Читайте также: |
|
Человек, мир и природа в варварском сознании:
Долгое время бытовали представления о невыразительности варварской культуры, ее малом вкладе в культуру средневековья. Но культура средневековья – это синтез варварских и античных традиций.
ЮМ. Лотман: идея эстафетности культур. Выделил 3 этапа взаимодействия разных культурных традиций в рамках одного общества:
1. Обе культуры (и присваивающая и передающая) не в состоянии понять передаваемые смыслы, поверхностный характер диалога. Свойственен всему раннему средневековью.
2. Присваивающая культура принимает и понимает ценности передающей
3. Стадия настоящего синтеза. Присваивающая культура рождает нечто новое, нередко с ярким энергетическим выбросом – эпоха Возрождения
Человек очень тесно связан с природой, он обожествляет природное целое. Н: сканд. «одаль» и фр. «аллод» - земля, на которой живут, имела священный смысл. Правитель Венеции венчался с морем. Сканд. Бог Фрейер – бог плодородия, изображался с фаллосом (всплывает на протяжении всего средневековья). Хлодвига часто воспринимали как сына змея.
Неистовство накануне битвы было следствием животной природы варвара, а не только наркотиков. Варвары частично осознавали это природное начало. Н: «Сага о Вёльсунгах» (знаменитый королевский скандинавский род). Отец и сын попали в дом заколдованных принцев-оборотней. Их самих превратили в оборотней. В таком состоянии отец убивает сына, чары спадают, отец оплакивает сына. Варвар боится своего животного состояния, но и восхищается им. Н: поверье о дикой охоте (по небу скачут бешеные боги в неудержимой гонке, что предшествует бедствиям).
Большое значение имел конь. Техника конного боя пришла с готами (иранские корни). Ценность коня оценивалась по-разному. В Аллиманской правде оскорбление коня оценивалось сродни оскорблению человека. Конь имел 3 символа:
1. животное солярное (приносит силу небес)
2. животное сотерическое (спасающее)
3. животное хтоническое (олицетворяет силы подземного царства)
Конь нередко вещун. Германцы гадали по ржанию белых кобылиц. Конь Одина Слейпнир был ему помощником на 8 ногах.
Вообще все функционально значимые вещи сакрализовались, в том числе оружие, прежде всего меч. Варвары переняли способ дамасской ковки от кельтов. Но все же оружие было очень дорогим. Со своим мечом воин проводил всю жизнь, поэтому меч имел свое имя. Н: меч Артура - эскалибур, меч Зигфрида – бальмунг, меч Роланда – дюрандаль. Меч ценили больше, чем женщину. Н: Роланд, умирая, вспоминает о дюрандле. Т.к. без меча варвар не имел социальной ценности. Отсюда фигура кузнеца, ковавшего меч, тоже имеет сакральный смысл.
Род судьба и история как ценности варварской культуры:
Человек спаян с социальным целым, оно большая ценность, чем его собственная персона. Род нерушим. Н: обычай вхождения в род убитого обидчика, который восстанавливал потерю рода своей жизнью. В эпоху переселения народов родовые связи начинаю рушиться. В эпосе можно проследить сожаления об этом. Н: «Эпос о Хельдибранде» (800г.). Отец и сын оказались по разную сторону баррикад. Сын отказывается признавать отца, думая, что это уловка. Отец тоже не может отказаться от битвы. Концовка эпоса потеряна, но сама канва говорит о трагичности. Входя в дружину, воин обрядом побратимства создавал своеобразный род, который определял весь его ценностный мир.
Специфика варварского мира привела к тому, что индивид был выделен из общественного целого более чем на Востоке или Руси. Поэтому он обладал большей свободой. Отсюда специфическое понятие судьбы. Римское понятие судьбы – рок, который давит, не оставляя свободы воли и выбора. Сабр в доисламе – гордое, мужественное терпение бедуина, который все же подчиняется судьбе. У варваров индивид сам идет навстречу судьбе. Н: цикл преданий, предшествовавших «Песни о Нибелунгах». Вождь Атли решает добыть клад Нибелунгов у братьев Гуннара и Хердара (?). Их сестра (жена Атли) предупреждает братьев, но братья все равно идут навстречу судьбе, зная о ловушке. Отсюда вытекает еще одна характерная черта варвара – избыточная мужественность. Славу и честь можно стяжать только мужественно сражаясь.
Избыточное мужество проявляется на подсознательном уровне, как готовность действовать. Эта ценность проявляет специфику индивидуализации. Община была рыхлой, вождей было много. Поэтому варвар стремиться к славе, но подсознательно, открыто никогда об этом не говорит. Ради этого избыточного стремления прославиться варвар готов пожертвовать даже жизнью.
Верность слову – еще одна ценность. Верность вождю, верность вождя дружинникам и дружинников друг другу. Н: «Сага об Эрике Рыжем» рассказывает о вожде, который позвал свою дружину в плавание. Корабль дал брешь, была только одна «спасательная шлюпка», кинули жребий, он выпал вождю. Один юноша стал негодовать, тогда вождь отдал свой жребий ему.
Казалось, что поведение варвара немотивированно. На самом деле это не так. Вождь, вернувшийся обратно без славы, перестает быть вождем. Т.е. личное индивидуальное подчинено общему, коллективному, родовым ценностям.
Женщина – лакомый кусок добычи, символ самоутверждения варвара. Никогда не видя ее, он отправляется за ней в путь. Прагматичная черта – браки со знатными женщинами приносили выгодные союзы.
Богатство тоже носило социально-знаковый смысл. Оно было свидетельством силы и храбрости, покровительства богов. Обычай потлача – избыточные демонстративные траты. Пиры вождя перешли в пиры рыцарства. Богатство имело и прагматический смысл – к богатому вождю тянуться.
Отношение варвара к истории тесно связано с отношением ко времени. Мир менялся очень медленно. Человек не может сфокусировать свое внимание, заметить, что кто-то меняется. Порой не замечает возвышение конунга (Н: Илья Муромец лежал на печи 30 лет). Время циклично, но уже в эпоху переселения народов возникают условия, способствующие разрушению цикличности. Идея линейности времени принадлежит Августину Блаженному.
Дата добавления: 2015-07-16; просмотров: 425 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Особенности менталитета и культуры западноевропейской средневековой цивилизации | | | Формирование нового культурного образа в судьбах раннесредневековой европейской традиции |