Вкус ледяного поцелуя 5 страница

Квартира была на первом этаже. На наш звонок открыл мужчина лет тридцати с помятым лицом. Сразу и не разберешь, то ли с перепоя мается, то ли от слез опух, то ли долго спал лицом вниз, впрочем, ничто не мешало ему соединить все это.

– Иванов Сергей Витальевич? – осведомился Артем, протягивая удостоверение.

– Ну… – кивнул мужчина, подумал и заявил: – Так ведь ваши были уже, – недовольно крякнул и предложил: – Заходите.

Мы вошли. Квартира была маленькой и какой-то захламленной. Женской руки здесь не чувствовалось, похоже было, что живет мужик бобылем и об уюте не тоскует.

– Садитесь, – кивнул Сергей Витальевич на диван, застеленный пледом, смел крошки с журнального столика в блюдце, торопливо подхватил чашку, скрылся на кухне. Я оглядела комнату со старой мебелью и блеклыми шторами на окнах. Хозяин вернулся, сел напротив, глянул на нас и отвел глаза.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Артем. Я покосилась на него с недоумением, но мужчина охотно ответил:

– А как я могу себя чувствовать? До потолка прикажете прыгать от радости, что жену убили? – В его голосе слышалась злость, что, впрочем, и неудивительно, но что-то мне в парне не нравилось. Он поднялся, прошелся, вновь сел, избегая моего заинтересованного взгляда.

– Вам жена про убийство рассказывала? – спросила я.

– Про какое? А… нет, то есть сказала, конечно, мол, вот ужас, убили прямо в примерочной. Но ничего больше.

– Не могли бы вы поточнее припомнить тот разговор?

– Да не было никакого разговора. Пришла вся взвинченная, говорит, убили. Вот и все.

– Есть предположение, что ваша жена видела убийцу. Оттого и погибла.

– Видела убийцу? – повторил он, вроде бы не веря.

– Да. Сегодня погибла еще одна женщина, там же, в универмаге. Ее часто видели с вашей женой.

– Погибла? – Иванов так побледнел, точно мгновенно обморозился. – Кто?

– Тюрина Ольга Александровна.

– Ольга, – пробормотал он. – Надо же…

– Вы ее знали?

– Ольгу? – Он вроде бы меня совсем не слышал, с усилием повернул голову и посмотрел мне в глаза. – Ольгу знал… видел несколько раз. Они с Ленкой раньше вместе работали, в магазине на Садовой, потом сюда перешли. То ли Ленка ее устроила, то ли она ее, я уж не помню.

То, что парень упорно называл погибшую жену Ленкой, слегка меня удивляло, может, для него это норма жизни, а может… Он вновь задумался, причем так основательно, что я подумала – уснул, но тут он поднял голову, бледность все еще заливала его лицо, а взгляд был слегка нездоровый. Если бы я встретила его в таком виде на улице, решила бы, что парень не в себе. Хотя смерть жены…

– Выходит, всех троих, – пробормотал он хрипло. Мы быстро переглянулись с Артемом.

– Что вы имеете в виду? – вкрадчиво поинтересовалась я. Парень пялился на меня с минуту, не меньше. Вдруг его взгляд приобрел осмысленное выражение, он облизнул губы, бледность постепенно исчезла.

– А что я могу иметь в виду? – грубо спросил он. – Трех человек убили.

– Какие у вас были отношения с женой? – быстро спросила я.

– Хорошие, – усмехнулся он. – Я ее любил.

– А она вас?

Парень вновь поднял голову, с обидой посмотрел на меня.

– А она – не знаю.

– Довольно странно, – заметила я.

– Ничего странного. Я мужик простой, а ей все чего-то хотелось… эдакого, чего в жизни нет. – Он вздохнул так тягостно, что было ясно: жену он любил, и смерть ее для него страшный удар, хоть он и зовет ее Ленкой. И все-таки было за всем этим что-то…

– Ваша жена в прошлый понедельник отпрашивалась с работы якобы к зубному врачу. Мы проверили, у зубного врача она не была. Нам очень важно знать…

– Зачем? – спросил он.

– Вы знаете, где была ваша жена? – не обращая внимания на его вопрос, повторил Артем.

– Нет, – ответил он, но так, точно не был уверен.

– Вы знали, что у нее есть любовник? – спросила я. Он вздохнул, хмуро посмотрел на нас, но без обиды, скорее с удивлением.

– А вы откуда…

– Так знали или нет?

– Нет. И вы мне убийство не пришьете. Я на стройке работаю и в тот день… ох, черт… – Он обхватил голову руками и начал раскачиваться. Я терпеливо ждала. Артем хотел было открыть рот, но я его остановила. Прошло минут пять, парень выпрямился и заявил: – Я не убивал. Идите к черту.

– Если не возражаете, мы задержимся. О любовнике вы когда узнали?

– Вчера, – вздохнул он, но ответил почти охотно, должно быть, тяжело было у него на сердце, вот и захотелось выговориться.

– Кто-то позвонил?

– Нет. Нашел в ее вещах… фотографию хотел… а там записная книжка.

– Можно взглянуть?

– Я ее сжег.

– Ясно, – кивнула я. – Что там было, не расскажете? Понимаю, что это малоприятно, но…

– Нечего рассказывать. Он ее не убивал…

– Кто он?

– Любовник этот. Зачем? У них все прекрасно было. Да и эти женщины… он же не сумасшедший.

– Кто знает. Нельзя ли о нем поподробнее? Имя, где живет?

– Не знаю. Имя есть, конечно. Иван. По крайней мере, так она его звала.

– И все? – не поверила я.

– Почему все? – усмехнулся он. – Описания всякие, что да как. Похоже, они друг в дружке души не чаяли. Зачем она со мной жила? – сказал он с горечью. – Шла бы к своему Ивану. Разве б я возражал. Лучше разойтись, чем вот так… – Он с силой потер лицо и уставился в пол.

– Значит, записную книжку вы сожгли? – на всякий случай спросила я.

– Ага. Сжег.

– Почему?

– Противно стало. Разозлился, сжег. А эту Ольгу, ее что, тоже зарезали? – вдруг спросил он.

Я смотрела на него, забыв ответить. На помощь мне пришел Артем, он сказал резко, почти грубо:

– Да. Перерезали горло.

Мужчина на мгновение зажмурился, точно собираясь с силами, а может, что-то видел мысленным взором.

– Всех трех. Бог ему судья.

– Не пойму, о чем вы? – хмуро поинтересовалась я.

– Говорят, врагам прощать надо. А она не враг, она мне женой была. Может, скверной. Может, и человеком была никудышным… Я простил. А убийца… Найдете, что ж, так тому и быть, а если нет…

– Довольно странный тип, – сердито заметил Артем, вышагивая рядом со мной.

В машине громко тявкал Сашка. Отправляясь к Иванову, я его с собой не взяла, неловко заявляться с собакой к человеку, убитому горем. Я ускорила шаг и охотно поддержала разговор:

– Почему странный? Нашел человек дневник жены, которую еще даже схоронить не успел, а там охи, ахи и описание большой страсти. Сжег, потому что злился, а теперь не знает, как жить дальше, то ли горевать, что жены лишился, то ли слезы лить, что сам не убил. Оттого и убийцу простил на всякий случай… Вроде тот сделал доброе дело, и самому в тюрьму не садиться.

– Это ты так шутишь? – нахмурился Артем.

– Нет, шутить я даже не пытаюсь.

Около четырех Артем получил результаты вскрытия (третье убийство не на шутку встряхнуло город, поэтому все работали оперативно).

– Парень не левша, – глядя на меня с душевной болью, сообщил он.

– Интересно, – расползлась я в улыбке, ему это вовсе не понравилось.

– Чего тебе интересно?

– Все. Забавная штука вырисовывается.

– Хорошо хоть не смешная, – зло фыркнул он.

– Некто убивает женщину, случайная свидетельница тоже гибнет, а вслед за ней и подруга, с которой свидетельница могла поделиться.

– Но какого черта она с нами не поделилась? – рассвирепел Артем. – Если она действительно что-то видела. Этот парень был бы у нас в кармане, то есть уже в тюрьме, а две женщины остались бы живы и здоровы. – Он малость выдохся и добавил упрямо: – Первое и третье убийства совершил не левша, так что твоя версия чушь собачья.

– Не скажи. Допустим, убийства совершили два разных человека, то есть сначала убил один, а вот свидетеля убил его приятель, после чего выяснилось, что свидетелей двое, и на охоту вновь вышел первый. Очень может быть, он все-таки боялся, что кто-то его запомнил, и не рискнул появиться в торговом зале через несколько дней. А сегодня не побоялся. Хотя могу подкинуть альтернативную версию: второе убийство с первым никак не связано, и совершил его псих, которому не давали покоя чужие лавры.

– А как же… – Артем сердито посмотрел на меня, махнул рукой. – Да ну тебя…

– Ты вот что скажи, когда эти деятели из Бодайбо на запрос ответят? Пока мы не узнаем об этой Серафимович, понять, что она тут делала и почему кому-то вдруг захотелось избавиться от нее, практически невозможно…

Договорить я не успела, Артему позвонили на мобильный. Он долго слушал, отвечал односложно и косился на меня. Закончив разговор, он сообщил:

– Только что звонила уборщица с железнодорожного вокзала, утверждает, что видела убитую.

– Которую? – поинтересовалась я.

– Откуда я знаю? Говорит, по телику показывали, и она, как честный гражданин…

– Она хоть свою фамилию назвала?

– Назвала. Сидоркина Анна Ивановна. Нарушая все известные мне правила, я лихо развернулась и помчалась в сторону железнодорожного вокзала. После недавней реконструкции он выглядел роскошно. Реконструировать его начали лет десять назад, но лишь при правлении Деда начатое довели до конца, и теперь здание девятнадцатого века радовало глаз. Дед этим очень гордился, я, кстати, тоже. Я вообще люблю гордиться, это наполняет мою жизнь смыслом. На торжественном открытии я выступала с длинной речью, которую произнесла по памяти (память у меня хорошая), и многие решили, что я умная, а некоторые даже зауважали. В общем, железнодорожный вокзал рождал у меня приятные ассоциации. Я улыбнулась, чем вызвала недовольство Артема, он нахмурился. Похоже, парень глаз с меня не спускает. Знать бы, к чему такое? Может, посоветовал кто, а может, влюбился. Почему бы и нет? Девушка я привлекательная во всех отношениях, хоть сейчас на конкурс красоты, плюс ум, незаурядное образование и перспективы. Есть с чего разума лишиться простому менту вроде Артема.

Я улыбнулась шире, а он еще больше нахмурился.

– Что у тебя за манера зубы скалить? – спросил он недовольно.

– Так они у меня красивые.

– Кто? – вроде не понял он.

– Зубы. Вот и показываю товар лицом.

Он неожиданно засмеялся и покачал головой.

Припарковав машину возле служебного входа, мы вошли в здание вокзала. Не так давно меня здесь буквально носили на руках, оттого соориентировалась я быстро. Через пару минут мы обнаружили дверь с надписью “Отдел кадров”, вошли и были встречены юрким мужчиной неопределенного возраста. Не успела я объяснить, что привело нас сюда, а Артем предъявить удостоверение, как дядечка ласково запел:

– Знаю, знаю. Сидоркина звонила из моего кабинета и даже по моей настойчивой рекомендации. Я своих людей знаю, а они меня. Контакт полный. Вот она и пришла посоветоваться, так, мол, и так, Семен Иванович, узнала я этих женщин, что в универмаге убили, а вот в затруднении, стоит ли звонить? Я, конечно, призвал ее к ответственности.

– А где можно найти Сидоркину? – мило улыбнулась я, сообразив, что дядя любит поболтать и конца этому не предвидится.

– Один момент, сейчас вызовем. – Он шагнул к деревянной перегородке. – Зиночка, найди Сидоркину по селекторной.

А я только тогда заметила, что в комнате мы не одни. За перегородкой сидела женщина, выражение лица у нее было мученическое, она кивнула, но, стоило Семену Ивановичу отвернуться, скроила ему рожу, ничуть не стесняясь нас. Должно быть, допек.

Минут через пять, в течение которых Семен Иванович неутомимо продолжал ораторствовать, дверь открылась, и вошла девушка лет двадцати, в джинсах и сереньком свитере.

– А вот, пожалуйста, наша героиня, – заголосил довольный Семен Иванович.

Девушка настороженно посмотрела на нас, а Артем протянул ей удостоверение.

– Вы Сидоркина? – спросила я, хотя могла бы и не спрашивать. Если честно, я почему-то ожидала увидеть старушку, из тех, кому до всего есть дело, и появление юной особы слегка меня удивило.

– Я, – согласилась она без всякой охоты, косясь на Семена Ивановича.

– Где мы могли бы поговорить? – спросил Артем, Семен Иванович засуетился.

– Из уважения к заслугам Ольги Сергеевны…

– Думаю, нам лучше пойти в кафе, – нахмурилась я, давая понять, что он может провалиться к чертям со своим уважением и моими заслугами.

Сидоркина равнодушно пожала плечами, и мы вместе покинули кабинет. Однако лишь только мы удалились от него метров на десять, девушка преобразилась, сонное выражение с ее лица исчезло, и она вполне отчетливо пробормотала:

– Козел.

– Это вы дядечку так? – усмехнулась я.

– А то… Зануда. Еще и руки распускает. Подкрадется сзади… Я ему на прошлой неделе ведром заехала, думала, уволит, ничего…

– А почему в уборщицах? С пропиской проблемы?

– Я на вечернем учусь, здесь зарплата хорошая, а работы я никогда не боялась. Работа не унижает, вот воровать – это грех. – Говорила она вполне искренне, и, сказать честно, мне она понравилась, шагала широко, уверенно, было в ней что-то мальчишеское.

Кафе наплывом посетителей похвастать не могло. Артем заказал кофе, мы устроились за столиком, а я попросила:

– Что ж, Аня, рассказывайте.

– Значит, так. Было это в прошлый понедельник. Мой участок, ну, где я убираюсь, возле камер хранения. Там я его и заметила.

– Его? – не поняла я.

– Ну, парня этого. Стоит, значит, парень, а я полы мою, он мне, конечно, мешает. Поначалу я внимания не обратила, что он кого-то высматривает, а потом увидела женщину возле первого выхода, он с нее глаз не спускал. Она ближе к дверям, а он, значит, за тумбу. Ну, думаю, не иначе как свистнуть чего хочет. Хотела подойти и предупредить ее, шпаны развелось, но тут она к нему повернулась и рукой махнула. В общем, ясно стало, знакомы они.

– И эта женщина была Вероника Серафимович?

– Ну, я не знаю, Серафимович или нет, не помню я фамилии.

Артем достал фотографию и положил перед ней.

– Она?

– Нет. Эту она встречала.

Мы быстро переглянулись, и на стол легла фотография Ивановой.

– Да. Это она.

– Точно? – чувствуя холодок вдоль спины, спросила я.

– Точно. Я ее хорошо запомнила, она тут минут двадцать стояла, поезд задерживался.

– И она встретила Веронику Серафимович, то есть вот эту женщину на фотографии?

– Конечно. Я уже об этом рассказывала.

– Кому? – в два голоса спросили мы.

– Ну, менту… милиционеру, что всех тут расспрашивал. Ходил с фоткой, то есть их тут много ходило, ну и ко мне подошел. Я ему все и рассказала.

– Когда вы с ним беседовали?

– В среду или четверг. В среду. Точно.

– Постойте, – нахмурился Артем. – Но ведь Иванова в тот момент еще была жива.

– Ну, меня спросили, видела ли я эту женщину… Серафимович то есть. Я все и рассказала.

– Про парня тоже? – уточнила я.

– Конечно. Объяснить же надо было, почему я эту Серафимович запомнила. Парень к ним так и не подошел. Женщины с вокзала, и он следом, и вроде как таится.

– Таился, или Иванова все-таки его видела?

– До того, как Серафимович встретила, конечно, видела. Я же рассказывала. А как встретила, в его сторону даже не смотрела. Она такая возбужденная была.

– То есть приезду Серафимович она была очень рада?

– Конечно. Я еще подумала, сестры, наверное. Или подруги, но давно не виделись. И Серафимович вроде как не ожидала, что ее встретят радостно, вроде настороженная какая-то была. А другая повисла на ней и все приговаривала: “Ника, солнышко…”

– И все это вы рассказали следователю?

– Ну… менту, что меня спрашивал.

– А фамилию его помните?

– Нет. Зачем мне фамилия? Я и на документы не смотрела.

– Он вас просил составить словесный портрет Ивановой и этого парня?

– Конечно. Я составила. Полдня потратила, даже голова разболелась.

Мы переглянулись с Артемом уже в некотором недоумении.

– А почему вы сегодня позвонили?

– Ну, как же. Вчера по телику в новостях две фотографии показали. Мы-то сколько мучились, но все равно не очень похоже получилось, а тут обе сразу. Ну, я звонить, что, мол, точно она, Иванова то есть.

– А кому звонили? Милиционер, что с вами беседовал, телефон оставил?

– Оставил, но я куда-то бумажку засунула. Позвонила 02, там телефон назвали. Вот и все.

А парня нашли? Боюсь, он не очень похожий получился.

Мы спешно допили кофе и простились с Анной.

– Что за черт, – бросил Артем по дороге к машине. – Выходит, все это время фоторобот Ивановой был в отделении, а я об этом знать не знал?

– Ну, такое случается. Артем, сегодня же, сейчас же звони в Бодайбо, вытряси из тамошних ментов всю душу, но все узнай об этой Серафимович. Должно быть что-то интересное. Женщина приезжает сюда, ее радостно встречают, а на следующий день она уже труп. При этом неподалеку маячит парень, с которым, похоже, встречающая хорошо знакома, но представить его “Нике, солнышку” не пожелала. У Ивановой имелись веские основания не рассказывать милиции о своем близком знакомстве с убитой. Ее допрашивали, но она промолчала.

– Допустим, подозревала, что подружку убил тот самый парень?

– А что? Убил, а вслед за первой жертвой избавился и от Ивановой. К чему ему свидетель?

– Стоп. Мы уже знаем, Иванову убил другой человек, левша.

– Да помню я. Чего влез, все так складно выходило. Иванова, испугавшись буйного нрава дружка, поделилась сомнениями с Тюриной, в результате та даже не успела допить свой чай в подсобке. Короче, найди мне любовника Ивановой.

– Легко сказать “найди”, – хмыкнул Артем. – Одного не могу понять, как же так вышло… – Он не договорил и лишь досадливо бросил: – Вот бардак…

Я пожала плечами, философски заметив:

– А где по-другому?

В отдел мы прибыли минут через двадцать. Вешняков пылал праведным гневом, а я тихо-скромно устроилась в его кабинете, наблюдая за Сашкой, который все осторожно обнюхивал. Кабинет был так себе, ничего интересного, и я заскучала, а когда я скучаю, в голову приходят разные мысли, иногда стоящие. Вот и сейчас одна такая посетила меня. Я набрала номер мобильника Деда.

– Привет, – сказала я застенчиво. – Ты с губернатором Иркутска не знаком?

– На что он тебе? – нахмурился Дед. Вот так всегда, нет бы просто ответил, обязательно свой вопросик ввернет.

– Надо тамошним ментам дать по шапке. Тянут, заразы, с жизненно важными сведениями.

Я коротенько обрисовала ситуацию, Дед буркнул:

– Хорошо.

А я приободрилась: наябедничаешь, и на душе становится как-то светлее.

Вернулся Артем, лицо багровое, глаза злые, ясно, нет порядка в родном отечестве, то бишь в отделе.

– Чем порадуешь? – лучисто улыбнулась я, стараясь поднять ему настроение. Он ответил весьма эмоционально, попил водички, отдышался, начал менять окраску с багровой на ярко-розовую и наконец перешел к изложению.

– Все так, как она сказала, и фоторобот есть, и показания… Ума только нет.

– У кого? – насторожилась я.

– Короче, парень, что с ней беседовал, в настоящий момент в командировке, в области. Уехал на следующий день. Сейчас сунулся в его стол… убил бы, ей-богу.

– А поговорить с ним можно?

– Говорю, он в области.

– Но телефон там есть?

– Черт его знает, – пожал плечами Артем, но побежал выяснять, вернулся через полчаса, и опять в сильном гневе, выпил два стакана воды и еще долго сидел, отдуваясь.

– Ну и?.. – поторопила я.

– Говорит, докладывал. А Карпов глаза выпучил: впервые слышу… борцы за раскрываемость. – Он так горько охнул, что у меня сердце сжалось: в самом деле страдает. Хотя должен был бы привыкнуть. Левая рука не знает, что делает правая, а голове вовсе знать ни к чему, чем там руки заняты.

– Ладно, не переживай, – попробовала я утешить его.

Тут позвонил Дед и коротко сообщил, что в ближайшее время ответ на запрос будет у меня на столе. Правда, не уточнил, на каком. Стол у меня есть, и даже не один, в кухне и то несколько. Но как-то не верилось, что кто-то кинется загружать их бумагами, а в конторе Деда у меня не было не только стола, но даже кабинета. Терпеть не могу кабинеты, оттого Дед и не настаивал, чтобы я в нем сидела. А может, просто не желал, чтобы я ему глаза мозолила. Как только мы выиграли выборы, я в своем кабинете, с его благословения, затеяла ремонт, который протекал весьма вяло из-за невозможности выбрать подходящие обои. Другого бы уже призвали к порядку за такие выкрутасы, но меня-то Дед любил, точнее, хорошо знал, оттого легко уступал в малом, чтобы выиграть в большом.

Эти размышления ненадолго отвлекли меня, и Артем спросил:

– О чем задумалась?

– Надо найти стол до завтра.

Он закатил глаза, а потом еще выпил водички.

Домой я вернулась поздно и кинулась кормить Сашку. Пес выглядел совершенно несчастным. Я же считала, что день потрачен не зря. О маньяке можно забыть, а это на сегодняшний день самое главное. По дороге домой я успела обратить внимание на разом опустевшие улицы, молодежь еще тусовалась в центре, но стоило свернуть в сторону – и город точно вымер. Прав Дед, прав, обыватели не любят маньяков и сразу же косятся на власть, оттого власть тоже не любит маньяков и торопится избавиться от них.

– Найдем, – сказала я нараспев, вроде бы обращаясь к Сашке, но на самом деле подбадривая себя.

Тройное убийство в универмаге всецело занимало мои мысли, так что на прочее просто времени не было, поэтому звонок Коли привел меня в некоторое изумление. Звонил он на мобильный.

– Ты где? – спросил Коля-Спартак сурово.

– Дома. А ты?

– Я… – Он сделал паузу. – Приезжай немедленно. Первый Ямской переулок. Жду возле гастронома.

– А в чем дело? – попробовала продолжить я интересный разговор, но Коля уже отключился.

Стеная и охая, я торопливо оделась и спустилась в гараж. Сашка, измучившись за день, сделал вид, что спит, и даже не подумал сопровождать меня. Трижды чертыхнувшись, пожаловавшись на жизнь неизвестно кому, я поехала в Первый Ямской переулок, который находился на другом конце города.

Колю я заметила не сразу. Притормозила возле освещенного огнями рекламы гастронома, и тогда он вынырнул из темноты, торопливо подошел, сутулясь и пряча лицо в ворот куртки, распахнул дверь и плюхнулся рядом.

– Что горит? – спросила я без намека на иронию. Выражение лица у Коли было такое, что сразу становилось ясно, полыхает не на шутку.

– Ты про Мишку кому-нибудь рассказывала? – спросил он, сверля меня взглядом. Я не сразу сообразила, что так зовут юного тренера Дидонова по теннису.

– С какой стати?

– Может, кто-то слышал наш разговор?

– Скажи, в чем дело, потом вместе гадать начнем.

– Видишь тачку, – кивнул он на машину, стоящую метрах в тридцати от гастронома. Честно говоря, я бы на нее не обратила внимания, стоит себе, скрытая кустами. Надо полагать, хозяин на это и рассчитывал, я имею в виду – не искал чужого внимания.

– Дидоновская? – спросила я. Отсюда было не разглядеть ни цвет, ни какая модель и марка, должно быть, поэтому в глазах Коли появилось беспокойство.

– Ты…

– Ты спросил про Мишку, потом обратил мое внимание на машину, логично предположить… Давай рассказывай, в чем дело, не тяни душу, и так тошно.

– Я встретился с Мишкой, поговорил, – торопливо начал Коля. – Сначала он заартачился. Думаю, больше для того, чтобы цену набить, потом вошел в разум. Договорились, короче. Сегодня как раз тренировка, ну он и подсуетился.

– Так, значит, Дидонов явился на свидание. И чем ты недоволен?

– Он там торчит больше трех часов.

– Где?

– У Мишки на квартире. Тачку Дидонов здесь оставил, за рулем был сам. Дом прямо за гастрономом. Я приехал пораньше, чтобы убедиться, что все идет по плану.

– А что тебя так беспокоит? Ну сидит он у парня три часа, то есть не сидит, конечно. Должно быть, парень ему понравился. Счастливые часов не наблюдают.

– С той стороны возле дома стоят менты на машине. Подъехали через полчаса после того, как Дидонов появился, и до сих пор там. Вроде ждут кого-то. Не меня случайно?

– У тебя что, крыша поехала? – нахмурилась я.

– Звонил Мишке раз пять, трубку не берет. Странно, да? Телефон тарахтит и любовью заниматься мешает. Логичнее трубку снять, чтоб не надоедали, пусть названивают кому не лень, а в ответ гудки. Что скажешь?

– Ты что-то недоговариваешь. Из-за такой ерунды парни вроде тебя в панику не впадают.

– Я после разговора с ним его квартиру посетил, – ответил Коля без особой охоты. – Уж очень парень скользким мне показался.

– Что значит посетил?

– А он балкон открытым оставляет. Второй этаж, выходит на сквер… дело пустяковое. Пока он в своем клубе скакал, я заглянул к нему в квартиру. Забавно, знаешь ли.

– Что там забавного?

– В основном фотографии. В тайничке на кухне. Дрянь тайник, но Мишка наверняка считает себя умником.

– Парень занимался шантажом?

– Уверен. Слушай дальше. Пока я был занят осмотром квартиры, мой знакомый, в чьем клубе трудится Мишка, решил сделать доброе дело: позаимствовал из Мишкиных штанов ключи от его квартиры и сделал дубликат.

– С чего это такая доброта?

– С тебя. Говорит, понимает, что против власти прут только дураки, а он не дурак и власть очень даже уважает. И ключики мне сует, мол, для удобства. Захотите застукать с поличным, тихо войдете, тихо побеседуете. О тебе прямо не говорил, но на газетку косился.

– На кой черт ты в этот клуб поперся? – нахмурилась я.

– Он мне сам позвонил, просил приехать.

– Так. Что мы имеем? Парень промышляет шантажом, у него гость, в трех шагах от дома менты, вроде как на стреме, а у тебя ключи от чужой квартиры. Картина вырисовывается, скажем прямо…

– Но если ты никому…

– Рассказать мог тот же хозяин клуба. Позвони еще раз Мишке.

Коля позвонил, послушал гудки и посмотрел на меня, теперь растерянно, вроде бы спрашивал совета. Его тревога передалась и мне. В самом деле картина выходила весьма неказистой.

– Пойдем взглянем на слуг закона, может, уехали? – предложила я.

Машина стояла на выезде со двора. Как и машину Дидонова, заметила я ее не сразу, укрылись они надежно. От подъезда, где жил Мишка, ее и не увидишь, зато менты, а было их в машине двое, подъезд видят прекрасно.

– Ты как их заметил? – удивилась я.

– А я с той стороны шел, пешком от “Киномакса”, вот и нарвался.

Свет в машине не включали, но неподалеку горел фонарь, свет доходил сюда, хоть и слабый, двое мужчин в машине, развалившись, о чем-то говорили, явно скучали.

Я набрала номер на мобильном, услышала голос Виталия и сказала:

– Помоги мне, а?

– Не можешь добраться до дома? – хмыкнул он.

– Хуже, менты прохода не дают.

Виталий у нас долгое время работал под чутким руководством Лялина, оттого соображать научился быстро, а сообразив, что к чему, действовать еще быстрее. Через двадцать минут в поле нашего зрения появилась еще одна машина, из нее выскочил Виталий и бросился к милиционерам. Минут пять они что-то увлеченно обсуждали, после чего обе машины исчезли, то бишь скрылись на приличной скорости за ближайшим поворотом.

– Путь свободен, – косясь на Колю, заметила я. Он передернул плечами, то ли от холода, то ли парню просто было не по себе. Это вполне понятно: мне тоже не по себе, практически всегда. – Ну, что, потопали, – сказала я без намека на энтузиазм, и мы направились к подъезду.

Дверь была снабжена кодовым замком, но открыть ее оказалось очень просто, цифры на трех кнопках стерлись от частого употребления.

Квартира была на втором этаже. Мы поднялись, и я позвонила в дверь, на всякий случай использовав носовой платок, чтоб не оставлять отпечатков. Настроение Коли это не улучшило. Мне тоже. Я услышала мелодичную трель за дверью, но как только отпустила кнопку, пала тишина. Ни шагов, ни шороха. Открывать нам не собирались. На площадку выходили двери трех квартир, конечно, время позднее, и нормальные люди уже спят, но ведь и ненормальные встречаются. Короче, здесь задерживаться не стоило. Поняв меня без слов, Коля достал ключи, открыл дверь, практически не производя шума, и первым вошел в прихожую.

Квартира была небольшой, двухкомнатной, и в ней царила такая тишина, что у меня мороз пошел по коже. Я прикрыла дверь, а потом потянула ее на себя, чтобы захлопнулся замок, уже предполагая, что нас ждут сюрпризы, а их, как известно, лучше встречать с прикрытым тылом, то есть запертой дверью.

– Мишка, – позвал Коля зловещим шепотом, хотя мог и не стараться, ясно, что в квартире никого или ответить не могут.

Дидонов точно не мог. Он лежал поперек кровати, голый, жалкий. Голова нелепо запрокинута, похоже, прежде чем удушить, его изрядно поколотили. Глаза открыты, и выглядело все это страшно. Коля побледнел и прикрыл рот ладонью, но смог с собой справиться, правда, привалился к стене, чтобы удержаться на ногах.

– А где Мишка? – спросил он испуганно.

– Где-нибудь здесь, – пожала я плечами.

– Почему здесь? Я бы на его месте…

– Ты всерьез думаешь, что это его работа? – Я пожала плечами.

В гостиной царил образцовый порядок, а вот кухня выглядела значительно хуже, грязная плита, посуда в мойке, но главное, конечно, сам хозяин. Мишка полулежал, привалившись к стене, вокруг шеи бечевка, продернутая за трубу батареи. Лицо синее, глаза выпучены, в уголке рта капельки крови.

– Господи, – сказал Коля, в его голосе слышалось страдание, он не привык к подобным зрелищам. Я присела рядом с трупом, предупредив своего друга:

Дата добавления: 2015-07-25