PERSONALIA 2 страница

Чтобы, значит, везде, по всему лицу земли... по зубам чтоб бить свободно было. (10.317).

ДИАЛЕКТИК. Отчасти такой человек, который не бежит сломя голову на всякий рожон, на который ему указывают. (03.015).

ДИССЕРТАНТ. Вы видите человека, торопливо взбирающегося на кафедру; вот он насупил брови и, очевидно, нечто злоумышляет; жилы у него на лбу готовы лопнуть от натуги, ноздри раздуваются, губы трепещут; он то раскрывает уста, то смыкает их и опять раскрывает. Вы удивлены и встревожены; вас даже несколько утомляет зрелище беспрерывно разевающегося и смыкающегося рта; но в то же время вы не прочь допустить и то, что причина происходящих мучительных потуг имеет источником глубину и обширность соображений, обуревающих диссертанта. Ничуть не бывало. Он натуживается совсем не оттого, что ему трудно вытащить свою мысль на свет Божий, а от того, что у него совсем нет мысли и он в эту самую минуту ищет её по всем извилинам своего мозгового вещества. Но вот, наконец, на что-то набрёл; впопыхах он не замечает, что находка его не только не имеет ничего схожего с мыслью, но что это даже не зародыш мысли, а просто выброшенная за негодностью тряпица, и спешит поделиться с публикой целым трактатом. (09.356).

ДИСЦИПЛИНА. В сфере бюрократии есть сама по себе система. (04.340).

ДОЛГ. Тот прекрасный на вид плод, который пользуется в начальственных сферах очень солидной репутацией, но вкушение от которого предоставляется, по преимуществу, нижним чинам, да и те вкушают оный лишь под страхом отрешения от должности. (12.167).

И время и опыт достаточно убедили меня, что истинный долг всякого русского заключается в верном и неуклонном служении престолу и отечеству (18(I).140).

ДОМ УМАЛИШЁННЫХ. См. Умалишённых дом.

ДРЯНЬ (в применении к человеку). Есть люди одинаково неспособные ни на добро, ни на зло, постоянно колеблющиеся между «да» и «нет», постоянно стремящиеся нечто выразить и никогда ничего не выражающие. Самое яркое из их качеств — это непрерывная чепуха, которую они из себя источают. Дрянь всегда одинакова и всегда равна самой себе и единственно возможный относительно её образ действия заключается в том, чтобы показать, что тот породистый хвост, которым она иногда обладает, служит не к украшению, а к её вящему обезображению. (06.476–477).

ДУРАК. Вселенная представляется ему собранием разнокалиберных предметов, существующих без всякой между собой связи. Для него всякая штука представляет новизну, и с этой стороны он, конечно, может назваться счастливцем. Пользу он приносить не в состоянии, но тем не менее и у него имеются свои обязанности: всему удивляться, всё прославлять и относительно всего ощущать панический страх. (06.475).

ДУХ ВРЕМЕНИ. С каждым днем приобретает все большую и большую авторитетность. Везде мы встречаемся с несомненными сивыми меринами, которые пропагандируют несомненно полоумные фантазии и бреды и, не обинуясь, присвоивают им наименование политических и административных программ. (16(I).346).

ДУХ ПОДНЯТЬ. Соделать дух способным к восприятию начальственных мероприятий. (13.306).

Сообщить ему ту непоколебимость, которая необходима в видах перенесения бедствий. (13.306).

Е

ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС. История никогда не начертывала на своих страницах вопроса более тяжёлого, более чуждого человечности, более мучительного. История человечества вообще есть бесконечный мартиролог, но в то же время она есть и бесконечное просветление. В сфере мартиролога еврейское племя занимает первое место в мире, в сфере просветления оно стоит в стороне, как будто лучезарные перспективы истории совсем до него не относятся. Нет более надрывающей сердце повести, как повесть этого бесконечного истязания человека человеком. (15(II).235).

ЕВРОПА. Давно уже изменила лицо своё; одни мы, русские, остаёмся по-прежнему незыблемы, счастливы и необоримы. В Европе, вследствие безначалия, давно есть нечего, а у нас, по-прежнему, всего в изобилии. (10.513).

ЕЖОВЫЕ РУКАВИЦЫ. Все вдруг замутилось, заметалось, не верило ни ушам, ни глазам. Говорилось, выкрикивалось и даже печаталось нечто невероятное, неслыханное. Нашлись охочие люди, которые припомнили свои личные счёты и спешили дисконтировать их в форме извещений и угроз. Почва колебалась под ногами: завтрашний день представлялся загадкой, исчезало всякое мерило как для оценки собственных поступков, так и для оценки поступков других лиц. Казалось, нет уголка, в котором назойливо, не переставая не звучала одна и та же мысль: что будет дальше? Эта бесплодная мысль задерживала всякую деятельность, забивала ум, волю и вызывала наружу худшие инстинкты человека, от малодушия до вероломства включительно. Самое чувство человечности, о котором думалось, что оно сделалось уже лозунгом жизни, является преступлением. Не человечность нужна, а ненависть! оскаливая зубы, печатно вопиют доктринеры бараньего рога и ежовых рукавиц... Какое время! (13.452–453).

Ж

ЖАРГОН ФРАНЦУЗСКИЙ. Посредством оного можно всякую пакость таким образом выразить, что от неё повеет совсем не пакостью, а благоуханием. (07.098).

ЖЕЛАНИЯ. Такие предъявления твоего естества, которые, образуя совокупность личных твоих вожделений, при осуществлении их в натуре, необходимо должны быть приведены в надлежащее соответствие. Или еще иначе: желания суть натуральные вожделения, представляемые на благоусмотрение. (07.010).

ЖЕНЩИНА. Это изумительное создание! Она неоцененна — как пирожное, но как основное блюдо — совсем не годится. Чувствовать себя навсегда связанным с женщиной — это одно из величайших жизненных неудобств. Ежели она зла — то злостью убьёт, ежели добра — добротой убьёт. Ежели она невежественна — отравит жизнь наивностями; ежели начитанна и нечто знает — доймёт умными разговорами. (13.449).

ЖИЗНИ ФИЛОСОФИЯ. См. Философия жизни.

ЖИЗНЬ. Вся жизнь наша — подробности, и притом жалкие, несносные подробности! Желал бы парить, желал бы летать — ан смотришь, крылья вдоль и поперёк связаны! (08.114).

Очень уж тяжело жить становится; почти противно. И не от того одного, что харчи с каждым днём дорожают, а от того, что вообще как-то не по себе. Всё думается: когда же нибудь, однако, она начнется, эта самая жизнь, а она вместо того, только пуще да пуще вглубь уходит. Пожалуй, так, наконец, схоронится, что и отыскать нельзя будет. (13.529).

Даже в самые горькие минуты человек не имеет права распоряжаться сим драгоценным даром творца, но обязан с покорностью выжидать начальственных по сему предмету распоряжений. (16(I).343).

ЖИЗНЬ ОБЩЕСТВЕННАЯ. Затишье полное; не о чем говорить, не к чему прикасаться, не против чего возражать. И в то же время чувствуется какая-то тупая тоска. На вас вероятно, находили минуты бездействия, когда никакой вопрос не приходит на ум, кроме: куда бы пойти или куда бы деваться? нечто подобное делается ныне в нашей общественной жизни, в нашей публицистике и литературе. Вкус к жизни исчез; смотришь на себя как на постояльца и не вследствие какой-нибудь борьбы или тревог, а вследствие всеобщей безалаберщины и неустойчивости. (18(II).023).

ЖИЗНЬ ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ. Великая школа, но школа очень грязная, и я отдал бы половину всей моей остальной жизни, чтобы хоть этой ценою откупиться от этой школы, полной клеветы и оскорблений. (18(I).127). Надо быть вдали от гадостей этой жизни, чтобы достойно воспевать их. (18(I).215).

Предлагает вам свои дешевые материальные удобства, свою лень, свои сплетни, свой нетрудный и незамысловатый разврат. И всё это так легко, так просто достается!.. Правда, залетает иногда мимоходом в вашу голову мысль, что и желания ваши сделались как будто ограниченнее, и умственный горизонт как-то стал уже, что вообще в вас происходит что-то неловкое, неладное, от чего в иные минуты бросается вам в лицо краска. Но мало-помалу и эта докучная мысль начинает беспокоить вас реже и реже и, к полному вашему удовольствию, как в пуховике, утопаете в болоте провинцияльной жизни, которого поверхность так зелена, что издали, пожалуй, может быть принята за роскошный луг. (02.078–079).

ЖИЗНЬ РУССКАЯ. Характеристические черты: благодушие, доведённое до рыхлости, ширина размаха, выражающаяся с одной стороны в непрерывном мордобитии, с другой — в стрельбе из пушек по воробьям, легкомыслие, доведенное до способности не краснея лгать самым бессовестным образом. В практическом применении эти свойства производят необеспеченность жизни, произвол, непредусмотрительность, недостаток веры в будущее и т.п. (08.452, 18(II).082–083).

Вот истинное определение русской жизни: климат хорош; но всё-таки только тогда вполне хорош, ежели и губернатор и вице-губернатор соответствуют. (19(II).255).

Странный, но вместе с тем неоспоримый и в высшей степени замечательный факт, что у нас на Руси всякое новое явление, обещающее, во-видимому, облегчить развитие народной жизни, прежде всего ложится тяжелым гнётом именно на эту жизнь. (04.264).

ЖИТЬ УМЕНИЕ. См. Умение жить.

ЖУЛИК. Это не вор и не мошенник; это индивид, в котором содержится и то и другое. В Москве вы увидите их. (10.463).

ЖУЛЬНИЧЕСТВО — сила и с этой силой необходимо считаться. (10.497).

ЖУРНАЛИСТИКА. Поле для всех открытое, где всякий может свободно оправдываться, опровергать и даже в свою очередь клеветать. (14.400).

ЖУРНАЛЬНАЯ ПОЛЕМИКА. См. Полемика журнальная.

З

ЗАБАВА. Самое верное средство, которым может воспользоваться общественное благоустройство для предотвращения общественного неустройства. (05.177).

ЗАБЛУЖДАТЬСЯ. Любить отечество по-своему, не так быть может, как начальство приказывает, но всё-таки любить. (11.453).

ЗАБЛУЖДЕНИЕ. Имеет крупицу правды, но правды преждевременной, которая по этой причине и именуется заблуждением. (11.085).

ЗАКОН. Не что иное, как дифирамб, сочинённый на пользу и в поощрение помпадурам (08.124), и к тому должен быть направлен, чтобы всех людей добродетельными сделать. Достигнуть этого возможно, если правительством будут допущены необходимые в сём случае приспособления. (10.221).

Есть законы мудрые, которые хотя человеческое счастие устрояют (таковы, например, законы о повсеместном всех людей продовольствовании), но по обстоятельствам не всегда бывают полезны; есть законы немудрые, которые ничьего счастья не устрояя, по обстоятельствам бывают, однако ж, благопотребны; и есть наконец, законы средние, которые, не будучи ни полезными, ни бесполезными, бывают благопотребны в смысле наилучшего человеческой жизни наполнения. Ежели бы, например, издать такой закон «всякий да яст», то это будет образец именно тех средних законов, к выполнению которых каждый устремляется без малейших мер понуждения. Ты спросишь: зачем же издавать такие законы, которые и без того всеми исполняются? На это отвечу: цель издания законов двоякая: одни издаются для вящего народов и стран устроения, другие — для того, чтобы законодатели не коснели в праздности. (08.358–359).

Законы больше простолюдинов имеют в виду! Чтобы теперича обыватель завсегда для себя узду видел. А потому для всякого звания свой закон-с. (06.438).

ЗАПАД. Это всё оттуда, с Запада, все эти выдумки к нам прилезают. (02.264).

ЗАПОЙ. Должен быть рассматриваем (при известных условиях жизни) не столько с точки зрения порочности воли, сколько в смысле неудержимой потребности огорченной души. (14.199).

ЗАТРЕЩИНА (в шутливом русском тоне). Полицейская ласка, имеющая равносильное значение со словом «голубчик». (02.405).

ЗЛОДЕЙ. Злодеем может быть вор, но это злодей, так сказать третьестепенный; злодеем называется убийца, но и это злодей лишь второй степени, наконец, злодеем может быть вольнодумец — это уже злодей настоящий, и притом закоренелый и нераскаянный. Из сих трех сортов злодеев, конечно, каждый должен трепетать, но в равной ли мере? Нет, не в равной. Вору следует предоставить трепетать менее, нежели убийце; убийце же менее, нежели безбожному вольнодумцу. Сей последний должен всегда видеть пред собой пронзительный градоначальнический взор, и оттого трепетать беспрерывно. (08.424).

ЗЛЫЕ. Это те, которые требуют разъяснений и доказательств. (09.102).

ЗНАМЯ ОБЫВАТЕЛЬСКОЕ есть то, на котором написано: распивочно и на вынос! (13.507).

ЗНАМЯ РУССКОГО НАРОДА. Насчет этого в узаконениях прямых указаний не имеется, а учёные специалисты находятся в постоянном друг другу противоречии и даже во взаимной вражде. Полагают, что можно и совсем без знамени, а делай, что приказано, — ведь и это тоже своего рода знамя. (06.119).

ЗНАЧЕНИЕ РОССИИ ЦИВИЛИЗУЮЩЕЕ. См. Цивилизующее значение России.

ЗОДЧЕСТВО. Ухватил, смял, поволок... (10.037).

И

ИГРА В ТРУД. Если я сегодня, ложась на ночь, в блаженном самодовольстве восклицаю: «Господи! что за время! что за тревожное время! и сколько предстоит впереди труда!», — то кто же может воспретить мне и завтра, ложась на ночь, предаться подобным же блаженным восклицаниям? Таким образом игра в труд может продлиться бесконечное время, а труда всё-таки не будет. (07.066–067).

ИДЕАЛ. Почему мы стремимся именно к идеалу, а не от идеала? Иногда кажется, что было бы гораздо легче бежать под гору, нежели взбираться, бог весть с какими усилиями на крутизну, которая в довершение всего носит название «Дураковой плеши». (06.008)

ИДИОТЫ. Очень опасны, и даже не потому, что они непременно злы, а потому, что они всегда идут напролом. Когда же придатком к идиотству является властность, то дело ограждения общества значительно усложняется. Там, где простой идиот расшибает себе голову или наскакивает на рожон, идиот властный раздробляет пополам всевозможные рожны и совершает свои бессознательные злодеяния беспрепятственно. (08.399–400).

ИЕЗУИТЫ РУССКИЕ. Лыком шитые, вскормленные на почве лганья, двоедушия, необыкновенно злые, мстительные, снабженные вонючим самолюбием и злою, долго задерживающею памятью. Они мертвыми дланями стучат в мертвые перси и суконным языком выкликают: «Звон победы раздавайся!» и зияющими впадинами, вместо глаз, выглядывают окрест: кто не стучит в перси и не выкликает вместе с ними? Они настроят мертвыми руками бесчисленные ряды костров и будут бессмысленными, пустыми глазами следить за предсмертными конвульсиями жертвы, которая, подобно им, не стучала в перси. (13.334).

ИЗОБИЛИЕ. Хотя, вообще говоря, изобилие уменьшает цену на предметы, но в то же время, до известной степени, и увеличивает ее. (14.411).

ИЗЯЩНАЯ НРАВСТВЕННОСТЬ. См. Нравственность изящная.

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ. Что необходимо предпринять, чтоб вновь вдвинуть жизнь в ту здоровую колею, с которой ее насильственно свела ложь, насквозь пропитавшая нашу интеллигенцию? Ответ на этот вопрос простой — необходимо вырвать с корнем злое начало. Коль скоро мы знаем, что наш враг — интеллигенция, стало быть, с нее и начать нужно. (14.235).

ИСКУССТВО. Отвращая взоры человечества от предметов насущных и земных и обращая их к интересам идеальным и небесным, оказывает полиции услугу; полиция, со своей стороны, принимая в соображение, что занятия интересами небесными ничего предосудительного в себе не заключает, оказывает искусству покровительство. И таким образом сии две власти идут рядом, не ссорясь и взаимно друг друга ободряя. (05.174).

ИСТИНА. Не клад, случайно находимый в поле, и не болид, падающий с неба совсем готовым; она дается ищущему ценою величайших жертв и усилий, ценою заблуждений. (13.459).

Духа исследования с духом безусловного верования слить нельзя. (18(II).066).

Мы признаём только ту истину, которая бьет нас по лбу и механически поражает наши чувственные органы... Гром гремит, собака лает, медные лбы торжествуют — вот те простые истины, до которых мы додумались и на которых зиждется наше будущее благополучие. (07.040).

ИСТИНЫ СОКРЫТИЕ. См. Сокрытие истины.

ИСТОРИЯ. Обязана относиться к современности сдержанно. Нет ничего раздражительнее, как современность, и историк напрасно будет усиливаться в соблюдении справедливости при оценке фактов. (16(I).375).

Об истории говорят, что совсем, мол, это не история, а затмение! Мимо идоша и се не бе!⁸ (12.058).

ИСТОРИЯ РОССИИ (в особенности новейшая). Есть история ее обедов (09.049).

К

КАБАК. Это что-то вроде установления, омерзительнее которого трудно что-нибудь себе представить. Кабак, возведенный в принцип омерзителен, но, может быть, так надобно. Нужно, быть может, чтоб люди вертели зрачками и не понимали, куда они ложатся — в постель или в реку. Почему так нужно — этого, конечно, мы не можем знать: не наше дело. (13.286).

Не раздражайте! Не раздражайте господ кабатчиков, ибо в настоящее время на них покоятся все наши упования. (13.307).

КАЗАНЬ. Лежит при озере Кабане и славится казанским мылом. (16(II).159).

В этом городе, при помощи разных учебных заведений, уровень любезности вообще стоит довольно высоко. (03.109).

Божественная Казань! Представьте себе, там есть русская Швейцария — это восхитительно! (04.016).

КАЗНА. Представляется чем-то отвлеченным, символическим, невесомым: так, пар какой-то, нечто вроде Фемиды... Известное дело, что такую особу как ни обижай — всё-таки ничем обидеть не можно; она всё сидит себе, не морщится и не жалуется никому. «Кому от этого вред! ну, скажите, кому?» — восклицает остервенившийся идеолог-чиновник, который великим постом в жизнь никогда скоромного не едал, а о любви к отечеству отродясь без слёз не говаривал. (02.073).

С казной дело иметь выгоднее всего; она, можно сказать, всем нам кормилица. (02.211).

КАЛАМБУР. Сама истина, но только оклеветанная. (06.443).

КАМНИ КРАЕУГОЛЬНЫЕ. См. Алтари.

КАТОРГА. Общежитие, в котором обыватели не в свое дело не суются, пороху не выдумывают, передовых статей не пишут, а живут и степенно блаженствуют. В будни работу работают, в праздники — за начальство Богу молят. (15(I).192).

КАТОРГА ПО-РУССКИ. Образ жизни, который присваивается исключительно людям, не выполняющим начальственных предписаний. (14.124).

КАШИН – уездный город Тверской губернии, лежит на реке Кашинке. Некогда в реке Кашинке водились пискари, а ныне остались только лягушки и головастики. Виноградников в Кашине нет, а виноделие производится в принадлежащих виноделам подвалах и погребах. Прежде всего кашинское виноделие развязывает руки дипломатии. Но, главным образом, кашинскому виноделию предстоит содействовать разъяснению восточного вопроса. Что нынче в Средней Азии пьют? – всё иностранное вино, да всё дорогое. Перепьются да с нами же в драку лезут. А дайте-ка кашинским винам настоящий ход – да мы в Афганистан, Кабул проникнем, всех своими мадерами зальём! (15(I). 220 – 224)

КЛОПЫ. Олицетворение судьбы, обрекшей русского человека на покусывание. (07.044).

КНИГИ – что в них! Был бы человек здоров да жил бы в своё удовольствие – чего лучше! Безграмотные-то никогда книг не читают, а разве не живут? (15(I).096)

КНУТ. Одна из форм, в которых высшая идея правды и справедливости находит себе наиболее приличное осуществление. (14.055).

КОМАРИНСКАЯ. Танец, в котором ни связи, ни системы, ни смысла ни под каким видом добиться нельзя. И каким образом прекратите вы этот танец, если он в нравах, если в воздухе есть что-то располагающее к нему? (02.303).

КОМПРОМИССЫ. Сущность философского учения о компромиссах и сделках заключается в том, что человечество должно подвигаться вперёд, отступая. Некоторые адепты этого учения ещё сохранили память о кой-каких идеалах и ради их достижения рекомендуют уступки и компромиссы; но другие до того завертелись в беличьем колесе компромиссов, что уже ничего впереди не видят и ничего позади не помнят а смотрят на жизнь как на исторически организованную игру, в которой никакой цели никогда не достигается, хотя все формы неуклонного поступательного движения имеются налицо. (15(II).221).

КОНСТИТУЦИОННОЕ НАЧАЛО. Состоит в том, что один кто-нибудь говорит, а другие молчат; и когда один кончит говорить, то начинает говорить другой, а прочие опять молчат; и таким образом идёт дело с самого начала обеда и до тех пор, пока присутствующие не сделаются достаточно веселы. Тут-то собственно и начинается настоящая конституция, ибо всё, что происходит прежде, считается предварительным к ней приготовлением. (08.016–017).

КОНСТИТУЦИЯ. Давно у нас есть и заключается она в присяге. (19(II).109).

КОНФУЗ. В переводе на русский язык означает неумение. Мы конфузимся, так сказать, скрепя сердце; и в то же время помышляем: «Ах, как бы я тебя жамкнул, кабы только умел!» Завтра же, если мы «изыщем средства», мы жамкнем. (03.270).

КРАЕУГОЛЬНЫЕ КАМНИ. См. Алтари.

КРАСНОРЕЧИЕ БЮРОКРАТИЧЕСКОЕ. «Да вы знаете ли, милостивый государь? да как вы осмелились, государь мой? да известно ли вам, что я вас туда упеку, куда Макар телят не гонял!» (03.356).

КРАСНОРЕЧИЕ СЕЛЬСКОЕ. Вполне резюмировано г. Тургеневым в звуке: «чюки-чюк! чюки-чюк!» (03.356).

КРАТКОСТЬ. Только в выражении чувств преданности и покорности краткость неприлична и даже вредна; во всем же прочем краткость, краткость и краткость! (02.225).

КРЕДИТ. Это когда у тебя нет денег... понимаешь? Нет денег, и вдруг — клац! — они есть! (10.264).

КРЕПОСТНОЕ ПРАВО. Несмотря на его упразднение, ещё живет в сердцах наших. Отрешившись от него внешним образом, мы не выработали в себе ни бодрости, составляющей первый признак освобожденного от пут человека, ни новых взглядов на жизнь, ни более притязательных требований к ней, ни нового права, в просто успокоились на одном формальном признании факта упразднения. (10.298).

КУЛЬТУРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. См. Человек культурный.

КУТУЗКА. В продолжении веков она составляла главную основу нашего народного воспитания, и теперь стоит перед нами, как живая! Кутузок уже нет, а мы всё ещё жмёмся в сторонке, скрываемся, боимся проронить лишнее слово, как будто вот-вот нас сейчас возьмут за шиворот! (12.221).

КУШАНИЙ ДЕШЁВЫХ РЕЦЕПТ. См. Рецепт дешёвых кушаний.

Л

ЛАПТИ. Плесть можно с подковыркою, а можно и без подковырки. С подковыркой щеголеватее и прочнее, но зато крамолой припахивает; без подковырки — никуда не годится, но зато крамолы нет. (14.511).

ЛГАТЬ. Humanum est mentire⁹. Весь вопрос заключается лишь в том, скоро ли нас уличат? Ежели не скоро — значит мы устроились до известной степени прочно; ежели скоро — значит надо лгать и устраиваться сызнова. (14.265–266).

ЛГУНЫ. Бывают двух сортов: лицемерные, сознательно лгущие, искренние, фанатические. Лицемерные лгуны забрасывают вас всевозможными «краеугольными камнями» и тут же, на ваших глазах, на камни паскудят. Это ревнители разврата, рыцари безделицы, устроиватели всевозможных комбинаций на основании правила «и волки сыты, и овцы целы», политические и нравственные кукушки, кладущие свои яйца в чужие гнёзда, при случае — разбойники, при случае — карманные воришки. Лгуны искренние лгут не потому, чтобы имели умысел вводить в заблуждение, а потому, что не хотят знать ни свидетельств истории, ни свидетельств современности. Они бросают в вас краеугольными камнями вполне добросовестно, нимало не помышляя о том, что камень может убить. (11.012–013).

ЛЕГКОВЕСНЫЕ. Герои современности. Они изгнали мысль из употребления, свергнули с себя её тягостное иго, и на этой победе основали своё величие. Легковесный неспособен, несмотря на то, что за всё берётся, он нагл и угодлив в одно и то же время и своею открытой враждой к мысли зарекомендовывает себя с наилучшей стороны. С этим скудным запасом он забирает всё вверх и вверх. Единственное ремесло, по части которого легковесный искусен, — это ремесло подтягивания, подбирания вожжей и изготовления ежовых рукавиц. Посмотрите, как он волнуется, лавирует, подставляет ножку другим, подобно ему бесконечномалым. Взгляните вперед и вы наверное убедитесь, что там, где-то вдали, мотается кусок... Но подожди! то ли ещё будет! Эти неизмеримомалые — великаны в сравнении с теми неизмеримомалейшими, которые придут на их место! (07.046–051).

ЛЕГКОМЫСЛИЕ. Мыслить легко значит мыслить так, как в данную минуту мыслить удобнее: истинное легкомыслие есть не что иное, как столь уважаемое нами свободомыслие, только очищенное от препон. Легкомыслие, как творческая сила, было известно уже афинянам. За всем тем Афины пали. Почему же они пали? — а потому, что не умели быть легкомысленными до конца, они никогда не достигали той полноты легкомыслия, при которой не остается ничего другого, как блаженствовать. Припомним, что у них были Периклы, Сократы, Демосфены и проч., и спросим себя: можно ли далеко плыть по океану цивилизации, имея такие камни на шее? Будем же твердыми в легкомыслии, ибо в нем заключается та драгоценная творческая сила, которая утучняет тела, способствует пищеварению и придает нашим действиям тот характер восторженности, который составляет предмет удивления и зависти современников. (07.401–417).

ЛИБЕРАЛИЗМ ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ. Это нечто тонкое, лёгкое, неуловимое. Это милая мечта, которая сулит впереди множество самых разнообразных яств, в действительности же кормит одной постепенностью. Это тот самый кукиш, которого присутствие вы чувствуете между вторым и третьим пальцами вашей руки, но который уловить всё-таки ни под каким видом не можете! (05.211).

ЛИТЕРАТУРА. Всё, что мы видим вокруг нас, всё в своё время обратится частью в развалины, частью в навоз, одна литература вечно остаётся целою и непоколебленною. Одна литература изъята из законов тления, она одна не признаёт смерти. Несмотря ни на что, она вечно будет жить в памятниках прошлого, и в памятниках настоящего, и в памятниках будущего. Не найдётся такого момента в истории человечества, про который можно было бы с уверенностью сказать: вот момент, когда литература была упразднена. Мы испытуем вечность, мы стараемся понять её — и большею частью изнемогаем в наших попытках; но вспомним о литературе — и мы, хотя отчасти, откроем тайну вечности! (13.437).

Это сокращённая вселенная. И та и другая имеют своих гадов, и в той и в другой существуют трясины, идя мимо которых чувствуется специфический запах, «как будто тухлое разбилось яйцо». Но есть, однако ж, и разница: гадам и трясинам вселенной поставлены непреложные границы, которые не дозволяют им, в ущерб другим силам, нарушать общую гармонию, а гадам и пахучим местам литературы таких границ не положено. Увы! эта разница очень существенная. Благодаря ей, по временам, делается до такой степени душно, что самое беспристрастное отношение к литературе не выдерживает. (14.523).

Литературное ремесло, ежели оно согрето убеждением, не так гнусно, чтобы на него смотреть как на блевотину сатаны.(20.138).

Должна быть проводником не мыслей, а приятных отдохновений. Это цветник, в котором каждый цветок в отдельности и все цветки в совокупности должны благоухать и радовать глаза разнообразием колеров, должны умирять ум и чувство человека, но отнюдь не действовать на них возбудительно. (09.101–102).

Это развратный дом, это систематическая пропаганда анархии, это организованное посягательство на жизнь и спокойствие общества. Она претит, потому что ей самой, как представительнице мысли, противно наше умственное бессилие, наша праздность, наши со дня на день оттягиваемые посулы деятельности.(07.068–070).

Плоха нынче литература стала; она носит на себе печать того же брожения, которое примечается и в обществе. Ничего цельного и законченного: всё какие-то обрывки и мелочи. (18(II).042).

ЛИТЕРАТУРНАЯ БОЛТОВНЯ. См. Болтовня литературная.

ЛИТЕРАТУРА РУССКАЯ. Просто бежал бы из этого нужника, называемого (ошибочно) русской литературой. (18(II).019).

ЛИЦЕМЕРИЕ. Это приглашение к приличию, к декоруму, к красивой внешней обстановке, и что всего важнее, лицемерие — это узда. Оно удерживает общество от разнузданности страстей. (13.102).

ЛОЖЬ. Мать всех пороков. (05.321).

Мы всегда были охотники полгать, но между прежним лганьём и нынешним такая же разница, как между лимоном только что сорванным с дерева и лимоном выжатым. Прежнее лганьё было сочное, пахучее, ядреное; лгали не от нужды, а потому, что «веселие Руси есть лгати», поэтому лганьё было восторженное, художественно-образное и чуждое всякой тенденциозности. Нынешнее лганьё — дряблое, вымученное. (14.266).

Дата добавления: 2015-07-19