Welcome To The Jungle.

Листья высоко над головой дрожали на ветру, доносившем запах, к которому нельзя быть равнодушным. С утробным, довольным рыком Том втянул носом воздух, убеждаясь, что идет верным путем, и пустился рысью. Он не спешил, у него достаточно времени, чтобы насладиться охотой, дикостью и убийством, которое он совершит.

Утром Том проснулся с этой жаждой в крови, она пульсировала в венах. Во рту скапливалась слюна, хотелось свежего сырого мяса - как не пытайся, зверя в себе обуздать невозможно. Волк хотел на волю, и Том его отпустил.

Земля была сухой, каждый толчок лап поднимал облачко пыли. Он бежал в темпе, который, будь он человеком, можно было бы назвать трусцой. Ноги двигались, органы чувств были заняты изучением подлеска вокруг - там витал запах оленя.

Том наслаждался. Ничто не сравнится с прогулкой в лесу, когда человеческий мир становится невыносим. Иногда он чувствовал желание никогда не возвращаться, бросить ту никчемную жизнь и насовсем остаться волком. Но так и не остался. Если честно, он боялся потерять человечность. У животных не было совести и, хотя вервольфы любили считать себя высшей по отношению к человеку формой жизни, у них все же имелись базовые человеческие ценности, которые позволяли считать себя также и выше волков. Том признавал, что живет меж двух миров – он наполовину волк, наполовину человек, и это не предоставляло особой свободы. На самом деле, он не знал, кому следует завидовать – загруженным проблемами людям или беспечным животным, каждое из этих состояний оставалось равно заманчивым. Том не способен был определиться, какой жизнью жить лучше, просто старался соответствовать обоим мирам.

Он повел ушами и застыл на месте, когда неподалеку хрустнула ветка. Редкая трава была примята и говорила о том, что здесь проходило большое животное. Том подобрался очень близко, а олень еще не почувствовал его присутствия - волк находился с подветренной стороны.

Припав к земле, почти ползком, он подбирался ближе, стремясь не задеть ни листочка, ни камешка, ни любого иного препятствия. Он хотел оставаться незамеченным как можно дольше – это часть игры. Как близко он подберется, прежде чем невинное животное поймет, что пришла его смерть? Как далеко оно убежит, спасаясь, прежде чем мощные челюсти сомкнутся на его шее, а когти вцепятся в бока?

Но картина, представшая перед ним, ошеломила. Том не назвал бы себя мягкосердечным. Годы боли и бега от себя ожесточили до такой степени, что порой он задавался вопросом – а есть ли у него еще сердце? Да, чушь, он редко предавался таким мыслям, но сквозь стену, которую выстроил вокруг себя, Том не допускал никого и ничего. Единственное, что действительно его трогало – это чистая красота природы, каждый раз от нее перехватывало дыхание.

Молодой олень нашел себе островок относительно зеленой травы. Перебирал тонкими ногами за своим занятием и не замечал присутствия Тома, утоляя голод немудреной пищей. Лучи солнца пробивались сквозь густую листву, пятна света падали на хрупкое животное, заставляя шерсть блестеть золотым и медовым оттенками. Сцена была просто идиллической, казалось кощунством разрушать такой момент.

И Том позволил себе еще немного насладиться этим мирным зрелищем. Глаза его изучали каждую мышцу на теле оленя, пока тот щипал траву, перебирая копытами. Та часть сознания, что не была сейчас на первом плане, не могла поверить, что он способен съесть то, что видит перед глазами, но волчья натура предвкушала сочную плоть, пасть наполнялась слюной, взглядом он так и облизывал шкуру, зная, что она окажется поразительно тонкой по сравнению с его собственной.

Как бы не хотелось, чтобы момент длился и длился, но пора действовать, такова жизнь. Дел у него немного, но все же на этот вечер назначена встреча с альфой. Тому действительно хотелось бы скрыться, не появляться на ней, но не позволяла гордость. Билл победил в честной игре - значит, Том должен выполнить условие.

Том издал грозный рык, как раз такой громкости, чтобы уловили настороженно подрагивавшие уши оленя. Животное замерло, взгляд этих глаз напоминал взгляд ребенка, которого застали за шалостью. Том никогда не понимал этот защитный механизм, но он ведь хищник, на свете не так много опасностей больших, чем голодный вервольф.

Том убедился, что ветка под лапой хрустнула, когда он двинулся вперед, и наблюдал, как олень взвился. Охотничий инстинкт диктовал следовать за светлым пятном на заду оленя, мелькающем среди деревьев. Том заставлял себя остаться на месте. Он слишком зависел от охоты, в ее пылу жаждал крови, а головокружительная волна адреналина была тем, ради чего он жил – ради нее и последнего броска.

Только когда ветер перестал доносить запах оленя, Том двинулся вперед, в направлении, куда скрылось животное. Он уже не мог чуять запах, но следы, оставленные им, были видны четко, говоря о направлении бега. Оленю было не до осторожности, отпечатки копыт и сломанные ветки указывали, где искать.

Мгновение спустя ветерок снова донес безошибочно аромат животного, и Том понесся галопом, пока не делая решительного броска, но наслаждаясь ощущением развевающейся шерсти и земли под лапами, выбирая путь между деревьев, кустов и других преград без труда, преодолевая расстояние пружинящими скачками. Ничто не могло остановить его, Том с удовольствием ощущал, как сильные мышцы ходили под его шкурой. В этой форме он чувствовал себя могучим и неодолимым, каким был бы и оставшись на месте одного из поверженных им альф. С горечью он напомнил себе, что в последнее время ему не слишком удавалось следовать своему жизненному плану.

Звук побеспокоил подлесок и привлек внимание хищника. Впереди, всего в паре сотен метров был олень, он бежал, но далеко не так быстро, чтобы спастись. Это была последняя минута его жизни, Том снова ощутил этот запах. Ни одно животное не может сбежать от оборотня. Вервольфы обладали невероятной силой, могли сравниться скоростью с движущимся автомобилем и не затрачивали при этом особых усилий. Том сцапает оленя в считанные секунды, не напрягаясь – и убийство свершится.

Сердце яростно забилось, он ускорил бег. Страх скачущего оленя словно бился в его собственных жилах, удары сердца становились тем сильней и громче, чем быстрей он приближался к жертве. Этот страх был и на языке: он мог вкусить его, и проглотить, и упиваться, словно холодным пивом, – такой же дурманящий и освежающий.

Во время броска, когда деревья вокруг слились в пятно, он чувствовал гордость. Он стлался по земле, отдаваясь погоне полностью, чувствуя, как поджарое тело готово схватить. Он не задыхался, не чувствовал боли, - только радость действия, силу своего тела и полную, совершенную свободу.

Том оттолкнулся, преодолел значительное расстояние в воздухе и набросился на оленя. Когти погрузились в нежную плоть, мощные челюсти сомкнулись на трепещущей шее. Последнее сокращение сердца животного – и они сомкнулись с огромной силой, перекусывая позвоночник. Он ощутил медный вкус крови, хлынувшей в рот, и наслаждался им, глотая с довольным рыком.

Ноги оленя судорожно дернулись, и Том выпустил мертвую жертву, позволяя ей упасть на землю. Невидящие глаза смотрели на него, обвиняя, и на краткое мгновение Том почувствовал сожаление. Запах свежепролитой крови снова отвлек, дразня ноздри опьяняющим ароматом, и Том вгрызся в жертву с неуемным голодом.

Оторвав большой кусок шкуры с ребер, Том получил свободный доступ к мясу под ней. Он рвал, отхватывал, глотал. Не так часто зверь в нем брал верх столь полно, это был один из таких случаев, и Том не противился. Было облегчением просто поедать влажное, с металлическим привкусом мясо своей только что убитой жертвы. Морду покрывала ее кровь, он знал, что будет весь покрыт кровью, когда обратится в человека, но сейчас его мало что волновало, кроме восхитительной еды.

Он знал, что это произойдет, позволил себе дистанцироваться от своей человеческой жизни, которая становилась сложной, а события принимали нежелательный оборот быстрее, чем он мог опомниться. Он желал бы никогда не приезжать в этот проклятый город, никогда не встречать альфу Билла, или попросту уехать, словно бы ничего и не случилось. К сожалению, желания редко становятся явью, а лично его желания – просто никогда. Он не мог понять, почему, если он совершенно не хочет оставаться здесь, - почему тогда никак не может уехать?

Он вырвал еще один кусок плоти, тут же проглотил, чтобы быстрее повторить. Неизвестно, то ли он быстро насытился, то ли потерял аппетит, но теперь свежее сырое мясо, в достатке лежавшее перед ним, больше не казалось привлекательным. Он еще лизнул рану языком, чтобы снова почувствовать вкус крови, но голода больше не ощущал.

Том чертыхнулся про себя. Он ненавидел, что не мог отключить мозг полностью, это всегда портило редкие моменты, которыми он наслаждался. Он мог стать волком, мог отпустить на волю все инстинкты, затеряться в хищнике, но до самозабвения – не получалось никогда, особенно тогда, когда это требовалось больше всего.

Еще один долгий взгляд на тело оленя, свой обед – и он отвернулся, взмахнув хвостом. Не спеша, шагом, он направился назад. В этом лесу он не получил желаемого отдыха, но и в городе его не ожидали никакие радости, к чему же спешить, - впрочем, это был обычный для него образ мыслей. Хотя Том и уговаривал себя, что его ничто не волнует, что бесчувствен, все же он находил, что расстояние прошел быстрее, чем хотелось бы. Скоро придется выйти из леса и встретиться с тем, что ожидало вне его.

В тени деревьев на опушке он вернулся в человеческую форму, полежал на земле, просто вслушиваясь в шум леса. Сложно расставаться с этим миром, под сенью шелестящей листвы. Он закрыл глаза, вслушиваясь в песню пташки, красивые трели разносились далеко между высоких, гордых стволов деревьев.

К реальности вернул гудок машины. Том повернул голову и проследил взглядом, как она проехала по дороге, большей частью пустынной. Вздохнул, сожалея, что не дослушает крылатого певца, потому что пора уходить, и встал на ноги, не заботясь стряхнуть со спины налипшие листочки. Все равно надо под душ, он был весь покрыт кровью и пах ею, - без сомнения, нужно помыться.

Том нашел спрятанную под кустом одежду, но не надел, двинулся к окраине города, понимая, что если кто-то заметит его в таком виде, то, как минимум, он привлечет к себе нежелательное внимание. Правда, сейчас его это нисколько не трогало. Том так и продолжал идти голым по окраине, вполне на виду.

Он заметил этот дом, когда проходил мимо утром, скрытый предутренними сумерками, и видел, как жильцы его выезжали на машине в направлении соседнего города, в нескольких километрах отсюда. Принюхавшись, он определил, что дом все еще пуст, - да, собственно, и пустая подъездная дорожка свидетельствовала о том же.

Дом был красивым, решил Том, подойдя к задней двери классического строения. Того рода, который бы хотел иметь сам Том, если все же решится на оседлость, но смешно полагать, что когда-нибудь он сможет позволить себе приобрести дом, подобный этому. К чему тогда думать о смене стиля жизни? Но вот помыться здесь он может.

С удивлением Том обнаружил, что задняя дверь была не заперта. Наверное, семья считала себя защищенной в таком спокойном городке. Том не мог жаловаться, встретив подобную доверчивость, ведь не нужно тратить время на взлом, несмотря на наличие соответствующего опыта. Он не всегда действовал в рамках закона, время от времени приходилось красть деньги, чтобы выжить, в том числе - проникая в чужую собственность.

Кухня, куда он попал, была уютной и чистой, обжитой за много лет. В воздухе еще с утра оставался запах оладий, хотя вся посуда была помыта.

Гостиная стильная, но не того рода, когда боишься до чего-либо дотронуться. Удобная на вид софа так и звала расположиться на ней и смотреть телевизор. Интерьер был именно таким, каким Том всегда воображал себе собственный дом – если бы только пятьдесят лет назад можно было купить большую плазменную панель.

В коридоре он обнаружил «стену славы», какая имелась почти в каждом доме, куда он проникал без приглашения. Том задержался у нее. Рамки фото, разные по размеру, декорированы тканью разных цветов. Все он рассматривать не стал, как всегда, обведя снимки взглядом, пока не нашел самый большой, в самой дорогой рамке, где красовалось счастливое семейство в полном составе.

Бледный блондин обнимал за плечи женщину-латинос. Перед ними стояли две маленькие девочки, унаследовавшие цвет кожи матери, и при этом – светлые волосы отца. Слишком контрастно, чтобы счесть детей красивыми, но все же черты их лиц были вполне приятны. И у Тома могла бы быть такая семья, если бы только он мог контролировать свой норов.

На подобные семейные портреты смотреть всегда было больно, и все же он останавливался перед ними снова и снова. Боль напоминала ему, почему он одинок и что потерял – это придавало решимости оставаться одиночкой, преодолевать моменты слабости, когда одиночество становилось трудно выносить. Такие снимки были необходимы Тому, чтобы мир оставался в безопасности, чтобы удерживать монстра, который скрывался внутри.

Том прошел мимо свидетельств счастья, поднялся на второй этаж, зная по опыту, что там обнаружит самую большую и роскошную ванную в доме – то, чего и желал в этот момент. Скупо улыбнулся, подумав о том, что сказала бы хозяйка дома, узнав, что по нему свободно прохаживался голый чужак. Впрочем, обнаружив за четвертой дверью искомое, он забыл об этом думать.

Ванная походила на весь этот дом – теплый и гостеприимный. Том вздохнул удовлетворенно, когда босые ноги ступили на плитки пола, теплые и согревающие.

Он не тратил времени зря, ожидая, пока нагреется вода, раздеваться тоже не требовалось, уже через секунду он стоял под струями, стекающими по телу, даря наслаждение. Хотя вода была холодной, Том быстро расслабился, закрыл глаза и прислонился к плиткам стены спиной, ни о чем не думая. Вода понемногу нагревалась и, наконец, стала почти обжигающей – прямо как Том любил.

Сквозь опущенные ресницы он наблюдал, как розовая вода стекает в сток, пока душевые струи смывали следы его варварского обеда. Его давно не тошнило при виде этого. Он научился принимать осознание того, что покрывающая тело кровь делала его грязным не только в буквальном смысле, но ведь Том в любом случае оставался изгоем общества, поэтому с одним смыслом он сжился, а другие мог игнорировать.

Он продолжал стоять совершенно неподвижно - лишь поднималась и опускалась от дыхания грудь - пока вода продолжала смывать следы, а температура ее снова не понизилась. Когда ее уже нельзя было назвать иначе, кроме как ледяной, Том решил, что пора заканчивать, с сожалением завернул кран, и поток прекратился.

Неизбежный пар наполнял ванную, отчего выход из кабинки не стал неприятным – температура была почти одинакова. Конечно, теплый туман усложнял попытку отыскать полотенце, но он справился – все ванные комнаты были похожи друг на друга.

Полотенце было мягкое, пахло вкусно, прямо чистым весенним утром. Качественное полотенце – тоже роскошь, Том скучал по ним, обитая в местах, где ни одна вещь не состояла из натуральных материалов, да и размер у казенных полотенец был смешным. Это же большое, можно завернуться полностью, и Том не удержался, ненадолго так и сделал перед тем, как начать одеваться.

Он как раз застегивал брюки, когда услышал стук дверцы машины именно той громкости, который раздался бы от подъездной дорожки. Он застыл, вслушиваясь и пытаясь определить, сколько человек приехало. Двое, и один из них ребенок, что означало, девочка могла взбежать по лестнице сюда, потому что на этом этаже, скорее всего, находилась ее комната. Надо поспешить.

Торопливо, но со сноровкой застегнув ремень, он схватил футболку, валявшуюся у раковины. Прибрать за собой времени не было, о чем он сожалел. Полотенце осталось лежать кучкой на залитом полу, на зеркале сконденсировался пар, - явные следы его присутствия, но делать нечего, ему совершенно не надо, чтобы его застукали.

Том осторожно приоткрыл дверь, прислушиваясь и надеясь, что никому не понадобится ванная сию же минуту, и до того, как он скроется так далеко, что его уже нельзя будет заподозрить. Том вышел в коридор, на цыпочках, двигаясь по затемненной его стороне.

Он слышал детский смех, доносившийся снизу, сердце сжалось при этом звуке, но он отказался от мысли мельком взглянуть на ребенка. Вместо этого прошел в следующую попавшуюся дверь, наверное, это игровая для детей, что можно было определить по обилию игрушек и рассаженных кукол. Впрочем, оглядывать комнату некогда, Том двинулся прямиком к окну и тут же его открыл.

Под окном был гравий подъездной дорожки, прыжок будет жестким, и Том был благодарен за то, что на нем все очень быстро заживает, потому что при прыжке мог что-нибудь сломать или вывихнуть.

Сначала он выбросил наружу футболку – она расправилась в воздухе и удачно осела на землю. Это единственное, что он мог подостлать. Том взобрался на подоконник. У него не было времени, чтобы искать иные пути отхода, он глубоко вдохнул, напоминая себе, что больно будет недолго, и прыгнул.

Еще не успел толком испугаться, когда ноги встретились с землей. Как и ожидал, в лодыжке хрустнуло, но противный звук ломающейся кости не последовал, к облегчению Тома. Он еще только успел уковылять с участка, как боль и неприятные ощущения прекратились, и тело его заживило повреждение. Спасибо, боже, за твои благодеяния.

Побежав трусцой, в ритме, который мог удерживать сутками, он направился обратно к мотелю, что находился не так далеко, но, судя по положению солнца в небе, Том не успевал вовремя. Он сильнее сжал футболку в кулаке и прибавил ходу.

Том не останавливался, пока не добежал до парковки при мотеле. Сменив бег на быструю ходьбу, он натянул футболку и решительно поспешил к машине Билла, раздумывая, стоит ему извиниться или нет, когда альфа решил за него.

- Ты опоздал, - рыкнул Билл, опиравшийся о машину, при его появлении.

Теперь Том совершенно точно не собирался извиняться.

Альфа оглядел его и разочарованно нахмурился:

- Я ведь сказал - надень что-нибудь приличное!

Том посмотрел в ответ пронзительным, убийственным взглядом, который альфу ничуть не тронул.

- Жаль, но времени для того, чтобы переодеться, у тебя не осталось, - констатировал Билл, изящно усаживаясь на свое место за рулем.

Том вздохнул и закатил глаза, воздевая руки к небу в жесте крайней досады.

- Как по мне, ты гораздо более приятный человек, когда пьян, - пробормотал он недовольно себе под нос, уверенный на все сто, что Билл его прекрасно слышал.

__________________

Песня в заголовке: «Guns'N'Roses» - «Welcome To The Jungle»

Дата добавления: 2015-11-14