времён года. Любила именно за это — за чистоту и белизну. За снег.

Настя смотрела в окно, и не могла ото­рвать глаз от того, что там происходило.

В мерцающем свете фонарей падал ти­хий, волшебный снег. Снежинки летели плотным потоком, и временами казалось, что снег — не падает сверху вниз, а взлета­ет снизу вверх.

Настя усмехнулась тому, что снег летел снизу вверх.

Какое чудо!

Да, так оно и есть. Чудо!

Очень часто нам кажется... нет, мы про­сто уверены в чём-то. Особенно, если нам твердили об этом с детства.

Всё должно быть только так, как должно быть!

Мы и представить себе не можем, что, может быть, дело обстоит совсем иначе! И даже — просто наоборот! Нет, говорим мы себе — разве можно сомневаться, что снег падает сверху вниз?

Но почему же я вижу, что снег летит ввысь? Как же всё происходит на самом де­ле? Вот вопрос, вот в чём вопрос.

Как же больно нам бывает, когда мы уз­наём, что в жизни бывает всё так перепута­но... и так неожиданно... И совсем не так, как нас учили.

Я твёрдо знаю только одно: правда — она, несомненно, есть. И, несомненно, её следует искать.

Настя написала ответ вечером следую­щего дня.

«Здравствуй, Костик!

Я долго ждала письма от тебя. Сказать по правде, я ещё писем от парней не получала ни разу. И никакого другого парня у меня нет. Это честно.

Мне очень жаль твою бабушку. Мы с то­бой одинаковые. Я даже не могу себе пред­ставить, что со мной будет, если вдруг с мо­ей бабушкой случится что-нибудь.

Дорогой Костик! У меня действительно никого нет, только ты. О тебе я думаю, те­бя вспоминаю каждый день. И не хочу, со­вершенно не хочу никого другого искать.

Но я не могу дать тебе ответа — прямо сейчас. Если можешь — приезжай.

Я тоже поздравляю тебя с Новым годом. Я желаю тебе хорошей службы. А нам с то­бой — я желаю счастливой и долгой жизни. Знаешь, как в сказках: «Они жили долго, и умерли — в один день».

Я тоже тебя обнимаю и целую. Твоя Настя».

Утром Настя положила запечатанное письмо на тумбочку к Поливиной и ушла в институт.

С Серёжкой она не простилась. Да и ни­кто из девчонок — не простился.

Счастливый и довольный, Серёжка уехал в свой Североморск. Наташка ничего ему

не сказала.

Её роман с Димкой — продолжался.

Дата добавления: 2015-07-25