XXXVIII 9 страница. понял теперь, что общество и порядок вообще существуют не потому

понял теперь, что общество и порядок вообще существуют не потому, что есть

эти узаконенные преступники, судящие и наказывающие других людей, а потому,

что, несмотря на такое развращение, люди все-таки жалеют и любят друг друга.

Надеясь найти подтверждение этой мысли в том же Евангелии, Нехлюдов с

начала начал читать его. Прочтя нагорную проповедь, всегда трогавшую его, он

нынче в первый раз увидал в этой проповеди не отвлеченные, прекрасные мысли

и большею частью предъявляющие преувеличенные и неисполнимые требования, а

простые, ясные и практически исполнимые заповеди, которые, в случае

исполнения их (что было вполне возможно), устанавливали совершенно новое

устройство человеческого общества, при котором не только само собой

уничтожалось все то насилие, которое так возмущало Нехлюдова, но достигалось

высшее доступное человечеству благо - царство божие на земле.

Заповедей этих было пять.

Первая заповедь (Мф. V, 21 - 26) состояла в том, что человек не только

не должен убивать, но не должен гневаться на брата, не должен никого считать

ничтожным, "рака", а если поссорится с кем-либо, должен мириться, прежде чем

приносить дар богу, то есть молиться.

Вторая заповедь (Мф. V, 27 - 32) состояла в том, что человек не только

не должен прелюбодействовать, но должен избегать наслаждения красотою

женщины, должен, раз сойдясь с одною женщиной, никогда не изменять ей.

Третья заповедь (Мф. V, 33 - 37) состояла в том, что человек не должен

обещаться в чем-нибудь с клятвою.

Четвертая заповедь (Мф. V, 38 - 42) состояла в том, что человек не

только не должен воздавать око за око, но должен подставлять другую щеку,

когда ударят по одной, должен прощать обиды и с смирением нести их и никому

не отказывать в том, чего хотят от него люди.

Пятая заповедь (Мф. V, 43 - 48) состояла в том, что человек не только

не должен ненавидеть врагов, не воевать с ними, но должен любить их,

помогать, служить им.

Нехлюдов уставился на свет горевшей лампы и замер. Вспомнив все

безобразие нашей жизни, он ясно представил себе, чем могла бы быть эта

жизнь, если бы люди воспитывались на этих правилах, и давно не испытанный

восторг охватил его душу. Точно он после долгого томления и страдания нашел

вдруг успокоение и свободу.

Он не спал всю ночь и, как это случается со многими и многими,

читающими Евангелие, в первый раз, читая, понимал во всем их значении слова,

много раз читанные и незамеченные. Как губка воду, он впитывал в себя то

нужное, важное и радостное, что открывалось ему в этой книге. И все, что он

читал, казалось ему знакомо, казалось, подтверждало, приводило в сознание

то, что он знал уже давно, прежде, но не сознавал вполне и не верил. Теперь

же он сознавал и верил.

Но мало того, что он сознавал и верил, что, исполняя эти заповеди, люди

достигнут наивысшего доступного им блага, он сознавал и верил теперь, что

всякому человеку больше нечего делать, как исполнять эти заповеди, что в

этом - единственный разумный смысл человеческой жизни, что всякое

отступление от этого есть ошибка, тотчас же влекущая за собою наказание. Это

вытекало из всего учения и с особенной яркостью и силой было выражено в

притче о виноградарях. Виноградари вообразили себе, что сад, в который они

были посланы для работы на хозяина, был их собственностью; что все, что было

в саду, сделано для них и что их дело только в том, чтобы наслаждаться в

этом саду своею жизнью, забыв о хозяине и убивая тех, которые напоминали им

о хозяине и об их обязанностях к нему.

"То же самое делаем мы, - думал Нехлюдов, - живя в нелепой уверенности,

что мы сами хозяева своей жизни, что она дана нам для нашего наслажденья. А

ведь это, очевидно, нелепо. Ведь если мы посланы сюда, то по чьей-нибудь

воле и для чего-нибудь. А мы решили, что живем только для своей радости, и

ясно, что нам дурно, как будет дурно работнику, не исполняющему воли

хозяина. Воля же хозяина выражена в этих заповедях. Только исполняй люди эти

заповеди, и на земле установится царствие божие, и люди получат наибольшее

благо, которое доступно им.

Ищите царства божия и правды его, а остальное приложится вам. А мы ищем

остального и, очевидно, не находим его.

Так вот оно, дело моей жизни. Только кончилось одно, началось другое".

С этой ночи началась для Нехлюдова совсем новая жизнь не столько

потому, что он вступил в новые условия жизни, а потому, что все, что

случилось с ним с этих пор, получало для него совсем иное, чем прежде,

значение. Чем кончится этот новый период его жизни, покажет будущее.

16 декабря 1899 года

Конец

Дата добавления: 2015-07-25