Глава семнадцатая. Тройная опека

Если бы у меня появилась возможность увидеть своего солидного папу двенадцатилетним хулиганом, бегающим по двору и бьющим стёкла, то возникшие у меня чувства были бы наверняка похожими на те, что я испытал сейчас. Мой наставник — мастер ствола и подствольника, ликвидатор номер один, легенда из легенд Зоны, «бэст оф зэ бэст» среди всех поколений моих коллег, сейчас полз кустами и канавами, но широкой дуге огибая двух ничтожных пьяных бандюков.

Годиком-двумя позже — фиг бы он прятался. Да он даже крейсерскую скорость своего бега не замедлил бы, походя пристрелив этих гопников из пары своих любимых кольтов на ковбойский манер, навскидку. И бандитские фразы типа «стоять-бояться, козёл», «га, хто к нам такой сам лезет», «оп-ля, ребя, шара ввалила» скользнули бы мимо его восприятия, не прерывая тёплую мысль о шикарных котлетах любимого бара «Лихорадка».

Ну, собственно, каждый из нас когда-то ещё сиську сосал и под себя пудил. В Зоне все стартуют фактически одинаково, а вот дальше — уже по желанию и возможностям, и само собой, как ляжет карта удачи. В данном случае карта должна бы лечь очень чётко, правильно и вовремя — без вариантов. И если ситуация потребует, то я самолично подтасую в колоду событий свой козырный туз.

Это была очередная серия ходок, связанных с подстраховкой значимых персон моей жизни. Отчаянно надеюсь, последняя. Уж очень хрупкое это сооружение, как выяснилось, — судьба человека. Вдруг чуть-чуть не так повернёшься, заденешь ненароком локтем, и рухнет, разлетится вдребезги. А там попробуй с гарантией догадайся, что именно удастся склеить из осколков…

Мой будущий учитель отважно покинул сталкер-ский поселок в одиночку, без проводника или напарника, и теперь «полз». Его перевалочный пункт назначения — Старый Бар. Далее — везде… В этом отчаянном рейде первохода-новичка, московского журналиста Котомина, наивно уверенного, что ни единому человеку в Зоне он и даром не надобен, подстраховывал не только я. Восточнее на некотором отдалении скользила одна из лучших сталкеров за всю историю Зоны. Сталкерша — точно самая лучшая.

Шутка, которая его сюда и заманила.

Я прокрадывался западнее, симметрично, на таком же расстоянии от Ника, ею незамеченный, и всё поглядывал в её сторону. С момента первой встречи каждый раз, вспоминая напарницу учителя, я рефлек-торно тянулся рукой вниз. У меня возникало желание потрогать ягодицу, некогда простреленную Шуткой. Вот это женщина! «Шило в заднице» — сказано про неё, чуть ли не буквально, только вот с одним нюансом. Не простое шило, а шило солидного калибра. Я-то помню…

На подходе к Свалке я предпринял марш-бросок и обогнал «дядю». Помнится, я обожал его так называть, ведь он был гораздо старше меня возрастом в момент нашего знакомства в призонной округе. Ух, славно мы тогда покрошили с обломков самолёта целую толпу снорков… и я впервые увидел настоящую стрельбу по-македонски… и спас раненому Лучу жизнь, использовав «пламя» семейки Тимецких. Тот самый артефакт, который и привёл меня с берегов Балтики в Чёрный Край, когда Влад, пусть ему Зона будет пухом, но не жгучим, решил переться в самую черноту на розыски своего старшего брата Юрки Тимецкого. А я, заправский пофигист, от нечего делать прилепился к нему и оказался здесь просто за компанию, ещё не подозревая об уготованной мне участи…

Шутка немного задержалась, нарвавшись на нескольких кабанов, и приотстала. Если бы я тоже оттянулся назад, то в одной из узких лазеек этой территории мы бы с нею точно лбами столкнулись. Поэтому решение забежать вперёд и вести будущего учителя «на поводке» до самого Бара, расчищать ему тропу, показалось единственно верным.

По Свалке я пронёсся ураганом. Специально бежал во весь рост, с гауссом наперевес. Вся местная братва, засевшая по своим нычкам в засадах, поспешила выскочить на перехват наглого сталкера, не заплатившего «за транзит». Влом было их по одному отстреливать, я подождал, когда они соберутся в кучу, а потом вскинул свой ИМА. Пятьдесят разрывных игл и столько же бронебойных опрокинули навзничь почти всех, кто не сообразил вовремя рвануть когти в ужасе. Некоторые выжившие придурки, схоронясь за деревьями, сшившими остовами техники и железобетонными коробами, открыли огонь. Там они все и остались с застывшими выражениями удивления на лицах.

С тем же успехом можно было использовать пачки маргарина в качестве бронепластин. Импульсный блок для разрывного и бронебойного магазинов сейчас настроен на максимум, и иглы летели с огромной скоростью, подобно метеоритам, что в оболочке огня пронзают атмосферу Земли. И пока не придумают бронежилет от метеоритов — брони, защищающей от снарядов элекромагнитного оружия, тоже не будет.

Из руин, расположенных западнее старой тропы, никто даже носа не высунул. Может, и прятались там в засаде бандиты, но моя превентивная очередь изрешетила высокий ветхий забор, огораживающий остовы дряхлых построек. Тем сооружениям тоже досталось с лихвой, потому как плиты забора ненамного замедлили летящие стержни. Кто прятался в тех руинах, если не умер, то ретировался в сторону Агропро-ма, от греха подальше.

На северной границе территории ещё три фигуры мелькнули вдали, норовя двинуться в мою сторону. Я вскинул ИМА. Грудная клетка одного из них разорвалась от моего выстрела, оголив обломки рёбер. Двое остальных спрыгнули в какую-то канаву и залегли на её дне. Ещё бы, ведь расстояние между нами составляло не менее трёх дистанций прицельной стрельбы из их штурмовых винтовок, и нужно было быть полным кретином, чтобы после такой демонстрации силы надеяться преодолеть хотя бы половину этого пути живым.

Покинув Свалку, я залёг западнее, в кустах на неприметном холмике, и стал ждать, рассматривая через оптику скупой пейзаж. Путь предварительно расчищен. Сложностей с преодолением этого участка Зоны у моего будущего учителя не должно возникнуть, тем более что не я один его подстраховываю.

Фортун, а именно так сейчас звали будущего Луча, появился в поле моего зрения спустя четверть часа. Явился как на ладони, потому что заросли и канавы на его пути закончились. И теперь он быстро бежал, пытаясь скорей преодолеть открытый участок местности.

Что-то мелькнуло перед ним. Я всмотрелся. Слегка размытый воздух можно было принять за аномалию, если бы это образование не передвигалось и… не имело два отлично знакомых буркала кровососа.

Эх! Не заметит и не завалит монстра Фортун — он ещё бродяга совсем неопытный. И Шутка просто бессильна. Даже если она и засекла кровососа, то выстрелить не сможет — прямо на линии её огня спина Ника. Стрелять наудачу и я бы не рискнул, окажись на её месте. Да и себя выдавать, откровенно пристрелив тварь, перед самым носом ведомого, вряд ли входит в хитрые планы сталкерши… Хотя какие, к чёрту, планы, если угроза смертельна и…

Времени на размышления не оставалось. Я дёрнул мизинцем, нажимая кнопку подачи четвёртого магазина. Одной Зоне известно, почему я не снял его после ходок, в которых занимался селекцией мутных. Именно в этом магазине содержались ампулы транквилизаторов. Спецназовцы их применяли в миссиях, когда объект необходимо было взять живым.

Один за другим три продолговатых «кокона» ещё В канале ускорителя раскрыли тонкие когтистые лапки своих игл и превратились в подобия стальных пауков, брюшками которым служили композитные ампулы. Мощность импульса на них была настроена минимальная, поэтому два паучка просвистели мимо мутанта, но последний всё-таки впился ему в бок.

Было даже забавно наблюдать, как испугался Фортун, когда прямо перед ним, взвыв от боли, в воздухе проявился кровосос. Монстр ничего не понял, он стоял и тряс лапами перед лицом журналиста. Мышцы кровососа наливались жгучей болью и каменели с каждой секундой, ещё немного — и парализованный гад плюхнулся бы в пыль дороги. Но тут дядя вышел из транса. Весь магазин германской штурмовой винтовки он выпустил в область головы мутанта, превратив ту самую область в сплошные рваные тряпки.

Эта отчаянная очередь прогромыхала на фоне воцарившейся над Свалкой тишины подобно призыву церковного колокола. Эх, дядя, пожалел денег на глушитель! Неудивительно, что кое-где стали возникать фигурки бандюков. Повылезали шакалы на запах наживы! И геноцид, который я им недавно устроил, ровным счётом ни на что не повлиял. Фортун сам понял, что привлёк к себе излишнее внимание, и, справившись с шоком неожиданной встречи, уже топотал дальше.

Бандиты сбились в небольшой отряд, но, видать, уразумели, что не догнать им халявный хабар, и остановились на границе своих владений. Трое из них, сунув по два пальца в рты, хлёстко и звонко свистнули. Заслышав этот свист, мой подопечный высоко подпрыгнул как ошпаренный и побежал ещё быстрее. Братва проводила его групповым хохотом и парочкой салютных залпов в воздух, чтобы пятки драпающего сверкали ярче. Бандюки ещё долго стояли, тыкали перстами в уменьшающуюся спину Фортуна и ржали.

И вот это самое перепуганное чудо когда-то станет легендарным сталкером, который своим мастерством зацепит мою душу за живое. Первая же увиденная мной перестрелка с монстрами в его исполнении засела в памяти рыболовным крючком, покрепче, чем воспоминание о первой женщине. Тот пистолетный танец «по-македонски» мне никогда не позабыть. Столько всего видел и пережил после… но и вправду самые первые впечатления всегда самые острые.

А бандюки пусть смеются до поры. Я-то знаю, что это за человечек неуклюже крадётся по Зоне навстречу своей судьбе. И если самым первым шагам и непосредственно ходить по Зоне я научился самостоятельно, то именно Луч показал мне, как по ней бегать, прыгать и даже, в некотором роде, летать.

Благодаря ему и я встретил свою собственную судьбу.

А сейчас мой сэнсей ещё даже не Луч. Пока он — журналюга, стремящийся к пресловутому Саркофагу за репортажем века. Столичный деятель, очень смутно понимающий, что именно он там хочет обрести… Такой знакомый и родной учитель сейчас был просто неузнаваем. Недоумение и удивление это зрелище у меня вызвало просто неописуемые. Всё равно что на вершине поднявшегося из пучин океана кракена узреть какого-нибудь спящего очкастого ботана лет пятнадцати от роду.

Но мы все когда-то делали первую ходку. Боюсь цаже представлять, каким лохом тогда я сам выглядел к глазах старожила Луча.

— …и никто из них меня не заметил. Даже сторожевой суперпёс Другой, которому Зоной положено унюхивать моё близкое присутствие. Я крался за ними всеми, а они были настолько увлечены первой серьёзной ходкой, случившейся в зонной жизни Луча, что назад не оглядывались и меня в упор не засекли. Теперь я практически убеждён, что в Другого превратился не кто иной, как Несси. Это он, больше некому. Иначе с какого перепугу этот монстр из монстров раз за разом нежно лелеет своего предшественника Луча, собеседника Зоны второго поколения? Точнее, ещё журналиста Ника… Я наконец знаю, что мне делать дальше. Я могу прыгать по разным годам жизни Зоны, вот и буду прыгать. Кому, как не мне, по силам предостерегать ловчих, спасать от происков Зоны. Но… э-э-э… напрямую делать этого нельзя, от самих ловчих мне лучше держаться подальше. Поэтому использую простых сталкеров, через которых смогу внедрить разнообразную информацию. Слухи и новости в Зоне растекаются исправно, вот и буду бороться словом — когда правдивым, когда лживым, когда вперемешку. В нужное время и в нужном месте сказанное слово может быть оружием пострашней мини-гана… Перебежать в ночь прихода Котомина в Зону и убить Луч-Ника прямо в первые минуты, в лесу между блокпостом и южным посёлком, я всегда успею. Если сумею. В смысле, если смогу решиться убить Луча.

Штрих сказал всё, что хотел. Замолчал и посмотрел на доставшийся ему от Луча рекордер, спрятанный в зажатом кулаке. Эту запись он наговаривал почти шёпотом, лёжа в щели между наваленными в кучу железобетонными плитами, изгрызенными временем. Сюда он заполз переночевать, не успев добраться до одной из своих нор. И, видимо, в дальнейшем ему стоило поостеречься часто использовать заготовленные схроны. Главные козыри в его рукавах — мобильность, неуловимость и непредсказуемость. Всё своё ношу с собой и в себе. Ноги кормят волка, а сталкеру и подавно помогают не сдохнуть.

— Знаешь, подруга, от скуки я точно не помру! Появилась новая странность. В глубинах своей памяти я выуживаю воспоминания, которых не могла найти раньше. Очень важные, очень своевременные, только… они вдруг всплывают там, где их вроде бы и в помине не наблюдалось. Вот и думаю, не коварная ли это дезинформация, подкинутая тёмной Зоной? Закрадывается подозрение, что эти фрагменты воспоминаний как бы запрограммированы на выход из тени в тот самый момент, когда я начну активно искать свидетельства о конкретных событиях… Или всё-таки там, в прошлом, происходят реальные изменения, благодаря которым ко мне просачивается больше информации? За основное я пока что приняла именно это объяснение, хотя остаюсь настороженной и всячески перепроверяю воспоминания. Так вот, я анализирую этот всё более увеличивающийся объём данных и, в частности, среди прочего разбираюсь в имеющихся сведениях об этом неотступном преследователе… Понимаешь, реченька моя, я уже знаю наверняка, кто он, этот охотник. Действительно, бывший чёрный археолог, сталкер Гробокоп. Но обретение этого знания не решило проблему, а наоборот, ещё более усложнило. Я не могу понять, что ему нужно. С одной стороны, он ловчий желаний второго поколения, способный не только услышать Зону, но и ответить ей. Значит, по определению должен бы помогать ловчему третьего поколения Несси, истинному собеседнику, по терминологии ловчих. Человеку, способному свободно общаться с аномальной сверхсущностью, призванному выявить и поддержать в Зоне всё светлое и доброе… А с другой стороны, этот Вася ведёт себя как заклятый недруг, искренне считающий Несси врагом номер один! Он стремится изо всех сил оправдать своё прозвище Гробокоп, угробить и закопать моего любимого напарника. Что это? Дикая чернота превратила Гробокопа в своего наёмника и таким образом борется со светлым грядущим?.. Насколько я себя помню, тогда не испытывала ни малейшего желания помириться с окружающей реальностью и человечеством, наоборот, жаждала переть в будущее исключительно по пути агрессивной экспансии. Расширяться, расширяться, расти, сжирать пространство и жизни других, чтобы выжить самой… я и сейчас очень даже не против того, чтобы выжить, но убивать больше не желаю. Потому и впала в спячку, чтобы найти другие способы выживания.

Она перестала говорить вслух и оглянулась. В той стороне, откуда женщина пришла к берегу, простирался цветущий сад, в который её стараниями превратилась аномальная Чернота, ненавидевшая человечество. В отличие от серо-зеленоватых, однотонных речных волн сложенные из цветущих крон растительные волны были роскошно пёстрыми, разноцветными. Со стороны (кромку массива деревьев и обрыв над рекой разделяла обширная лужайка, покрытая травой, к счастью, по-прежнему ярко-зелёной!) её сад выглядел царством мира и спокойствия… В этот миг из-под крон выбрела человеческая фигура. Резко остановилась, будто наткнувшись на невидимую стену. Постояла неподвижно, словно разглядывая отдалённый и недоступный берег. Затем развернулась и побрела обратно. Но ей на смену, правее и левее, уже выбредали два… нет, три… четыре силуэта подопечных. Постояв на опушке, и они уйдут обратно, но это паломничество на край сада упорно становилось всё более массовым.

— Может быть, заложенные в прошлом «мины» и привели к тому, что здесь и сейчас во мне назревает неодолимое противоречие? — тихонько, почти шёпотом, спросила она.

Кого? Себя-светлую или себя-тёмную?..

Она долго, медленно добиралась сюда, к реке, назначенной в задушевные подруги и по этой причине искусственно обособленной от остальной территории. По пути хозяйка сада наводила хотя бы относительный порядок. Сталкеры почти безостановочно перемещались, забредали в кустарниковые заросли и запутывались в ветвях, топали напрямик по бутонам и стеблям, вытаптывали цветочные кусты, некоторые пытались влезать на деревья. И все как один добровольно не возвращались к своим Древосилам. Они не сопротивлялись, когда она их отводила к лепестковым кругам, но сами туда не ходили. Более того, избегали Древосилы, старались обходить их стороной. Будто под сенью животворных деревьев располагались не источники энергии, а наоборот, нечто отнимающее, высасывающее силы.

Но не это выглядело самым угрожающим. Душа болела от того, что повсеместно прорастало всё больше стеблей, цветков и листьев тёмных, мрачных тонов. И что самое ужасное, почти на каждом Древоси-ле начали появляться чёрные лепестки. Рук не хватало обрывать их.

Дата добавления: 2015-07-25