6 страница

– Мы должны знать своих врагов, – ответил Девитт.

– Они же дети, – попыталась объяснить я. – Они должны читать книжки и учить, я не знаю, правописание. Историю.

Джесс странно посмотрел на меня:

– Это и есть их история.

Я разжала кулаки. В школе я изучала математику и естественные науки, читала романы и стихи. А потом, когда я перешла в предпоследний класс, из программы убрали Билль о правах, как будто его никогда и не было, а в коридорах повесили копии Статута и сказали: если есть хоть какая-то надежда на то, что наша страна может возродиться после Войны, то мы должны подчиниться. Сомневаюсь, что сейчас существовал хоть один человек, который не знал бы, что такое Статут о морали.

– Многое изменилось с тех пор, как я ходила в школу, – сказала я.

Джесс хмыкнул:

– И ты еще молода. Представляешь, как я себя чувствую?

Прихрамывая, он прошел вперед, а я невольно пожалела о том, что всадила в него вилку.

Мы остановились у столовой, но коридор поворачивал и шел дальше. Два охранника, похожие на тех, которые прятались среди деревьев, стояли там, загораживая путь.

Девитт остановился перед ними.

– Доступ в северное крыло только по разрешению совета. Если вы пройдете в столовую, уверен, что смогу уговорить нашего повара состряпать что-нибудь для вас.

– А что в северном крыле? – спросил Билли.

– Оружейный склад, – ответил Девитт. У меня создалось ощущение, что эти часовые охраняли не только оружие и патроны.

– Но наше оружие вы вернете, – продолжал Билли.

Девитт улыбнулся, но не ответил.

– Сэр, наши раненые расположились недалеко от развалин убежища, – сказал Чейз. – Скоро у них закончатся припасы.

Я была настолько восхищена поселением, что абсолютно забыла о второй группе, оставленной в мини-маркете. Чувство вины обосновалось у меня в груди, пока я ждала ответа Девитта.

Тот прошел в столовую.

– Мы это рассмотрим, – сказал он.

– И еще нам нужно радио, – сказала я. – Наше сломалось, а часть нашего отряда должна выйти на связь примерно на закате.

– Я посмотрю, что смогу сделать.

– Спасибо. В последний раз они сообщили, что несколько наших людей, возможно, пропали.

По какой-то причине я замолчала, не сказав ему, что отряд Такера обнаружил опустевший пост сопротивления.

Девитт кивнул.

– Поешьте, – сказал он. – Все остальное может подождать.

С этими словами он удалился, а мы с Чейзом обменялись недоверчивыми взглядами.

* * *

Полчаса спустя мы сидели в столовой, сгрудившись вокруг длинного стола, к основанию которого крепились вращающиеся стулья, как у нас в средней школе. Большинство мужчин сидели на самом столе или на стульях, но отвернувшись от стола, чтобы иметь возможность вытянуть ноги. Мы с Ребеккой сидели, прижавшись друг к другу, и на мгновение мне показалось, будто мое сердце вывернули наизнанку: я вспомнила, как когда-то и мы с Бет делились своими завтраками в месте, так похожем на это.

Позади столовой располагалась детская площадка, и через открытые двери было видно, как несколько детей играют на старых ржавых снарядах. Чуть в стороне стояли шесть разных кухонных плит, из которых выдрали все внутренние устройства и теперь топили дровами. Вокруг суетились с десяток людей, и еще двое занимались кострищем в центре. Я не знала, что они готовили, но запах был таким аппетитным, что в животе у меня заурчало.

Напротив меня, через несколько сидений, Чейз разговаривал с Джессом. И хотя волосы Джесса были длинными, а неухоженная борода более густой, сходство между дядей и племянником казалось сверхъестественным. То, как они сидели, спиной к столу, опираясь локтями о колени, как их глаза двигались, постоянно все осматривая, всегда настороже, даже если этого не было заметно по их лицам. Джесс выпрямился и почесал голову. Я сто раз замечала подобный жест за Чейзом.

– Он выше, чем я думала, – сказала Ребекка.

Я снова сосредоточилась на происходящем.

– Кто?

Она хмыкнула:

– Чейз, конечно.

Я кивнула. Он высокий. На несколько дюймов выше большинства мужчин, за исключением Джесса, хотя более худой, чем раньше. Только подумав об этом, я осознала, что он всегда все делил поровну, а ведь ему требовалось больше.

– Шон рассказал мне, как Чейз пришел за тобой в исправительную школу, – продолжала Ребекка. – И как сдался ФБР, чтобы найти тебя, когда тебя поймали.

– Шон такой же, – сказала я.

– Да, – признала она. – Такой же.

– Как ты могла бросить его? – внезапно рассердившись, спросила я. – Не притворяйся, что не понимаешь, о чем я. Я видела тебя на мосту. Ты знала, что он не сможет пойти за тобой.

Я хотела отвернуться от нее, но мои ноги застряли между перекладинами стола.

– Я знала, – сказала Ребекка. – После первого же шага я знала, что он не сможет пойти за мной.

– Тогда почему? – потребовала я ответа. – Ты могла покалечиться!

– Я уже калека.

Она прильнула ко мне, положив голову на мое плечо, и я нерешительно опустила свою голову на ее. Ее волосы намокли от пота и немного пахли, но она была жива, и я была благодарна за это.

– Ты вылечишься.

– Ты так уверенно говоришь, – сказала она с грустной улыбкой.

Я открыла рот, чтобы возразить, но она продолжила:

– Ты знаешь, как тяжело – смотреть на кого-то и знать, что они винят себя в том, что случилось с тобой?

С этими словами она подняла на меня глаза, и я поняла. Я точно знала, потому что это я была виновата в ее увечье, я была виновата в том, что она оказалась здесь. Я отвернулась и мой взгляд упал на спину Чейза, согнувшегося под тяжестью собственной ноши.

– Я не хочу, чтобы ты уходила, – сказала я.

Она сжала мою руку:

– Я никуда не собираюсь.

* * *

Нас накормили едой, которой я никогда не пробовала до этого, даже до Войны, когда я жила дома, а у мамы была работа. Мужчина по имени Панда с коротким ежиком волос и целым списком имен, вытатуированных на руках, подал нам мясо коз и сладкий картофель с зеленым салатом и морковью. Мы макали в мед большие ломти вкусного зернового хлеба, ели апельсины из сада и пили столько чистой воды, сколько могли.

Я налопалась до отвала, не оставив ни крошки. А когда моя тарелка опустела, долговязый парнишка с такой загорелой кожей, что она напоминала красную глину, спросил меня, не хочу ли я добавки. И я сказала, что хочу, потому что воспоминания о голоде были все еще свежими.

Когда я была в состоянии поднять глаза от тарелки, то увидела Джесса, сидевшего напротив. Он едва притронулся к еде. Смуглый парень направился было к нему, споткнулся, но устоял. Он ничего не разлил, но все равно развернулся и, смущенный, поспешил на кухню.

Я следила взглядом за парнем, желая, чтобы Девитт появился оттуда, куда скрылся. Теперь, когда я поела, я хотела знать, откуда он узнал Чейза и что имел в виду, когда сказал, что защита нужна нам больше, чем когда-либо.

Когда ко мне подошел Чейз, я встала.

– Шон убежден, что они нас отравили, чтобы использовать наши тела на корм свиньям, – сказал он. – Но это не помешало ему вылизать тарелку до блеска.

Он рассеянно почесывал горло.

– Я думала, что Три должны быть, не знаю, страшными, – прошептала я. – Они выглядят как фермеры, а не как бойцы.

– А кто сказал, что мы не можем быть и теми, и другими?

Голос за спиной заставил меня вздрогнуть. Даже Чейз выглядел удивленным: он отвлекся на шум из кухни. Позади меня, улыбаясь, стоял Девитт. Его глаза сверкали весельем.

– Значит, вы – Три, – сказал Чейз.

Маленькая девочка, присоединившаяся к нам с отрядом Джесса, дернула Девитта за рубаху. Одна из женщин, заботившаяся о ней, стояла в нескольких шагах и подбадривала.

– Можно я пойду поиграю? – спросила девчушка, не поднимая глаз.

На мгновение он замер, а потом медленно присел на корточки перед девочкой и убрал волосы с ее личика.

– Я слышал, тебя зовут Жюстин, верно?

Я присмотрелась повнимательнее: брюнетка с большими прелестными глазами. Я поняла, что не удосужилась выучить имена детей. Или имена других выживших, если уж на то пошло. Лучше не слишком сближаться. Но может быть, здесь все будет по-другому?

Девочка кивнула, стряхивая крошки со своего грязного свитера.

– Красивое имя, – сказал Девитт. – Вот что я тебе скажу. У тебя есть десять минут, чтобы повеселиться от души. А потом тебе надо будет умыться и отправляться в кроватку.

– Но...

– Девять минут пятьдесят секунд.

Девочка дулась еще две секунды, а потом бросилась к двери. Двое других детей побежали следом за ней.

– Уилл проводит вас в спальни, – сказал Девитт нашей группе, подзывая мальчика, который споткнулся во время ужина. – Совет решил, что официальное знакомство с лагерем может подождать до завтра.

Мысль о том, чтобы оказаться у всех на виду, заставляла меня нервничать. Мы даже не знали, сколько людей живет в Стойкости.

– Вы разговаривали с ними о наших людях? – спросил Чейз. Сидевший напротив Джесс откинул назад свои грязные волосы.

– Давайте решать все по порядку, – сказал Девитт.

– Со всем уважением, сэр, но, возможно, у них осталось не так много времени. Мы не могли связаться с ними несколько дней, – настаивал Чейз. Впервые за долгое время Джек был с ним согласен.

– Мы обсудим это завтра.

По тону Девитта было ясно, что решение окончательное.

Когда остальные встали и последовали за Уиллом, я помогла Ребекке подняться.

– Вообще-то, я хотел бы обсудить это сейчас, – сказал Чейз. Я напряглась, услышав в его голосе раздражение и остро осознавая, что люди вокруг остановились посмотреть. Вряд ли мы были в том положении, чтобы что-то требовать.

– И еще я хочу знать, откуда вам известно обо мне, – закончил Чейз.

Ребекка сжала мой локоть.

Девитт сухо засмеялся.

– Почему бы нам не пройтись? Всем троим. – И он наклонил голову в мою сторону.

– Куда вы их ведете? – настороженно спросила Ребекка.

– Всего лишь прогуляться, – успокоил ее Девитт. – Они скоро присоединятся к вам.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и направился к длинному коридору, который шел по всему зданию школы.

Всего лишь прогулка. Это я могу. Возможно, он нашел для нас радио, хотя не понятно, почему бы в таком случае не сказать прямо. Судя по тому, что мы увидели, ни Девитт, ни его люди не представляли для нас угрозы, а прогулка могла оказаться прекрасной возможностью выяснить, что же происходит на самом деле.

Ребекка быстро сжала мою руку, и мы с Чейзом пошли за Девиттом. Шон хмурился, наблюдая за развитием событий со своего места на другом конце стола.

Мы вышли в главный коридор, освещенный факелами, крепившимися к стенам через равные промежутки, но повернули не налево, ко входу в здание. Вместо этого Девитт свернул направо. Я молча шла за ним по пожелтевшему, облупившемуся линолеуму, с растущим опасением ожидая, когда он объяснит, зачем просил меня пойти с ними. Окна здесь были заколочены досками, но через щели было видно, что опускались сумерки.

Коридор повернул, и мы подошли к двум вооруженным охранникам, одетым в бежевые рубашки, как у Девитта, и свободные штаны. Охранники кивнули доктору и расступились.

«Северное крыло», – поняла я. Без разрешения совета вход туда запрещался, но я была убеждена, что не только из-за того, что там хранилось оружие, как утверждал Девитт. Вооруженная охрана казалась слишком чрезмерной для такого. Я прошла мимо часовых, стараясь не обращать внимания на знакомый ужас, который ощущала в присутствии солдат МН. Эти парни были хорошими, хотя и походили на плохих.

– Я попрошу вас сохранить в тайне то, что вы здесь увидите, – сказал Девитт, останавливаясь перед бывшим классом, который охранял мужчина с ружьем.

Мы кивнули.

Девитт толкнул дверь, и я открыла рот при виде стен, уставленных радиооборудованием. Его было раз в десять больше, чем в Ноксвилле. Пищали и пиликали устройства, соединенные проводами с чем-то, напоминающим автомобильные аккумуляторы, скрепленные вместе в центре комнаты. Две женщины и трое мужчин в наушниках сидели перед разными аппаратами, наблюдая за мониторами и регулируя ручки настройки.

– Что...

– Как раз вовремя, – прервал меня один из мужчин, лет тридцати, с острым носом и глубоко посаженными глазами. Он стянул с головы наушники. – Я нашел его, сэр. На этот раз он на другой частоте. Получается, четыре канала.

Девитт быстро подошел к нему и нажал кнопку на пульте управления.

Помехи. И вдруг – голос Такера, приглушенный, несмотря на их превосходное оборудование.

– Тревога. Тревога. Если вы меня слышите, уходите. Роанок, штат Виргиния, под контролем ФБР. Не пытайтесь добраться до убежища. Оно уничтожено. Повторяю: убежище уничтожено.

Глава 8

Я почувствовала, как кровь отлила от лица. За моей спиной застыл Чейз.

– Семьи в Ноксвилле, Чикаго и Вирджинии больше нет, – продолжал Такер, и я вздрогнула, услышав, что он называет сопротивление «единой семьей», как на агитационных плакатах МН. Его напряжение было очевидным, несмотря на слабый сигнал. – Сегодня утром в Роаноке мой отряд подвергся нападению. Мы потеряли четверых. Половина ранены, шестеро пропали.

Помехи.

– Вы его знаете, – сказал Девитт.

Я кивнула, лихорадочно пытаясь осознать сказанное Такером. Кого убили? Перевозчиков? Трака из Чикаго?

– Наше радио сломалось, – сказал Чейз. – До вчерашнего дня мы держали связь с ними.

– Ну, он сообщает всем о том, что произошло, – сказал техник. – С радиомачтой у нас есть доступ к большинству подпольных частот, а он движется вверх по шкале.

Я вспомнила изогнутый шест позади северного крыла.

– МН не может его перехватить, верно? – спросила я.

– Верно, – ответил Девитт. – Он все еще на старых частотах. Тех, которые Бюро больше не прослушивает.

– Если вы меня слышите, нам бы пригодились хорошие новости.

Теперь у меня создалось отчетливое впечатление, что Такер разговаривает со мной. Секунды убегали. Если я или Чейз не ответим в ближайшее время, он закончит передачу.

– Его зовут Такер Моррис, – сказала я. – Он ищет нас.

Девитт сердито смотрел на приемник. В другом конце комнаты женщина с непослушными рыжеватыми кудрями воткнула в карту штатов булавку с красной головкой. Я проследила за ее рукой до западной Виргинии и обнаружила еще одну булавку в Ноксвилле и еще одну на побережье, в Южной Каролине. Места, которые уничтожила МН. Еще три булавки располагались на Среднем Западе.

Треск помех прошелся по моим нервам.

– Мы должны ему ответить, – продолжила я, надеясь, что это будет понятнее.

Девитт настороженно разглядывал меня, но потом согласно кивнул. Техник, который обнаружил сигнал, встал, посадил меня на свой стул и придвинул к моему рту маленький черный микрофон. Чейз склонился над моим плечом.

– Готова? – спросил техник.

Когда я кивнула, он щелкнул другим переключателем. Маленький красный огонек на приборной панели загорелся зеленым.

Меня охватило дурное предчувствие. Отвечать на вызов по любительскому радиоприемнику посреди дикой местности, в окружении знакомых мне людей совсем не то, что принимать передачу на посту управления Три. Все смотрели на меня, и я вдруг испугалась, что скажу что-нибудь не так.

– Слышу тебя, – сказала я. – Я здесь.

Помехи.

– Вовремя.

Мои губы растянулись в непрошеной и нежеланной усмешке. Я разговаривала не с другом, а с Такером.

– Что случилось? Ты говорила, что будешь ждать.

– Наше радио сломалось.

Пауза.

– Ты в порядке?

Мне стало неуютно от того, каким обеспокоенным он казался. Чейз позади меня хмыкнул, не веря в искренность Такера.

– Ты сказал, что вас атаковали. Как водители?

Следующие секунды были наполнены страхом. Только перевозчики знали, где находятся другие группы сопротивления. Их работа на Три заключалась в том, чтобы передавать доклады с мест. Если перевозчиков не станет, остальные базы не получат предупреждения об уничтожении убежища, а связь между теми, кто борется против МН, фактически оборвется.

– Парень с плохими зубами пропал без вести. Он так и не вернулся... Думаю... Думаю, что его поймали.

Я закрыла глаза.

– Водитель из Ноксвилла... он погиб. Я говорил, что бабушкин дом пустовал? Он что-то слышал о другом месте, куда она могла переехать, так что мы отправились проверить. Они будто знали, что мы придем. Мы с несколькими парнями еле выбрались.

Я вспомнила Табмена, перевозчика с неровным шрамом и доброй улыбкой. Вспомнила, как он открывал гаражную дверь в автомастерской в Ноксвилле, где он прятал беженцев, которым нужно было в убежище.

Я не могла найти слов. После жестокого сообщения Такера мне захотелось возвести между нами стену. Он, наверное, тоже это почувствовал, потому что не успела я ничего ответить, как он спросил:

– А что у вас? Прошу, скажи, что вы что-нибудь нашли. Нам очень нужны хорошие новости.

Девитт встал рядом, внимательно наблюдая за мной.

– Нашли, – сказала я. – Хотя и не так много, как надеялись.

Я не нашла в себе сил вынудить его передать своему отряду, что в убежище погибло столько людей. Не после того, через что им пришлось пройти.

Помехи. Короткий смешок.

– Не могу поверить, что говорю это, но я рад слышать твой голос.

За моей спиной напрягся Чейз.

Мне очень не хотелось признавать, что я тоже была рада слышать Такера. Как бы безумно это ни звучало, но я испытала облегчение от того, что он жив. И все же его доклад звучал неутешительно: отряд подвергся нападению, посты сопротивления уничтожены.

Я взглянула на Девитта, потом – на карту на стене, утыканную красными булавками. Нужно было что-то делать.

– Где вы? – спросил Такер.

Я не успела ответить, потому что Девитт щелкнул переключателем. Зеленая лампочка сменилась красной.

– Стойте! – Я постучала пальцем по микрофону и дотронулась до руки доктора, все еще лежавшей на переключателе. – Подождите, мы еще не закончили!

– Он попытается выйти на связь завтра, – сказал Девитт. – После того, как доберется до следующего поста.

В ярости я вскочила, уронив стул.

– Они могут не дожить до завтра! Вы слышали: они в опасности. Пост...

– Мы вполне осознаем ситуацию, – сказал он.

Я сжала кулаки.

– Тогда вы пошлете людей им на помощь? Предупредите остальные посты? Сделаете что-нибудь?!

Губы Девитта превратились в тонкую линию.

– Не забывайте, что вы наша гостья, мисс Миллер.

– Перевозчик, о котором он говорил... если его поймали, как думает Такер, он все равно что мертв.

Девитт не ответил. Глаза остальных присутствовавших в комнате уставились на меня. Я тотчас осознала, что мы с Чейзом были в меньшинстве.

– Как? – спросила я, пытаясь сохранять спокойствие. – Как вы можете знать, что они вообще доберутся до следующего поста?

– Он будет следовать инструкциям перевозчика. Таков протокол в подобных случаях. Конечно, если у вас нет причин полагать, что он поступит иначе.

Я покачала головой, понимая: он намекает на то, что Такер сбежит или, того хуже, вернется в МН. Всего неделю назад я бы не исключала такую вероятность, но теперь, когда я слышала страдание в его голосе, подобное казалось мне невозможным.

– Вы были готовы к такому? – спросила я.

Девитт вздохнул:

– Мы готовы ко многому.

– Эмбер.

Чейз стоял лицом к противоположной стене комнаты, на которой висел с десяток фотографий.

Я подошла к нему, до последнего не отрывая глаз от Девитта. Когда я наконец увидела, на что смотрел Чейз, моя рука сама потянулась ко рту. Я прикусила костяшки, чтобы сдержать стон.

Мое фото было наполовину скрыто другим снимком – зернистой черно-белой фотографией приемного покоя больницы, прямо около выхода, где две фигуры, солдат и Сестра Спасения, склонились над мертвым телом. Растекшаяся под ним кровь казалась черной, как будто кто-то разлил нефть.

– Вы спрашивали, откуда мне известны ваши имена, – сказал Девитт. – Чейз Дженнингс и Эмбер Миллер был замечены в Чикаго, в реабилитационном центре, прямо на аллее Реформации. Я думаю, что довольно самоуверенно – возвращаться туда, где для тебя все началось, Дженнингс.

Внезапно Чейз в ярости сорвал фото со стены, скомкал его в кулаке и швырнул в дверь. Его плечи тяжело вздымались, а лицо покраснело. Он зашагал прочь из комнаты, оставив меня одну с лидером Три.

Девитт скрестил руки на груди и медленно выдохнул через нос.

– Вы не ожидали, что Бюро разыскивает вас?

Не смея дышать, я покачала головой. Такер мог бы и просветить меня во время одного из сеансов связи. Но даже если бы он знал, то что сказал бы? "Эй, Эмбер, я тут опять видел твою фотку на стене дома!" Хорошо, что он не упоминал об этом.

Я вцепилась в спинку стоявшего рядом стула, глядя, как побелели костяшки пальцев. Полагать, что Харпер останется нашей тайной, было самообманом. Конечно, в МН знали. По всей видимости, знали все.

– Это не то, чем кажется, – прошептала я, кивнув на бумагу, которая медленно разворачивалась на полу.

Девитт осторожно положил ладонь мне на плечо.

– Поверь мне, – сказал он. – Здесь тебе не нужно это объяснять.

Я кивнула, подумав о солдатах, которых он убил в Виргинии. Что же на самом деле произошло в тот день?

– Я удивился, увидев вас среди выживших из убежища, – продолжал Девитт. – Я слышал, что вас захватили в Гринвилле.

– Нет, – сказала я. – Меня схватили только один раз. В Ноксвилле.

На шее Девитта дернулся мускул.

– Интересно.

– В Гринвилле была другая девушка, – объяснила я, крепко зажмурив глаза. – Она ехала с нами. Солдаты МН застелили ее, когда мы остановились в Гринвилле. Я слышала, что ее приняли за меня.

Яркая и жгучая ярость вспыхнула во мне при мысли о девушке, которую я встретила в Ноксвилле и которая – я уверена – была снайпером; при мысли о том, как МН объявила меня в розыск за ее преступления. Но ярость эта так же быстро погасла. Кара заплатила за свои поступки. Ее убили солдаты, когда она сопровождала Такера. По крайней мере так рассказал Такер. Непросто было поверить ему на слово.

– Чего вы хотите от нас? – спросила я, оглядываю заполненную оборудованием комнату.

Девитт повернулся к булавкам, уыткавшим карту.

– Я хочу, чтобы вы помогли мне выяснить, кто выдает наше расположение ФБР.

Я медленно разжала пальцы, заставив себя прижать влажные ладони к бокам.

– Что заставляет вас думать, что мы что-то знаем об этом?

Я проследила за взглядом Девитта, обращенным на стену. К ней крепились фото дезертиров, разыскиваемых преступников, даже какие-то наброски – целая мозаика лиц, данных и рукописных заметок. Я поняла, что Девитт подозревал этих людей в том, что они выдавали сопротивление.

Он подозревал и нас.

Мне показалось, будто комната стала меньше.

– Мне бы хотелось доверять тебе, Эмбер, – сказал он.

Я не знала, что сказать: я-то ему не доверяла. Мы только недавно встретились, и пока что он знал обо мне больше, чем я знала о нем.

– Стойкость находится в глубине Красной зоны. Здесь нет доступа к системе данных, так что тебе придется извинить меня, если мои сведения окажутся устаревшими. Мы полагаемся на информацию, которую нам доставляют наши агенты из внутренних районов страны, а она не всегда попадает к нам своевременно.

«Перевозчики», – поняла я. Именно они доставляли сообщения для Три в убежище.

– Ты сбежала из исправительной школы и с базы МН, – сказал Девитт. Может, это и была простая констатация факта, но прозвучало как обвинение.

Выше других фотографий висел снимок девочки с грязными светлыми волосами, ей было не больше двенадцати. Девочку сфотографировали в профиль, но было понятно, что она смеется. До того как я успела присмотреться повнимательнее, Девитт взял фото и, аккуратно сложив его, убрал в карман штанов.

– Мне помогли, – сказала я.

– Знаешь, говорят, в наши дни нелегко найти помощь.

Я взглянула на выход. Стойкость больше не казалась безопасной. Меня одолевало желание сбежать.

– Вы были в Чикаго и в Ноксвилле. Обе базы были уничтожены Бюро.

– Да, были, – сказала я.

– Уничтожены, – повторил он. – Как и другие наши давно существовавшие базы, о чем твой друг только что сообщил.

При слове «друг» я дернулась. Такер не был другом.

– Судя по всему. О Вирджинии я слышу в первый раз.

Глупо было приходить сюда. Я не знала этих людей, и они, кажется, не торопились нам помогать. Я решила спросить в лоб.

– Вы думаете, что я рассказываю ФБР, где атаковать?

Девитт долго рассматривал меня.

– Я думаю, что кто-то это делает.

Я отвела глаза, испытав отвращение и разочарование.

– Они убили мою маму, – сказала я. – Они убили моих друзей в Ноксвилле и всех тех людей в туннелях в Чикаго и в убежище. Я бы никогда ничего им не сказала.

Девитт обдумал мои слова.

– А те люди, которые тебе помогли, они бы сказали?

Перед моим мысленным взором мелькнуло лицо Чейза. Никогда. Никогда он не сделал бы такого. Но с нами были и другие: Шон, Билли, Такер. Подозрения пронзили меня, словно иглы, впившиеся в нежную кожу.

Они пострадали вместе со мной. Даже Такера едва не убили. Если бы он был кротом, его не оставили бы умирать.

Я покачала головой. Как бы ни были противны мне обвинения Девитта, я его понимала. На его месте я бы подозревала то же самое.

– Отряд, который отправился предупредить остальные базы сопротивления о том, что убежище уничтожено, – сказала я. – Вы сами говорили, что таков протокол. Когда они уезжали, место назначения знали только перевозчики.

Девитт кивнул и некоторое время молчал.

– Первым делом завтра мы отправим отряд на поиски ваших людей, – наконец произнес он.

Это ничего не меняло, но было хорошим началом.

– Когда он снова выйдет на связь, вы найдете меня? – спросила я.

Он кивнул, явно озадаченный. Как будто он знал, что совершил Такер, и не мог понять, почему я так беспокоюсь о нем.

Я и сама не могла этого понять.

– Спасибо.

Девитт не ответил. Он даже не взглянул на меня. Вместо этого он уставился на радио, словно ожидая, что оттуда раздастся другой голос.

Очевидно, наша беседа закончилась.

* * *

Чейз ждал меня за дверью, меряя шагами коридор. Увидев меня, он тяжело выдохнул, но не заговорил со мной, потому что рядом стоял вооруженный охранник. Невысокий мужчина с острым носом, немного напоминавший Крысу, каким тот мог выглядеть лет в двадцать. Мне вспомнилось мертвое лицо, бледное и распухшее от воды, и я прогнала его, чувствуя, как сжался желудок.

Обратно нас отвели через столовую, потом наружу, мимо детской площадки с ржавой горкой и турниками по раскрошенной бетонной дорожке, освещенной факелами. Наступила ночь, и перед нами растянулась темнота, создавая впечатление, что Стойкость не имела границ.

В конце дорожки мы увидели простое бетонное здание. Перед входом были натянуты веревки, завешанные рубашками и штанами местных жителей. Вся одежда казалась бледно-серебристой от лунного света и слегка колыхалась на ветру.

– Спальни, – проворчал охранник.

Мои ноги напряглись.

– Сколько там людей?

– Обычно восемьдесят. С вами будет больше.

Столько людей рядом. Больше пятидесяти людей в пределах пятидесяти ярдов. Вздрогнув, я остановилась не в силах двигаться дальше.

– Вы не боитесь, что солдаты узнают о Стойкости? – прошептала я.

– Нет. – Охранник продолжал идти. – Мы приняли меры, чтобы этого не случилось.

– У вас есть агенты в ФБР, – сказал Чейз. Охранник не возразил.

Мое беспокойство только усилилось.

– А как же ракеты? Они наводятся на тепло тела. ФБР нужно только направить одну в эту сторону, и...

– И ничего, – перебил меня охранник. – Мы бы знали, если бы они собирались бомбить нас.

Он понял, что мы остановились, и обернулся к нам.

– А если бы они собирались бомбить убежище? Или Чикаго? Вы бы знали? – спросил Чейз.

Несмотря на приятную погоду, кровь заледенела у меня в венах. После моего разговора с Девиттом в комнате связи казалось плохой идеей обвинять этих людей в том, что они знали о планах МН убить невинных людей.

Наш охранник отвернулся и посмотрел в небо.

– Слушай, иногда мы побеждаем, а иногда – нет. На войне так случается.

Какая-то часть меня приняла это, но, когда мы вошли в спальни, я никак не могла отделаться от чувства, что где-то какой-то человек решает, какую информацию придержать, а какой поделиться. Что уничтожение убежища можно было предотвратить. Что всех тех людей можно было спасти.

* * *

Я не знала, чего ожидать внутри. Большое помещение напоминало послевоенный эвакуационный центр с рядами двухъярусных кроватей, заполненных спящими обитателями. Разнообразные одеяла покрывали матрасы, больше похожие на тонкие подстилки. Потертый пол был заставлен обувью и расчерчен бледными красными линиями, как у нас в школьном спортзале. В проходах между кроватями шептались или играли в карты несколько групп. Вдоль стен крепились свечи, но их мерцающие огоньки были слишком тусклыми и не освещали помещение.

Дата добавления: 2015-11-14